Всё серьёзно в стране без чудес. Часть 3

Лейсан Вахитова

Роман
"Всё серьёзно в стране без чудес,
или
Меня зовут Лена З."

Часть III.

После обеда и Геру, и Алису выписали, но как, оказалось, хорошенько выспаться после бессонной ночи Алисе не грозило ещё, как минимум, в течение четырех часов. Сегодня предстояла поездка в фирму Гериного отца. А так как Алиса дорожила каждой минутой, проведенной рядом с любимым человеком, то полноценный сон автоматически отходил на второй план.
А на завтра - о, ужас, - им предстояла вечеринка по поводу дня рождения сына делового партнёра Георгия. Меньше всего на свете Алиса хотела сейчас выходить в свет с Горцевым. Ей не хотелось афишировать их отношения, но прятать их от окружающих тоже. Быть рядом с ним и делать вид, что она всего-навсего помощница, было равносильно тому, чтобы не жить полной грудью, а лишь делать вид, что дышишь.
Салонов красоты Алиса боялась теперь, как и газа, поэтому уговорить её даже в сопровождении охранника пойти сделать модную стрижку, чтобы отвлечься, и привести в порядок ногти стоило Гере немалых усилий.
Эмоционально опустошенный он ехал к себе домой, но в надежде услышать от начальника охраны хоть какую-нибудь версию Алисиного отравления. Он не мог заставить девушку надеть бронежилет, но очень хотел сделать это, потому что понимал - то, что происходит у него на глазах – не шутки и не игра, а беспощадная война, объявленная его любимой женщине. И хорошо, что она этого не понимает. Но если уж были совершены три покушения, то не за горами четвёртое, и не дай бог, удачное.
На автоответчике были пять сообщений от Елены и два – от адвоката. Одним словом, ничего интересного или стоящего внимания. Но Гера все-таки ответил на звонки адвоката, прежде чем пойти в квартиру Алисы.
Там стоял тоскливый холод. И на автоответчике был записан всего один телефонный звонок. От мамы. Она просила дочку занести ключи, забытые в свой последний приход к ней в гости.
«Вот кто на самом деле спас нам с Алисой жизни», - раскинул мозгами мужчина, и решил, что при первой же возможности попросит свою девушку познакомить его с ее родителями.
Проснулись мухи, зажатые зимним холодом между двойными стеклами окон, но они были ещё настолько вялы, что даже не смогли приветственно прожужжать в честь прихода Горцева.
Да, квартира Алисы без ее личного присутствия напоминала сонное царство. Даже солнце не хотело запустить свои длинные лучи, словно щупальца медузы, в окна и согреть пространство. И лишь цветы в кадках говорили о том, что здесь живет жизнелюбивая и заботливая девушка.
Георгий долго стоял и смотрел на цветы, любовно взращиваемые любимой женщиной, и внезапно уяснил, что Алиса настолько сильный человек, что никогда не пойдет на то, чтобы встать между подругой и её законным мужем.
Эта мысль ворвалась в его голову сама по себе, просто потому что должна была прийти. Она пришла свыше: оттуда, где нет боли и нет страданий. Влетела в ухо будто шаровая молния в комнату, и осталась. Для того, чтобы убить. Разорвать на части. И иного выхода у нее не было, ведь она была всего лишь мысль. Страшная. Ошеломляющая. Растаптывающая.
Георгий хотел было уйти из гостиной. Для того чтобы перестать думать о том, что мешает ему жить уже сейчас. Что режет его по сердцу не хуже отменного заточенного ножа. Что убивает быстрее, чем огнестрельная пуля. Но он остался. Он понял, что если он уйдёт сейчас из квартиры Алисы, так и не познакомившись с теми вещами, что были с ней рядом на протяжении двадцати пяти лет жизни, то он убежит от самого себя. И не просто убежит, он потеряет самую важную часть самого себя. Он наполовину умрёт.
«Да, расскажите мне о ней, - попросил у растений Горцев, - Я вас прошу… Только не утаивайте ничего. Вы же ее друзья, вы любите ёё, и я тоже её люблю, вы должны меня понять».
В любое другое время Гера счел бы себя сумасшедшим, и тот час позвонил бы своему врачу, который незамедлительно отправил бы его к психиатру, и Георгий пошел бы к нему, как миленький, ведь только псих может разговорить с цветами, а никак не нормальный здоровый человек.
Но сейчас всё было иначе. Он никогда никого не любил так, как Алису. А значит, и многого не знал в этой жизни. Он много в ней не видел и не понимал, точнее не хотел видеть и понимать.
А что если то, что пишут ученые в своих научных трудах про чувствительность растений и их возможность реагировать на окружающую обстановку и на производимые людьми действия – это правда? Тогда он не псих. Тогда он просто человек, который неожиданно для самого себя постиг тайну, доступную лишь избранным.
Что ж, Алиса уйдёт, а он и не заметит, занятый бизнесом, разводом или чем-нибудь ещё, не заметит ее ухода так же, как не замечал свою любовь к ней поначалу.
Что же он должен сделать, чтобы у Алисы отпало желание оставить его? … Но он должен что-то сделать!
В благодарность за подаренное откровение о натуре своей хозяйки, Горцев полил цветы, и, поливая их, понял ещё одно: любовь Алисы к нему настолько сильна, что она будет вспоминать о нем всю жизнь, но есть что-то, чего он не знает, но что всегда будет удерживать Алису на расстоянии от него.
Может быть, стоит дать Савелию задание выяснить, что это «что-то»?
Но будет ли честно это по отношению к Алисе? Копаться в «грязном белье» любимой женщины, по меньшей мере, означает показать своё недоверие ей.
Георгий присел на диван, и закрыл лицо руками. Перед ним стояла дилемма: потерять доверие Алисы, узнав о ней всю правду, или не узнавать ничего, а просто ждать, пока она освободится от мучающих ее страхов и сама раскроется перед ним, словно бутон тюльпана по весне, освободившийся от сдерживающей его резинки.
Горцев выбрал второе, и мир, желая показать мужчине правильность сделанного им выбора, подарил ему радугу.
Она виднелась в небе, и, купаясь в золотом солнечном свете, дарила Горцеву своё тепло.
Тепло, которое было так похоже на тепло взгляда очей Алисы.

Госпожа Лисина наслаждалась своим «заместительством» в кабинете Сергея Михалыча Горцева. Только что она приказала Кате принести кофе, и обязательно со сливками и сахаром, а теперь собиралась позвонить Валерии Алексеевне, чтобы та дала ей личные карточки работников, которых необходимо уволить.
Такая жизнь нравилась Наталье. Наконец-то она докарабкалась до самой вершины социальной лестницы. Она теперь - исполняющий обязанности заместителя директора фирмы, а совсем скоро она выйдет замуж за Глеба Горцева, и тогда ее жизнь наладится в полной мере. Две проклятые буквы «и.о.» больше не будут печататься в издаваемых ею приказах - она по праву займет то место, которое должна была занимать с самого первого дня своей работы в компании.
Можно подумать, она, Наташа, была настолько глупа все эти годы, чтобы не видеть того, что Нина и пальцем о палец не ударила, сидя в кресле зама, а лишь красилась, болтала с такими же как она холеными подружками по телефону, и, уезжая отдыхать с ними на курорты, прикрывалась служебными командировками. Но какие дела могут быть у фирмы, торгующей компьютерами и оргтехникой, в Арабских Эмиратах, Китае, Чехии и Марокко?
Уж кто-то, а секретарь всегда знала, куда отправляется начальница. Ведь билеты и гостиничные номера заказывала никто иной, как она, Наташа.
Так же случилось и с Глебом. Найти его в Италии оказалось проще простого. Затащить в собственную постель спонтанно и без презерватива – ещё проще.
Так что теперь отбить Глеба у Миловицкой, прикрывшись случайной беременностью, дело времени, и никак не техники. Потому что Миловицкая – особа с моральными принципами, и ребёнок для неё – превыше какой-то там любви. К тому же она – девушка, привыкшая к изменам и коллизиям судьбы в амурных делах. Переживёт и эту ситуацию. Куда она денется? Уйдет тихо и незаметно, будто остыв от страсти. Либо с напутственными словами Глебу относительно нравственности и счастья его неродившегося ребенка. А возможно придумает себе нового виртуального любовника, который намного занятнее Глеба, а последнему ничего не останется, как кинутся в поисках утешения к ней, его Натали.
План у Наташи был простой и эффективный. Такая женщина, как Алиса Миловицкая, никогда не будет бороться за мужчину, если между ними стоит морально-этическое препятствие. Это было доказано практикой четырех лет общения с ней в институте.
А окучивание покинутого дамой сердца мужчины было специализацией Наташи. Так она вышла замуж за Марка: вывела из строя соперницу - девушку, на которой он собирался жениться, и через два месяца уже носила фамилию Лисина.
А то, что не вышедшая замуж девчонка порезала себе вены, и чудом, оказавшись спасенной, угодила в психушку – это издержки производства, так сказать. Минимальные потери на пути к удачному замужеству.
Алиса – не стерва, и странно подумать, что её связывала в своё время дружба с Ниной, которую в университете иначе как ведьмой, из-за многочисленных побед над мужчинами, не назвали. Алиса – добрая, иной раз слишком, она, даже бросив университет, не бросила своих кошек, и всех четверых перевезла в родной город. Тронутая кошатница, так кажется, прозвали её парни.
Миловицкая ещё писала по ночам сентиментальные рассказики о любви и жизненных ценностях, мешая спать соседкам по комнате. Но когда она переехала из общежития в квартиру Нины, всем стало скучно без нее. И на нее, Наташу, девочки навесили вину за переезд Алисы. С тех пор она, Наташа Лисина, в девичестве, Мокрушина, стала не просто не любить Алису, а совсем ненавидеть.
К тому же незадолго до Алисиного переезда ее, Наташины, отношения с Ниной разрушились - Нина увела у нее парня. Ну, ладно бы он олух какой-нибудь был, студентишка приезжий или, как минимум, урод. Ан, нет, он был из богатой семьи, с хорошей родословной - графских кровей, красив, умен, и к тому моменту уже окончил ВУЗ и нашел престижную высокооплачиваемую работу. Этого Наталья Нине – своей лучшей на тот момент подруге - простить не могла. И у нее появился, еще один факт ненавидеть Алису – за дружбу с треклятой Гордиенко.
«Уф, - Натали тяжело выдохнула воздух из легких, заслышав тяжелые шаги, направляющиеся к двери ее кабинета; так могла ходить либо начальница отдела кадров, либо мужчина, - А вот и Валерия. Нужно сделать лицо посерьёзнее, а лучше потрагичнее, в конце концов, я стала вдовой».
Ещё раз, отметив, что появился замечательнейший повод для демонстрации костюмчиков и платьиц, безумно шедшего ей черного цвета, Наталья надела очки (хоть зрение у нее и было отменное, образ деловой женщины без очков как-то не складывался) и устремила все свои четыре глаза в компьютер.
Всё. Она – супер. Она якобы читает важную информацию.
Но вместо Валерии Алексеевны в кабинет вошел Георгий Сергеич с рыжей барышней под ручку, а приемной завертелся разговор между Катей и женщиной, по голосу очень напоминающей Миловицкую.
Ошарашенная Лисина долго не могла прийти в себя.
- Как вы прошли? У нас же охрана.
- Какая охрана, Натали? – усмехнулся Георгий, - Я – точная копия Глеба. Познакомьтесь, это Ольга Арсеньевна Лаврова, - представил Лёлю Горцев, - Она с этой минуты – ваш главный бухгалтер.
- Но у нас есть…
- Недалече, как сегодня утром вы уволили главбуха. Я привел вам нового, чего же вы так пугаетесь?
- Но я не обязана принимать на работу всех, кого вы привели!
- А вот Глеб Сергеевич считает, что обязаны! Через пару дней он вернется, и вы сами с ним поговорите на эту тему. И не забывайте босс здесь пока что он!
- Я хотела бы посмотреть на свой офис, - вставила слово Лёля.
Натали не сдавалась.
- А вы вообще компетентны в вопросах бухгалтерии? Можно прочитать ваше резюме?
- Трудовая, устроит?
Лёля протянула своему новому злейшему врагу, а женщину, которая имеет столько денег, что одевается от Франко Ботелли, нельзя не считать врагом, зеленую тоненькую книжицу.
Лисина начала читать сведения о трудовой деятельности Лавровой.
- Почти три года работы в государственной аптеке в качестве бухгалтера-кассира …
- Госучреждение. Естественно, там мало платили.
- Четыре года вы трудились главным бухгалтером на заводе…
- В результате мы ликвидировались.
- Вижу. Потом вы устроились главбухом в торговую компанию «Сентябрь»… О, это же наши конкуренты! Вы проработали там полтора года….
- Мне не понравилось начальство. Не уважать собственного главбуха – это равносильно преступлению, жаль, что за это не сажают в тюрьму.
- И совсем не давно вы уволились из коммерческого банка, где были в течение полугода бухгалтером-операционистом…
- Зарплата там высокая, и со всех сторон блатники.
- Вас уволили, чтобы взять своего человека, а теперь вы также по блату пытаетесь устроиться на другую работу?
- А чем я хуже той идиотки, которая заняла моё место в банке?!
- Ладно. А сколько вам лет?
- Тридцать один.
- Ну, раз Глеб Сергеич считает, что вы нам подходите…
- Да, Глеб Сергеевич так считает! Глеб Сергеевич также считает, что мне нужна на первое время помощница. Девушка из приемной меня вполне устроит.
- Вы хотите забрать мою секретаршу?
Лёля не стеснялась своих эмоций:
- Да на фига мне она? А говорю о той девушке, что пришла со мной!
- Георгий Сергеич, и я должна и эту девушку принять на работу?
- Между прочим, от сердца отрываю. Своё родноё вам отдаю, Натали, а вы не цените, - пожурил Лисину Георгий, - Она - моя помощница. На две недели я отдаю её в распоряжение Ольги Арсеньевны, и, запомните, эти две дамы должны быть обеспечены всеми необходимыми документами, формулярами и другими вещами, которые они попросят, по первому требованию!
- Но на работу в качестве помощника главного бухгалтера я могу принять только человека с экономическим образованием!
- Вы меня надоели! – вконец не выдержала Лёлька, - Эта девушка имеет квалификацию экономиста по специальности «бухгалтерский учет, анализ и аудит», так что успокойтесь и покажите уже мне офис, в котором я буду работать!
- Вам покажет всё Катя. Но для начал я хотела бы побеседовать с той девушкой…
Георгий резко перебил Наташу.
- Зачем вам это? Она будет работать в этой фирме всего две недели! И неужели вы настолько не доверяете мне, Натали, что готовы выглядеть полнейшей кретинкой перед своими новыми сотрудниками?
Наташа поняла, что сопротивляться бесполезно, и что самое время применить «секретарскую», проверенную двухлетним опытом, дипломатию.
- Простите меня, Георгий Сергеич. Это я с пылу-жару. Я просто после смерти мужа ещё не пришла в нормальное рабочее состояние.
- Мои соболезнования.
- И мои.
Что ж, кажется, она уделала этих двоих фразой про гибель супруга. Заставила чувствовать себя неловко и, возможно, даже пожалеть о резкости своего тона в разговоре.
Стараясь не выдать себя предательской улыбкой, Наталья, шмыгнула носом, и, опустив голову, закрыла нос, а вместе с ним и всю нижнюю половину лица носовым платком.
Горцев и Лаврова поспешили к выходу.
Напоследок Георгий процедил сквозь зубы:
- Видно, «спасибо» от вас, Натали, я не дождусь. А я так старался облегчить ваш адский труд в этой фирме.
Спустя секунду после ухода Горцев вновь открыл дверь Наташиного кабинета и с улыбкой, обнажающей все тридцать два зуба, предложил:
- Натали, а не пообедать ли нам как-нибудь вдвоем? Обсудить в неформальной обстановке наши разногласия, так сказать.
Наташа, прежде чем сесть в кресло, присвистнула. Георгий Горцев флиртовал с ней?!

В свой первый рабочий день и Алиса, и Лёля опоздали на работу на два часа.
Во-первых, они обе проспали, так как режим дня до сегодняшнего утра у них был совершенно иной. Алиска писала по ночам книгу, а затем дрыхла до двенадцати, а Лёлька работала в банке с десяти часов, а никак не с девяти, потому она даже и подумать не могла, что опаздывает на новую работу.
 К тому же у Георгия сломалась машина, и к тому моменту, когда он и Алиса заехали за новым главбухом, было уже девять часов. Затем они втроем попали в пробку на мосту, в которой простояли больше получаса.
Но девушкам было совершенно всё равно, что скажет новоявленный зам или другие работники организации о таком безалаберном отношении новых сотрудниц к своей работе. Под крылом Горцева они чувствовали себя защищенными. Вчерашний день показал, он умеет ставить людей на место. Умеет находить общий язык с такими выпендрёжницами как Лисина. И умеет использовать силу денег, родственных связей и власти во имя собственного блага. И Алиса, и Лёля считали, что «собственное благо» Георгия включает в себя теперь и защиту их интересов. И они не ошибались.
Охранник фирмы без препятствий впустил на сторожимую им территорию компанию из двух женщин и четверых мужчин, едва Горцев произнес: «Они со мной!».
Это напомнило Гере школу - уроки музыки и русского языка, когда вместо не разбирающегося в нотах Глеба, на школьных концертах выступал он, Георгий, и когда экзаменационное сочинение в последнем классе Глеб писал дважды: в первый день – за себя, а во второй – за брата. Было весело, и самое главное, занимательно. Потому что, хоть по внешности они и были похожи, как две капли воды, вели они себя в одной и той же ситуации по- разному. Но после первых позорных провалов в детском садике они научились копировать поведение друг друга, и редко кто из школьных учителей мог распознать актерскую игру близнецов.
Позднее, выйдя за границы школьного забора, они оба поняли насколько уникальны и не похожи друг на друга. Каждый обладал неповторимым внутренним миром, и жизненные ценности в нем у каждого были свои.
Шли годы, и копировать друг друга становилось всё сложней, да и необходимость в этой игре постепенно стала отпадать. Сначала они начали жить в разных городах, потом каждый из них получил определенное, только ему нравившееся, образование, а после – у каждого появилась своя работа, в которой понимал смысл только один брат из двоих.
Через двадцать пять лет после рождения в один и тот же день с разницей лишь в пятнадцать минут каждый из братьев Горцевых стал неповторимой индивидуальностью, ещё через два года их уже могли распознавать незнакомые им люди, а к тридцати годам даже в их внешности появились различия.
И дело было не в том, что Глеб обожал свою щетину и редко с ней расставался, а Георгий предпочитал гладко выбритую кожу собственного лица, или в том, что Глеб был патриотом отечественного машиностроения и ездил на последней модели «Жигулей», а Гера – всегда на иномарке. Дело было в том, что со временем лицо Георгия вытянулось и приобрело строгость черт, одним словом, оно стало более брутальным, нежели у Глеба, пухлость щек которого осталась неизменной со времен школьной юности. Также стал различным и их рост. Каким-то образом Глебу удалось вырасти после двадцатипятилетия ровно на три сантиметра, и это не могло не бросаться в глаза.
Одно осталось постоянным – они чувствовали друг друга на расстоянии и даже читали мысли друг друга. Вот и сейчас Георгий был озабочен. Он не спал вторые сутки, ощущая нервное напряжение брата. И еще он точно знал – Глеб находится не в Италии, а в России. Только вот какими конкретно делами занят брат Георгию было неведомо, но это точно были не дела возглавляемой им фирмы.

