5. Вундеркинды одинокие и на потоке

А эти на планете чудаки.
А этим на планете не с руки.
Но светят, почему-то, на рассвете.
Всем прочим, как ни странно, только эти.

 1. Они сели за стол в гостиной и Валентин начал свою речь:
- - У меня здесь 14 детей. Точнее моих клонов. Дима, не смотри на меня так. Я пошёл на этот эксперимент, хорошо подумав. Выдающийся генотип должен быть растиражирован. Это мой долг перед человечеством и перед моим отцом. Твоим дедом Дима, кстати. Ты тоже клон. Мы с тобой идентичны. Только вот история жизни у нас разная. Я воспитан по лучшей в мире программе, а ты нет. Вот и вся разница.То, что ты, Дима, прочитал про ленинскую премию фальсификация. Все результаты группы отца приписывали кому-то. А нас как бы и не было на свете. При этом никто не следил за нашими работами, и давали нам любые средства. Но права на жизнь давали нам только регулярные результаты. Отец, сам произведение методики Сидиса- Вяземской (княгиня его мать и моя, следовательно, бабушка), Меня воспитывал по той же методе, но с его усовершенствованиями. Так что в 20 лет я уже был не меньше чем Эварист Галуа, только разностороннее и приспособлен к жизни совсем не так, как Джеймс Сидис - сын профессора.
 Когда нас начали потихоньку убивать, отец помог мне сбежать. Тогда ещё дельтапланы не были в моде, но мы его сделали, и я улетел.
 В Англии я попросил политического убежища и нового имени. Точнее фамилии, потому что имя Джеймс, я сам себе выбрал. Вот так я стал Джеймсом Бондом. А вскоре и доктором и профессором Бондом.
Я много изобретал и стал очень богат.
 Ольга вскинулась.
- Да Ольга. Я тебе не врал. У меня и яхты, и замок, и заводы и уж, конечно банковские счета. Так вышло, что я подружился с твоим отцом, жил у него, полюбил тебя и решил, что ты достойна родить мне сына - продолжателя. Остальное, вам известно.
 Валентин замолчал, давая вырваться возмущению Ольги:
- Джеймс, но ведь ты бросил обесчещенную девушку в самый трудный момент. Почему?
- Извини, Ольга, ты бросилась ко мне в обиде на него. Развод дело не радостное, а он был неизбежен. Ты продолжала любить Диму. Вот если б ты захотела выйти не за сказочно богатого Бонда, а за гениального Валентина, я б рискнул. Но ты выбрала Диму. На здоровье. Но сын мой и я очень прошу не мешать мне его воспитывать. Если не помешаете, ты, Ольга, унаследуешь всё, что есть у Джеймса Бонда.
И более того, ты окажешься матерью гения, какого ещё никогда не было среди людей.
 Они слушали невероятную эту историю насторожённо.
- Это пахнет мистикой, Валентин. Расскажи ты это полгода назад, вряд ли поверил бы.
 Валентин улыбнулся и, на секунду отвернувшись, вдруг оказался с усами и бакенбардами.
- I am James Bound. Do you think anthers?
 Фонетика английской речи, преобразила его голос, мимика английской речи преобразила и его лицо, но больше всего преобразил статус. Перед ними оказался джентльмен, человек высшего круга.
 Он положил на стол листок, имеющий вид официального бланка.
 
«Уильям Джеймс Сидис (1898-1944) читал в возрасте 18 месяцев и написал четыре книги до своего восьмилетия. Его IQ оценивается в районе от 250 до 300 ( наивысшее зафиксированный IQ в истории ),
В возрасте пяти лет он уже говорил на пяти языках и читал Платона по-гречески. В восемь лет он сдал вступительные экзамены в Гарвард, но его приняли туда лишь три года спустя в возрасте 11 лет. И даже тогда он стал самым молодым студентом и закончил университет с отличием в 1914 году в возрасте 16 лет. А в 17 лет он стал профессором математики.
 Он знал около 200 языков и свободно переводил с одного на другой. Он носил традиционную сельскую русскую одежду».
Последнее совсем не случайно. Он носился с идеей российского коммунизма, полагая, что это подходящая среда для таких, как он. В конце жизни он даже в тюрьме отсидел за свои коммунистические идеи».
