Турки

Жил да был дяденька по имени Замай. Хорошо жил.
Была у него жена по имени Баба. Такое у неё было имя.
Была у Замая и Бабы большущая кровать, широченная. Они на ней по ночам спали. Замай с краю спал, а Баба у стенки. Иногда Баба с краю ложилась, тогда Замай к стенке перебирался.
Одной летней ночью не задался у Замая сон. Баба ворочалась, храпела, тянула одеяло на себя. А когда в конце концов она столкнула Замая с кровати, он понял, что здесь ему не уснуть.
Вышел он в одних трусах на крыльцо. Благо, ночи тёплые стояли. Сел на ступеньку закурил. Сидит, смотрит на луну, на звёзды, на кусты, Бабой посаженные. Хорошо ему, тепло. А потом склонил голову к перильцу и уснул.
Шли в это время мимо Замаевого дома турки. Не те турки, что в Турции живут. А водились в тех местах такие неприкаянные существа. Сами лохматые, длиннопалые, без ума и совести. Были они очень несчастные, потому что ничего не понимали и знать не знали, где они, кто и что им делать. В поступках своих они руководствовались одними инстинктами. Почему их турками прозвали, никто в точности сказать не мог.
Вот идут турки и видят: сидит дяденька в трусах и ничего не делает. Взыграли у них инстинкты, ведь не было у них такого дяденьки никогда. А тут вот он. Бери его и что-нибудь делай.
Перелезли турки через забор, подошли к Замаю и накинули на него мешок. Один турка положил мешок с Замаем к себе на спину, и пошли они все дальше, сами не зная куда. Украли Замая.
В шесть часов утра с первым лучиком солнца проснулась Баба на своей широченной кровати. Рукой хвать-хвать – нету Замая. Портки его тут на стуле висят, рубашка тоже. А самого нету. Дом обыскала, на чердак заглянула, в погреб покричала – нету Замаюшки. Деревню всю обошла, дяденек и тётенек всех поспрашивала – никто не видал её муженька.
Пришла Баба домой, села на кровать и заплакала. Поплакала, а потом думает: «Это ангелы божии забрали Замаюшку на небеса. Знать, святой он был, раз ни ножек, ни ручек, ни головы, ни пуза не оставили».
Не очень умна была Баба. Зато добра, лицом и фигурой приятна, за что Замай её и полюбил.
Тем временем идут турки, тащат по очереди мешок с Замаем. Инстинкты в турках и говорят: «Ну вот, есть у нас дяденька в трусах. Вон, в мешке сидит. А чего с ним делать-то? Нам от него ни тепло, ни холодно, ни сытно, ни голодно. Тяжесть одна. Ну его! Давайте выбросим дяденьку в трусах». На том и порешили. Кинули мешок с Замаем у дороги и дальше пошли, несчастные.
Только сейчас Замай и проснулся. Вылез из мешка, огляделся, голову почесал и домой пошёл. Идёт и думает: «Эк меня забросило! Неужто я в руках у турок побывал! Баба-то моя волнуется, наверно, а я чужие инстинкты ублажаю!»
К полудню вернулся Замай домой. Баба его обняла, поцеловала и спрашивает:
-Неужто тебя, Замаюшка, ангелы божии отпустили?
-С чего это ты, Баба, взяла, что я у ангелов божиих был?-
Спрашивает Замай.- Мне кажется, меня турки украли, ублажали мною свои инстинкты. А когда надоело, выкинули. Я к тебе и вернулся.
Баба охнула, руками взмахнула, на кровать села и спрашивает:
-А как же они тебя, Замаюшка, из нашей кровати сцапали?
Замай рассказал Бабе, как она его с кровати столкнула, как вышел он на крыльцо и заснул.
Баба подумала и говорит:
-Вот что, Замай, я тебя люблю и не хочу, чтобы тобою кто попало инстинкты свои ублажал. И если буду во сне пихаться, ты меня буди и ругай.
И стали Замай с Бабой дальше хорошо жить. Баба всё равно пихалась и сталкивала, но Замай её не будил и не ругал, потому что понимал, что природа у Бабы такая. На крыльце спал, очень ему это нравилось. Но привязывал себя верёвочкой к перильцам, чтоб не утащили.