В то утро Наташа от греха подальше переехала из кабинета директора компании в кабинет, который раньше занимала Нина. И как оказалось, правильно сделала. Потому что пришедший вместе с Лавровой и Миловицкой Георгий бросил, проходя мимо Натальи: « Я – в офис отца!».
Лисина ни капли не удивилась появлению Алисы, внутренне она готова была ее увидеть в фирме вновь. Но ей, как всегда, стало завидно. Вот кого защищал вчера Георгий и называл родной и своей. Блин, повезло же этой сучке с мелированными кудрями! Сначала – Глеб, потом – Георгий! Ё, а ведь у Геры денег намного больше, чем у Глеба. Что, если «положить глаз» на него?!
Проходя мимо Наташи, Лёлька испытала сильный приступ злостной ненависти. Платье от Саши Вискози – новомодного итальянского модельера, который не собирался ещё в течение года привозить свои коллекции в Россию - это уже чересчур! Такое платье стоило жутко дорого, но являлось хорошим вложением капитала, считала Лёля, потому что указывало на статус владелицы. А повышением собственного социального статуса Лёля была занята вот уже лет семь как.
Сколько же зарабатывает эта Натали, если может позволить себе купить платье прямо после показа, который прошел две недели назад в Риме?
Лёля была вынуждена спросить для успокоения собственных нервов у Алисы:
- Тебе не кажется, что эта ханжа одета чересчур дорого для девушки, ещё два месяца назад работавшей секретаршей?
- У нее был прилично зарабатывающий муж. Как оказалось.
- Что значит, как оказалось?
- Вчера Катя сказала мне, что Марк Лисин оставил своей жене довольно приличное состояние. Как он смог его заработать, трудясь в должности программиста, одному богу известно. Сама Наташка была в шоковом состоянии, когда к ней на работу пришел нотариус и зачитал завещание. Полдня ее откачивали валокордином.
- И много этот Лисин оставил своей стерве?
- Примерно триста тысяч баксов.
- Но чтобы купить такое платье, нужно было сначала убить собственного мужа!
- Ага, а потом получить наследство…
- И слетать в Италию, чтобы накупить себе самых дорогих шмоток на период траура.
- Тебе всюду чудятся убийства. Хочешь сказать, что Наташа убила Марка из-за денег?
- А она раньше так шикарно одевалась?
- Я бы не сказала. Но учти, я в отличие от тебя ничего не понимаю в дизайнерах одежды, а в их творениях – тем более.
- Всё ты понимаешь. На тебе костюм от Дэна Сирина!
- Я не знаю кто это такой. А вот этот костюм мне купил в Москве Георгий.
- Он покупает тебе одежду?
- Ещё он купил мне два вечерних платья и две пары туфель к ним. Тоже кажется от Сирина.
- Обалдеть!
- Лёля, тогда между нами ничего не было. Просто мне нечего было надеть на кое-какие мероприятия, а этот самый Сирин – его старинный приятель, и…
- Самое главное, что ты за эти вещи не заплатила ни копейки! Вот это мужик! А мне Тима даже трусы не в состоянии купить. У него вечный финансовый кризис.
- Любовь не имеет никакого отношения к деньгам.
- К сожалению! Потому что любить нужно тех мужчин, которые могут тебя обеспечить!
- Хватит! Давай работать!
- А я не работать сюда пришла, впрочем, как и ты. А шпионить. Вынюхивать. Собирать информацию. И ничего другого я не буду делать. Для чего сидят эти четыре куклы в соседнем кабинете?
- Но ты их начальница. Отдай хоть какие-нибудь распоряжения.
- Зачем? Каждая из них ведет определенный участок бухгалтерии, а задача главного бухгалтера – соединить все данные по всем участками и время составить отчеты и своевременно их сдать в налоговую инспекцию. Я – восемь месяцев проработала главбухом… Но мне страшно. Я ненавижу бухгалтерию на предприятии. Вот банк – это другое дело.
- Хочешь сказать тебе страшно, что Наташа узнает о том, что ты никогда не работала главбухом на заводе…
- Подумаешь, попросила знакомую из отдела кадров сделать мне запись в трудовой под шумок во время ликвидации!
- А полтора года в «Сентябре»?
- Подумаешь, десять месяцев них я была в неоплачиваемом отпуске!
- Так чего же ты боишься?
- Того, что ничего не получится, и что тебя убьют, а меня…
- Тебя не посадят в тюрьму! Прости меня за всё, Лёлечка! Тебя заставили написать заявление в банке об уходе по собственному желанию. Тебе пришлось день просидеть в камере. Тебе пришлось усомниться в честности Тимофея. И всё из-за меня. Ты так любила свою работу. Ты так сильно любишь Тиму. Но больше всего ты любишь свою свободу и жизнь, как воплощение этой свободы. Прости.
- Хватит! Прощаю за всё! Давай лучше сходим попьём чаю с Катей. А после обеда пороемся в старых бухгалтерских документах, может, что-нибудь накопаем противозаконное.
- А не легче ли расспросить обо всем «противозаконном» у простых бухгалтеров?
- Да кто мне скажет?
- Не тебе, Ольга Арсеньевна, а мне!
- Точно! Все ж ненавидят своё начальство, просто потому что оно – начальство. И если ты будешь ненавидеть меня заодно с ними, то…
Подруги хлопнули в ладоши, но их радость была прервана вторжением Кати.
- Алиса! Там такое творится… - Наталья Панкратовна дерется со своей свекровью!

Дикие крики были слышны в самом дальнем углу коридора, и это несмотря на то, что двери приемной были плотно прикрыты. На крики прибежала даже Татьяна из отдела кадров, который находился на первом этаже.
- Наглая тварь! Как ты могла выбросить последнюю память о моем сыне?!
- Сара Марковна, но он же был ядовитым!
- Ну, и что! Я же просила тебя вернуть мне все вещи Марка, а ты, наглая тварь, и словом не обмолвилась о паучке!
- А как же вы узнали?
- Добрые люди подсказали, что мой сын не оставил своё увлечение насекомыми. В детстве он держал кузнечиков…
- Проклятые соседи! Это всё Роза Дмитриевна, да? Но кузнечики не ядовиты, как паук турту!
- Признавайся, наглая тварь, что ты сделала с этим пауком?
- Я же вам уже сказала, что я случайно оставила открытой баночку, и он выполз.
- И после этого ты не боишься находиться дома. Вдруг он тебя ночью укусит?
- Да что вы такое говорите Сара Марковна? Я же умру тогда.
- Неплохо бы было. Раньше жены вслед за своими мужьями уходили.
- Предлагаете мне добровольно спалить себя на костре?
- Ты, дорогуша, тему разговора не переводи. Где турту?
- О, Сара Марковна, мне больно. Отпустите, пожалуйста, мои волосы. О-о-о-о-… Ладно-ладно, я скажу правду! Я смыла его в унитаз, едва узнала, что Марк умер. Я так боялась этого паука. Боялась все годы своего брака, а Марк считал ядовитого паучка милой забавой. Хотел еще одного завести, но денег не хватило. Он же дорого стоит, «плюс» таможня и самовывоз из Африки. Сара Марковна, я не знала, что вы хотите забрать паука себе на память о Марке. Если бы я знала, то…. О-о-о-о… А-а-а-а… Сара Марковна, вы – садистка!
- Это ты – садистка! Ты убила ни в чем не повинное животное! А еще имеешь образование медсестры! Хорошо, что ты пошла учиться дальше – на экономиста, а то бы ты убивала уже не животных, а людей!
- Сара Марковна, отпустите! Ну, пожалуйста.
- Мой сын должен был оставить всё своё имущество мне, а не делить его пополам между нами. Влюбленный дурак!
- Я всегда буду любить вашего сына, Сара Марковна! Только отпустите мои волосы!
- Как же, будешь ты его любить! У тебя на столе уже стоит фотография другого мужчины!

- А чья там стоит фотография? – спросила у секретарши Кати Алиса.
- Я никогда не видела, чтобы этот человек приходил сюда. Я вообще не знаю кто он такой.
- Зато я знаю, кто он, - печально произнесла Лёля, - Я видела эту фотку вчера во время собеседования.
- Не томи, - поторопила подругу Алиса.
- Это фотография Тимофея.
- Что?
- Что слышала! Теперь я знаю, с кем он мне изменял!
- Вы же собирались пожениться!
- Пять лет собирались, между прочим! Но я никогда не прощу Тиме измену! Пусть катится на все четыре стороны!

- Катитесь-ка вы, мама Сара, на все четыре стороны! - в унисон словам Лёли послышалось из приемной.
- Сама катись, наглая тварь! И никогда впредь не называй меня мамой Сарой!

- Лёля, ты не хочешь пойти к психологу, чтобы поговорить о случившемся с тобой и…? – спросила у подруги Алиса, когда они остались наедине.
- Если только этот психолог – холостой красавец с жилплощадью в центре города! Кстати, а сколько нынче зарабатывают на излечении душевных травм?
- Думаю, что на жизнь хватает.
- Тогда этот вариант отпадает. Мне нужно, чтобы хватало на сверхжизнь!
- Лёля! Ну, разве можно так?
- Можно. Очень даже можно. Мне надоело быть нищей!
- Ты – нищая? Это смешно. У тебя есть квартира, машина, дача.
- Квартира – бабушкина, и неизвестно кому она ещё достанется, когда бабуля отбросит коньки, автомобиль куплен в кредит, а дача принадлежит родителям, и я туда езжу два раза в сезон – для того, чтобы отметить его открытие и закрытие с пивом и шашлыками. Я не могу позволить себе даже одно платье от Дэна Сирина. Для меня это слишком дорого, не говоря уже о нарядах от Саши Вискози! Разве так живут нормальные люди? Вот посмотри, даже эта инспекторша из отдела кадров – Татьяна - одевается у приличного дизайнера одежды!
- Приличного в каком смысле?
- Приличного по деньгам!
- И сколько же стоит сегодняшний Танин наряд?
Лёля назвала цифру.
- Смеешься? У Тани зарплата в пять раз ниже.
- Откуда ты знаешь про её зарплату?
- Я же трудилась раньше в одном отделе с ней. У нас были одинаковые оклады.
- Я не верю!
- Просто у Татьяны, наверняка, муж хорошо зарабатывает. Может быть он – президент банка, а мы и не в курсе.
- Вот опять всё дело оказывается в мужиках! Да, мне срочно нужно искать себе мужа со средствами!
- И Татьяне тоже, - произнесла Катя.
- И давно ты тут стоишь? – спросила Ольга Арсеньевна.
- Да, только что пришла. Вы же кофе просили. Вот он, - секретарша поставила на стол главбухши чашку и собиралась удалиться, но Лёля остановила её вопросом:
- Что означают твои слова о Татьянином муже?
- Только то, что никакой он не президент банка. Он работает в кадровом агентстве, через которое я получила эту работу.
- Директором?
- Да, каким ещё директором? Он простой менеджер по подбору персонала.
- Значит, платье – подделка! – огласила на весь кабинет Алиса, - Сейчас подделывают всё, что можно! И потом это самое «всё, что можно» продают на рынке в двадцать-тридцать раз дешевле оригинала.
- Не знаю, как на счет платья, но сумка у Епифановой – точно от «Гуччи», - произнесла Катя, - Я ездила с ней в бутик вчера в обеденное время. И стоит эта сумка столько, сколько может стоить только настоящий «Гуччи». И платила Таня карточкой, а не наличными, прям, как настоящая жена банкира.
- Даже, если это и не «Гуччи», но деньги на дорогие вещи у Татьяны есть! Но она же не начальник отдела, чтобы одеваться столь дорогостояще! Нужно знать меру. Есть же деловой этикет, в конце концов!
- Лёля, помнишь свою любимую фразу: «Если не муж, то любовник». У Епифановой просто есть богатый спонсор. Ты что хочешь быть содержанкой? Но содержанка – это та же проститутка, только в завуалированной форме.
- Нет, такого мне в жизни не надо. Я хочу спать с любимым мужчиной, а не с мешком с деньгами.
- Вот и ладненько, - вздохнула с облегчением Алиса, - Может быть, тебе стоит успокоительного выпить?
- Да, Ольга Арсеньевна, давайте я вам вместо кофе лучше ромашковый чай принесу. Кофе возбуждает центральную нервную систему, а ромашка её успокаивает.
- Мне всё равно, Катюша, буду я пить кофе или чай с ромашкой. Главное, что у меня нет денег ни на что!
- Ну, ромашковый чай фирма предоставляет вам бесплатно, а дорогие шмотки счастья не приносят. Так что…
- Откуда ты знаешь, что дорогие шмотки не приносят счастья? – озадачилась Лёлька.
- Я проверила это на себе.
- Как это? – вставила свой вопрос и Алиса.
- Ещё два года назад я не работала секретарём. Я вообще не работала. Я была просто женой состоятельного человека, и я могла себе позволить всё, в том числе и сумочки от «Гуччи» и платья от Дэна Сирина, и много ещё чего.
- И муж тебя бросил? – спросила Лёля.
- Да. И так как он срывал от налоговой свои настоящие доходы, мне досталась при разводе мизерная сумма, которую я потратила в течение двух месяцев. А на счет Тани не беспокойтесь. В её деньгах нет криминала. Она получила наследство от сестры своей бабушки в виде фамильных драгоценностей, продала их, и теперь наслаждается роскошной жизнью. Говорит, что собирается покупать новую квартиру. Все-таки однокомнатная – это не дело.
- А ты хорошо знаешь Епифанову?
- Ещё когда я была замужем, Таня работала в том же агентстве, что и её супруг, и подбирала в мой дом прислугу. Мы подружились, и неплохо проводили вдвоём время.
- Получается, что Татьяна - твоя подруга? – задалась вопросом Алиса, - Это хорошо, когда есть друзья на работе, потому что работа редко бывает дружественно встречающим нас местом.
 - Ты меня не поняла, Алиса. Таня - не друг мне, и никогда им не была. Я убедилась в этом вчера. Она взяла меня с собой в бутик специально, для того чтобы унизить. Видела бы ты, как она распиналась этой сумкой передо мной, и она ведь больше не перед кем этого не сделала. А сегодня утром она даже не поздоровалась со мной. Лично мне всё ясно – Таня дружила со мной только потому, что у меня были деньги, и я водила ее в дорогие клубы и рестораны, а также делала ей хорошие подарки. Она – подлая и двуличная, и ради денег готова на всё.
- Катя, я всё ещё жду свой чай!
- Да, Ольга Арсеньевна. Я сейчас.
Секретарша подняла чашку с кофе со стола главбухши и вышла.
А Лёля набрала номер телефона начальницы отдела кадров и вызвала её к себе.
- Что ты делаешь?! – спросила взбешенную подругу Алиса.
- Хочу уволить Епифанову! Во-первых, она одевается непристойно дорого, а во-вторых, Катя должна быть отомщена!
- Тебя больше волнует первое, а второе – ни капельки! Так что дождись сначала свой ромашковый чай! И потом ты что хочешь, чтобы и Лисина была уволена из формы только потому, что одевается в одежду от знаменитых во всем мире модельеров?
- Ну, она же – заместитель директора! Ей по рангу положено одеваться так, а не иначе. А Таня – кто?
В кабинет влетела Валерия Алексеевна.
- А вот и я. А вот и штатное расписание. Что-то случилось, Оленька?
- Хочу вынести на ближайшее собрание предложение об увольнении сотрудницы вашего отдела по фамилии Епифанова.
- Знаете, и у меня такая мысль возникла, - раболепствовала к изумлению Алисы Валерия Алексеевна, - Я поддержу ваше предложение, Ольга, и думаю, Наталья и Глеб согласятся.
- Но ведь Татьяна так предана компании. Вы же сами говорили мне об этом, Валерия Алексеевна, - не удержалась Алиса, - К тому же Таня не первый год здесь работает. И она так предана вам лично, что…
- В том то и дело, Алисочка, что мне лично Таня не предана. Компании, быть может, но и в этом я не уверена. Она стала из рук вон плохо работать в последнее время! Это последнее время длится уже полгода, и с каждым месяцем становится всё хуже и хуже. Я рада, что наш главный бухгалтер это заметила!
«По крайней мере, у Татьяны есть на что жить, и потеря работы не побьёт больно по её карману и образу жизни», - успокоилась Алиса относительно дальнейшей судьбы инспекторши, и принялась читать любовный роман дальше.
А Лёля и Валерия Алексеевна обсуждали в это время дальнейший план своих действий. И ни о каком отмщении Кати в нем речь не шла.
 