 Валентин внимательно посмотрел в глаза им обоим, наверно хотел оценить их реакцию на его слова, но они оцепенели.
 Молчание стало тягостным и Валентин продолжил:
 - Жизнь его сладкой не была. Его высмеяли студенты за обет безбрачия. Бросив профессорскую должность Сидис работал, кем придётся, скрывая свою гениальность..
 Но его находили и высмеивали всё равно до самой смерти в 1944 году. В некрологах его называли "удивительным неудачником" и "сгоревшим гением", Но это заблуждение. Он многое сделал под чужими именами.
Истина в том, что человечество не достигло уровня, необходимого для понимания его работ. Гении неудобны посредственностям, хотя без них уже и выжить человечеству невозможно.
 Валентин помолчал, а потом добавил:
- Вывод из опыта Бориса Сидиса напрашивается сам. Должны быть интеллекты как ступени, которые в состоянии спустить мысль гения до уровня доступности основной массе.
 «Гений и его среда» вот смысл моей работы.
 Сейчас наблюдаю за судьбой Павлика Коноплев. Павлик в три года, сам научился делать в уме сложные вычисления, а немного погодя - бегло читать. Читал приключения Винни-Пуха и мамины университетские учебники. В пять лет научил маму вычислять в уме логарифмы (ни в школе, ни в вузе этому не учат - таблицы есть). По самоучителю освоил начала музыкальной грамоты и стал играть по нотам любимые песни (семья была не музыкальная и никто не мог ему помочь). Потом он увидел Периодическую таблицу Менделеева и до тонкостей разобрался в ее закономерностях.
 Поскольку папы и мамы профессоров при нём нет, то он, возможно, ещё больший гений, чем Джеймс Сидис. Но тревожные симптомы уже есть, первой отметкой, которую он принес из школы, была единица.
 Дима и Ольга слушали рассуждения гения как гудки парохода сквозь речной туман. Одно дело иметь сына от неизвестно где шатающегося Джеймса Бонда, а совсем другое дело иметь клон и видеть повседневно его… это… прототип что ли. Над всеми их мыслями повисла тёмная тревога. Лучше было б уехать куда подальше, где никто не помешает им жить своей жизнью, а не этой странной почти нечеловечески покорной науке жизнью.
 Вдруг Ольга крикнула:
- Валентин, остановись. Ты достаточно напугал нас.
Он глянул на них своим рентгеновским взглядом и замолк.
 Едва он ушёл, они заговорили о нём.
- Мы в рабстве его экспериментов, Оль. Ты это понимаешь?
- Он найдёт нас, куда б мы не уехали, Дима..
- Зря он нам это всё рассказал. Думал – так лучше.
- Да он и не умеет думать по-человечески. Он же сверхчеловек. Ну, давай просто будем любить друг друга, а остальное- будет как будет.
- А если он и меня сделает себе подобным?
- Не терзай меня Дима, у меня нет на это сил. Давай будем жить обыкновенно.
- Если удастся. Ты ж хотела, чтоб я стал необыкновенным.
- Я хочу, чтоб ты был мой, для меня, со мной, а не моряк дальнего интеллектуального плавания.
- Да я вряд ли уплыву дальше нашего озера.
- Вот и идём делать собственных детей.
- Ну, кто откажется?
- Потом, заметь, тебе их придётся воспитывать. Не знаю по какой методике, но чтоб люди вышли, а не инопланетяне.
- По-моему это ты работаешь с Валентином в его группе развития младенцев.
 - Младенец, конечно, дело матери, но едва он заговорит, изволь его учить.
- Изволю, но боюсь, с Валентином в этом деле мне никогда не сравниться.
 - Слышать такого не желаю. Мой муж должен быть лучше всех. И клянусь! Ты это сможешь.
 Дима неуверенно улыбнулся.

2 Летом Диму вызвали в Томск. Он отсидел три часа в кабине огромного трейлера, перевозившего мясопродукты. Дорога масляными скольженьями по разъезженной глине, немного потрясла его, уже привыкшее к размеренной жизни, тело и потому шёл он в Управление устало и без особого вдохновения. На свою милицейскую карьеру ему было в общем то начхать. Валентин, правда, убеждал, что так оно лучше. Лучше не иметь чужих глаз в городе, где начинают происходить чудеса.
