Освобождение

Пролог
 
 …Сладкие порывы страсти не отступали от его пульса. Сочетание невинности и дикости в ней терзало его, и ему это безумно нравилось. Комната плыла от жары, которую выделяли два слившихся тела. Сладкий поцелуй девушки еще более утопил его в сказке. Это была волшебная ночь. Он не просто полюбил эту девушку. Что-то в ней было манящее. То, чего он боялся…

 1
 Впервые он встретил ее на банкете в честь дня рождения директора банка, в котором он работал. В тот вечер он чувствовал себя униженным одним человеком, которого толком-то и не знал. Здесь следует больше рассказать об этом герое.
 Работа на компьютере в банке не приносила ему желаемых доходов, но любовь к информатике с самого детства поставила хакера на небезопасный путь: он начал воровать деньги со счетов. Сначала для забавы, потом для доходов, а сейчас для необъяснимой с некоторой точки зрения вещи. Он увяз в этом хобби. Это стало его жизнью, его карьерой, его работой.
 Многие другие компьютерщики знали его, как первоклассного профессионала в виртуальных делах под кличкой Автоном. Но никто не знал, что он, Иннокентий Фортунатов,- работник крупного банка; никто не знал его другой жизни.
 Имея счет в своем же банке, он перекидывал туда ворованные деньги. Иннокентий не забирал с него крупные суммы: он тратил их с помощью кредитной карточки: это было незаметней. Таким способом он и обеспечивал себе существование.
 В свои двадцать семь лет Фортунатов жил холостяцкой жизнью. Его квартира была в центре города, неподалеку от его места работы. Знание города Иннокентием не ограничивалось походом от дома до банка и обратно: он часто любил ездить за покупками в различные магазины, тем самым, запоминая разные места.
 Вот так однажды он проезжал в такси мимо одной заброшенной улицы. (Иннокентий всегда ездил в такси: не переносил Хлопоты, которые появляются с твоим собственным автомобилем. Так что такового у него не было.)
 Один дом здесь казался старее остальных. В нем никто не жил, в отличие от некоторых других. Что-то привлекло его внимание: черно-серые бревна стен и разбитые окна встревожили Иннокентия. Ему казалось, что это был некоторый зов судьбы, какая-то угроза нависала над его благополучием.
 Когда здание исчезло из виду, Фортунатов повернулся к водителю и стал наблюдать за дорогой, ведущей на более оживленную улицу.

 2
 За день до того самого банкета в ресторане «Огонь» Иннокентий Фортунатов встал утром раньше обычного. За окном было светло, но прохожих не наблюдалось. Он поглядел на пустые тротуары сквозь стекло и на секунду вспомнил вчерашнюю поездку и странный испуг при виде того ветхого здания.
 Когда Иннокентий вышел из душа, то его тело заласкали лучи солнца, пробивающиеся через окно. Это добавило ему бодрости и уверенности в себе перед предстоящим рабочим днем. Надев выглаженные брюки, новую рубашку фиолетового цвета, купленную вчера, побрызгавшись туалетной водой с привкусом вишни, Фортунатов встал у зеркала, выставив указательный палец вперед, и сказал своему отражению:
 -Эй, парень, тебя ждет любимая работа!
 С блистающей улыбкой он вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

 Чистые черные туфли четко отбивали ритм походки Иннокентия по асфальту. В руках у него был сиреневый кейс с банковскими документами. Зайдя в тонированное здание финансового учреждения, Фортунатов поприветствовал широкоплечего охранника. Когда Иннокентий зашел в свой офис, он, не присаживаясь на свое рабочее место, включил компьютер и запустил программу выявления на экран монитора состояния его счета для того, чтобы узнать, сколько он вчера потратил. Пока шла загрузка, Фортунатов включил радио и, припевая мотив совсем другой, своей любимой песни, подошел к огромному затемненному окну и начал любоваться высокими постройками обслуживающих фирм родного города.
 Мотив любимой песни, воспеваемой Фортунатовым, вскоре переплелся с мотивом той, что играла в эфире станции, и на высокой ноте мелодии Иннокентий вернулся к монитору и взглянул на экран…
 Его прекрасное настроение резко прервали несколько одинаковых цифр перед глазами. От неожиданного шока Фортунатов не сразу ринулся к монитору, чтобы ближе рассмотреть то, что он уловил взглядом от окна. А когда сделал это – его зрачки застыли:
 -О, господи! – произнес Иннокентий, заметив, как его тело похолоднело от страха после того, как три ноля осветили состояние его счета, заработанной и наворованной за последний год суммы,- Меня ограбили!...