Марина Скворцова была вынуждена констатировать собственную несостоятельностью. В качестве организатора праздничных мероприятий.
Надо было отдать должное сестре её мужа. Вот уж кто-кто, а Ангелина умела организовывать праздники. Это было даже странно. Двадцатилетняя девчонка с легкостью справлялась с поставщиками вин и продуктов, заставляла привезти их всё нужное в указанный срок, а не через две недели, как это случалось у Марины, могла привезти в город известного певца или ди-джея, о чем Марина даже не могла и мечтать. Неудивительно, что через месяц работы свекор отправил Марину домой. Ухаживать за сыном и варить мужу обеды из трех блюд.
Но странность была не в этом - Марина действительно не справлялась с обязанностями, странность была в том, что двадцатилетняя Ангелина Скворцова магическим образом воздействовала не только на поставщиков, но и на всех членов семьи. Стоило ей лишь слово произнести, и то, что желала иметь Ангелина, тут же оказывалось в ее руках. Новая норковая шубка этой зимой вовсе не входила в планы свекра, но он купил ее дочери, едва та о ней заикнулась. Квартира – двухэтажная с евроремонтом и швейцаром у дверей – пожалуйста. Горничная из самого дорогого и престижного агентства по найму – нет проблем. Вторая тачка за год – о чем речь, дорогая? Хочешь ездить на обеих машинах – ну, ладно. Хочешь на Кипр – только прихвати с собой маму, а то она что-то засиделась дома.
Это она – Ангелина - придумала агентство по организации праздников, как дополнение к строительному бизнесу. И теперь люди, которые покупали квартиру у Скворцовых, стали заказывать новоселье у Ангелины.
И отец, и мать, и Павел – все ходили перед Ангелиной как шелковые. Паша ездил с ней на вечеринки, если у сестры не было кавалера на вечер. Мать гуляла с двумя ее собаками, приезжая из другого конца города. Отец оплачивал все расходы. Один лишь Александр не любил сестру трепетной любовью. Нет, он не говорил ей колкостей и гадостей, но и слов любви и нежности не высказывал. Общение старшего брата и сестры строилось на принципе: ты не мешаешь мне делать то, что я хочу, а я в обмен на это не мешаю ни в чем тебе.
Возможно, это было оттого, что Александр жил в столице Великобритании, не имел никакого отношения ни к строительству, ни к проведению банкетов, и приезжал к семье лишь на праздники. Сколько раз Марина повторяла это тихими вечерами в окружении угюгюкающего сына и смотрящего телевизор мужа, но все равно ее не покидало ощущение, что между Александром и Ангелиной пробежала черная кошка.
Может быть, Лина была приемной дочерью, и один лишь Саша знал об этом. Исключая родителей, естественно. Марина устыдилась собственных мыслей. Ну, вот белая зависть довела ее до того, что ей очень хочется вывалить собственных родственников в грязи. Не хватало только придумать инцеста между родными братом и сестрой.
Но фантазии – это не ее, Маринин, конёк. Вымыслами в их семье занимался Павел. Но его родители, как это ни ненормально, отнюдь не считали сына душевно больным. Не говоря уже о самом Павле, мнившем, что у него всего-навсего затяжная депрессия. Впрочем, Алиса тоже вот со школьных времен выдумывала разные небылицы, и они, напечатанные на бумаге, имели колоссальный успех. Сначала в школьной газете, потом на литературной страничке в Интернете.
Молодая мама часто сидела в сети, чтобы узнать, что же интересного происходит в мире, и литературные сайты не обходила стороной. Особенно Марине нравился Алисин рассказ «Я вижу радугу». Такой рассказ могла написать только ее подруга Алиса Миловицкая – романтик от мозга до костей. Главная героиня рассказа «Я вижу радугу» была настолько сильно похожа на Марину, что отметил и ее муж, а история жизни героини – это был вообще биографический очерк Марининого житья-бытья, однако, конец истории был совсем не таким, коим он являлся в реальности. И Марина не могла пока себе точно сказать – видит она в этом шанс на установление течения реки жизни в нужное ей русло, или видит призрачную, никогда не исполнимую мечту.
Всё с выдумками покончено. Пора собираться на праздник. Для начала разбудить заснувшего перед «ящиком» Пашу, потом позвонить няне, чтобы побыстрее приехала.
Но Павел опять ныл и стонал во сне, и Марина поняла, что сейчас его будить не стоит – нужно подождать еще минут пятнадцать. Потому что, когда мужу снится этот жуткий сон о гибели в пожаре их пока что годовалого сына Петеньки, и он просыпается посередине, его настроение оставляет желать лучшего дня три, если не четыре.
Ну, неужели никто никогда не согласится с ней, что Паша болен, и ему надо лечиться, хотя бы у психолога, если не у психиатра?
Как же ей надоела эта жизнь, и как бы она хотела всё поменять в ней. Только вот как?
К сожалению, она не склочная, и не вздорная, и не считающая, что работа должна быть на первом месте, а семья – на тридесятом. Кажется, именно так считает Александр. И, кажется, именно таким людям, как он, легче живется на белом свете.
По правде, говоря, Марина была чуточку влюблена в Сашу. Он приезжал так редко, но всегда с шиком. Привозил всем подарки, даже ей. И всегда дорогие. Полгода назад, например, он подарил ей золотую бриллиантовую брошь, которую, к сожалению, спустя два месяца, пришлось заложить по дешевке в ломбард, а выкупить не представилось финансовой возможности. А на прошлый Новый Год Марина получила от родственника настоящий китайский фарфор – старинный сервиз какой-то там династии. Его Марина так и не смогла продать, сколько не старалась.
Любовь к Ангелине, по мнению Марины, настолько забила сердца и головы свекров, что они совершенно забыли о своем среднем ребенке – Павле. Но проблема Марины была в том, что она не понимала одного – свекры не забыли о Паше, и были не прочь помогать ему и материально, и морально, но только ему одному, а не ему и его супруге. Они считали, что девочка из бедной, и к тому же и неполной семьи, совершенно не подходит их сыну.
Именно поэтому Марина страдала от недостатка средств на самое необходимое. Хорошая косметика ей стала не по карману, потому что муж считал, что это слишком дорого. Стильные вещи, по мнению Паши, ей были вообще ни к чему, потому что она сидела дома с ребенком и выходила в люди лишь для прогулок с сыном или за продуктами в магазин. А на яблоки, которые молодая женщина обожала, у Паши была аллергия, поэтому он и не беспокоился об их наличии в дневном рационе.
Рождение внука на некоторое время растопило сердца родственников, и первые три месяца Марина купалась в хорошем настроении окружающих ее людей и в джакузи – подарке свекров по случаю рождения внука.
Потом всё вновь вошло в привычную колею.
Ну вот, няня опаздывает, муж продолжает видеть свой бесконечный сон про смерть их сына, а потом в том, что они приехали на банкет на полчаса позже обвинят не кого-то там, а одну её.
К счастью, не они одни с Павлом опоздали, а также множество гостей, приход которых был очень важен для бизнеса свекра.
На миниатюрной сцене ресторана в качестве открывающей празднество стояла сама Капа Винтер – ведущая скандального ток-шоу на местном телеканале. В углу сцены со своими вертушками примостился питерский ди-джей Бак.
Работа Ангелины, поняла Марина. «Хорошо постаралась», - похвалила она родственницу про себя, но подойти и сказать это вслух не решилась. Ангелина после рождения племянника обходила Марину за версту. Но чем девчонке не угодил годовалый Петенька, не было для молодой мамы тайной за семью печатями.
Наконец важные гости стали прибывать, и вскоре в ресторане яблоку негде было упасть.
Предпоследними на праздник пришли Наталья Лисина и ее кавалер.
Последними же прибыли Горцев с помощницей, и главный бухгалтер фирмы его отца.
Увидев эту троицу, Марина поспешила скрыться в кухне. А ее свекор Александр Скворцов- старший, напротив, с выражением нескончаемого блаженства на лице двинулся навстречу компании из двух красивых девушек и сына самого Сергея Горцева.
У Алисы помутилось в рассудке, когда она увидала главу семейства Скворцовых, но она стойко выдержала все три минуты его льстивых комплементов в свой адрес, и лишь потом, сказав, что ей нужно припудрить нос, лишилась в туалете чувств.
Когда Алиса очнулась припертая к холодным плиткам на стене, она увидела лицо Марины.
- Привет! Я не знала, что Гера ведет меня на день рождения твоего мужа. Я без твоего личного приглашения ни за что не пришла бы.
- Ты же пропустила день рождения Пети. Считай, что … О боже, у тебя земляной цвет лица. Ты что беременна?
- Мне просто душно. Иди к гостям.
- Ты уверена, что сама справишься?
- Всё будет о`кей.
Когда Марина ушла, Алиса решила в полной мере насладиться одиночеством. На этой шумной вечеринке она чувствовала себя бельмом на глазу, и сколько раз еще за вечер ей придётся испытать это чувство. Чувство, что она не просто лишняя, но и кому-то мешает. Может быть, стоит провести всё оставшееся время в дамской комнате. К тому же тошнит её неимоверно.
Но как назло, испортив все Алисины планы, зазвонил мобильный, и девушка обомлела, услышав в телефонной трубке голос Глеба. Алисе показалось, что он пьян.
- Привет! Я должен сказать тебе нечто важное, - пошел с места в карьер молодой человек, и Алиса поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
- Мне тоже нужно кое-что тебе рассказать, Глеб. И тебе это не понравится.
- Уверена?
- Да.
- Не думаю, что и ты будешь счастлива от тех слов, что я хочу тебе сказать.
- Что ж, будем квиты?
- Наверное.
- Так что там у тебя?
Глеб не стал «тянуть резину». И такое с ним было впервые за тридцать лет жизни
- Я встретил свою первую любовь, Алиса. И я понял в этот самый момент, что…
Алиса закончила предложение за Глеба:
- Что ты не любишь меня.
- Пойми, ты мне безумно нравилась, у меня сносило крышу от тебя, и сейчас ты мне нравишься тоже, только несколько иначе, но…
- Это же первая любовь. Я всё понимаю.
- Нет, ты меня не понимаешь! Я знаю! Прости, может быть через месяц тебе станет легче. Я не хотел причинять тебе боль, но…
- Глеб, не вини себя ни в чем. Я же сказала, что мне тоже есть что рассказать. Так вот…
- Я в курсе, ты будешь помогать нашему новому главбуху. Меня Натали оповестила по телефону.
- А больше она тебя ни о чём не оповестила?
- Я понимаю твою злость, Алиса. Натали, наверняка, тебе рассказала о том, что … мы были вместе… Переспали то есть. Но это всего-навсего секс, и это не та любовь, о которой я тебе говорил.
- А у меня, Глеб, не секс… У меня любовь…. случилась. … Я люблю твоего брата.
На другом конце провода послышалось после Алисиных слов лишь прерывистое дыхание.
- А он? – спросил все-таки через некоторое время Глеб.
- Я не знаю. Но даже если мы расстанемся…
- Я всё понял! Алиса! – Глеб громко прокричал в трубку, - Он не такой, как я! Он тебя не бросит! Никогда! И ещё – он заслужил такую женщину как ты, а ты заслужила такого мужчину как он!
- Ты веришь в то, что говоришь?
- Алиса! Я влюблен. … Снова. … Как мальчишка. Блин! Я должен был сам догадаться, что из тебя и Геры получится отличная пара.
- Глеб, скажи…
Но звонок резко оборвался, и Алиса не смогла задать бывшему парню вопрос, который так и вертелся на языке. Ей хотелось знать, кто мама Насти.
Перед глазами Алисы запрыгали цветные шары, и вскоре мир стал ей казаться зелено-серым. Не чувствуя ног, девушка вновь сползла по стенке вниз.
Когда Алиса открыла глаза, в туалетной комнате находилась миловидная девица с вздернутым кверху носом и пугающим размером груди, колеблющимся между четвертым и пятым.
- Тебе плохо? – сухо спросила она у Алисы, лишь для того, чтобы убить время между подкрашиванием ресниц и нанесением губной помады на губы.
- Не стоит беспокоиться.
- А я и не беспокоюсь. … Я спросить хотела. …. Ты ведь помощница Горцева, и, конечно же, знаешь всё о его личной жизни. … Он с кем-нибудь встречается?
- Да.
- А она красивая? … Красивее меня?
- Посмотри на меня и поймешь! - сухо отрезала полностью пришедшая в себя Алиса.
- Что? – удивилась девица.
- Что слышала! И не лезь к нему, а то я тебе такую жизнь устрою, мало не покажется!
- Кто ты вообще такая, чтобы указывать мне, к кому лезть, а к кому – нет?!
- А ты сама то кто такая?
- Я – младшая сестра именинника.
- Ты – кузина Павла?
- Я не кузина, я его родная сестра.
- И где ты только так лгать научилась?
Не дожидаясь ответа, Алиса покинула пристанище обморочных, перепивших и ищущих женихов женщин.
Праздник был в самом разгаре, и за столиком ее ожидал сюрприз. Нет, не суп из мидий, и не банка соленых огурцов, о которой Алиса в данный момент мечтала больше всего на свете, а Саша. Тот самый Саша, который был единственным из числа Скворцовых, что благоволил к ней с самого начала их, ее и семейства Скворцовых, знакомства.
- Как я рада! Сашок!
- Алиска! А давай на посошок! – Александр срифмовал слова Алисы и своё предложение выпить бокал шампанского.
- Всего один глоток. Я – на работе.
- А-а-а… Понятненько. А я то надеялся напиться с тобой на пару.
- А что случилось?
- Да ничего. Так, личное.
- Саша, всё образуется, вот увидишь.
- Спасибо, Алиска! – Александр чмокнул девушку в щеку, - Ты всегда была умницей! Красавицей! И…
- Прекращай свои комплементы. Скажи мне лучше, откуда взялась у тебя и Павла сестра?
- Откуда-откуда. Оттуда, откуда все дети берутся. У нас ведь был еще и брат старший. Самый-самый старший. Сын матери от первого брака. Он погиб много лет назад.
- А это дочь вашего отца от…
- Любовницы. Ее мама умерла, поэтому она называет нашу с Пашкой мать - мамой.
- По-моему, это пиаровский ход для того, чтобы выкачать из вашей семьи как можно больше денег.
- Так оно и есть! Вот ничто от тебя не укроется. Люблю тебя за это. Очень-очень.
- Не надо громких заявлений, Саша. Лучше пристрой свою сестру побыстрее, пока она мне жизнь не попортила.
- В смысле?
- Найди ей мужа из числа людей вашего круга.
- Зачем? - в глазах Александра появился испуг.
- Девочке нужен обеспеченный, симпатичный, с хорошими связями ухажер. За версту видно. А уж с ее слов… Похоже, она на любого, у кого, есть бабки, готова кинуться.
- О чем ты говоришь?! – Александр приподнялся из-за стола, и вид его стал напоминать кобру, готовую в любой момент накинуться на свою жертву, чтобы поглотить ее целиком.
- Короче, - тон Алисы стал отталкивающе-резким, - Передай своей сестрице, что, если я увижу ее приближающейся к Георгию на расстояние ближе, чем десять метров, она получит пулю в лоб! И я не шучу!
- Я понимаю, откуда такие страсти, - Ты спишь с Георгием Горцевым!
На какую-то долю секунды в глазах молодого человека блеснула слеза, и Алиса готова была поклясться, что его мучает ревность к собственной сестре. Одна мысль о том, что Ангелина может выйти замуж или просто быть с другим мужчиной, вызывала в душе Александра бурю противоречивых эмоций. Может быть, за нелюбовью Саши к Ангелине и внешним ее отторжением скрывается глубокое и преданное чувство к ней? Только как это объяснить с точки зрения этики и морали? Они же кровные брат и сестра!
- Ты так похож на Глеба вот в этих своих словах, просто ….
- Все мысли отшибает, да?! Просто я – бабник, да?!
И вновь Алиса заметила слезу. А не показалось ли ей это?
- Да. А что? - Алиса рассмеялась, не предвидя, какая реакция последует от Александра на ее серебряный смех.
- Ничего! - Саша резко поднялся из-за стола, - Просто мне надоело, что женщины во мне видят лишь всегда готового трахнуть их мужика!
Когда старшего из братьев Скворцовых скрыла толпа гостей, Алиса осознала, без соленых огурцов, она такой малопонятный поворот событий пережить вряд ли сможет. Хороший друг стал ее врагом?