 Вялой походкой он так и проследовал мимо дежурного офицера и вошёл в начальственный кабинет.
- Рад видеть вас, Дмитрий Алексеевич, - почти искренне улыбнулся грузный полковник. – Преступность низкая, раскрываемость стопроцентная, работа с молодёжью поставлена хорошо. Рад, что я в вас не ошибся. Готовится приказ о повышении вас в звании.
 Дима улыбнулся. Надо было б, так до старости ждал бы повышения. А не надо, - так, пожалуйста. Не плохо бы ещё разобраться кому и зачем это надо. Такие мысли бежали за стеной скромной улыбки. А полковник продолжил своё:
- Очень рад, что вы там укоренились. Женатых уважаю. Народ разболтался, а у вас там избыток красивых женщин, а избыток женщин легко порождает недостатки в работе. Да, так вот, смена погон, увы, предлагается вам не совсем так уж задаром. Городок у вас маленький, заводить отдельную налоговую полицию накладно, а наездами отсюда такое дело не возможно вести. Вот вам и предлагается совместить. Согласны?
- С начальством не спорят.
Полковник, чувствуя иронию, внимательно взглянул Диме в лицо, но, видимо, решил не вникать в психологические нюансы.
- Вот и чудесно. Денёк погуляйте тут, пока документы подготовят. Кстати новые погоны купите и жене подарки.
 Дима вышел на улицу славного города, чем-то похожего на Вену. Впрочем, понятно чем. Вена была столицей огромной империи и собрала с неё все сливки. Империя распалась, а сливки остались. Томск тоже был столицей не меньших размеров губернии и собрал с неё все сливки. Губерния распалась, а сливки, в смысле образовательные традиции и образованные люди остались.
 Дима подозвал такси.
Северск - город призрак. Как и Высегорск долго не числился на карте. В справке о нём сказано:
«Основан в 1949 в связи со строительством Сибирской АЭС и Сибирского химического комбината - первенца атомной промышленности страны (производство плутония).
Первоначальное кодовое название города - Почтовый ящик N5 (или почтовый), позже - Берёзки или Томск-7. Город с 1956. Рассекречен в 1989, но сохранил пропускной режим и вооруженную охрану.
На территории современного Северска существовали села Иглаково (основано в 1656) и Белобородово (основано в начале 18 в.), жители которых были переселены в ближайшие села».
дружба водится. Но этим он займётся, когда квалифицированные помощники подрастут.
 Такси доставило его к дому номер 43. Дом, этот, выпячивающий следы скоростроя, обрюзг от преждевременной старости как пропойца. Это обнадёживало. С таким домом не трудно расстаться.
 Расстаться требовалось доктору наук, продвигавшему идею телекоммуникационных услуг через электросеть. Семёна Борисовича Колорадова корпорации "Универсал" выдали публикации. Да те самые, которые Дима пытался читать, додумавшись до того, что высокочастотные сигналы легко побегут по тем же проводам, что и низкочастотный ток. Тогда в Высегорске все получать доступ к телефонам, чего пока нет в помине. Конечно, до любого места в городке можно дойти не больше чем за полчаса, но телефон всё же за те же полчаса позволяет поруководить десятком человек. Колорадов писал об оборудовании, "предоставляющем конечному потребителю доступ к сети Интернет, телефонию и цифровое телевидение с использованием новейшей технологии PLC (Power Line Communication)".