 3
 Весь день Фортунатов провел за своей машиной преступлений, пытаясь найти хоть какой-то след происшествия, но ничего подобного не было. Одни только цифры, означающие дату и время, когда его баланс был приравнен к нулю.
 Иннокентий никогда не мог представить, что столько мыслей может проходить через его голову одновременно: сначала он подумал, что кто-то из работников банка узнал о его тайной жизни и решил отомстить тем же, но позже понял, что никто из таких умных людей не стал бы воровать всю сумму сразу, чтобы позже не получить срок за преступление, ведь никакая месть не будет считаться оправданием. Но они могли поставить ставку на то, что Иннокентий никому ничего не скажет, боясь доказательств его воровства со стороны соперника, да и к тому же, все бы узнали, что на его счету была немалая сумма денег, которую он просто не в состоянии заработать, а только награбить. В конце концов, Фортунатов решил, что все, кто работают здесь, интересуются одними деньгами, которых у них куры не клюют, и никакая принципиальная месть никогда не пришла бы в задумку ни одному сотруднику банка.
 Но кто-то же украл все деньги сразу.
 -Новичок… - прошептал Иннокентий, и его пальцы на клавиатуре задрожали в предверьях разгадки.

 Через некоторое время Фортунатов решил проверить все счета всех банков города: не пополнился ли какой-нибудь из них в то самое время ограбления на ту самую сумму, что вчера еще была у Иннокентия вместо этих нулей. Но остальные банки вносили в компьютер информацию только о времени открытия и закрытия счетов (не их изменений), а, сколько у него было денег на своем счету, Фортунатов и не знал. Ведь он для этого и включал компьютер, чтобы увидеть, сколько там финансов, ведь покупок он вчера сделал много, не задумавшись даже о ценах. Идея проверки других банков отпала, Иннокентию не везло в личном расследовании.

 Фортунатов был лишен покоя; время до восьми часов вечера он практически потратил на то, что смотрел все на тот же свой пустой счет с грустной и злой надписью « Фортунатов И.: 0 рублей 00 копеек ».
 Еще позже Иннокентий начал просмотр балансов сотрудников банка, чтобы найти себе немного денег на некоторое первое время, иначе он не проживет. Совсем незаметно, очень аккуратно, буквально по несколько рублей он начал скачивать себе от вложений богатых людей, работающих в этом здании.
 Он даже и не думал, на что он наткнется…
 На одну из фамилий последняя операция перевода была совершена как раз в то самое время вчера поздно вечером, когда Иннокентия обчистили…
 Время проставлено с точностью до секунд: совпадение было невозможным!
 Блестящие зрачки Фортунатова передернулись и покосились на имя владельца этого счета, « Риченко И.».
 -Что?!? Меня обчистил мой же директор, Илья Иванович?!?
 
 4
 После того, как часы пробили восемь, и Иннокентий увидел фамилию своего директора на мониторе, он быстро выключил компьютер и направился домой все обдумать. Но когда он отворил дверь, разделся и прилег на диван, то думать не получалось. Он не верил, что Илья Иванович, богатый человек, может воровать счета, что ему никак не нужно. Иннокентий никак не мог найти никакого мотива, который побудил бы директора сделать эту вещь. Фортунатов посчитал даже, что это очень низко для Ильи Ивановича. Себя же Иннокентий не считал низким человеком: он занимался этим для поддержания своего бюджета.
 -А ведь завтра у этого ублюдка день рождения в ресторане! И как мне себя вести? Будто я ничего не знаю? – Иннокентий вздохнул,– Так и придется вести,- и замолчал от безысходной ситуации. Проблема была еще в том, что Фортунатов никогда ни с одним из сотрудников не горел желанием общаться. Поэтому он плохо всех знает, включая директора. Он не знает, на что тот способен…
 Но все-таки через некоторое время Фортунатов нашел успокоение для души: он решил, что завтрашний рабочий день он потратит на то, чем обычно занимается, а затем пойдет на банкет (к тому времени уже появятся деньги) и, забыв обо всем, будет там веселиться.
 Чтобы убрать напряжение, Иннокентий включил спокойную музыку и, сняв рубашку, снова лег на диван. Немного погодя он нажал верхнюю кнопку пульта, что лежал у него под рукой, и экран стоящего на столике в углу телевизора засветился, передавая поступающие сигналы какого-то фильма-мелодраммы, но без звука: Иннокентий отключил его, чтобы тот не перебивал расслабляющую мелодию, звуки которой сладко лились из колонок музыкального центра и проникали Фортунатову в голову.
 Уже через пять минут его глаза начали медленно закрываться, и Иннокентий погрузился в тревожный сон.
 Ему снился предстоящий банкет: будто он подходит к Илье Ивановичу и при людях высказывает своему директору все, что о нем думает, и о том, что тот ограбил его. А далее следует увольнение и бедное существование…