Глеб сидел в кухне среди кухонных работников, их ножей и быстро распространяющихся вкусных запахов, прячась от Алисы.
Он не рассчитывал встретиться в день своего возвращения в город с девушкой, которую перестал любить.
Но мысль о том, что она рядом, не давал ему покоя, поэтому он решил ей позвонить ей на мобильный телефон и рассказать всё как есть. Объясняться, и расставаться по телефону было легче. Это Глеб знал как никто другой, ведь в его коллекции было столько хорошеньких и рассудительных женщин, что любой восточный шейх позавидовал бы.
Но сейчас Глеб был счастлив впервые за десять лет. Он радовался за брата, и знал, что его собственное счастье тоже не за горами. Это было так романтично – встретить свою первую любовь там, где меньше всего этого ожидал.
- Пойдем, - нежно прошептал он девушке.
- Да, надо идти к гостям, - ответила она, а он не удержался и поцеловал её.
Но, открыв глаза после поцелуя, Глеб увидел перед собой не Марину, а Алису.
Она смотрела на него прямо из-за котла с каким-то варевом, по запаху напоминающим суп из креветок.
- Это и есть твоя первая любовь? – спросила Алиса, когда прожевала солёный огурец до конца.
Вместо Глеба ответила Марина:
- Да!
-Э-э-э…, - не нашлась что сказать поначалу Алиса, - Ну, совет вам да любовь.
- Спасибо. Но мы в твоих советах не нуждаемся! - была категорична Марина.
- А в моих? - за спиной у Глеба и Марины появилась Ангелина, - Бедный мой братик! Его же инфаркт хватит, когда он узнает, что ты ему изменяешь!
Глаза Марины загорелись, как два уголька.
- Что тебе надо? – по слогам произнесла она.
- Что мне надо? Да, совсем немного. Помнишь, я просила не называть ребенка Петром, а ты меня не послушалась…
- Я тебя сейчас прибью!
- Как думаешь, Паша больше любит тебя или меня? Он тебя так за волосы оттаскает, когда узнает, что ты причинила мне боль. А вот за измену, он тебя просто побьёт. Надо будет дать ему такой совет. В отличие от тебя, Павел ценит мои советы.
Из ноздрей Марины шел пар. Она готова была вцепиться в волосы сестры мужа, и сделать, наконец, то, о чем столько времени мечтала. А мечтала Марина избавить свою жизнь от присутствия Ангелины Скворцовой. Одним словом, убить ее.
- Я не опоздал?
Рядом с Ангелиной появился Павел.
- Сука! – произнесла Марина, зная, что сестра вызвала брата, нажав кнопку пейджера.
- Надеюсь, и я пришел вовремя.
Алиса поразилась стремительности, с которой Скворцовы собирались в одну кучу. Не хватало только прихода их мамочки с папочкой.
- Подержи, пожалуйста, - Александр протянул Алисе тарелку с икрой.
- Прости, а ты сам не можешь?
- Мне нужно освободить руки. Сейчас я буду бить кое-кому морду.
- Что??? – произнесли сразу три человека: Алиса, Глеб и Марина.
- Давно пора было это сделать. Вот и настал момент истины, - словно не слыша людей вокруг, ответил Саша.
- Ты не прикоснешься ко мне и пальцем, - завизжала Ангелина.
- Заткнись, дрянь! С тобой я позже поговорю. В присутствии адвокатов.
- А –а-а … А кого ты собрался бить, Сашенька, - спросила Алиса, - Глеба?
- Нет, милая Алиса, не Глеба. Меня любовники твоей подруги не интересуют, а вот …
- Заткнись! – закричала, перебив старшего брата, Ангелина, - Ты не имеешь права в присутствии посторонних людей говорить о том, что касается только нашей семьи, а тем более делать что-либо! Уходите все вон! Сию же минуту!
И кухонные работники, увидев указующий на дверь жест Ангелины, словно волшебную палочку, приказания которой надобно исполнять сию минуту, испарились с глаз «волшебницы», ее родственников и их гостей.
Глеб же с присущей ему наглостью ответил на крики девушки:
- А мне здесь интересно! И Алисе тоже! Мы остаемся!
Для убедительности он радостно хлопнул в ладоши, и произнёс, обращаясь к Алисе:
- Будет что рассказать завтра. Надо же после командировки с девчонкам на работе потрындеть. Самому сплетни послушать, и самому их рассказать.
- Глеб…, - Алиса попыталась остановить Глеба и вывести его из кухни. Она не любила сплетен в отличие от него, а уж присутствовать на семейных разборках не любила, тем более.
Но девушку прервала Лина:
- Я требую, чтобы все, кто не являются членами семьи Скворцовых, убрались отсюда немедленно!
- А что ты так громко орёшь? Ты то какое отношение имеешь к Скворцовым?!
- Саша, ты что… Я – твоя сестра.
- Да ты мне такая же сестра, как Алиса мне мама!
Марина побледнела.
- Как это она тебе не сестра? А Павлу она кто? Тоже не сестра?
- Мариночка, эта сучка, как ты правильно ее назвала…
- Замолчи! – Ангелина набросилась на Александра с кулаками, но Глеб, ухватив девчонку за талию, быстро оттащил ее от молодого человека, и она сумела лишь два раза ударить Сашу своими слабыми кулачками в грудь.
Ангелина и Александр были пьяны. Это понимали все те, кто смогли остаться на этом празднестве трезвыми. Но также все понимали, что потасовка между родственниками основана не на пустом месте.
По лицу Паши было видно, что он находится в таком же недоумении относительно страстей, кипящих между Линой и Сашей, как и Марина, или Глеб или Алиса.
- Марина, эта сучка нам с Пашкой не сестра!
Алиса отметила, что после этих слов, Павел начал покрываться красными пятнами.
- И твой муж знает это так же, как и я. Познакомься, Мариночка, с первой женой своего мужа.
- Не понимаю. Я…ничего … не понимаю….
- Ты до сих пор не поняла? – расхохотался Александр.
Марина начала заикаться:
- Она вам не сестра, но она – ваша родственница, потому что… А как же ее ребёнок…
- Отстань от моего сына!
В диалог к удивлению Алисы включился до того не произнесший ни слова Павел. Его лицо было покрыто крупными багрово-красными пятнами, одно из которых распласталось на пол-лица. По внешнему виду он напоминал клоуна, по произносимым словам – судью, по их тону – священника.
- Твоего сына, Лина, нет в живых, и не беспокой его душу…
- Сволочь! – Ангелина со всем силы ударила Пашу по лицу.
Шлепок пощечины заставил Алису вспомнить, что она беременна. Ей не очень то хотелось оказаться избитой, несмотря на то, что это минимизировало бы ее финансовые затраты на аборт. Но вход в банкетный зал был перекрыт массивной фигурой Александра, а выход на улицу – Глебом, которого очень развлекала потасовка Скворцовых.
- Сволочь, - повторила Лина, - И убийца! Ты убил моего ребенка! А ведь это был и твой ребенок тоже. Как ты мог после всего, что сделал, назвать именем моего сына ребенка, которого родила она? – указательный палец девушки устремился к лицу Марины.
- Когда это случилось? – еле промолвила свой вопрос Марина.
Ей ответил Саша:
- Два года назад. Когда еще был жив Сева. Никто ведь не знал, что Паше придёт в голову украсть мальчика у родной матери, потому что та, видите ли, не давала ему видеться с ребенком после развода, хотя он вообще редко вспоминал о его существовании до того, как она решила переехать в другой город. Украсть и спрятать у Севы, которого искала милиция…. Это ж надо было такое придумать...
- Сева погиб при перестрелке. …Дом в деревне, где жил Сева, осадили, и он умер… Мне рассказывала свекровь, - пробовала вслух понять взаимосвязь событий Марина. Она заикалась, и это делало ее более беззащитной для присутствующих людей, чем она была на самом деле, - А при чем тут сын Ангелины?
- Этот идиот, твой муж, оставил ребенка жить у Севки, и мой Петька оказался в доме в тот момент, когда за окном стреляли! А потом пуля попала в газовый баллон! Дом мигом взлетел на воздух! Мой сын сгорел заживо!
- Ты его родила в шестнадцать, да?
- В четырнадцать, дура!
- Какой великий подвиг стать мамой в четырнадцать лет! – поглумился Александр.
- Саша, умолкни! Или я…
- Что ты? Ты скажешь своему бывшему мужу, что это был не его сын?
- Как не мой?!
- Паша, это был мой сын, понимаешь, мой!!! Ты убил моего ребёнка!
- Дрянь! – Паша скрутил руки Лины, и еще раз проорал, - Дрянь!
У Марины закружилась голова, и она схватилась за первое, что попалось под руку. Это было плечо Алисы.
- Я вас всех ненавижу, - из последних сил вымолвила нынешняя супруга Паши.
Ложь…. Ложь. Ложь! Вокруг была одна лишь ложь. Со всех сторон. Из всех щелей. И это было невыносимо.
- Отпусти ее! Отпусти Лину! – проорал брату Саша, - Ты – грязная свинья! Ты не имеешь права прикасаться к ней!
- А ты имеешь это право, да?
- Прекратите вы оба! - Глеб высвободил Ангелину из пут рук Павла, и отбросил в сторону Александра, - Идиоты какие-то!
С этими словами Глеб вышел вон.
А Саша продолжал кричать в лицо растерянной Лине:
- Я не позволю тебе больше шантажировать моих родителей! Ты завтра же уедешь из города! И ты больше никогда не проронишь имя нашего сына для того, чтобы получить баксы на покупку шмоток или чего-нибудь ещё, что взбредёт тебе в голову! Одеваешься, ты, кстати, как самая настоящая шлюха! Это платье стоит тысячу долларов! Что в нем такого элегантного, эксклюзивного или… Это же обыкновенная тряпка, которой обмотаны твои грудь и задница! Оно даже бедер не прикрывает!
Алиса больше не могла смотреть на то, как всё что есть человеческое в людях начинает теряться. Она набрала в легкие побольше воздуха и провопила:
- Х-х-хватит!!!!
От силы голоса Алисы, Марина на какие-то доли секунды потеряла слух. К тому же от неожиданности она отпустила Алисино плечо, и в результате, упала на пол.
- Саша, - обратилась к другу Алиса, - Скажи Ангелине правду. Правду, которая наглухо закрыта в твоем сердце. Я ведь всё вижу. И ревность твою, и… Ну, скажи же ей, - умоляла она.
- Не сейчас, и не здесь, - покачал головой мужчина.
- Я не желаю ничего слушать! Я терпеть не могу вашу семейку! И я уеду, только сначала вы отдадите мне то, что должны отдать!
- Да забирай ты своё агентство с потрохами, и катись к черту! – проорал Павел.
- Паша, заткнись! Ты не имеешь права на нее криком кричать!
Начавшаяся заново перепалка братьев могла бы кончится мордобоем, если бы не амбалы-охранники, которых привел Глеб. Их вид подействовал на Александра и Павла отрезвляюще.
Паша ушел к гостям, оставив жену лежать на грязном полу. А отдышавшийся Александр взял на руки, словно ребенка, ревущую Ангелину, и, уткнувшись в ее волосы, чтобы никто не видел его собственных слёз, вышел на улицу через черный ход. Какой бы ни была их с Линой любовь, это всё-таки была любовь, а не что-то другое.
- Алиса, пошли! – Глеб потянул девушку за руку.
А Алиса не чувствовала ни собственных рук, ни ног. Она понимала, что вновь теряет сознание, но мысль о том, что надо помочь Марине не отпускала ее туда, где царствует белая пелена. Глазами она указала Глебу на жену Павла.
 - Марина ты тоже поднимайся! Давай помогу!
Глеб отпустил локоть Алисы и наклонился к Марине. Потеряв последнюю нить телесной связи с внешним миром, Алиса сразу же погрузилась в мир внутренний.
Она упала на руки к Георгию, и знай она это, то была бы несказанно счастлива. Ведь он не знал, что они проводят рядом последние минуты и часы. А она знала. Она считала, что знает.
- Что здесь происходит?! Я ищу вас… сто лет. … У кого-нибудь есть нашатырка?
- Я схожу в машину за аптечкой.
Глеб ушел, а Марина осталась, и готова была сгореть со стыда. Только не это! Она этого не переживет!
- Вы?
- Пожалуйста, ничего не говорите, Георгий Сергеевич, я вам завтра всё объясню.
- Объясните что?
- Я…
- Мариночка! – Татьяна Епифанова влетала в кухню в начале разговора Марины и Геры, так и не дав ему состояться, - Тебя все ищут, Марина! Сейчас Паша будет разрезать торт. Ну что же ты стоишь как вкопанная? Пошли!
- Вы тоже здесь, Танечка? – спросил Горцев.
- Да, - весело смеясь глазами от выпитого, ответила Татьяна, - Между прочим, я – лучшая подруга Маринки, - похвалилась она, - Жены Павлика Скворцова. Вы уже познакомились, да?
- Конечно, познакомились.
Марина через силу улыбнулась и подруге, и Георгию, понимая, что нужно будет за ночь придумать более-менее правдоподобную историю, иначе…
Епифанова спросила разрешения у Горцева:
- Ну, мы пойдем? Вы ведь не против?
- Мы с Алисой вас догоним.
 Но вместо того, чтобы идти в банкетный зал, Горцев вынес Алису на руках через черный ход на улицу.
Там девушка и пришла в себя.
- Что же тебя так сильно испугало, что ты упала в обморок? – нежно спросил Георгий, гладя Алису по голове.
- Ничего страшного не было. Просто потасовка между братьями Скворцовыми. Надеюсь, вы с Глебом, никогда не будете так ссориться.
- А он уже …
- Да, он знает про нас.
- Я рад. Хотел ему рассказать, когда встречал в аэропорту, но не решился.
- А вот я рассказала. И что же мне будет за мою решительность?
- Поцелуй.
Их губы слились воедино, и, естественно, ни один из них не заметил, что за ними пристально наблюдают. Тимофей и Наталья.
- Пора, - шепнула Лисина своему спутнику, и он исчез в ближайших кустах.
Наташа же двинулась по направлению к Горцеву и его возлюбленной.
- Вы не видели Глеба Сергеича? – спросила она для того, чтобы отвлечь внимание.
- Он, наверняка, наслаждается десертом, Натали. А, что, собственно говоря, случилось?
- Я потеряла свой мобильник, а в него забиты все телефоны. Завтра приезжают москвичи, а…
- Кажется, у вас есть секретарь, - Алиса перебила диалог мужчины и женщины, который напоминал ей больше флирт, нежели деловой разговор.
- Катя работает всего ничего. К тому же телефоны, которые нужны мне, Катюше неизвестны.
Катюше?! Неужели такая мерзкая холодная змея, как Наташа Лисина, способна испытывать нежные чувства? Что она замышляет?
- Ну, я пойду. Буду искать дальше Глеба Сергеича. Может быть, он нечаянно прихватил мой телефон, когда мы сидели за столиком.
Как Георгий и предполагал, Глеб, совершенно забыв об обещании принести нашатырь для Алисы, наслаждался общением с Мариной на заднем дворе ресторана.
- И ты позволишь ей еще один раз увести у тебя парня?! – была возмущена увиденным до глубины души Лёля.
- Он мне не парень, - парировала Алиса. Но разве можно было переубедить в чём-то Лёльку, если она уже что-то вдолбила себе в голову?
- Он – твой парень! Просто бывший. Но то, что Марина делает сейчас, это тоже самое, что она делала пять лет назад! И не спорь!
- Оставь их в покое!
- Ни за что! Я не позволю этой мымре сделать тебе больно второй раз!
- А мне не больно.
- Больно! Еще как больно! Посмотри на себя в зеркало!
Лёля вытащила из сумочки складное зеркальце, и Алиса увидела в нем себя с кругами под глазами из-за бессонницы, с потухшим взором и герпесом на верхней губе.
- Ты так сильно расстроена, что совершенно забыла о том, что ты – женщина! И что внешний вид – это самое важное, что есть в женщине!
Алиса не стала спорить с подругой, хоть и мыслила иначе. Сейчас она уже не считала глупостью свою веру в то, что главное в человеке, будь то мужчина или женщина – душа, а отнюдь не внешность, не деньги и не положение в обществе, которых так жаждала Лёлечка.
Но открыться Лёльке и рассказать о своём положении, и том, сколько терзаний ей, Алисе, доставляют мысли о собственной лжи Георгию…. Но разве у Лёли не слишком много переживаний относительно Тимы и совершенного в попытке защитить подругу убийства? Имеет ли право она, Алиса, отяжелять жизнь Лёли еще и собственными бедами?
- Девочки, вам так нравится смотреть на то, как целуются Глеб и Марина? – спросил Гера, подогнавший машину на задний двор.
- Тебе тоже противно, да? – обернулась Лёля.
- Ольга Арсеньевна, мне не столько противно, сколько непонятно. Она замужем!
- Вот и я о том же!
- Что?!
Но эмоциональное восклицание Алисы мало убедило Лёлю в том, что Марина достойна счастья. Тем более такого счастья, где есть мускулы, денежное состояние, ум и глаза цвета аквамарин, в которых отражается вечность.
- Глеб! Мы уезжаем, - крикнул Гера, - Ты - с нами?
Но Глеб предпочел остаться с новой пассией. И Лёля увидела в этом огромный «плюс» - увести Глеба у Марины было намного проще, чем у хитрой лисы по имени Натали.

Ночь выдалась для Алисы тяжелая. Она знала, что утром тошнота будет ее верной подругой, и в результате завтрак окажется в унитазе. Поэтому поздним вечером, когда стрелки часов сошлись на цифре двенадцать, Алиса выгнала Георгия спать в собственную квартиру.
Но не столько это омрачило настроение Алисы, сколько найденная вместе с затерявшемся в глубине сумочки мобильным телефоном, визитка парикмахерской «Евростиль», которую девушка оставила на заднем сидении машины Георгия в день своего знакомства с ним с записанным на обороте номером сотика Лёли.
Номер мобильного был жирно подчёркнут алым маркером, а снизу была приписана синей гелевой ручкой дата: «15 мая».
Это Алису успокоило. Пятнадцатое мая наступит только через три дня, а значит, время, чтобы подготовиться к защите от покушения, есть. И значит, не стоит сейчас бежать в квартирку Лёли, и стараться сделать хоть что-то, чтобы обезопасить её.
Интересно только, кто же пишет все эти предупреждения? Кто, как и убийца, знает, каждыё его шаг? И какая этому кому-то выгода от предупреждения Алисы?
Думая обо всем этом, будущая мама так и не смогла заснуть.