 Семён Борисович сухощавый мужчина, наголо лысый, с лицом цвета и вида деревянной скульптуры, встретил Дмитрия Алексеевича вполне радушно. Высегорск, а точнее Стовратов монастырь, в его происхождении сыграли не малую роль. Дело в том, что ни к штату Колорадо, ни к колорадскому жуку его фамилия не имела ни какого отношения. Его прадед хант спас замерзавшую в тайге столичную штучку - беглую каторжанку. Ей было за тридцать, а ему, как он говорил, "очень мало". Вот он то и выражался о себе в третьем лице «Коля рад». И под этим прозвищем «Колярад» и остался в истории. Рад он был и ей и их ребёнку. Был личностью незаурядной. Ныне известно, что средний коэффициент интеллектуальности у северных народов выше, чем у европейцев. Говорят – жизнь сурово их отбирает. Так ли, не так ли, но парень выучился рядом со своим сыном. Так что мальчик рос вовсе не в дикости, а скорее наоборот. Женщину эту полиция нашла лет через семь или восемь. К тому времени их сын уже знал грамоту и счёт и многое другое, что носилось тогда в революционных головах. Когда её арестовали, Коля взялся за ружьё, чтобы освободить свою жену, и погиб. Мальчика отдали в приют монастыря. Вырос очень толковый и хорошо образованный монах. Но в монашестве не задержался. а родил отца нашего героя, то есть Бориса Колорадова, который уже учился в Томском университете. Семён же Борисович учился уже в Московском физтехе. Там и стал кандидатом наук. Дальше его физикотехническая судьба занесла в Северск, то есть, в сущности, на родину предков. Из некоторых друзей его в Москве успели получиться даже член-корры. А он, хоть и самый талантливый, пока только доктор наук. Впрочем, с перестройкой всем им, даже в Москве ,хорошо не стало
 А здесь с исчезновением особого снабжения и особых зарплат все искали себе пристанище в других местах. Колорадов попал в то же поток, поэтому, полагал Дима, деловое предложение компании «Универсал» должно его обрадовать. И действительно Колорадов ответил сразу:
- В целом я готов принять ваше предложение. Но есть детали. Мне необходимо довольно дорогое оборудование. Из Америки, знаете ли.
- Не сразу, уважаемый Семён Борисович. Сначала необходимо сами кабели и трансформаторы поменять на подходящие для ваших целей. У нас пока сеть старая. Обновление пока идёт методом латания дыр. А хотелось бы сделать всё по последнему слову, планово и капитально. И чем быстрее мы справимся с первой задачей, тем быстрее примемся за вторую.
А Вы, в нашем техникуме, между тем, подготовите себе помощников. Согласны?
- И вы действительно можете гарантировать мне квартиру, извините, со всеми удобствами внутри?
- Я подготовился к этому вопросу.
 С этими словами Дмитрий Алексеевич достал пачку фотографий.
 Колорадов с удовольствием прошёлся по фотографиям и изрёк:
- Похоже на рекламу мебельного салона. Я могу это показать жене?
 Увы, жены у Колорадова на данный момент не было, но было большое желание соблазнить одну из сотрудниц занять при нём эту почётную должность.
 Дима этих тонкостей не знал и потому сказал просто:
- Да, конечно.
- А эта антикварная мебель, извините, чья?
- Если хотите Ваша. Впрочем, у нас есть мебельная фабрика …
- Ой, не надо самоделок. Вы же позволите мне оплатить эту мебель в рассрочку?
- Своим трудом. Пока Вы у нас работаете, пользуйтесь бесплатно. Решите уехать и увезти, придётся заплатить. И зря Вы так пренебрежительно о нашей фабрике. Эта мебель там и изготовлена.
- Фантастика. Теперь я верю, что у вас, точнее у нас с Вами будет первая в стране PLC.
 Едва Дима покинул лабораторию Колорадова, Семён Борисович подошёл к компьютеру и послал своему приятелю Лопахину электронное письмо с единственной фразой:
"На следующей неделе выезжаю на объект".
Увы, ему нужны были и деньги и связи, уж так сложилась жизнь. Впрочем, авантюрность и азарт пели в его душе свою песню тоже. А что, разве наука не красна именно приключениями? Таков Колорадов, а не будь он таков и не свяжись с Лопахиным, вряд ли б он согласился нырнуть с головой, с его гениальной головой, да в такую глубинку.
 В Академгородке Дима назначил встречу с психологом Вершинным. Молодой парень, вундеркинд, в 22 года ставший кандидатом наук, сочинил программу, меняющую перед глазами ребёнка картинки и голоса, произносящие буквы и слова. Программа учитывала тип восприятия и быстроту нервных процессов младенца. Именно это нужно было Валентину для его Обучающей Среды. Делать это вручную для десятка младенцев тяжеловато.