 Иннокентия разбудил бой часов.

 5
 Кто мог знать, что именно этот банкет изменит всю его жизнь.
 Он увидел ее за самым дальним столиком.
 У нее были огромные ресницы, которыми она так невинно хлопала, открывая и закрывая глаза. Ее платье сверкало от зеркального шара, который не переставал кружиться, впрочем, как и голова Иннокентия. На нежных руках девушки были надеты светлые перчатки. Русые волосы развивались от работы встроенных в стены вентиляторов.
 Она была очень молода, но одета, как взрослая деловая женщина. Иннокентий сразу догадался, что ее вид был не для нее самой, а для другого человека, который сидел с ней за тем же столиком.
 И этим человеком был Риченко Илья Иванович.
 Главная церемония поздравления еще не начиналась, так что Фортунатов подумал, что его директору больше нечем заняться, кроме того, как посидеть со своей молодой девчонкой, которую он так сегодня вырядил для этого вечера.
 Именно тогда Иннокентий и поймал себя на том, что он впервые интересуется личной жизнью человека, с которым работает, директора, и раз это впервые, то ему сложно угадать, кем эта девушка приходится директору: любовницей, женой? Да ей лет семнадцать!
 Фортунатов настолько не мог оторвать от нее глаз, что не заметил сам, как она на секунду взглянула на него и чуть-чуть улыбнулась в ответ такому пристальному взгляду.
 Илья Иванович уже ушел куда-то пару минут назад, но Иннокентий все же боялся к ней подойти. Причем боялся не из-за директора: в ней самой было нечто пугающее: молодая девчонка казалась очень сильной женщиной, психологически стойкой и такой манящей. В девушке была какая-то влекущая тайна.
 Иннокентий через весь зал почувствовал аромат ее бархатного тела: такой обжигающий, страстный.
 -Как неестественно,- очень тихо проговорил Иннокентий, и пульс его заиграл.
 Девушка снова взглянула на Фортунатова, и теперь он заметил это, после чего неловко отвернулся, чтобы не показывать ей свою очень счастливую улыбку.
 Иннокентий стеснялся осознать, что эта слегка дикая девочка, младше его лет на десять, понравилась ему. Он усмехнулся, прислонив ладонь к бьющемуся сердцу. Появилось непреодолимое желание что-нибудь выпить.