Утром нового дня Алисе было еще тяжелее, чем ночью. Токсикоз достиг своего апогея, и Алиса боялась, что выдаст себя Георгию своим собственным поведением. Мечтая как можно быстрее попасть в кабинет главного бухгалтера, от которого до туалета два шага ходу, девушка села с кислой миной в машину к любимому.
По дороге на работу, чтобы немного отвлечься от мучивших ее мыслей, Алиса продолжила чтение любовной книжицы с интригующим названием «Преступление страсти», сюжет в которой становился всё размытее и размытее. Отношения главных героев были настолько запутаны автором к середине романа, что Алиса, не выдержав, заглянула на последнюю страницу.
Синей гелевой пастой на четыреста двенадцатой странице книги были подчёркнуты по отдельности следующие слова: «Вернулся». «На». «Чтобы». «Юная». «Боль». «Ангел». «Небеса». «Заглушить».
Соединив слова в предложение, Алиса получила текст следующего содержания: «Юный Ангел вернулся на небеса, чтобы заглушить боль».
«Чушь какая-то, - подумала девушка, - Что за развлечение придумала либо Елена, либо Нина во время прочтения этой книжки? Скорее всего, это дело рук Елены, вот уж у кого мозгов действительно мало!».
- Алиса, что ты там шепчешь? – спросил, обернувшись, Георгий, - У тебя сегодня дурное настроение?
- Мы уже приехали?
- Нет. Стоим на перекрестке. Что-то не так?
- Э… Просто роман дурацкий! Понимаешь, да еще Елена…
- Что опять сделала эта сумасшедшая?
- Э… Вырвала последнюю страницу.
Машина тронулась, и Алиса вместо бывшей пассии Горцева, сама вырвала последнюю страницу романа и, сложив пополам, словно денежную купюру, запихнула в свой бумажник.
Так-то оно лучше. Вдруг эта бумага имеет все-таки какое-то значение. Пусть даже и для Елены. Но ведь и ее со счетов в истории с покушениями на Нину и нее, Алису, скидывать не стоит. Убийцей может оказаться кто угодно. И самый древний враг, и самый преданный друг тоже. А уж любовница… Интересно, а сколько всего женщин было у Горцева за последние два-три года? Может всё дело в нем? Может кому-то хочется побольнее ударить Георгия, и сделать это лучше всего через любимую женщину. Сначала Нина. Ну, естественно. Ведь убийца считал, что Нина и Гера – идеальная семейная пара, а потом, она, Алиса, которая появилась неизвестно откуда и заняла в сердце Горцева прочные позиции.
«К сожалению, - отметила про себя Алиса, - Из-за этой прочности так тяжело уходить!»
- Почему мы снова остановились, - спросила девушка, - Может, стоит дать руль одному из охранников?
- Считаешь, что я плохо вожу? Нет, уж, Алисочка, пусть сидят на своих местах. Один рядом с тобой, второй рядом со мной. А остановились мы, потому что ждём Савелия Игнатьевича. Он кое-что выяснил, и ему не терпится поделиться с нами этой информацией.
- Я опоздаю на работу.
- Глеб знает, что ты приедешь чуть позже. Кстати, а ты не в курсе, почему Лёля, точнее Ольга Арсеньевна, решила ехать сегодня на работу не с нами?
- Угадай!
- И сколько у меня попыток?
- Одна.
- Если учесть, что она вчера вечером решила еще немного погулять на вечеринке, а не ехать с нами, то, скорее всего, она нашла там нового хахаля для себя, ну, и…
- Что и?
- Провела ночь вместе с ним, а теперь не хочет, чтобы мы знали, кто он. Может, боится сглазить новые отношения. У девушек такое бывает.
- Ага!
- Ты сердишься? Да, сердишься. Ты сегодня с самого утра не в духе.
- Я задницей чую, кто новый Лёлькин ухажер! И я недовольна!
Девушка хотела произнести имя нового поклонника подруги, но в машину рядом с Алисой сел начальник охраны.
Зажатая меж двух мужчин, кроме морально-этического неудобства, Алиса также чувствовала недостаток кислорода.
- Можно открыть окно для притока воздуха? – спросила она, и получила от Савелия Игнатьевича отрицательный ответ.
- Сведения, которые я хочу сообщить не предназначены для посторонних ушей, - аргументировал свой ответ начальник охраны.
- Ну, выкладывай, Савва, - попросил Гера.
- Слушайте. И как говорится, запоминайте. Всеволод Ведов, он же Сева Бунтарь. Одна ходка за сбитие человека в состоянии алкогольного опьянения за рулём. Непредумышленное убийство. Вторая – за нанесение тяжких телесных повреждений своей подружке, приведших к смерти. Тоже непредумышленное убийство. Три года назад стал сотрудничать с террористической организацией «Терра Керра». Провел участие в двух террористических актах на территории России. Его дом за городом два года назад стал базой для проведения третьего теракта. Операцией по ликвидации преступников занималось спецподразделение при спецуправлении при федеральной службе безопасности Российской Федерации. И угадайте, кто руководил операцией?
- Савва, я уже наугадывался за сегодняшнее утро, так что говори прямо.
- Нина Гордиенко. Кодовое имя – Подсолнух.
- И ты так легко разузнал всё?! Вплоть до кодового имени моей жены?!
- Не горячись. Всё было не так просто, как тебе кажется. Но я выполнил свою работу и…
- Требуешь оплату?
Алиса съежилась. А ещё называется начальник охраны целой компании! А ещё называется Герин друг!
- Ладно, валяй! Ты свободен на целый день.
- У моего внука сегодня первое выступление в филармонии. Он играет на трубе в составе детского ансамбля «Эники». Очень хочу пойти послушать. А потом в холле будет организован праздник. Приходите тоже!
- Мы будем в это время на работе, - сухо ответила за Георгия Алиса.
Дети, в том числе и чужие, и играющие на трубе, не входили в её планы в ближайшие пять лет, поэтому упоминание о них вызвало у Алисы приступ раздражения. Надув губки, она отвернулась от Савелия Игнатьевича и уставилась невидящим оком в окно.
- Ладно, бывайте! Чуть, не забыл, в настоящее время Нина не числится в рядах той спецслужбы.
- А где она числится?
- Пашет, наверное, на Штаты или Каир. Бог ее знает. Не горячись, Гера, адвокаты уже подготовили бумаги на развод. Тебя разведут с Ниной даже без ее присутствия.
- Мне всё это не нравится, - произнес Георгий после ухода Савелия Игнатьевича.
После ухода Саввы настроение Алисы стало улучшаться, и ее мозг заработал с удвоенной силой.
- То, что сказал начальник охраны, означает, что на Нину могли покушаться целых шесть человек, и все, между прочим, из семьи Скворцовых.
- Шесть?
- Ну, да. Павел, Марина, Александр, мать семейства: Кристина Скворцова, отец семейства: Александр Скворцов-старший и, само собой разумеется, Ангелина.
«Юный Ангел вернулся на небеса, чтобы заглушить боль», - вспомнила Алиса при упоминании имени Ангелины. Нет, не Юный Ангел! А Юная Ангел! Подчеркнуто было слово «Юная».
- Юная Ангел вернулся на небеса, чтобы заглушить боль, - произнесла Алиса вслух.
- Что ты там бормочешь?
- Гера останови машину! Мне срочно нужно с тобой поговорить!
- Обалдеть, - произнес Горцев после рассказа Алисы, - Думаешь, Ангелина уже мертва?
- Откуда мне знать? Я знаю только, что Лёльке угрожает опасность. Дата – 15 мая.
- Я усилю охрану! Не бойся, даже если она пойдет мыться в ванную, с ней там будет находиться охранник.
- Что?! Ты спятил, да?
- Ну, есть ведь охранники-женщины. Их не так много, как мужчин, но они есть. Так что всё будет хорошо.
- Знаешь, кое-что на дне рождения Павла показалось мне ненормальным. Саша. Он вел себя не так, как обычно. Он очень много пил. И это при том, что он - не любитель этого дела. В своё время он корил меня за злоупотребление спиртным - ему казалось, что и я, и Марина слишком много пьём во время тусни в ночных клубах. А вчера Сашка пил целенаправленно, а не просто так, и уж конечно не от хорошего настроения, не за компанию, и не за именинника. Даже Кристина Аркадьевна отметила это. Ещё она шепотом поведала мне, что Александр вот уже четыре месяца как живет в России, а не в Англии, в выходные дни безвылазно сидит в своей однокомнатной квартире, а в будни прожигает заработанные за границей деньги в ночных клубах, ресторанах и барах с совершенно не подходящими ему женщинами. Услышав словосочетание «неподходящие женщины», я внутренне напряглась. Понимаешь, Сашина мама никогда не была ангелом во плоти, скорее ядовитой змеей наполовину, и по выработанным ею правилам семейства Скворцовых каждая девушка, появляющаяся в их доме, должна была пройти что-то типа испытания на соответствие … определенным стандартам, что ли. Госпожа Кристина всегда выясняла, какого роду-племени девушка, кто ее родители, чем она сама занимается, каков уровень общего дохода всех членов ее семьи, танцует ли она, это обязательное условие, обладает ли какими-то способностями, кроме танцев, ну, типа шитья и вышивки бисером. Я в своё время такое тестирование не прошла, я ж готовить не умею, а это основа основ в семейной жизни, по мнению, Кристины Аркадьевны.
- А то, что можно нанять кухарку, госпоже Скворцовой в голову не приходило?
- Я не знаю. Послушай дальше. И вот она, кроме того, что рассказала мне кое-что о нынешней жизни Александра, пригласила меня на ужин в субботу! И на моё удивление мило и совершенно искренне, не придерёшься, защебетала о том, что такой милой девочке, как я, давно пора выйти замуж за какого-нибудь очень хорошего мальчика, такого, как её сыночек Саша, например.
- Из всего этого ясно только одно - Кристина Аркадьевна ни малейшего понятия не имела о связи Александра и Ангелины!
- Сейчас, вспоминая вчерашний вечер, я могу сказать только то, что мне не нравится поведение госпожи Скворцовой! Что-то тут не так. А уж имела она понятие или нет…
- Давай поедем на работу. Возможно, Лёле тоже удалось что-то разузнать.
«Только то, какой длины мужское достоинство Глеба», - подумала про себя Алиса.
У секьюрити на входе она спросила:
- Босс и главный бухгалтер уже приехали?
- Да. На одной машине. И, что удивительно, к началу рабочего дня. А ведь Глеб Сергеич обычно раньше одиннадцати часов не появляется.
- Спасибо, - поблагодарила Алиса охранника, и пошла на своё рабочее место на втором этаже.
Георгий, высадив девушку у входа, уехал на свою работу, что было естественно, ведь деятельность его компании не стояла на месте, пока он разрешал загадки, замышленные хитроумным убийцей.
«Если есть новая информация, сразу звони мне», - звучали в голове Алисы слова Георгия.
«Впереди – расставание с Герой, а так хочется помнить его, и как можно дольше. Надо запомнить звук его голоса, но как?– размышляла по пути в кабинет девушка, - Записать! – осенило её, - На пленку! На диктофон! В моем мобильнике есть диктофон, и это такое счастье, что он есть! Я всегда, когда захочу, смогу услышать голос Георгия! Даже через десять лет! Эврика!».
С улыбкой счастья на лице, Алиса вошла в офис главбуха.
Лёля пробовала делать вид, что занята отчетом, но у нее это плохо получалось. То и дело она теребила волосы, и кусала ногти, совершенно забыв, что день назад сделала маникюр в салоне. Даже попытка зайти в Интернет и почитать новости о звёздах шоу-бизнеса и кино, не удалась. Все, что было на сайтах, Лёля уже знала из газет и журналов. Вот незадача - за один вечер со звёздами не произошло ничего экстраординарного, что можно было бы отразить в колонке светских новостей Интернет-изданий. Поэтому Ольга Арсеньевна скучала в ожидании подруги. И два типа в серых кофтах, которые давно пора было выбросить на помойку, лишь усиливали её тревогу.
- Ты чего такая грустная? – спросила Алиса с порога.
Лёля показала указательным пальцем на тех типов, что мешали ей нормально проводить время.
- Это вы – Алиса Григорьевна Миловицкая?
- Я. А что случилось?
- Нам нужно с вами поговорить.
- А вы кто будете такие?
- Простите, не представились. Лейтенант милиции Бутько, сержант милиции Хмырев. Вот наши документы.
Типы в серых заношенных практически до дыр кофтах протянули Алисе красные корочки. Написанное в них соответствовало произнесенному.
- Чем обязана вашему визиту?
- Мы можем говорить при вашей начальнице?
- Она – моя близкая подруга. Спрашивайте.
- Где вы находились сегодня ночью в период между часом и двумя тридцати?
- Дома. В собственной кровати. А что?
- Вы были совершенно одна?
- Да.
При этих словах Лёля закатила глаза. Она то, наивная, надеялась, что Алиса и Гера были вместе, и соответственно, у ее подруги будет алиби! Откуда Лёле было знать, что Георгий, надеясь на ночь любви, столь непредусмотрительно отправит охрану домой.
- Вы должны проследовать с нами в отделение, Алиса Григорьевна.
- С чего это?
- Вы обвиняетесь в убийстве Ангелины Андреевны Скворцовой! Выстрел в висок произведен из пистолета, на котором отпечатки ваших пальцев. И у вас нет алиби на момент совершения убийства!
В ту секунду Алиса пожалела, что нерожденные дети не умеют говорить. Вот уж кто-кто, а ее малыш смог бы подтвердить ее версию событий. И тогда она была бы защищена.
- А где санкция на арест Миловицкой? – открыла рот Лёля.
Милиционеры переглянулись.
- Её нет? Тогда вызывайте Миловицкую к себе повесткой. А арестовывать Алису будете после того, как прокурор подпишет санкцию! Всё! Я не желаю вас больше видеть! У нас работы – выше крыши!
- У меня ж первое высшее – юридическое! – громко огласила Лёля, когда милиционеры ушли, - Забыла, подруженька? Нас юристов так просто не проймешь!
- Давай звонить Георгию, Лёля, - пролепетала Алиса, отнюдь не разделяя радостных чувств подруги, - Похоже, кто-то украл пистолет из моей сумки. Убил из него Ангелину. А мне оставил лишь записку с тем, чтобы я была готова к такому повороту событий. … Что за игра ведется за моей спиной?! … Лёля, почему я?!
Главбухша после Алисиного взрыва эмоций запаниковала:
- Тихо. Тихо, милая. Я уже звоню Гере. Сейчас он всё решит. Он нам всё объяснит. Он что-нибудь обязательно придумает. Он настолько сильно тебя любит, что не позволит свершиться чему-то дурному с тобой. Всё милая, тихо.
Алиса беззвучно рыдала, надеясь на то, что бог услышит ее молитвы, и правда будет раскрыта.
Спустя десять минут в кабинет вошел Глеб.
- Вы чего… это так расстроены … обе?
- Её обвинили в убийстве!
- Господи, откуда вы уже знаете?
- От верблюда! Глеб, иди на фиг. Я Гере никак дозвониться не могу.
- Он выключил мобильный. Но он едет сюда. По моему вызову.
- А зачем ты его позвал? - удивилась Алиса.
- Потому что… В общем, к тебе Алиса гости. Они будут с минуту на минуту. Катя развлекает их из последних сил. А я зашел лишь для того, чтобы морально тебя подготовить, но раз уж ты всё сама, Алиса, знаешь….
Так и не договорив предложение до конца, Глеб вышел, а взамен ему пришли двое мужчин в милицейской форме.
- Капитан Елизаров, сержант Корепанов, - представились они.
- Ваши документы! – потребовала Лёля и прочитала, что эти ребята явились из отделения милиции Майского района, а те, что приходили ранее были из Ленинского, вспомнила она.
- Нам нужна Миловицкая Алиса Григорьевна.
- Это я, - Алиса подняла вверх руку, как на уроке в школе.
- Скажите, Алиса Григорьевна, вы были знакомы с Алексеем Алексеевичем Ившиным?
- Имя мне знакомо. Но этого человека я не видела воочию ни разу в своей жизни.
- А вот эта фотография вам о чем-нибудь говорит?
Капитан Елизаров протянул девушке фото размером три на четыре.
- Ольга Арсеньевна, ты не могла бы выйти на улицу и встретить Георгия?
- Если ты так хочешь…
- Да, Лёлечка, очень хочу.
Когда подруга вышла за дверь, и звук ее каблучков перестал быть слышимым для человеческого уха, Алиса ответила милиционеру:
- На этом фото – жених Лёли. Его зовут Тимофей.
- И давно они знакомы?
- Больше пяти лет. Лично я Лёлю знаю четыре года, и Тиму, соответственно, тоже.
- По нашим сведениям человек, снятый на фотографии, и есть Ившин Алексей Алексеевич?
- Но это невозможно! Тима и Ившин – одно лицо? Как-то в голове не укладывается.
- Ившин мог представиться вашей подруге другим именем, законом это не запрещается. Скажите, Алиса Григорьевна, а у вас есть оружие?
- Было. Но у меня его украли. Предположительно вчера вечером. На вечеринке в честь дня рождения Павла Скворцова. Это сын известного в городе бизнесмена. Он дома строит.
- Спасибо за подробности, но нас не интересуют ни Павел Скворцов, ни его отец. Нас интересуете вы. Так что будьте добры отвечать на вопросы по существу. Где вы были вчера между двенадцатью и двумя часами ночи?
- Это имеет отношение к Ившину?
- Да.
- Я была дома. Спала. А что еще я могла делать в это время?
- Убивать. Около трупа Ившина обнаружена улика с вашими отпечатками пальцев. Видимо, вы ее обронили.
- Что? Что вы сказали?
- Что слышали. Вы подозреваетесь в убийстве Алексея Ившина.
- Не поняла. А что за улика?
- Бильярдный шар.
- Я не играю в бильярд. И тем более не таскаю бильярдные шары на места преступлений.
- Вот вы уже почти признались.
- Вы меня не так поняли, капитан. Простите, а вы бы не могли повторить то, что сказали по поводу Алексея Ившина.
- Он убит! Вы глухая что ли?
- Тима убит?!
- Девушка, хватит кричать, строя из себя невинную овечку! Прочитайте протокол и подпишите!
- Но я никого не убивала! Меня саму чуть не убили недавно!
- Мы это проверим! А пока подписывайте!
- Что это ты подписываешь? – завопила влетевшая в кабинет Лёля и увидевшая как Алиса выводит на листе протокола свою подпись, - Ты прочитала, что там написано?
- Да. Всё записано с моих слов, и верно.
- Это твой адвокат, познакомься. Он приехал вместо Геры.
- Даниил Семёнов, - пожал руку девушке мужчина с бородой, возраст которого определить было на первый взгляд трудно, - Санкции на арест нет? – спросил он у милиционеров.
- Пока нет.
- Тогда до свидания.
- До скорой встречи, точнее, - поправил Семёнова капитан Елизаров.
- Мы едем домой! – привычным приказным тоном произнес появившийся невесть откуда Георгий.
- Мы - это кто? – спросила Лёля, которой не терпелось смотаться с ненавистной работы как можно быстрее и не важно куда.
- Мы – это ты, Алиса, я и Глеб. Катя останется в офисе за главную. Наташи всё равно нет на месте.
- И где же эта вдовушка? – съязвила недолюбливавшая Лисину Лёлька.
- Отпросилась у меня на вчерашнем празднике на целый день, - ответил Глеб, - По магазинам, наверное, прогуливается.
- Надеюсь, не на твои деньги!
- Лёля, ты ревнуешь? Это смешно?
- Смешно что? Я, видно, чего-то не поняла в наших с тобой отношениях.
- Ну, смешно ревновать меня к Натали. С ней – покончено раз и навсегда!
- А как же Марина?
Глеб открыл было рот, чтобы ответить, но Алиса, предчувствовавшая накал страстей любовников, закричала что есть мочи:
- П-пе-р-ре-с-с-та-а-н-нь-те-е-е-е!
Георгию померещилось, что от ее крика задрожали стены. И сработавшая за окном автомобильная сигнализация, казалось, среагировала именно на звук голоса Алисы, а не что-то другое.
- Так что здесь вообще происходит? – вмешался Георгий, - Что-то слишком много милиционеров сегодня пришло по твою душу, Алиса!
- Одни менты считают, что я убила Ангелину, - объяснила любимому мужчине девушка, а вторые - что я убила Тимофея. И всё это я сделала, по их мнению, этой ночью.
- Убила кого?!
Но Алиса не успела ничего ответить своей близкой подруге.
Неожиданно для всех послышался звук рухнувшего на пол тела.

Наташа сидела в пустом зале ресторана в ожидании Тимофея.
На душе у нее была тоска. Сегодня ночью ей приснился Марк, и как бы не хотела Наташа, но убрать из своего сердца чувство к нему оказалось намного сложнее, чем виделось в самом начале их отношений. Брак по расчету превратился в семейную идиллию, и деньги здесь были абсолютно не при чем. Молодая женщина всегда знала, сколько зарабатывает на жизнь её супруг, и неважно чем. Её никогда не пугало то, что Марк может оказаться преступником, ведь такие большие деньги не падают на человека с неба, а на Марка будто падали, но она никогда не думала, что в один ужасный миг Марка раз и не станет, а ещё она никогда не думала о том, что Марк сам женился на ней по расчету. А точнее по приказу свыше.
Это так ужасно чувствовать себя женщиной, которую купили, словно слона, верблюда или какое-либо другое экзотическое животное. Это так ужасно знать, что все эти годы тебя не любили, а использовали. И пусть даже во благо родине. Но фиг с ней, этой родиной, как же она? Она, которая в первую очередь человек! А ещё она – женщина.
 И ещё ужаснее узнать всё это не от того, кого любишь, а от совершенно чужих людей. Женщина, которая пришла к Наташе домой и рассказала всё, была красивой, даже имя у нее было красивое – Елена, и к нему так и хотелось добавить: Прекрасная, и быть может, именно её любил Марк. А впрочем, какая теперь разница?
Теперь, когда ей, Наталье Лисиной, пришлось выйти замуж во второй раз ради того, чтобы получить вторую часть наследства, и даже пойти ради этого на преступление, ей ничего не страшно.
Как мог Марк так с ней поступить? Ради получения полумиллиона долларов ей пришлось выйти замуж за незнакомого человека, найденного по Интернету! А этот человек в обмен на свою свободу попросил деньги, как и предполагала Наташа, но в обмен на свободу новоиспеченной жены он потребовал помощь в деле, которой сейчас утром казалось молодой женщине постыдным.
Украсть пистолет и книгу из чужой сумочки, пусть даже это и сумочка ненавистной Алисы Миловицкой... И это ещё половина дела. Она, Наташа, собственными руками подчёркивала в романе те слова, на которые ей указывал Тимофей. По началу ей всё это казалось забавным. Что такого? Небольшая кража. И розыгрыш. Всё это мелочи. Развод важнее.
Но розыгрыш ли это? Может, стоит пойти в милицию и во всем признаться. Ну, и что из того, что она тогда превратиться в жену заключенного? Была же она супругой спецагента.
Но есть одно «но». Тимофей, выйдя из тюрьмы, может захотеть ей отомстить. И то, что он может потребовать у нее все лежащие на счетах деньги – это еще полбеды. Что если он пожелает её смерти?
Кто он вообще такой этот Тимофей Алексеевич Эскава, в паспорте которого значатся совершенно другие имя и фамилия?
«Как глупо ты поступила, Наталья, как глупо!», - повторяла Лисина все пятнадцать минут, пока ожидала прихода мужа.
Но он не пришёл.
Прошло ещё пятнадцать минут, и тогда Наташа стала говорить себе: «Ты ещё глупее, чем я думала!».
А еще через пятнадцать минут к ней подошел человек в штатском, но молодая женщина мгновенно определила: мент. Её отец был милиционером, и она знала, ни внешностью, ни одеждой нельзя скрыть ментовскую сущность. Она была во всем, даже во взгляде.
Мужчина в штатском присел за ее столик и произнёс лишь одну фразу:
- Ваш муж умер.
Тогда Наташе показалось, что те минуты, когда она узнала о смерти Марка, вернулись. Кровь прилила к её голове, и в висках застучало. По всему телу распространилась боль, которую нельзя описать словами.
Впрочем, есть одно слово, но разве можно его произносить вслух, когда того, кому ты хочешь его сказать, нет в живых.
Это слово состояло из шести букв и раздирало сердце молодой женщины на части, словно хищный зверь. Это слово было - Любовь.
Так уж получилось в судьбе Натальи, что любовь без боли – это пустой звук в наглухо закрытой комнате, это игра разума и сердца одновременно, но никак не истинное чувство. Ведь если любовь настоящая то, кроме радостных моментов, в ней обязательно присутствуют и болезненные. И сейчас Наташе чудилось, что любовь и боль – это синонимы.
Госпожа Лисина многое сейчас бы отдала за то, чтобы вернуть Марка. Деньги, полученные от него в наследство. Драгоценности, подаренные им на их памятные даты. Свое нынешнее положение в обществе. Ненависть к Нине. Зависть к Алисе. Только бы он был рядом. Пусть даже не любящий её, но лишь бы был. Просто был. Как жаль, что она поняла это лишь после его смерти.
- Вам плохо? – спросил мент.
- Я вспомнила первого мужа. И ничего не хочу знать о втором.
- Но вам придётся узнать. В его смерти обвиняется Алиса Миловицкая.
У Наташи потемнело в глазах. Может быть, Тимофей хотел убить Алису, а она, защищаясь, убила его?
- Я не ослышалась? Алиса?
- Да, Алиса. Вы ведь всё расскажите мне? Я вам не враг. Я – ваш друг. Но я также и друг Алисы.
- А вы кто?
- Меня зовут Савва. Думаю, этого достаточно.
- Как вы меня нашли?
- Ваша домработница сказала, что вы пошли завтракать в этот ресторан. Хотя за тот месяц, что она работает в вашем доме, у вас никогда не возникало желания оказываться от ее стряпни.
- Она очень хорошо готовит. Намного лучше, чем я.
- Вы ведь ждёте его?
Наташа кивнула.
- Уже не надо ждать. Его ведь нет. Поедемте лучше со мной, и подумаем вместе, как можно спасти невиновного человека от тюрьмы.
«Да его нет», - подумала Наталья, но думала она в этот момент о Марке. Проклятая любовь! Она всегда жила лишь разумом, и пропустила тот миг, когда стала жить сердцем. Почему?
«Я никогда больше не буду любить», - решила для себя молодая женщина, но через секунду передумала. А может быть сердцем и стоит жить? Всегда. И во всем. Может быть, такая жизнь принесёт ей наконец-таки настоящее счастье.

