Деньги

Было обыкновенное утро, обыкновенного летнего дня. Я проснулся достаточно рано: стояла невыносимая июньская жара и лежать, даже под простыней, было неприятно. Принял душ – это освежало и придавало сил. И, так как холодильник был пуст, как мой ненасытный желудок, пошел в магазин. Единственный shop, который работал в восемь часов утра, был магазин «Александр». Известное имя, правда? Наверное, этот магазин так назвали по имени знаменитого полководца, вот только русского или македонского?
Я вошел в магазин. За нужным мне прилавком ютилась маленькая, худенькая, словно летная иссушенная травинка, остроносая продавщица. Её большие черные очки придавали ей вид задумавшегося о чем-то ботаника.
 Я спросил пол батона и молока, всего на двадцать пять рублей, десяток у меня не было, поэтому я дал сотню. Продавщица сонно отсчитала сдачу - семьдесят пять рублей и пошла за товаром в другой конец продовольственного отдела. Я машинально положил сдачу в кошелек. Тихо звучала какая-то успокаивающая мелодия, думать было тяжело и противно, надрывно жужжал, словно назойливая муха, дешевый вентилятор. Я решил, что когда вернусь домой, то еще немножко посплю, потому что находится в сознательном состоянии на такой жаре, было невозможно.
Некрасивая девушка принесла молоко. Я отправил литру молока в пакет, на котором мило улыбалась, какая-то голливудская звезда модельной внешности, и вопросительно посмотрел на продавщицу.
Лицо её был отстранено, казалось, она находилась не здесь, а где-то очень далеко. Может, у себя дома, в объятьях любимого. Хотя, вряд ли у такой серой мышки существовал ухажер. Мне стало жалко ее, как всегда жалко смотреть на людей, обделенных природой физически или психически. Может, потому что я знаю какого это…
Девушка вспомнила обо мне, открыла кассу и снова отсчитала семьдесят пять рублей.
- А батон, - спросил я сиплым голосом, кладя деньги в портмоне.
Она неловко повернулась к прилавку с кондитерскими изделиями и положила передо мной румяную половинку нарезного. Я сунул хлеб в пакет. И тут до меня дошло, что в моем кошельке оказалось на семьдесят пять рублей больше, чем планировалось. Вот так всегда бывает: вроде живешь честно, никого не обманываешь, делаешь все как положено, а туту из-за поворота случай – и у тебя на руках чужие деньги. И никто, кроме тебя, об этом не знает, что они чужие. Для всех остальных они твои, а, значит, тратить ты их можешь, как тебе заблагорассудиться. Вот тут то и определяется человек, его моральное воспитание.
Я сделал вид, что рассматриваю витрину, и стал думать, как поступить. С одной стороны эти деньги можно оставить себе и купить на них диск с любимой музыкой или билет в кино, а, может, розу чудесной, светлоглазой, темноволосой девушке? Дилемма. Я посмотрел на продавщицу. Она стоически молча сортировала привезенные недавно бутылки пива. Трудится человек, трудится, а потом придет косяк, вроде меня – и обманет. Это несправедливо. Я внутренне сжался и медленно, словно черепаха, ползущая по раскаленному песку, подошел к кассе.
Хриплым голосом мой онемевший язык произнес:
- Вы мне тут сдачу лишнюю дали, вот, возьмите обратно.
И я напряженно отсчитал в красную мисочку для денег семьдесят пять рублей.
Серая мышка вздрогнула, оторвалась от работы, суетливо взяла деньги и запихала их в кассу. Другая продавщица, дежурившая за прилавком напротив, удивленно посмотрела в мою сторону.
Я быстро вышел из магазина. Рассеянная продавщица крикнула мне вдогонку что-то вроде спасибо. Я в ответ, как будто сам для себя, качнул головой, мол - пожалуйста.
Когда я оказался на улице, то почувствовал облегчение. Казалось, солнце уже пекло не так сильно и, даже стало прохладней. На душе было спокойно и легко. Господи, спасибо тебе, что я отдал деньги.