Но Вершинин, развёл руками:
- Дмитрий Алексеевич, это пока макетный вариант. Всё громоздко и не надёжно. Да сама методика Домана статистически не проверена. Я хочу поставить эту методику на подлинно научные рельсы. Подчёркиваю – хочу поставить, но пока ещё НЕ ПОСТАВИЛ.
- Но вы же заинтересованы в доработке в процессе пробной эксплуатации.
- Но где у вас там я возьму всё это специальное оборудование? Я же использую специальную модификацию так называемого "детектора лжи", и датчики состояния младенца существующие пока в одном экземпляре.
- Закажите за мои деньги десяток таких датчиков. Дайте список покупного оборудования. Остальное сделаю я.
- Хорошо, но я готов заехать к вам не больше чем на месяц. Я, извините, только что женился.
- А успеете наладить всё у нас за месяц?
- Если найдутся толковые помощники, то да.
- Студенты техникума вам подойдут?
- Да, если толковы и добросовестны.
Головоломку с толковыми и добросовестными взялся разрешить Валентин. А Дима решился заняться сыном. Дождь загнал их с прогулки домой. И как теперь заполнить сознание малыша полезной информацией? Ну или хотя бы поэтичной.
- Дальние тучи тёмным краем легли на бурую раскисшую землю, - произнёс он в ушки малыша.
 Что он там понимал и как думал, ещё нельзя было понять. По словам Валентина, он запоминает внутрь сознания все фразы не хуже магнитофона, а лёжа в кроватке, крутит эти фразы, извлекая из них и знание языка и таинственный смысл.
 - Вот собака трясет ушами и смотрит жалобно и серьезно и просится обратно под крышу. Входи, Бар Босс.
 Пёс входит и, отряхнувшись, обретает важный вид.
 Серёжка тянет ручки к собаке и что-то лепечет. Собаке понятно, а Диме нет.
Тесть пришёл подержать на руках внука.
- Ух, ты какой увесистый вырос, Сергей Дмитриевич. Слушай, Дима, - обращается он к зятю.
- Для организации производства пластмасс требуется от 400 до 800 тысяч долларов. Ты готов их выложить?
- Кабели зароем в землю, тогда может быть. А есть расчёт?
- Мы можем увеличить продажу торфа.
- Кому?
- Пусть твой отдел сбыта и выяснит кому.
- Наум Давидович, если Толику не объяснить, где клад зарыт, то он его не найдёт.
- Надо объехать близлежащие деревни. Топлива там наверняка не хватает. Может он собрать заказы на сухие брикеты торфа?
- Может, и я ему поручу.
 Когда тесть ушёл, и они остались с Ольгой вдвоём на террасе дома, по стеклам террасы всё ещё бил дождь и сумерки тихо закрывали занавес дня. На столе остывал электрический самовар и блинчики с вареньем всё ещё обращались с мольбой о внимании.
- Дима, мне все говорят, что ты самый богатый человек в городе, но живём мы на твою милицейскую зарплату и всё. Спасибо бабушкам, подбрасывают нам чего-нибудь вкусненького.
- Оль, я пока миллионер со знаком минус.
Я должен около двадцати восьми миллионов рублей, а корпорация моя раз в пять больше.
- Это я уже слышала, но я не понимаю - кому ты должен?
- Гражданам славного города Высегорска.
- А откуда у граждан взялись такие большие деньги?
- Ну, у некоторых они и до меня были. Маслосырзавод и мясокомбинат дорогие игрушки. Магазины города из-за нашей с Валентином деловой активности удвоили свою цену. Иван Соль тоже был не беден, а теперь и у него фабрика мебели. Есть ещё десяток состоятельных семей. Ну и по мелочи пару миллионов наберётся. Точнее мой бухгалтер знает.
- И как же ты обещал отцу кучу денег, а мы живём в чужой квартире с дранной мебелью?
- Чтобы выйти в открытое море настоящего богатства надо уметь ловить ветер любой человеческой активности. В этом источник любого богатства. Именно здесь и сейчас дуют многие вольные ветры. Потерпи. Я приглядел нам островок. Там замок построим не хуже шотландского и усадьба там километрами квадратными измеряется.