- Нам нужно тихое спокойное место, чтобы обсудить ситуацию, - проговорил Георгий в машине.
- Да, и в какой ресторан мы едем? – словно ничего особенного и не произошло, словно её жениха и не убивали, спросила Лёля.
- Мы едем не в ресторан, а домой к Лене.
- Домой к кому? – до икоты поразилась Алиса.
- В этом доме жила когда-то Нина, а так как вся эта «каша» началась с попытки убрать Нину, то, возможно, мы найдем в её доме, что-то важное, что подскажет в каком направлении нам нужно двигаться в своем расследовании, или вообще легко и просто ответит на все наши вопросы.
- Легко и просто? Так не бывает! Ты сам то веришь в то, что говоришь? – встрял Глеб.
- Я верю Савелию.
- Значит, это он посоветовал? – снова начала злиться Алиса.
- Алис, я никак не могу понять, что с тобой сегодня происходит.
Ну что с того, что ты не понимаешь?! Думаешь, приятно слышать от другого человека о замечательном ребенке, который играет на трубе в детском ансамбле «Эники», одном из лучших инструментальных ансамблей страны, и знать, что и мой мог бы виртуозно играть именно там?! Но только ему не суждено родиться, и я не только не услышу, как он играет на трубе, но я даже не услышу его первого крика, не говоря уже о том, что никогда не услышу заветного слова «мама». А ты, Гера, услышишь всё это и увидишь. Ведь твой с Ниной ребенок родится и проживёт долгую и счастливую жизнь. Это ему на роду написано.
- Алиса, ты чего замолчала? – забеспокоилась за подругу Лёля.
- Со мной всё в порядке. Я о … своей книге думала. Я почти её закончила, решаю вот, в какое издательство послать свою первую рукопись.
- Да, всё первое в жизни – очень важно, - внезапно озарился светлыми мыслями Глеб, - Книга подобна ребёнку. Она тоже рождается в муках, но с радостью.
О, только не нужно снова о детях! Я больше не могу этого слышать!
- А зачем ты уши то зажала, Алиса?
- У меня … отит вроде начинается, Лёлечка.
- Ну, вот доездилась с открытым окном в машине, - пожурил Алису Георгий.
- Да он у неё хронический! При чем тут открытые окна?
- Они то и при чем, Ольга Арсеньевна. Если знаешь, что у тебя проблемы с ушами, то делаешь всё, чтобы минимизировать риск их заболевания.
- Гера, а долго ты ещё лекции будешь читать? Мне. И Лёле. Ей, между прочим, сейчас не до моего отита! И не до твоей самовлюбленности!
- Ребята, только не ссорьтесь, ладно? А Алискин отит очень даже кстати. Он меня от тяжелых мыслей отводит. Давайте ещё поговорим об ушных болезнях. Можно ещё о детях поболтать. Я очень хотела иметь от Тимы ребёнка, и обязательно мальчика. И чтоб он не на меня, а на своего отца был сильно- сильно похож.
Когда Лёлины глаза наполнились слезами, она надела темные очки, и всем стало не по себе.
Одна только Алиса не могла подсознательно простить подруге монолог о ребёнке. Ведь, если хорошенько порассудить, то за прошедшие пять лет, Лёля могла родить пятерых детей, и всех – от Тимофея. Так что и думать, и говорить о детях ей нужно было в своё время, и не с друзьями и любовником, а с любимым мужчиной. И уж, конечно, не сейчас, когда близится расставание её подруги с маленьким комочком, что счастливо находится пока в животе.
Разумом Алиса понимала, что знай Лёлька о беременности подруги, и о том, что предстоит подруге с этой самой беременностью сделать, то даже и не заикнулась бы о детях. Но Алисино сердце бунтовало изо всех сил против поведения Лёли, и не принимало никаких аргументов в её оправдание. Сердцу было слишком тяжело, и слишком больно, чтобы думать в данный момент о боли кого-то другого и о чьей-то более тяжелой участи. Из-за этого конфликта души и разума и произошла в дальнейшем ссора Алисы Миловицкой и Ольги Лавровой.
Как Алиса и предполагала, Лена не была рада видеть в своем доме никого из приехавших. Это читалось на её лице, но на какую-то долю секунды Алисе показалось, что это всё наиграно, а никак не настояще.
Но едва Елена, величественно, подобно английской королеве, спускавшаяся с лестницы, едко произнесла, обращаясь к Гере: Неужели ты до сих пор везде таскаешься с бабой Глеба? – мысли Алисы относительно бывшей пассии Георгия Горцева вернулись в своё прежнее русло.
Через пару минут к компании присоединились Савва с Наташей и Александр с Мариной. А спустя полчаса подъехали капитан милиции Елизаров и адвокат Даниил Семёнов.
Перед ними на журнальном столике стояли чашки с зеленым и черным чаем и вазочки с печеньем и шоколадными конфетами. Но ни один из них к яствам не прикоснулся. Всем было не до еды. И хотя желудок капитана Елизарова призывно урчал, он, как и остальные собравшиеся, не обращал на это ни малейшего внимания.
- Начинайте, капитан Елизаров, нашу неформальную встречу, - попросил Георгий, - Сейчас самое время. Для того чтобы начать разбираться, то есть разложить всё по полочкам, необходимо сначала узнать все имеющиеся факты, и в подробностях.
- Я думала, мы дождемся обеда.
- Лена! Какой ещё обед? Мы заняты очень важным делом, - зло процедил сквозь зубы Гера.
- Я не позволю тебе жениться на ней! - Елена бросила косой взгляд на Алису, - Ты всё это затеял ради неё! Приволок даже мента! Скажи, сколько ты ему заплатил за то, чтобы он пришёл сюда?
- Это его работа! Он расследуют преступление! Точнее, совершенные преступления. Понимаешь, их несколько – неудавшееся покушение на меня, в результате которого погиб мой друг Макс, попытка отравления газом меня и Алисы, когда с ней мы спаслись только чудом, попытка убить Алису в парикмахерской, а также смерть Лины Скворцовой и Лёлиного жениха – Тимофея! Теперь ты всё поняла?
- Так она – баба Глеба или всё-таки твоя?
Алиса опустила глаза в пол. На нее, а не на Елену, смотрели в данный момент восемь человек. Алиса чувствовала себя будто зверь, загнанный в темную комнату, кишмя кишащую привидениями. Унижение, которое заставляло девушку не поднимать глаз – это было только полдела. Второй половиной этого дела была правда, откровенная произнесенная бывшей пассией Геры. Что тяжелее для души – знать, что ты любовница женатого человека, или знать, что ты, будучи девушкой его родного брата, стала этой самой любовницей.
Правда в буквальном смысле резала Алисе глаза, но она стойко собиралась вынести этот дискомфорт, и, подняв свой взгляд,… ничего не увидела. Ее начинала настигать пелена, но хуже этого была только острая боль в области живота. «Что-то не так с ребенком, - поняла девушка, - Нужно как можно скорее обратиться к врачу».
Мысль о том, что ребенок нуждается в ее помощи, заставила Алису силой воли отодвинуть пелену. Но спустя пару секунд после этого, у нее начался приступ тошноты, и девушка рванула со скоростью света в ванную комнату на первом этаже.
Окно было раскрыто настежь, и мягкий, нежно ласкающий кожу ветерок, раздувал клетчатые шторки.
Алиса включила кран, и долго смотрела в зеркало на свое отражение. Рвоты не было. А она сейчас так нужна была Алисе, чтобы исключить момент вываливания рвотных масс из желудка в присутствии Георгия и остальных собравшихся.
В дверь постучали, и Алиса, зная, что это Гера, ответила, что у неё – расстройство желудка из-за жареного картофеля, съеденного на завтрак, но она вернется через пять минут.
Журчание воды немного успокоило нервы девушки, и она уже собиралась уходить, когда в ванную запрыгнул из окна бомж.
Он показался Алисе знакомым, и у нее даже не возникло мысли закричать. Не было ни страха, ни эффекта помешательства от внезапности появления.
- Я – свой, - произнёс бомж скрипучим голосом.
На что Алиса смогла ответить только:
- У меня нет с собой денег, но, кажется, назревает обед, и я смогу тебя покормить.
Бомж кивнул в знак согласия головой. Как будто большего ему от Алисы и не надо было.
Когда Алиса вернулась в гостиную, там уже шли дебаты относительно того, стоит всё-таки остаться на обед или нет.
- Разве Лена любит готовить? – шепнула на ухо любимому Алиса.
- Терпеть не может. Я уверен, блюда она заказала в ресторане, но выдаст их за обед собственного домашнего приготовления. Она просто пытается переплюнуть Нину. Знала бы ты, как она готовила – пальчики оближешь.
- А я знаю. Едала, как говорится.
- Хватит уже шептаться! – вмешалась в их разговор Елена, - Скажите лучше, вы – «за» или «против».
- Против, - ответили в два голоса Глеб и Алиса, чем заслужили негодующий взгляд голодного капитана Елизарова.
- Пять голосов против пяти, - огласила результаты голосования Елена, - Так что же мы решили?
- Что будем думать об обеде после того, как разберемся с текущими делами! Знаешь фразу, кто не работает – тот не ест. Так вот, прежде чем сесть обедать, тебе придется напрячь малость свои, усохшие в результате многочисленных сушек феном, химических завивок и укладок, мозги!
- Между прочим, это мой обед, хочу - ем, хочу – нет, - пыталась возразить Гере Лена, но ее никто не слушал. Взгляды и уши расположившихся в гостиной людей были сосредоточены на Георгии.
- Капитан Елизаров, прошу начинать! Ознакомьте, пожалуйста, нас с материалами дела.
- Мы имеем на сегодняшний день убийство, совершенное в Ленинском районе городе в период между часом ночи и двумя тридцати. Убитая – Ангелина Скворцова. Труп обнаружила в пять часов утра горничная госпожи Скворцовой – уроженка Грузии Карина Мирозян. Именно в это время она приходила обычно на работу. Выстрел в Скворцову произведен в висок из самодельного пистолета. Оружие найдено около трупа, и на нём – отпечатки пальцев Алисы Григорьевны Миловицкой.
От последних слов капитана по коже Алисы пробежал мороз, и словно почувствовав исходивший от неё холод, большинство людей замерло в ледяном оцепенении. Даже настенные часы и то замедлили бег своих стрелок. И хотя часы были неисправны столько времени, сколько себя помнил Георгий – они достались ему от бабушки, для остальных это был чудовищный знак, означающий, что в скором будущем произойдет нечто, что перевернет не только жизнь Алисы, но и судьбы всех их.
И как назло, спустя сорок секунд гробового молчания людей, часовой механизм, соединив обе свои стрелки на цифре «11», остановился окончательно.
- Дальше, капитан! – крикнул Георгий, понимая, что сейчас начнется паника, и не безосновательная.
Одна мысль о том, что отпечатки пальцев Алисы находятся в милицейской базе данных, бог знает, сколько времени раздирало Герино нутро на куски.
Но, нет, он выдержит этот удар судьбы, точно так же, как выдержал и то, что Нина никогда его не любила, а лишь выполняла приказ военного начальства выйти замуж. Сейчас ему было жаль, что он любил когда-то эту женщину без памяти, и было жаль, что чувствовал вину за измены ей.
Но всё это второстепенно по сравнению с тем, что Алиса может оказаться аферисткой или хуже того настоящей преступницей. Бывшей наркоманкой (хотя говорят, что бывших в этом деле не бывает)? Прекрасно. Алкоголичкой, устроившей несколько лет назад разборку с любовником? Замечательно! Женщиной, уличенной в проституции? А что в этом такого? Он и сам до женитьбы пользовался услугами девиц подобного толка. Студенткой, ограбившей с компанией винный магазин, потому что не на что было купить алкоголь для разгульной вечеринки? Лучше не бывает.
Но только пусть Алиса не будет убийцей! А вдруг она убила некогда своего только что родившегося малыша? Вон как её лицо перекашивает при одном только намёке на детей.
- Что же Вы молчите, Елизаров? – взбесился еще больше Георгий, - Все они будет галдеть до ночи! Если, Вы, конечно, не прекратите этот галдёж своими выкладками.
- Итак, продолжим, дамы и господа. Второе убийство совершено той же ночью, предположительно между двенадцатью и двумя часами ночи, но уже в Майском районе. Убитый – Алексей Алексеевич Ившин, частный предприниматель, владелец салона красоты «Катрина», по совместительству работавший инженером в конструкторском бюро завода «Стэм». Ившин был убит в квартире Ольги Арсеньевны Лавровой выстрелом в висок, как и госпожа Скворцова, из самодельного пистолета, предположительно такого же, как пистолет, из которого стреляли в Ангелину Андреевну. В обоих случаях использованы особые пули, изготовленные ручным способом. Следов насилия или сопротивления в обоих эпизодах не обнаружено.
Алиса спросила:
- А сколько пуль отсутствует в…
- Ровно две, - ответил Елизаров.
- То есть я обвиняюсь в том, что убила за одну ночь двух человек из одного и того же оружия, причём в обоих случаях есть мои отпечатки, – констатировала Алиса, - У меня всего один вопрос, - добавила девушка, - С чего вы, в милиции то есть, взяли, что это мои отпечатки пальцев на оружии, а не кого-то другого?
- Алиса Григорьевна, мне не хотелось бы в присутствии ваших друзей, оглашать вслух ваше прошлое.
- Какое ещё прошлое?! Давайте на чистоту? Что вы задумали? Свалить на меня два трупа только потому, что сильно желаете получить квартальную премию за раскрываемость?
- Хорошо. Раз вы так хотите. Я скажу. Мы действительно взяли ваши отпечатки, Алиса Григорьевна…
- Как? Когда? У меня же нет амнезии, чтобы не помнить снимали у меня отпечатки пальцев или нет? Такое, наверное, ни один человек, не забудет! Даже если это было на дне рождения в честь моего семилетия, или в прошлой жизни, когда я бороздила просторы мирового океана в теле чернокожего пирата – грозы всех испанских каравелл!
- Я не сказал, снимали, я сказал, взяли. Из базы данных. А фантазия у вас буранная, Алиса Григорьевна. Так придумать про чернокожего пирата. Вам не помощником директора работать надо, а сценаристом. Писать истории к телесериалам, по меньшей мере. А ещё лучше написать книгу. Сойдет и про пиратов, особенно чернокожих.
- Во-первых, употреблять выражение «про пиратов» стилистически не грамотно, правильнее сказать «о пиратах»! Русскому языку сначала научитесь, Капитан Елизаров! А о моей творческой карьере не беспокойтесь, даже из тюремной камеры я смогу отправить в издательство свой роман!
- Я не знал, что вы – писательница, простите. Но поблажек в связи с этим я вам дать все равно не могу. Пальчики Ваши у нас есть. И это факт, оспариванию не подлежащий. Вы числитесь у нас, Алиса Григорьевна. И не притворяйтесь, что не помните своих прошлых незаконных поступков. Вы только что сказали, что никогда не страдали амнезией.
- Поподробнее, пожалуйста, - сексуально проворковала Елена в предчувствии грозы, которая вот-вот должна была разразиться между Алисой и Георгием, задирая ногу на ногу в мини-юбке так, чтобы всем присутствующим мужчинам стали видны её белоснежные трусики. Ну ни дать, ни взять Шарон Стоун в «Основном инстинкте».
- Что за ложь? Это же наглая провокационная ложь! – взбунтовалась Алиса, подскочив с места, будто ужаленная осой, - Я изучала факультативно психологию целых два года, и я знаю, чего вы добиваетесь этой ложью! Вы хотите пошатнуть мою психику, и чтобы мне стало всё равно - совершала я эти два преступления или нет. В результате чего я бы призналась в убийствах. Это психологическое давление! Вы хоть понимаете, что одним из убитых был жених моей ближайшей подруги!
- Алиса, - обнял девушку Гера, - Присядь. Успокойся. А капитан Елизаров объяснит нам всё. Всё, - процедил повторно Георгий, и рядом с одной глубокой складкой на его лбу появилась вторая.
- Да что тут объяснять? Мне что материалы того дела вам привезти?! – усмехнулся положительный до того во всех отношениях капитан Елизаров.
- Да, хотя бы копии, - вставил адвокат, - Если моя подзащитная уверяет, что не совершала никаких противозаконных деяний, и что у неё никогда не снимали отпечатки пальцев, значит, так оно и есть и, получается, что факт психологического давления с вашей стороны на самом деле имеет место.
- Простите, выступление внука начнётся через пару часов, - поднялся из кресла Савелий Игнатьевич, - Я обязан быть. Иначе получится, как с моими детьми. Пока служил в милиции, не побывал ни на одном родительском собрании, пропустил даже выпуск дочери в музыкальной школе, а когда сын окончил институт с красным дипломом не смог прийти на его вручение. Я не увидел ещё массу вещей из их жизни, но рассказывать вам это всё - будет сейчас абсолютно не к месту.
- Савва, мы тебя понимаем. Иди – у тебя вообще сегодня выходной день. Ты его заслужил.
Георгий похлопал друга по плечу.
- Ну, бывайте! – откланялся Савелий, и лишь Алиса поняла своим внутренним женским чутьём, обострившимся в период нежданно-негаданного материнства, что отнюдь не на выступление внука поехал смотреть начальник охраны.
Поняв, что грозы между возлюбленными не будет, расстроенная Елена, вновь попыталась завести разговор об обеде.
- Я раньше двух не обедаю, - нокаутировала хозяйку дома Лёля, - А сейчас нет и двенадцати.
- Конечно, откуда тебе знать что ланч, в переводе с английского ранний обед, подается как раз в двенадцать часов дня.
- А мы не в Англии, деточка, сейчас находимся, а в России. Если хочешь, шуруй пешком в свою Англию и обедай там в двенадцать дня, сколько душе угодно, ну, а если сейчас ты скажешь, что этот дом - твой, а мы здесь – никто, то я тебе напомню, что этот дом купил Георгий, и при желании, я уверена, он отберёт у тебя этот дом точно также, как и подарил! Я вообще не понимаю, как он мог встречаться с такой, как ты. Ты и в подметки не годишься Алисе!
- А Нине? Ей то хотя бы гожусь?
- Категоричное нет. Я не была знакома с Ниной, но я доверяю словам Алисы о ней. И что я тебе скажу, так это то, что подло встревать в чужую семью третьим человеком!
- Девочки, мы не покойников собрались обсуждать. В смысле, покойников, но не тех. В смысле даже не их самих, а то, как они покойниками стали. Вот, - с горем пополам довёл до логического конца свою мысль Глеб.
- А мне кажется, пока мы не узнаем о происхождении отпечатков Алисиных пальцев, нам нечего здесь делать, - произнес Александр.
- Ты действительно не доверяешь мне, или просто не хочешь рассказывать о том, что произошло между тобой и Ангелиной вчера вечером? – спросила Алиса.
- А, может, всем действительно нужно разойтись? – вмешалась в диалог двух друзей Наташа. Оставшись без моральной поддержи Савелия, она чувствовала себя одинокой и очень уязвимой. И плотный обед дома, и теплая ванна с душистой абрикосовой пеной помогли бы ей сейчас снять внутреннее напряжение, - Поедемте, все по домам, - предложила молодая женщина.
- А ты то что скрываешь? – в миг смекнула что к чему Лёлька.
- Ничего. … Только то, что я была женой вашего жениха.
- Что?!
- И теперь ты, как официальная вдова вновь нарядишься в чёрное и будешь довольная гарцевать по городу на своём кабриолете?
- Возьмите, Ольга Арсеньевна, - Наталья протянула банковскую карточку, - Здесь деньги, которые я обещала Тимофею за то, что он на мне женился, а также я перевела на этот счет все его мелкие деньги из других банков. Он хотел, чтобы всё хранилось в одном месте. Теперь всё это ваше, Ольга.
- А там - много? – с любопытством малого ребёнка спросила Лёля, теребя карточку в руках.
- Примерно двести тысяч рублей. На кабриолет не хватит, но… Вы ведь можете потратить эти деньги другим способом. Ремонт квартиры, одежда, выплата долгов, ну и по мелочам. Но это ещё не всё. Тима начал строить дом в коттеджном поселке – Помпушино, сейчас в нем осталось провести лишь отделочные работы - ну, обои поклеить и так далее. Это дорогой посёлок, сами понимаете. В доме два этажа и чердак, который вполне можно переоборудовать в художественную студию или комнату для гостей. Стоит он порядка двух миллионов рублей «плюс» земля. Всё это тоже теперь ваше, Оля.
- Вы были замужем за ним, а отдаете всё мне?
- Это был фиктивный брак. И потом… мне не нужны деньги, заработанные таким путем.
- Каким это таким?
- Вы когда-нибудь слышали о том, что Тима родился в Африке, точнее в Южно-африканской республике. Его мать была чёрной и принадлежала к какому-то древнему племени, а отец – белым, и работал врачом в местном хосписе, но уехал, спустя год после рождения ребёнка на родину – в Советский Союз. При рождении Тима получил в честь отца имя - Алексей Тимофей Эскава. Фамилию он, соответственно, носил материнскую. Когда мальчику было тринадцать лет, его мама умерла, и за ним приехал папа. Он официально усыновил сына, дав ему свою фамилию, и, убрав второе имя из свидетельства о рождении. Так Тимофей Эскава стал Алексеем Ившиным, но новым друзьям и знакомым Ившин представлялся именем Тимофей. Он помнил мать, ценил её, и это имя не только ему нравилось больше, чем Алёша, но и напоминало о матери и о собственных корнях, ведь несмотря на белую кожу, он был африканцем. Мне кажется, в один прекрасный день Тимофей понял, что вы, Ольга Арсеньевна, никогда не выйдете за него замуж, если у него не будет собственного жилья и прочих материальных благ. Наверное, это и привело его к тому, к чему привело.
- Мать была черной? А как же Галина Евсеевна? Я же знакома с мамой Тимофея! Её зовут Галина Евсеевна! Она не вполне белая по цвету кожи женщина, с Кубани, в конце концов, и у неё постоянно загар, но она, как пить дать, русская, и никакими африканскими штучками в её роду и не пахнет.
- Это мачеха. Отец не просто просил, он требовал, чтобы Тима называл эту чужую женщину своей мамой. Возможно, он просто никогда не любил настоящую маму Тимы, ведь женился на Галине сразу же по возвращению из Африки, и радовался, что сын родился белым-белым, словно зимний первый чистый снег. А своих детей Галина так и не смогла родить.
- И Тимофей всё это тебе рассказал?! Он встречался со мной пять лет, а я ни разу не услышала даже отголоска этой истории!
- Чужим людям легче открываться, Ольга Арсеньевна. Лично я бы ни за что не рассказала то, что я уже рассказала, если бы меня попросили об этом Глеб, Алиса или Георгий. А Савву я увидела первый раз в жизни, и даст бог, после этой истории не увижу никогда. Также думал и ваш жених, Лёля.
- Отпадая хистори! – изрёк в своём неизменном духе Глеб, и, повернувшись к Александру, проговорил: А теперь твоя очередь раскрывать секреты. О твоём романе с псевдо-сестрой мы уже знаем. Что ещё ты припас для такой благодарной публики, как мы? – широкая наигранная улыбка подтвердила садизм слов Глеба.
На лице Саши заиграли желваки.
- Я любил её, сволочь! Любил!!!! Ты это понимаешь?! Ты вообще что-нибудь понимаешь в любви?? Любил ли ты когда-нибудь по-настоящему сам? Явно – нет. А потому молчи!
Глеб получил кулаком в морду, и, упав на шерстяной ковер, вытканный вручную искусницами из Бейрута, смог только прошептать:
- Обед был бы сейчас очень кстати.
- Вставай! – потребовала Алиса, - Ты получил по заслугам! Нечего было гнать всякую ерунду. Но я видела в ванной аптечку. Нужно привести твоё лицо в божеский вид.
- Я знаю, ты хочешь прочистить мне мозги наедине лекцией на тему: «возлюби ближнего своего как самого себя», как и мой брат.
- Он разговаривает с Елизаровым. Ему не до тебя!
- С тобой я пойду хоть на край света, Алиса!
- Дойди сначала до ванной комнаты. Из твоего носа кровь хлещет, как из фонтана. Постарайся не забрызгать мою блузку.
- Ну, это твой старый друг так хорошо постарался, так что счёт за химчистку шли ему.
- Мне только что передали по рации, – громко объявил присутствующим Елизаров, - Что Татьяна Дмитриевна Епифанова – служащая отдела кадров компании, принадлежащей Глебу Сергеевичу, отравлена!
- Что? – обернулся Глеб, и кровь, ручейком бегущая из его носа, капнула на бледно-розовую блузу Алисы.
- Сядь здесь, - толкнула Глеба в одной из кресел Алиса, смачно выругавшись, - Я – за аптечкой.
- Что? – повторил Глеб еще раз, не веря своим ушам, - Танька была такой прикольной девчонкой…
- Но она отравлена. В этом нет сомнений. Более того, яд, скорее всего, был в продуктах. Нет ничего проще, чем отравить человека при большом скоплении народа, да еще замаскировав его шоколадом, вином или аппетитным салатом.
- За что? – спросила огорошенная Марина.
- Пока понятия не имеем. Но скоро выясним.
- А вы уверены, что это яд? Может, Танечка, съела что-нибудь недоброкачественное. Она вообще поесть любила, хотя полнотой не страдала. Замечательная конституция тела, когда можешь есть всё, что душа пожелает, и влезать при этом в любимые платья.
- Марина Захаровна, а к чему все эти слезливые фразы?
- Вы меня в чем-то обвиняете, – поняла по взгляду Елизарова Марина.
- Из всех, кто был вчера на праздновании дня рождения Вашего мужа, отравилась только Татьяна Епифанова.
В бой за истину включилась Леля:
- Капитан Елизаров, Вы обвиняете Марину в том, что она не отравилась вместе с подругой из женской солидарности?
- Если бы её мучила совесть, возможно, она сделала бы это, - загадочно произнёс милиционер.
- Хотите сказать, что я отравила собственную подругу?! – молодая женщина вмиг догадалась о мыслях Елизарова.
- Мы опросили семьдесят процентов ваших вчерашних гостей, и четырнадцать человек видели, как вы давали пробовать Татьяне шоколадные конфеты из коробки, а сами при этом их не ели. Более того, таких конфет на празднике была всего одна коробка. Конфет с названием «Ночная луна» нет в смете продуктов праздника. Мои коллеги нашли эту коробку с остатками конфет в мусорном баке около вашего дома, Марина Захаровна. Конфеты ювелирно разрезаны, чего при первом взгляде на них не увидишь, и в них добавлен яд. Он действует через семьдесят два часа, но у Татьяны – слабое здоровье, это подтверждает её лечащий врач из районной поликлиники, и яд убивает Епифанову намного быстрее. Умри она через трое суток, всё действительно списалось бы на обыкновенное пищевое отравление, более того следов яда в организме не было бы обнаружено, за это время он бы распался.
- Но в моём доме живёт ещё куча людей! Почему вы обвиняете меня? Лично я мусор вообще на улицу не выношу, я пользуюсь…
- Марина Захаровна, к чему отпираться? Вы – арестованы, - Елизаров легким движением руки надел на руки молодой женщины наручники, и повел к выходу.
- Но мне дала эту коробку конфет Кристина Аркадьевна! А шоколад я не ем, потому что у меня на него аллергия! Я чесаться от него начинаю! Спросите у…
 Возмущенный голос Марины звучал ещё некоторое время за окнами, но затих, едва щелкнула дверь милицейской машины.
Наташа и Александр, плохо соображающие, что же на самом деле происходит, держались вместе.
- Она говорила что-то там о моей маме…
- С ума сойти, убить собственную подругу…
Вернулась с аптечкой Алиса.
- Вот тебе ватные тампоны.
Глеб послушно, словно любящий маму сын, засунул тампоны в ноздри.
- Может, мне нужно запрокинуть голову назад? Ну, что б кровь…
- К голове что ли приливала вместо носа? Это самая главная ошибка, которую совершают при носовом кровотечении. Голову ни в коем случае нельзя запрокидывать назад! Бежать из носа кровь меньше и станет, но прилив крови к мозгу может повлечь плохие последствия для него.
- Давно хотел спросить, Алиса, а откуда ты всё это знаешь? Ну, про уколы, носовые кровотечения и всё прочее.
- Моя мама – врач, и на «скорой помощи» работает вот уже двадцать лет.
- Спасибо, Алисочка! – обнял будущую родственницу Глеб, - И маме твоей спасибо. За такую замечательную дочь! Можно я тебя поцелую.
Алиса покрутила головой.
- В щёчку.
- Ну, если только в щёчку.
- Никаких щёчек! – раздался голос Елены, звучавший на это раз совершенно неестественно, а может быть просто непривычно, также как и последовавший выстрел.
Наташа и Лёля дико закричали, Сашу забила дрожь, а вбежавший со двора Георгий уже ничего не мог изменить.
Закрывший Алису от пули, Глеб лежал теперь, еле дыша, на полу весь в крови.
Елена побежала на улицу, но Гера быстро её догнал и, заломив назад руки, потащил в дом. Залепив рот Лены липкой лентой, и завязав её руки морским узлом, Георгий прошипел бывшей любовнице в ухо:
- За попытку убить Алису я тебя не прощу никогда. Но молись, чтобы Глеб выжил, иначе я отниму у тебя этот дом!
«Скорая» приехала быстро. Пуля не задела сердце, но находилась достаточно близко к нему, а потому требовалось срочное оперативное вмешательство. Гера уехал с братом.
Елена брыкалась и пыталась развязаться, но Александр каждый раз находил способ воспрепятствовать ей, пока, наконец, капитан Елизаров не соизволил явиться со своими сподручными.
- Я не могу здесь больше находиться ни секунды! – заявила Лисина.
- Я тебя провожу. Я – на машине. Мне тоже здесь не по себе.
- А нам, что предлагаешь делать? – спросила Лёля у подруги, когда Наталья и Саша ушли.
- Предлагаю нам поесть. Кажется, Лена постоянно твердила об обеде. Пойдем в кухню. Я сейчас умру, если не поем!
- Милочка, тебя и так разнесло в разные стороны за последний месяц так, что врагу не пожелаешь, а ты всё о еде, да о еде! Ты вообще о чем-нибудь другом думать можешь, кроме еды?
- Послушай, Лёля, я хочу есть, и я буду есть, но тебя я это делать не заставляю.
- Ладно, молчу. А мы долго здесь будем торчать?
- Долго. Мы же не можем бросить дом.
- Как это бросить? Мы закроем его на ключ.
- Такие дома сдают на сигнализацию. Ты видела, сколько здесь дорогого барахла, нам потом с тобой Гера голову оторвет, если хоть одна вещица пропадет.
- А ты хотела бы здесь жить?
- Ни за что на свете! Во-первых, это дом Нины, а во-вторых… Слушай, а почему ты не поехала с Глебом в больницу?
- Гера просил присмотреть за тобой. Ты для нашего «Пирса Броснана» - самый дорогой бриллиант. Так что если что-то пропадет из этого дома, Гере будет всё равно, главное, чтобы ты была цела и невредима. Единственное, что тебе осталось сделать, чтобы навеки приковать Геру к себе – залететь от него. Узнав о твоей беременности, он ни на одну бабу не взглянет.
- А сейчас что смотрит?
- Да, я о другом. Я – о гарантиях. Господи, Алис, у него полно бабок, денег в смысле, у него собственная крупная компания… В общем, он – то, что надо! И надо его брать горячим!
- Лёля, я не могу жить так, как живешь ты! Почему ты всё в этой жизни меряешь деньгами?
- Потому что иначе никак нельзя! И тебе это прекрасно известно! Слава богу, Лисина не такой уж стервой оказалась, чтобы прикарманить деньги Тимы.
- Она не взяла их, потому что считает, что они заработаны нечестным путём. А тебя это не останавливает?
- С чего бы это? Считаешь, что вместо того, чтобы купить себе приличную квартиру, я должна раздать всё своё богатство детским приютам и больницам? Ты – сумасшедшая! Да мне плевать, как зарабатывал Тима! Главное, что всё, что он заработал, теперь принадлежит мне! Дом в Помпушино, я, конечно же, продам, не могу жить вдали от цивилизации. И первым делом я куплю себе хорошую крутую тачку. Обязательно круче, чем у Лисиной.
- Ты – хуже, чем я думала, Лёля. Ничего нет в тебе святого.
- В тебе, между прочим, тоже! Я пойду смотреть телевизор, а ты сиди тут на кухне и обжирайся деликатесами. Пара лишних килограммов не сделает твою фигуру хуже, чем она уже есть!
Алиса не стала церемониться и вытащила из холодильника всё, что в нём было. Сейчас только еда и могла заполнить пустоту, образовавшуюся в её душе.
- К тебе гости! – крикнула Лёля из гостиной.
- Чего это она такая злая? Вы поссорились? – спросил Саша.
- Немного. А ты почему вернулся.
- Отвез Наташу домой, и подумал, что двум девушкам опасно находиться одним в таком зловещем доме.
- Он отнюдь не зловещ. Только на ковре в гостиной кровь и всего-то. Но, видишь, она ничуть не мешает Лёле смотреть увлекательную телепередачу.
- Дневное ток-шоу «В гостях у Зюзи». Ангелина тоже его обожала. Врубала на работе телик и посылала всех куда подальше, пока эта самая Зюзя не заканчивала нести свою ахинею.
- Саша. Мне так жаль. Прими мои соболезнования.
- Спасибо. Ты не против, если я останусь ночевать здесь вместе с вами? Я просто не могу находиться один, а к родителям идти не хочется. Я заказал билет в Лондон через два дня. Наверное, только там я смогу всё забыть и начать жить заново.
- Да, уезжай, Саша. Так будет лучше.
Александр и Алиса обнялись.
- А дом ведь красивый, - отметил Александр, - Убранство шикарное. Чувствуется стиль. Неужели всю эту красоту создала эта полоумная Лена?
- Она и впрямь полоумная. Мне так кажется. Я видела у неё лекарства, которые выписываются по спецрецептам. Не удивлюсь, если её не в тюрьму посадят, а запрут в психушке. А дом это обустраивала не Лена, а жена Геры – Нина Гордиенко.
- Как ты сказала? Гордиенко?
- Да, Гордиенко.
Саша призадумался. Нахмурив лоб, он долго теребил его рукой.
- Знаешь, мне знакома эта фамилия, только не знаю откуда.
- Ты столько ездишь по миру, наверняка, тебе встречались Нинины однофамильцы.
- Может быть. Но…
- Перестань напрягать мозги! Поешь лучше со мной на пару. А то я не могу есть в одиночестве.
- Хоть на что-то хорошее Лена сгодилась. Приготовила такой чудный обед!
Восторг Александра был очевиден. Чечевичное рагу, эклеры и курица в чесночном соусе вызывали естественный приток слюны.
- У меня такое чувство, что Лена готовила его по рецептам из поваренной книги Нины, - заметила Алиса.
- Ты так хорошо знала Нину?
- Скорее её стряпню, - рассмеялась девушка, и они вместе с Сашей продолжили обедать.