 6
 Раскаленный уголек окурка мигом разбился об асфальт. Фортунатов всегда хотел бросить курить, но никогда не получалось, и сейчас он подумал, что это, наконец-то, вскоре произойдет, если каждый раз, когда он будет выходить на улицу, чтобы втянуть в себя никотин еще одной сигареты, там будут стоять все те же парни и снова и снова надоедать друг другу скучными разговорами о деньгах, как это было сейчас.
 Входя в помещение, Иннокентий услышал лестные аплодисменты, адресованные Илье Ивановичу и той самой девушке, что сидела с ним. Сейчас они оба стояли на сцене и принимали кучу поздравлений от публики. Фортунатов был удивлен, что девушка стояла на сцене вместе с ним, да и еще так откровенно обнимаясь: любовницу так не показывают на люди, тогда это должно значить, что она его жена…
 -Это все равно, что я женюсь на десятилетке,- подумал Иннокентий,- ему же сорок с лишним!
 Отчасти неприятное чувство испытал Фортунатов, но он не сознался себе, что, возможно, это была ревность.
 Оставшееся время в ресторане Иннокентий провел, сидя за своим столиком в одиночестве, наблюдая за девчонкой, которая снова сидела за тем столом, но уже без Ильи Ивановича: с ней были два других молодых парня. Иннокентий видел их пару раз в банке, но понятия не имел, кто они и какую должность занимают. Мысленно он посоветовал им не заигрывать с девушкой директора. А она еще не раз поглядывала на Фортунатова, останавливая пламенный взгляд и пламенную улыбку на его лице.
 Через пять минут парни уже удалились, увидев, как возвращается Илья Иванович. Тот хотел присесть, но девушка подошла к нему, что-то сказала, по-детски поцеловала его в щеку и направилась к выходу. Сердце Фортунатова задрожало, когда он почувствовал аромат нежного тела проходящей мимо девчонки.
 Повернув голову к выходу только через некоторое время, чтобы это не было слишком приметным, Фортунатов успел заметить лишь шелковый лоскуток ее розового платья, ускользающий за дверью.
 Осмотрев повнимательней оставшееся в помещении общество, Иннокентий решил, что больше ему здесь делать нечего.
 -Боже, что я делаю?- Иннокентий медленно встал и, еще раз обежав глазами зал, чтобы убедиться, что на него никто пристально не уставился, поторопился покинуть ресторан следом за девушкой.
 Но когда он оказался на улице, то успел разглядеть одни только шахматные квадратики на желтой машине, в которой уехала прочь отсюда та милая девушка. Недолго думая, Фортунатов крикнул водителю проезжающего мимо такого же автомобиля:
 -Такси!
 Через двадцать секунд под ним оказалось мягкое сидение салона.
 -За этой машиной, очень прошу…

 7
 Невозможно было угадать, что, встав сегодня с ужасным настроением, Иннокентий, проведя сложный день, вечером будет совершать такой нехарактерный ему поступок. Он и сам не мог поверить в то, что он это делает. Он, конечно же, раньше совершал рискованные, возможно отчаянные, поступки, но они никак не были связаны с самым прекрасным чувством на земле.
 Фортунатова начало немного укачивать в машине, и у него заболела голова. Возможно, потому, что весь сегодняшний день сидел у компьютера, грабя свой банк, пока к нему в офис не вошел охранник и не спросил:
 -Вы еще здесь? А все уже на банкете!
 Тогда Иннокентий мигом собрался и поехал в «Огонь».
 И вот теперь он в такси преследует другую машину, в которой находится та, которая заинтересовала его так, как никто и ничто его еще не интересовало.
 Передняя машина остановилась перед большим двухэтажным домом. И хотя он был немного в женском стиле: розового цвета снаружи, постельные тона штор на втором этаже, тусклые лампы в конах,- Иннокентий все же понимал, что живет она здесь с Ильей Ивановичем.
 Фортунатов так же приказал таксисту притормозить, затем, когда девушка вошла в дом, расплатился с ним и отпустил, не прося подождать. Две желтых машины растворились в темноте пустой улицы.

 Медленно, шаг за шагом, глотая слюну, Фортунатов пробирался к входной двери этого красивого дома. Он даже не знал, что он ей скажет, он просто шел и собирался нажать кнопку звонка. Были мгновения, когда он хотел одуматься, развернуться и идти обратно, но он как будто специально отправил такси прочь.
 Иннокентий чувствовал огромное приятное и волнующее тепло в груди и почти по всему телу, но он не знал, любовь это с первого взгляда или просто странное увлечение необычной девушкой, а, может, это и вовсе одно и то же.
 -Она на десять лет моложе меня!- пытался одуматься Фортунатов, но желание от таких мыслей только прибавилось - А, хотя, раз Илья Иванович с ней, то я чем хуже?
 Он остановился перед дверью и очень глубоко вздохнул. Иннокентию показалось, будто это все не наяву: в голове все как-то плыло, и в глазах слегка тускнело. Как-то все отличалось от его настоящей жизни: от банка и денег, от компьютеров и воровства. И самое интересное в том, что от всего этого ему сейчас захотелось избавиться, забыть, проститься с прошлой жизнью и, обособившись от внешнего, реального мира, окунуться в сказку только с ней одной, ласкать ее, сладко целовать. Нужно лишь набраться смелости и позвонить.
 Теперь Иннокентий стал бояться, что ничего не выйдет, точнее, он стал даже уверен в этом, но почему так быстро менялись мнения, не знал. Казалось, что вот-вот она сама выбежит к Фортунатову и бросится к нему, и тут же он осознает, что это глупо – стоять тут и верить в невозможное. Столько много эмоций поставили Иннокентия в трудное положение: просто не было у него еще таких девушек. Ко всем он относился очень обычно и неинтересно, как посчитали бы другие, но для него самого это казалось тем, что надо. Поэтому все девушки и бросали его, даже те, которые поддерживали отношения по расчету, ведь деньги у Фортунатова все-таки водились.
 Так что же за странное чувство пробудила в Иннокентии эта девушка? Она подожгла затухший вулкан? Или же этот вулкан никогда и не горел? Захотелось любить. Любить так, чтобы чувство переплеталось с грехом, грехом неверности, безответственности. Захотелось, чтобы это стало временным удовольствием, а не на всю жизнь, иначе удовольствие потеряет свое качество. Но временное наслаждение не для тела, а для души. Захотелось любить украдкой и каждую секунду бояться, что это скоро закончится.
 Обдумав все это и осознав, что такая любовь сделает его жизнь намного интересней, Иннокентий набрался сил и придавил округлую кнопку звонка подушечкой указательного пальца.