- Ты это про твердь среди болот?
- Выгребем вокруг торф, тогда станет там озеро.
- Боюсь состариться до тех пор.
- А ты поучись у твоей мамы форму держать.
- Я сначала хочу от тебя пару младенцев родить. И побыстрей, чтобы Валентин успел и их в гении вывести.
- Хорошо женщины устроены. Я только смотрел на тебя и то не успел забыть твой ужас и страдания, а ты забыла каково тебе беременной ходить.
- А так же как тебе в долгах ходить. Тяжело, но надо. Ты только на юниц не заглядывайся в дни моей немощи, а то лишу тебя зрения.
- То есть?
- Гляделки выцарапаю.
- Не интеллигентно, а ещё дочь профессора. А вот и он, лёгок на помине.
- Дима, прошу прощения, но в другое время тебя не поймать. Вот набросок прейскуранта, это действующие в районе цены. По этим ценам мы можем продать миллион тонн торфа за пару лет.
- Наум Давидович, я в таком бизнесе ни фига не смыслю.
- Ну, это дело наживное. Прочтёшь мою книжечку и разберёшься.
- О, господи, когда уже кончится мой рабочий день?
- Ладно, ладно. я ушёл. Пойду поцелую внука на ночь. Не знаю, что в нём видит Валентин. Нормальный, хороший ребёнок. Ползает шустро, зубки растут, игрушки ломаются, книжки листаются. Лопочет непонятное. Гении, как и открытия, возникают непонятно как. Детей надо любить и ими надо заниматься. Вот и вся педагогическая премудрость. А читать, раньше, чем думать – это блажь честолюбивых родителей. Нельзя случайную удачу принимать за результат педагогической мудрости.
- Посмотрим.
- Похоже, Валентин обратил тебя в свою веру. Вот это у него хорошо получается. Бедное христианство ожидает свеженькая ересь "Церковь святого Валентина". Всё, всё ухожу. Но не бывает науки без внешней критики. А догмы – штука опасная.
5. Конец лета, начало хмурых дней и холодных ветров. Дмитрий Алексеевич смотрит в окно. Пора бы уже прибыть каравану. Опять у них рация сломалась. Всё надо менять и не только рацию, но и сам вертолёт. Противное предчувствие, мрачное как клубящаяся за окном туча, мешало сосредоточиться.
Он решил позвонить в Томск.
- Майор Стовратов, говорит. Подозреваю разбойное нападение на колонну автомашин. Связи нет, прошу выслать патрульный вертолёт, а лучше два.
Да, заплачу. Точнее компания «Универсал» заплатить, если вызов окажется ложным.
Подтверждение от руководства?
Пожалуйста, можете позвонить президенту компании.
Он положил трубку.
- Да, говорит президент компании «Универсал».
Голоса похожи. Так у нас и имена похожи и отчества. Уловили. Вот и действуйте.
 Жуткое известие пришло через полтора часа.
 Вертолёт охраны сбит, колонна ограблена.
Грустная тишина повисла над Высегорском. Все ждали решения совета. А совет, то есть вся городская знать, собралась в кабинете мэра.
- Пять человек погибло и восемь ранено. Украдена квартальная зарплата бюджетников и пенсия двух тысяч наших стариков. Испорчено завозимое оборудование. Армейские тягачи дотащили трейлеры, но они не пригодны для вывоза накопившейся продукции. "Сибтранс" отказывается посылать другие машины. У них тоже громадные убытки и водители отказываются рисковать жизнью.
Михаил Арсениевич вздохнул, а затем продолжил:
- Максимум помощи, который я смог добиться от областной администрации, это согласие направить налоги собираемые внутри города целиком на нужды города.
- Но это ж копейки, - мрачно произнёс Артём Сергеевич Покарас владелец маслосырзавода. – Я реализую 90% продукции вне города.
- И я так же, - добавил Аркадий Аркадиевич Стовратов хозяин мясокомбината. - А с Дмитрия Алексеевича вряд ли что возьмёшь. У тебя ж одни долги, так, Дмитрий Алексеевич? Ты один и остаёшься, господин градоначальник.
- Думать надо всем. В банке практически нет наличности. Это ж нам оборотные средства везли.