В час ночи, когда после долгих разговоров все разбрелись по комнатам и заснули, сон всё никак не шёл в голову к Алисе.
Выйдя побродить по дому в надежде на то, что это хоть как-то успокоит её нервную систему, и, соответственно, позволит заснуть, девушка наткнулась на спящего в кабинете адвоката.
В сумятице дня никто не обратил внимания на то, куда подевался Семёнов, и, как оказалось, он мирно проводил время в Нинином кабинете. От шагов Алисы он проснулся, и удивленно спросил:
- А который час?
- На дворе ночь.
- Я тут порылся в бумагах госпожи Елены, но, как оказалось, это вовсе не её бумаги.
- Так и должно быть. Это дом Нины. Значит, и бумаги её. А вы нашли что-нибудь интересное.
- Ничего. Кроме вот этого письма. Оно адресовано некоей Ристе.
- Можно прочитать?
- Да, я распечатал.
- Так вы в компьютер лазили? Вы же нарушили тайну личной жизни!
- Переписки, точнее. Но оно нам на руку.
- Вы – беспринципны.
- Господин Горцев нашел такого адвоката, который мог бы вас защищать. Вы должны быть ему благодарны. И не в принципах здесь дело.
- Значит, вы считаете, что мои отпечатки пальцев оказались в милицейской базе данных преступников именно потому, что я – преступница, пусть и в прошлом.
- Я вообще считаю, что вы и сейчас преступница. Все улики указывают на вас.
Горло Алисы сковало льдом, и она ничего не могла выговорить в ответ на слова адвоката. Она лишь послушно взяла лист бумаги из рук Семенова и принялась читать.
- «Риста! Ангела больше нет. Я выполнила свою часть плана. Знаю, ты выполнила и свою часть, но мне нужны гарантии. Встречаемся завтра в 10 часов на старом месте: я всё подробно разъясню». Датировано сегодняшним днем, точнее, вчерашним, и отправлено по электронной почте в девять утра.
Алиса оторвала свой взгляд от листа.
- Что вы об этом думаете, господин «Беспринципный адвокат»?
- Вы что сами не понимаете?
- Нет, - на секунду девушка задумалась, - Вы сказали, что это не бумаги Елены. Почему вы так решили?
- Я перечитал всю её почту, отправленную с этого компьютера. Это не её стиль письма. Более того, у госпожи Елены большие проблемы с пунктуацией. Ей неведомо, где ставится запятая, где двоеточие, а где нужно поставить по грамматическим правилам тире. Алиса Григорьевна, хотите почитать что-нибудь из её писем для сравнения?
- Нет, спасибо, обойдусь и этим.
- Писал кто-то другой. А отправил с компьютера госпожи Елены.
- А это точно её компьютер?
- Да, куплен полгода назад в фирме «Ю.Ч.» и договор провайдера связи оформлен на госпожу Елену.
- Но в дом могли входить посторонние люди. Подруги и мало ли кто ещё.
- Это не важно. Не важно, кто отправил письмо. Важно то, что он сегодня в десять придёт на какое-то тайное место, и мы должны быть там. Мы узнаем кто такая Риста. И благодаря, этой Ристе, узнаем, кто убил Ангелину Скворцову.
- Ну, у вас и логика. А как узнать, где находиться это тайное место? Вы капитану Елизарову сообщили?
- Ещё нет. Я же заснул. Но сейчас я ему позвоню.
Пока адвокат набирал номер Елизарова, Алиса тряслась в мелкой дрожи. Она не доверяла Семенову. Не доверяла теперь даже Георгию. И, кажется, перестала доверять даже самой себе. Внезапно, ей захотелось родить то маленькое существо, что находится сейчас в животе. Захотелось подарить ему весь этот бескрайний и прекрасный в каких-то моментах мир. Захотелось увидеть его глаза, потрогать его маленькие ручки и ножки, проводить его в первый класс первого сентября, и побывать на его свадьбе. Захотелось столько всего и столько сразу, что мир закружился перед глазами. Кресла, стулья, письменный стол, компьютер, адвокат, диван, окна - всё кружилось в каком-то диком танце с бешеным ритмом ипподромных скачек. В ушах стоял гул, но он было приятно. От мысли, что она приняла верное решение, и что решение это не подлежит изменению никогда.