 8
 Из открывающейся двери дунуло шелковым теплым ветерком. Потихоньку уходящая в сторону дверь освободила для взгляда Иннокентия это прекрасное, слегка детское, но уже зрелое, грешное и столь невинное одновременно, умное и глупенькое лицо семнадцатилетней девушки. На лбу Иннокентия появились капельки пота при виде ее просвечивающего ночного халатика, который она только что надела.
 Она даже и не пыталась изобразить удивление: похоже, она знала, что он появится здесь: может, даже наблюдала в окно за тем, как он колеблется перед звонком.
 Иннокентий взглянул в ее глаза, голубые и прозрачные до глубины души, которую она почему-то пыталась постоянно скрывать. И, похоже, у нее это получалось: все, кто ее когда-либо знал, запоминали лишь ее глубокие глаза, но никто в красоте этой глубины так и не смог разглядеть какого-то конкретного дна. Никто не мог раскрыть ее настоящий характер. Эта девушка оставалась загадкой для всех.
 -Я,- заговорила девушка, и ее голос напомнил Иннокентию счастливый звон самых маленьких колокольчиков в мире, сладкий шелест лепестков роз, когда на них попадают капельки воды, наипрекраснейшие ноты пения птиц,- я Инна.
 Иннокентий почувствовал запах ее шоколадной помады, когда она произнесла это имя.
 -Кеша,- сказал Иннокентий быстро, но очень мягко, он взял ее хрупкую руку, кожа которой была сравнима с пушистым облаком, таким легким, что оно уносит тебя. Горячими губами он прикоснулся к ее кисти. Тепло передалось по их телам и пробудило страсть к наслаждению. Когда это тепло дошло до головы, Иннокентий вспомнил, что никогда еще не называл себя Кешей, так, как он представился ей. Только сейчас он понял, как приятно может звучать его имя, которое он всегда считал дурацким, а теперь оно лишь дополнило романтическую обстановку.
 Инна сделала жест рукой внутрь прихожей, тем самым, приглашая гостя пройти. Кеша тут же проскользнул, и когда оказался внутри, то подумал, что это тот самый рай, который ему нужен: здесь все в нежных тонах и блестящих обоях. В качестве объяснения этого теплого мотива интерьера Иннокентий тихо произнес слова об Илье Ивановиче:
 -Он здесь не живет! Это только ее дом…
 Кеша очень сомневался, что его директор мог иметь такой стиль. Это могло значить одно: Инна не жена Илье Ивановичу, а только любовница. Но почему тогда директор выходил с ней на сцену? Впрочем, Кеша не собирался сейчас размышлять об этом: главным для него стало решение о том, что Илья Иванович здесь не появится сегодня.
 С моментом, когда Инна захлопнула дверь, в душе Кеши произошел отрыв от мира банков и денег, и он окунулся в чистый рай с головой.
 Инна не спеша подошла к нему и положила руки на плечи, затем они скользнули по его груди и отступили. Кеша и не заметил, как ее шоколадные губы оказались у его рта. Его язык первый приступил к поцелую, но тут же остановился… Лицо Кеши немного удалилось от лица Инны. Она не стала снова приближаться, а принялась ждать, глядя на его губы, которые Кеша легонько сжал.
 Тогда порыв страсти, вулкан, пробужденный тайной, взорвался в его сердце, и Кеша быстро схватил Инну за талию и приподнял ее так, чтобы она смогла повиснуть на нем, охватившись ногами.
 Он уже не помнит, как донес ее до спальни с закрытыми глазами при поцелуях, но когда он спотыкался и ронял что-нибудь, их рты наполнялись воздухом от смеха.
 В спальне было намного жарче, но Кеша был готов это терпеть, и более того, он готов был наслаждаться этим.
 Когда он опустил Инну на кровать, она стала расстегивать на нем рубашку.
 На минуту ему показалось, будто он вернулся в свой семнадцатилетний возраст, будто она перетягивает его в свое, юношеское, время, когда хочется только любить, считать себя и партнера идеальной парой. И хочется рассказать об этом всем своим друзьям, которые у Фортунатова были в то время, в отличие от сегодняшнего дня. И Кеше захотелось вернуться туда, где ты думаешь, что жизнь будет бесконечно прекрасной с любимой, где в тебе живет вера, где ты жаждешь любви и где ты занимаешься ею в первый раз. И сегодняшняя ночь напомнила Кеше это чувство, ему действительно показалось, что он делает это сейчас впервые, пусть это и не так.
 Ее губы передвигались по обнаженной груди Кеши. Он вздрагивал, когда к коже прикасался ее язык. После того, как она отступила, Кеша снял с нее просвечивающую одежду и начал целовать в губы, когда его тело оказалось прямо над нею.
 Эта ночь была волшебной, чувства менялись с огромной скоростью. Рай оживал и таял, питаясь теплом соединенных тел. Розовый свет лампы менялся голубым, а затем сиреневым, пока на нее не скользнула рука Инны, и та не погасла. Стали видны лишь очертания горячей кожи. С каждой секундой они получали все большее и большее наслаждение…
 