- Хорошо бы кто прямо у нас в городе закупил наши запасы. Иначе я через неделю производство остановлю. Холодильники переполняться. Но коровы меня не поймут. И забивать их …
- Я предлагаю решение, - вставил, наконец, своё слово Дмитрий Алексеевич.- Армия может купить у нас мясо-молочную продукцию, если мы согласимся на льготные условия.
- То есть отдадим им бесплатно. Там ведь тоже с деньгами туго.
- Зато у них есть техника и рабсила. А у нас острова, к которым надо построить мосты и дамбы, не всё же вертолётом косарей доставлять. Да ведь и нет больше вертолёта. Предлагаю попросить Евгения Ивановича немедленно связаться с армией. У него уже есть и опыт, и связи.
- Но это всё хорошо. Это наше светлое будущее. А сегодня ты сам, на какие шиши хлеб свой насущный покупать намерен?
- В кредит. Согласишься, Михаил Арсениевич?
- А чем я зарплату буду продавцам платить?
- Ну, как раз у тебя-то есть чем. Кушать всем надо и носки с трусами быстро рвутся
Это скорее у меня проблемы возникнут. Киловатт часами не пропитаешься, а живые деньги мне практически одни пенсионеры платили.
- Может, напечатаем условные деньги?
- Устроим рай для фальшивомонетчиков?
- Именные карточки придётся ввести.
- Используем армию как посредников. Пусть хотя бы часть наших изделий продадут на сторону и …
 Только Валентин Дмитриевич сидел на собрании молча и мысли его были далеки.
Он сделал предложение Ксении Сардаровой, семнадцатилетней девушке с великолепно широким тазом, и сейчас видел в воображении, как она рассказывает об этом своим родителям.
- Мама, Валентин Дмитриевич сделал мне предложение.
 Мама смотрит на дочку с габаритами и лицом скифской бабы.
- А ты что, не веришь, что помоложе кто решится на тебе женится?
- Да не только в том дело. С ним очень интересно. Он не только очень умный, он весёлый и остроумный. И дети у нас будут гениальные.
- Дочь, он угаснет через десять лет. Останешься вечно голодной бабой при дряхлом старике. А ещё через десять и вовсе вдовой.
- А старой девой угасать лучше что ли? Да и нищей я не останусь. Он очень богат.
- Ещё один налёт и от этого богатства одни бумажки останутся.
- Нет, мама, он и без корпорации богат. Смотри, что он мне подарил.
 Она вытаскивает серёжки фирмы Фаберже.
- И ты уверена, что это настоящие алмазы и изумруды.
- Я ему верю, мама.
- Хорошо, давай сходим к Анастасии Соль. Иван ей как королеве серёжки дарил. Она настоящую цену таким вещам знает.
 Дальше этого места воображение Валентина не шло. Анастасия ревнивая женщина, может сказать всё что угодно и тем самым разрушить хрустальный замок мечты.
 Впрочем, Ксения девушка умная и, несмотря на всю свою внешнюю грубоватость, чувствующая довольно тонкие нюансы человеческих отношений. Потому и взял он её в свои помощницы. Теперь он сидел, тяготясь совещанием, и ждал момента встречи. Широкие бёдра и стойкая грудь внушительных размеров бьют прямо в цель ниже пояса, что бы там не говорили о стандарте 90 -60-90. В иные времена девиц на выданье специально раскармливали для удовольствия мужа. А лицом Ксения огрубела, так это потому, что ей уже лет пять, как женщиной пора бы стать.
 Валентин робел и волновался. В случае неудачи история эта выплывет наружу в таком дерьме местного производства1 Ой ёй, ничего, кроме подмоченной репутации он иметь не будет. Чёрт с ней с репутацией, но это радикальная помеха делу. А гипнотизировать девушку не хочется. Чудеса всегда выходят боком.
 Совещание как-то неожиданно кончилось по принципу "остальное в рабочем порядке", что означало, все дела падут на голову Димы - явно и его, Валентина, голову - косвенно.

6. Буйным туром и робким козликом Валентин выскочил из зала заседаний. Задыхаясь, он вбежал в клуб. Конечно в спортзал. Она упрямо "делает фигуру".