- Алиса! Алиса! Очнись же, Алиса! – кто-то хлестал её по щекам. И от боли она очнулась.
- Прости, - извинился склонившийся над ней Саша, - Мы не нашли нашатырку. Её просто-напросто не было в аптечке. Ты как?
- Я хорошо. А ты?
- Я кое-что вспомнил. Помнишь, ты сказала, что фамилия жены Георгия – Гордиенко.
- Помню.
- Так вот. Такую же фамилию носила моя мама до своего семилетия.
- Что?!
- Я никак не мог заснуть и вспомнил, что мне говорила мама на похоронах Севы. Она изо всех сил бранила отца за то, что тот не усыновил Севку. Якобы, Сева всегда чувствовал себя чужим в нашей семье, и потому и наделал массу ошибок в своей жизни. Мама сказала, что когда её отец бросил семью и ушел к другой женщине, она возненавидела его за этот поступок. Моя бабка увезла маму подальше от родного отца, не смогла простить измены, и даже жить с ним в одном городе не могла, и там, в другом городе, бабушка вышла замуж за Аркадия Скаковского. Он удочерил мою маму, и с тех пор она считала его своим единственным и настоящим отцом. Он действительно очень её любил, и я только на похоронах брата узнал, что он – не родной мне дед. Генетическим же отцом мамы был Иван Гордиенко. Так что вполне возможно, что Нина Гордиенко и моя мама – родственники.
- И судя по отчеству Нины довольно близкие. Они – сестры.
- Александр, вашу маму зовут Кристина? – задал вопрос адвокат.
- Да, а что?
- Как вы думаете, имя Риста может быть сокращением от имени Кристина?
- Так маму бабушка зовёт. Но к чему вы клоните?
- Саша, - Алиса приподнялась с дивана, - Скажи, а есть какое-нибудь место, куда твоя мама очень любит ходить?
- Торговые центры – это её излюбленные места.
- Не то! – воскликнул Семёнов, и Алиса удивилась его импульсивности.
- Ой, мне надо позвонить Гере, узнать как Глеб, как прошла операция…
- Он уже приехал, Алиса. Вместе с Саввой. Глеб – в коме. Пуля все-таки задела сердце, и хотя её удалось извлечь… В общем, Георгию сейчас плохо.
- Да, и он надирается в гостиной как последний алкаш! – воскликнула невесть откуда появившаяся Лёля, - Он так вопил сначала, что разбудил меня! А мне снился такой замечательный сон. Я в белом подвенечном платье и…
- Я пойду к Гере, - перебила подругу Алиса, - Пойдемте лучше все в гостиную. Мне не нравится этот кабинет. Он какой-то мрачный.
- Гостиная не лучше. Она вся в крови, - не удержалась, чтобы не добавить, Лёлька.
- Даниил, скажите, а какая улика с моими отпечатками пальцев найдена около тела Ившина?
- Бильярдный шар с цифрой «3».
- Бильярдный шар с цифрой «3»?
- Да, и я проверил бильярдную в этом доме. Все шары на месте. Вы давно не играли в бильярд?
- Лет пять уже.
Компания из нескольких человек плавно перешла в гостиную.
Алиса и Лёля были в длинных ночных рубашках до полу, это единственное, что смогли найти девушки в шкафах дома, и напоминали своим видом привидений. Обе бледные с распущенными волосами и с размазанным по лицу макияжем. Увидев их, Георгий непроизвольно вскрикнул.
- Что нового, Савелий Игнатьевич? – спросила Алиса.
- Вы внесены в базу данных через организацию, в которой работала Нина, как особо опасная преступница. Не буду вдаваться в подробности, они могут шокировать не только вас, присутствующих здесь дам, но и мужчин. Одним словом канцелярской работой в последний месяц в этой организации занималась дама по имени Суханова Елена Петровна. Странное дело, но Суханова Елена Петровна – это и есть та самая Лена, которая стреляла в вас, Алиса, этим вечером. Её отстранили от дел за провал операции и назначили в канцелярию. Довожу до всеобщего сведения, что канцелярия эта находится вне Российской Федерации.
- Непонятно тогда кто же жил всё это время в этом доме, если Лена была занята работой за границей? – удивилась Лёлька.
- А здесь, скорее всего, никто и не жил, - ответил Гера, - С тех пор, как я встретил Алису, я был в этом доме только один раз. Помнишь, Алис.
- Да.
- И сейчас вот во второй.
- Кто же тогда та дама, что стреляла в Алису, а попала в Глеба?
- Савелий Игнатьевич, кажется, я знаю ответ на этот вопрос. Одного я не понимаю – за что такая жестокость по отношению ко мне? Я же ей ничего плохого не сделала?
Гера отбросил свой стакан с виски в сторону, и хотя он с дребезгом разбился об стену, никто не обратил на это никакого внимания.
- Алиса, ты о ком?
- Ты не догадываешься?
Колокольчик входной двери прервал диалог влюбленных.
Капитан Елизаров сообщил с порога:
- Марина Скворцова отпущена под залог, я привёз её с собой. А Елена сбежала из камеры предварительного заключения.
Никто не стал спрашивать как ей это удалось.
Георгий отдал указания охране оцепить дом и не пускать никого.
- Теперь я знаю, кто мама Насти, - печально произнесла Алиса, - Она сделала это всё, чтобы отомстить отцу своего ребёнка – твоему брату, Гера. Он ведь бросил Настину маму, едва узнал о её беременности. Марина, почему ты сказала, тогда, когда я застала вас целующимися на кухне ресторана, что ты – первая любовь Глеба?
- Я не хотела выглядеть дурой в твоих глазах. Когда ты застала нас целующимися, мы знакомы были всего то три часа. Это бы просто мимолетный порыв. И он прошёл! Я сглупила, прости.
Из кухни послышался дикий крик Лёли.
- Что там такое? – возмутился адвокат.
Быстро среагировавший на Лёлин крик капитан Елизаров притащил за шиворот так напугавшего Лёльку бомжа.
- А это ещё кто такой?! – возмутился Георгий, - И как он сюда попал?! – Георгий намеревался сообщить по рации всем своим охранникам, что они – олухи.
- А, это я его пригласила, Гера. Он хотел кушать.
- Кушать, говоришь? А вдруг у него пистолет за пазухой, и он нас всех пристрелит, не раздумывая?
- Разрешите представиться, - сорвал накладную бороду бомж, - Андрей Миленский – коллега вашей супруги, Георгий Сергеевич.
- Коллега?
- Да, и Леночка тоже работала с нами, царствие ей небесное.
- Поподробнее, пожалуйста.
- Да с превеликим удовольствием.
- Вы спасали меня от смерти в том богом забытом городе! – обрадовалась знакомому лицу Алиса.
- Да, а Лена дала тебе ноутбук с уже переписанным текстом письма. Это было предупреждение, и тебе нельзя было туда ходить. Зря ты всё потом подруге своей институтской рассказала. Благодаря тебе, Алиса, она стала пользоваться нашими методами.
- В первом варианте были угрозы, да?
- Разве это имеет сейчас значение?
- Что-нибудь путное, вы нам расскажите, молодой человек? – разъярился Георгий.
- Давайте, начну я, - предложил Савва, - Во-первых, Ангелину убил Тимофей, - Он украл с помощью Наташи из твоей сумки, Алиса, пистолет, а ещё – книгу и визитку. Наталья сделала то, что он просил – в книге подчеркнула слова, а на визитке написала дату, и положила потом эти две вещи обратно в твою сумочку.
- Что ж Тимофей Эскава – известный киллер. Его славе мог бы позавидовать любой артист.
Это сказал Миленский.
- Тимочка был наёмным убийцей? – не верила своим ушам Лёля.
- Ну, дом то в Помпушино стоит немалых деньжат, дорогая – напомнила Алиса подруге.
- Да, убийство Скворцовой – это был обыкновенный заказ, который Эскава исполнил, - продолжил Миленский, - По стечению обстоятельств, именно Тима исполнял заказ по отравлению Алисы газом, он, как и заказчик, даже предположить не мог, что в ту ночь с тобой будет Гера, который тебя и спасет.
- А что Тимофей делал в моей квартире в ночь своей гибели? – спросила Лёля.
- Во-первых, ключи от твоей «берлоги» у него были уже года три-четыре как, во-вторых, он пытался спасти тебя. Посчитал, что тебе угрожает опасность, потому что видел визитку с твоим номером телефона. Но он просчитался – тому, кто заказал Алису, нужно было убрать ненужного свидетеля собственных деяний. Тима подписал, чтобы Алиса не беспокоилась о тебе дату – 15 мая. На это и рассчитывал «заказчик». Заказчик покушения на Алису знал о ненависти Тимы к белым, и знал, что эта ненависть настигнет когда-нибудь и его, то есть он убивал одним выстрелом двух зайцев в лице одного человека. Заказчик всех покушений на госпожу Миловицкую и убил, заманив в ловушку, Тимофея. И слава богу, что ты в это время была в другом месте с другим мужчиной.
- А как же то, что… две пули? – спросила Лёля.
- Ну, так одной в пистолете не было изначально, - объяснил Миленский, - А вторая попала в голову к Ангелине. Тима был убит из такого же пистолета, но не из того самого, из которого застрелили Скворцову. Вот вам и отсутствие двух пуль в обойме.
- А кто же всё-таки заказал убийство Лины? – спросил Александр.
- Ты до сих пор ничего не понял? – удивилась Алиса, и глаза её начали наполняться слезами – ей было искренне жаль своего наивного друга.
- Собственную невестку заказала Кристина Скворцова через свою сестру по отцу – Нину Гордиенко. В обмен на это Кристина отравила ненужную Нине Татьяну Епифанову, подставляя под подозрение Марину. Нине надоедает шантаж Тани. К собственному несчастью вместо того, чтобы пойти в милиции и рассказать, как Нина силком вливала яд в свой «клон», Таня выбрала шантаж. Вот откуда у нее появились такие большие суммы денег на покупку сумочек от «Гуччи» и другого бешено стоящего барахла.
«Да, - подумала Алиса, - Кристина Аркадьевна ненавидела всех женщин, приближавшихся к ее сыновьям. Насколько она любила сыновей, настолько она и ненавидела их возлюбленных. «Неподходящие женщины», - так она их всех называла. Будь жив сын Ангелины, возможно, была бы жива и она, ведь Кристина трепетно относилась к своим внукам, и прежде чем лишить жизни мать маленького ребёнка подумала бы сотни раз. Но у Лины не было защитника в лице сынишки, как у Марины, например. Впрочем, Марина никогда бы не стала жертвой Кристины. Свою жену Павел не любил настолько сильно, насколько любил Ангелину Александр. Пыталась ли болезненно любящая мать спасти таким образом сына от испепеляющей душу страсти к Лине или просто заботилась о своих деньгах, которые не хотела больше отдавать к карман шантажистки, разве хотя бы один из этих вариантов оправдывает её?».
- Да, на счёт наследства мы проверили, - включился в разговор капитан Елизаров, - Татьяна не получала никакого наследства ни от какой сестры своей бабушки по одной просто причине: она – сирота. Но мы всё равно проверили нотариальные конторы на предмет регистрации прав вступления в наследство, и не нашли никаких записей.
- А если наследство было зарегистрировано в другом городе или вообще в другой стране? – спросил Скворцов Александр.
- Для этого нужно выехать в этот самый город или страну. Но за последний год Епифанова не летала самолетами и не ездила поездами, даже электричками не пользовалась, видно у нее нет дачи. Что касаемо поездок на машине, то у Тани и ее мужа автомобиля нет. И они не оформляли прокат авто в течение года, так же не брали авто в течение этого времени у своих знакомых. Более того, ни Татьяна, и ее муж не имеют водительских прав.
- Я не понимаю, зачем Нине всё это было нужно?! Например, зачем ей нужно было убивать Алису? – никак не успокаивалась Лёля, - Вроде бы сначала покушались на её жизнь, мстя за что-то, а потом…
- Ей никто ни за что не мстил, это она мстила за то, что её лишили дочери! Сначала родителям, которых она убила, подстроив несчастный случай на дороге. Потом – Глебу. Она хотела причинить ему боль, убив его брата-близнеца. А потом ей в голову пришла гениальнейшая мысль, что после того, как она и Глеб вроде бы воссоединились в Риме, можно причинить ему боль более изощренным способом – вернуться к его брату - Георгию. Она придумала для Алисы историю со своей беременностью от Геры, чтобы та исчезла из его жизни. Но это не сработало, и Нина решила убрать Алису с дороги более простым в ее понимании способом. Нужно было просто убить девушку, и тогда Нина смогла бы снова жить вместе с Герой, а Глеб, страдал бы как никогда в своей жизни – ведь он уже поверил в то, что Нина простила его за то, что ты бросил ее беременную десять лет назад.
- Ну, ты и дрянь, - послышалось сзади, и, обернувшись Миленский увидел Нины, уже без специальной маски, делающей её похожей на Елену, как две капли воды. Глаза Нины горели демоническим огнём, - И как только тебе удалось всё это распутать?
- Наша организация всегда работала исправно. Ты ведь это понимала, иначе не убила бы так изощренно ни подозревавшего тебя Марка Лисина, ни бедную Люсю, которую ты приняла за Алису, ни Елену, которая следила за тобой два этих года. Скажи, а как тебе удалось выведать у Лены коды доступа к базе? Если бы не коды, ты бы не смогла ввести отпечатки пальцев Алисы в систему данных. И надо же было тебе сохранить бильярдный шар со времен учёбы и совместного времяпровождения с Алисой, и подкинуть его к трупу Эскавы-Ившина.
- Тебя всё это не касается!!!
В руках Нина держала пистолет – точную копию пистолета, который дала Алисе в своё время, и выстрелила.
Пуля летела по направлению к Георгию, и Алиса понимала, что, убив Геру, Нина обречёт Глеба на пожизненные страдания – добьется своего. Но что с этого ей, Алисе, которая безумно любит Георгия и которая готова отдать за него свою собственную жизнь. И пусть Нине неповадно будет!
Нечеловеческим усилием Алиса оттолкнула Геру в сторону и приняла на себя огонь из пяти пуль.
Никто не успел опомниться, как Алиса оказалось лежащей на полу в крови, а Нина – закованной в наручники. Миленским.
- Андрей, почему? – прошептала, еле шевеля губами, Алиса.
- Я писал записку о встрече в ресторане. Это была моя личная инициатива. Я хотел тебя предупредить об опасности, о том, кто такая Нина на самом деле, но в дальнейшем мне запретили это делать, посчитав, что спецагенты не должны раскрываться на каждом углу. Когда управление узнало, что Нина вышла замуж за Георгия Горцева, будучи близко знакомой с его братом, оно установило за Ниной слежку, в результате которой был сделан вывод, что состояние психики у Нины – нестабильно. Появилась Елена, и Нину стало возможным если не контролировать, то, по крайней мере, знать о каких-то ее шагах. Нина – сумасшедшая. Умалишенная. Она ведь верит в свою новую беременность, хотя прекрасно знает, что не может иметь больше детей. Думаю, предположение управления подтвердится на психиатрической экспертизе.
- Её поместят в психлечебницу?
- Да, и, скорее всего, за границей. Вы больше никогда не увидитесь, не беспокойся. Сейчас приедет скорая, и всё будет хорошо.
- Алиса!!!!
- Гера, я не умру.
- Алиса, а как же наш ребенок?
- Откуда ты знаешь?
- Мне сказала Марина. Представляешь, она была моей домработницей, а я и не знал, что она – твоя подруга. Но в первую очередь она – мама, и всё поняла с первого взгляда на тебя, ещё тогда на вечеринке.
- О, как я рада!
- Алиса…
- Чего ты плачешь, глупенький. На мне – бронежилет. Нина всего лишь прострелила мне ногу в двух местах.
- Правда?
- Правда.
Георгий припал губами к губам Алисы, и она забыла о физической боли.
- Я люблю тебя, Алиса! Выходи за меня замуж!
- Ты серьёзно?
- Серьёзнее не бывает.
Впереди их ожидало светлое будущее. А сейчас они смотрели друг другу в глаза и понимали лишь одно – их любовь вечна, и даже после их смерти она будет жить. В их детях, их внуках и правнуках.
Рассвет вступил в свои права, и щебет первых птиц мирно перемежался с дыханием ветра, и мысли Алисы летели во вселенское пространство с надеждой на то, что они будут услышаны ангелами и донесены до того, кто сидит наверху у самых небес и вершит человеческие судьбы. Истекая кровью, девушка молилась о счастье – своём, своего будущего мужа и их будущего ребёнка.