 9
 Лучи света пробудили Кешу, он повернулся на постели и увидел перед собой спящую Инну. Прищурив глаза, Фортунатов вспомнил всю прошедшую ночь. Ему хотелось радостно улыбнуться, как вдруг перед глазами возник образ Ильи Ивановича. Кеша теперь понимал, что в этом доме он не живет, тогда бы он вернулся сюда еще вчера, но, в любом случае, не стоит рисковать.
 -Как же она прекрасна… Но почему она не моя?- спросил себя Кеша и осознал, что ему нужно уходить. Иннокентий, конечно, не боялся действий по отношению к своему директору, которые могли привести к катастрофе, просто он не был готов к такому сейчас, поэтому он поспешил тихо одеться, не разбудив Инну, и покинуть дом. Какими будут их дальнейшие отношения, Иннокентий пока не представлял.
 Последний раз взглянув на спящую Инну, Кеша вспомнил вчерашнее чувство решительности, которое пришло к нему впервые во взрослой жизни, и снова спросил себя
 -Неужели я сейчас просто уйду и после даже не попытаюсь добиться того, чтобы она стала моей?
 В голове Иннокентия начали созревать отголоски какого-то большого плана, что нужно совершить для того, чтобы быть с Инной только вдвоем. Эта ночь много значила в его жизни, и она должна означать, что Инна любит его и, значит, готова бросить Илью Ивановича ради него. Кеша не был уверен на сто процентов, но все-таки он захотел попробовать отомстить ему.

 В этот день на работу идти не нужно было, и Иннокентий, вернувшись домой, упал на диван, закрыв глаза от усталой ночи. Жизнь казалась ему прекрасной и легкой, кроме одного препятствия: он не знал, как ему быть с Ильей Ивановичем. Он понял суть счастливого существования: идеального счастья нужно добиваться: хотелось закрыть глаза на препятствие, но оно не давало покоя, значит, его нужно обойти, чтобы остаться только с Инной.
 Кеша уснул, но мозг его продолжал работать. Эта девушка-девчонка изменила его: он сам понял это; она не научила его проще смотреть на трудности в жизни, но захотелось совершить какой-нибудь необычный поступок. Сбежать. Сбежать вместе с ней. Это и будет той местью, первые мысли о которой у Иннокентия появились еще в доме Инны.
 Но для того, чтобы сбежать, нужны были деньги, и Кеша знал, как их достать.
 Нужно будет хорошо все обдумать…
 