Он замер на минуту, ловя дыхание и сдерживая неуместные желания. Потом сумел глянуть на неё сверху вниз.
- Упорно хочешь быть красивой. Похвально. Мучаюсь желанием узнать, что же сказали твои родители?
- Маму я точно уговорила, папу почти. Осталось уговорить себя.
- А в чём проблема? – оробев, спросил Валентин.
- Да ведь я тебе для твоего эксперимента нужна, а рожу мою ты едва терпишь. Я хоть и толстая до безобразия, но не дура.
- Став моей женой. ты станешь красавицей.
- В твоих глазах?
- Вполне объективно. У тебя жуткий гормональный дисбаланс. У тебя атомная мощь женственности, а ты девственница.
- Ты хочешь сказать, что я лягу с тобой в постель скифской бабой, а встану восточной гурией?
- Да примерно это.
- Тогда я хочу этого немедленно.
Глаза её вспыхнули. и лицо осветилось.
- Это чревато немедленной беременностью и скандалом на весь город.
- Противная старческая мудрость. Мама говорит, ты станешь маразматиком через десять лет, и что я буду делать со своей атомной энергией?
 В ответ на это Валентин разбежался и, кувыркнувшись в воздухе, встал на ноги.
 Ксения ахнула.
- - Мне отмерян двойной срок, Ксения, - вернув себе уверенность, сказал Валентин.
Юницу ловятся на зрелую мужественность гораздо чаще, чем это может показаться. Правда это скоре нестерпимое желание, а не романтическая влюблённость. К этому фильмы добавили в последнее время и сексуальную просвещённость. Словами некой героини Ксения и сказала:
- Я хочу увидеть, что ты можешь в постели.
- А потом своё лицо в зеркале, не так ли?
- Но ты же только что обещал? А я в твой ум верю. Да в тебя весь город верит как в самого Иисуса.
- Милая моя – это лишь правдоподобное предположение. То есть я не знаю, как долго продлится превращение в красавицу.
- Струсил?
 Он посмотрел на её пунцовое лицо.
 - Я готов рискнуть.
- А мне и терять нечего. По крайней мере, я не останусь старой девой.
 - Тогда идём ко мне домой, если не боишься молвы, которая нас догонит и перегонит.
- Ничего, Миша Стовратов нас вчерашним числом запишет.
Это он запросто.
- Как-то ты очень уж панибратски с главой города.
- - А он у нас пионервожатым был. И звали мы его Миша, так и нынче зовём. А твоей женой стану, так и вовсе буду ровней ему - старой мудрой дамой.
 Особенно со спины.
 Непрошеное солнце насмешливо смотрело в окно спальни, когда они туда вошли. Прямо с порога. Ксения начала раздеваться в состоянии почти сумасшествия. Огромные её груди встали торчком, тело стало пунцовым.
 Валентин хотел было позвать её к зеркалу, чтобы она удивилась сама себе, но потом раздумал. Чудо должно возникнуть после того. Он задёрнул шторы начал раздеваться у неё на глазах. Он знал своё тело. Кожа уже не имела налёта свежести, но дряблой не была, а в полусумраке она видела только стройность его фигуры.
Через полчаса он с трепетом отдёрнул шторы и с некоторым страхом посмотрел на неё. Сработало. Кожа на лице стала нежной, широкий румянец дополнил впечатление. Он позвал её к зеркалу.
 Увидев себя в зеркале, она засияла ещё больше.
- Свадьбу хочу в павильоне у Ивана. Знаешь, что сказала Анастасия, увидев твои серёжки? Она сказала, что готова купить их за десять тысяч баксов. Может продать, чтоб было на что свадьбу закатить всем на зависть.
- Ответь ей, что в деньгах не нуждаешься, да и серёжки эти стоят гораздо дороже. Это ж раритет, антикварное изделие.
Я тебе сейчас и кольцо к ним подарю. Мы же идём в преддверие рая.
- Хочу в свадебном платье с гостями, цветами и тройкой с бубенцами.
- Для начала, пойдём - подадим заявление.
- Пойдём,- сказала она, не переставая любоваться на себя в зеркале, и не торопясь одеваться. – Ну, чем я не Афродита?