Семь

— Ты что такое делаешь, маленькии мальчик?
— А я отрываю мухе лапки.
— Зачем? Ты её убиваешь. Нельзя убивать. Нам Бог наш завещал "не убий".
— Чей "Бог"?
— Наш Бог. Бог всех людей.
— А я человек?
— Конечно, мальчик, ты человек.
— А почему у меня нету "Бога"?
— Что ты такое говоришь! Бог есть у всех!
— А мои друзья говорят что его нет.
— А кто твои друзья? Скажи мне как их зовут?
— Не скажу.
— Почему?
— Я боюсь твоей большой белой бороды.
— Не бойся. многие хорошие люди носят бороду. Я тоже не плохой. Ну, скажи как их зовут?
— А я не знаю...
— А почему тогда ты мне соврал что боишься моей бороды?
— Друзья мне сказали, что не надо слушать людей с бородой, потому что они заставляют верить в то, чего нет.
— Как ты можешь слушать таких друзей?! тем более ты даже не знаешь их имён!
— Мне не нужны их имена, я им верю потому, что они красивые, им не возможно не верить.
— А где они живут?
— Я не знаю...
— Как же ты к ним в гости ходишь?
— Никак. Они сами ко мне приходят, во сне.
— Понятно. Такие с крыльями, свет от них исходит?
— Нет.
— Ага. Значит ужасные, с рогами и зубастой пастью из которой огонь выходит?
— Нет, дяденька. Знаете, по-моему вы много смотрите телевизор. Там часто такое показывают.
— Да как ты смеешь!
— А почему вы на меня кричите? Мне страшно, я боюсь вас, уходите!
— Извини, мальчик, извини. Больше не буду. Сам пойми - город, стресс, суматоха.
— Так часто оправдываются в кино...
— Давай лучше вернёмся к твоим друзьям. Их много?
— Семь.
— И кто они такие?
– Я не знаю. На вид они такие же простые люди как мой папа или наш сосед. Я больше не хочу говорить о них. Им это не нравится.
— Им не нравится когда ты рассказываешь о них? Они тебе угрожают?
— Хватит разговаривать со мной цитатами из фильмов! У вас нет своих слов?
— Ты слишком мал, чтобы делать мне замечания! Откуда ты вообще знаешь все эти цитаты? ты наверно сам не отрываешься от телевизора?
— Ловко вы меня, про телевизор-то.
— Не даром у меня борода-то. А всё же, почему?
— Я не знаю, не нравится и всё.
— Хватит убивать мух! Вот зачем ты сейчас разорвал кузнечика?
— А что?
— Я уже говорил: нельзя так просто убивать кого либо. Хоть муху, хоть кузнечика. Это грех.
— Какой грех?
— Тяжёлый.
— Почему?
— Потому что смертный. Один из семи.
— А я слышал что есть семь смертных страстей.
— Причём тут они?
— И одна из них - это уныние.
— Мальчик, ты меня слышишь?
— А? Да, слышу. Извините.
— Причём тут шесть страстей?
— Семь грехов?
— Да, шесть грехов. Причём они тут?
— Ой, вы меня запутали. Ваша борода путает мои мысли.
— Я сам что то запутался. У тебя странные глаза.
— Скажите мне, нето я уже забыл: сколько грехов а сколько страстей?
— Эээ... Мальчик отпусти мышь! Ты её задушишь!
— Я знаю.
— Так зачем ты это делаешь?
— Меня это веселит.
— Веселит?
— Да. Я не хочу быть унылым.
— Но нельзя искать увеселения в смерти других.
— Но я не хочу чтобы меня обвинили в смертном грехе.
— Каком?
— Унынии.
— Но ты же сказал, что это не грех, а страсть, но тоже смертная. Одна из семи.
— Да, вы правы, одна из шести смертных страстей.
— Один из семи грехов?
— Я не знаю, борода-то у вас.
— У меня опять всё путается в голове. Какие у тебя странные глаза...
— Вот, я убил мышку.
— Ты рад?
— Я не знаю.
— Чего?
— Я не знаю можно ли радоваться тому, что для того чтобы тебя не обвинили в унынии, что является плохой страстью, нужно совершить смертный грех. Как же всё сложно у вас. У людей. Сложно потому, что лживо.
— Мальчик, ты странно говоришь. Это твои друзья тебя научили? И что с твоими глазами?
— Ха! Странно говорю? Извини, я просто проверял.
— Что проверял?
— Я проверял Долго ли мне жить...
— Мальчик! Ты где? Куда ты исчез? Мальчик! Ты меня пугаешь...