Монолог у мраморной плиты

 Привет, подруга, я приехала к тебе и принесла твои любимые белые розы. Прости, что не смогла с тобой попрощаться. Так уж вышло.
Обстоятельства оказались сильнее меня. Я стою возле твоей могилы, смотрю на твою фотографию и думаю: «Сколько же лет мы дружили? « Целую вечность! Помнишь, как мы впервые узнали друг друга? Я была старшей пионервожатой и привела детей на какой-то конкурс в Дом пионеров, где ты работала массовиком. Рядом с тобой увидела очень красивого баяниста. Я не могла отвести от него взгляда, а девчонки, заметив это, сказали, чтобы я и не мечтала: он Аллин жених. И только тогда я заметила тебя. Я посмотрела на вас обоих и подумала: при первой же возможности он ее предаст. С того, кажется, дня мы стали приятельницами, а потом близкими подругами. Помнишь, Аллочка, как мы готовились к своим свадьбам, которые должны были состояться почти одновременно? Мы продумывали свои свадебные наряды, купили ткань на платья: ты- белую, а я – розовую. Ты все время говорила о своем красавце женихе. Глаза при этом у тебя становились такими бездонными! Как ты его любила! Больше жизни. Я завидовала твоей способности так самозабвенно любить. Я так не умела. Я знала, что мой жених сильный и надежный, он любит меня и его любви хватит на нас двоих. А твой красавец, как я и чувствовала, перед самой твоей свадьбой сбежал, объяснив свою подлость вдруг возникшим желанием учиться. Я представляю, что ты тогда чувствовала: горе, разочарование, позор. Я успокаивала тебя и говорила, что эта сволочь не стоит твоих слез, а ты твердила одно: «Если он вернется, я все ему прощу». И спустя год, он вернулся. И ты его простила, потому что сильно любила. Вы даже поженились, но твой красавчик снова не оценил тебя и бросил с двумя детьми. Навсегда. Помню, как ты тогда страдала, как твои дети каждый день ждали отца. Помню, как, устав страдать, ты твердо сказала детям: «Не ждите. Папа никогда к нам не придет». Как много ты работала, чтобы они ни в чем не нуждались, так как их папа даже не помогал материально. Днем ты заведовала детской библиотекой, вечерами мыла там
полы, а ночью шила. И жила не хуже других.
 А как к тебе тянулись люди! Тебя никогда нельзя было застать одну. Со своими проблемами к тебе шли коллеги по работе, их было очень много, ведь ты стремительно поднималась вверх по служебной лестнице: Дом пионеров, городская библиотека, кинотеатр, Дворец культуры. В последних трех ты была директором. Твои подруги, друзья будто грелись в лучах доброты, исходивших от тебя. А ты для всех находила слова, которых от тебя ждали. Наверное, поэтому твое сердце,
не выдерживая такой нагрузки, давало сбой.
 Я вспоминаю, подружка, как ты, работая в городской библиотеке, помогала мне. Сколько мы провели с тобой нестандартных уроков! Какие это были уроки! Мои ребята, завидев тебя, уже знали, что урок будет необычный. Помню, как мы с тобой, отбросив рекомендуемую методистами программу внеклассного чтения, составили свою из авторов, не изучаемых тогда в школах, и на свой страх и риск учили детей по
ней. А каким ты была талантливым организатором! Даже в Израиле всегда вокруг тебя были люди. Ты придумывала сценарии и проводила в
городском клубе вечера.
 Мы редко встречались, но я всегда могла тебе позвонить, когда мне бывало плохо. И ты меня понимала, потому что тебе было еще хуже. Я не могу забыть твоего голоса. О себе ты говорила смеясь, но я чувствовала каково тебе. Так я узнала, что ты почти не встаешь из инвалидной коляски. Спустя год, я приехала к сестре на новогодние праздники. Она показала видеофильм с прошлогодним новогодним вечером. Я видела, как ты с трудом встала из коляски и в своих красивых туфлях на высоком тонком каблуке и в шикарном костюме стояла на сцене. А в этот день ты сидела вместе с нами за праздничным столом, рассказывала анекдоты и вместе со всеми смеялась. А я сравнивала тебя на экране и вот сейчас за столом и увидела в тебе ужасные перемены. Мне было так больно думать, что я теряю тебя. А позже из телефонного звонка я узнала, что ты почти не видишь, а через короткое время-что совсем ослепла. Когда я тебе звонила, ты мне говорила: « Ничего, подружка, мы выстоим».А я думала: « Алле хуже, чем мне, а оптимизма ее хватит на двоих». А еще, подружка, если помнишь, несколько лет тому назад я закончила писать «На крыльях судьбы». Ты читала начало. Я позвонила тебе и сказала, что эту повесть никто не увидит, кроме моих детей и внуков. Перевела ее на дискету, затем на диск и спрятала. Но недавно мой сын открыл для меня в сайте страницу и поместил эту повесть и первые мои три другие повести. Я думала, что это никому неинтересно и читать не будут, но знаешь, люди читают и некоторые неплохо о них отзываются. Теперь у меня появился смысл жизни. Ты бы сказала, что он у меня итак есть: муж, дети, внуки. Это верно, но дочь живет далеко, а внуков я вижу очень редко. А для меня важно общение с людьми, которого я лишена, живя в поселке, где хорошо только отдыхать от городской суеты. Я много читаю. Сын привозит книги из Городской библиотеки. А сейчас у меня появилось занятие, которое приносит мне удовольствие. Правда, муж волнуется, как бы я не перегрузила себя. Но тебе я уже не могу позвонить, чтобы услышать от тебя: «Ничего, подруга , мы выстоим и доживем еще до старости». Ты слова своего не сдержала и ушла, не
дожив до старости.
 Я не знаю, смогу ли я еще когда-нибудь навестить тебя, подруга, но постараюсь. Прости и прощай. Всегда помню тебя и люблю.