 10
 Всю следующую неделю Фортунатов будет думать над этой идеей.
 Сначала она казалась ему совершенно нереальной, когда он немного проспался от такой бурной и незабываемой ночи, но после он все чаще и чаще начал мечтать о том, как он с Инной проводит время вдали от этого города.… Именно такие мысли заставляли Кешу задуматься о побеге, который он начал считать обычным делом. Еще через некоторое время, когда Кеша конкретно начал обдумывать дело, страсть к освобождению питала Кешу уже так, что в голову приходили все более и более решительные поступки, которые он хотел совершить.
 Фортунатов задумал наворовать себе огромную сумму у клиентов и работников банка, а главное – все деньги со счета Ильи Ивановича. Затем обналичить всю эту сумму, что сделать будет трудно чисто психологически, ведь кассиры могут подумать, что что-то не так, раз клиент снимает столько денег. Именно поэтому Фортунатов решил снять только десять процентов, а для этого нужно и награбить намного больше.
 Была еще другая проблема с кассиром, который увидит, что буквально за небольшое время на счет Иннокентия обрушился необъяснимый шквал переводов, и в миг раскроет преступника. Нужно было как-то убрать следы этого шквала, оставшиеся в памяти компьютера в виде дат и времен, как раз по которым Иннокентий вычислил Илью Ивановича. Задачей Иннокентия было заполучение специальной программы вскрытия кодирования компьютерной памяти блокированных данных, не подлежащих изменению. С этой программой можно поменять даты, сделав их реже, или вовсе их убрать, будто на счету Кеши была такая сумма с самого его открытия.
 Был один человек, который владел этой так называемой программой «Миксер», и которого знал Кеша. Фортунатов был ему когда-то близким другом. Его звали Павел, а второе имя – Ксерокс.
 Павел сам создал программу, но в то юношеское время, когда они с Кешей общались, она была не совершенна. Но Кеша хорошо знал Пашу и знал то, что он всегда доводит свои дела до конца. Так что Иннокентий был полностью уверен, что Ксерокс ее усовершенствовал до такого уровня, что та готова приступить к делу и, наконец-то, быть использованной.
 Каждую минуту, когда Кеша думал о программе, он снова вспоминал Инну. Иннокентий не знал, как ему быть с ней: рассказать о побеге, что он задумал, заранее? В этом случае он не будет уверен в безопасности освобождения: не потому, что Инна может рассказать обо всем своему любовнику, Илье Ивановичу, просто многое может случиться… Пусть лучше он пока будет знать об этом один, а уж потом, после преступления, Кеша заедет за ней, и, он уверен, она согласится уехать с ним.
 План был сумасшедшим, но Кеша надеялся на удачу, пусть и осуществление плана имеет очень маленькую вероятность. Фортунатов верил в сумасшедшую идею, более того: он даже был согласен, что это та ночь свела его

 С легким нажатием кнопки в стенном шкафу зажегся свет. Кеша отворил дверь в него и увидел много разного старого «мусора», как называл это Фортунатов. Теперь он понял, что ошибался: иногда там могут находиться очень нужные вещи, в частности, записная книжка с адресами друзей с давних времен. С тех самых времен, когда Кеша совершал виртуальные преступления исключительно ради забавы.
 В куче старых вещей на верхней полке он откопал растрепанную коробку из-под обуви, в которой он держал записи для компьютерного ориентирования пять лет назад. В этой же коробке была и оранжевая, модная в то время, записная книжка. Именно она интересовала его сейчас. Ненужные тетрадки, исписанные файловыми названиями блокнотики – все то, что сейчас Кеша знает наизусть, полетело в сторону, прочь от Фортунатова.
 Книжка оказалась почти на самом дне. Горячие пальцы крепко схватили ее и начали искать, перелистывая страницы. Кеше нужен был адрес электронной почты его когда-то очень близкого друга. Он надеялся, что тот не изменился, а если да, то придется использовать другие виды поиска.
 Внезапно к нему в голову снова пришла Инна: ему неудержимо захотелось к ней, все бросить и побежать, целовать, обнимать ее, говорить о том, как он хочет уехать отсюда с ней…
 Три дня прошло после их ночи, и у Фортунатова не получалось бороться с желанием увидеть ее, чтобы можно было спокойно довести план до совершенства, чтобы эмоции не допустили присутствие какой-либо ошибки в нем.
 -Еще немного, дорогая,- прошептал Иннокентий,- и мы убежим с тобой!
 Эти слова дали ему на последующее время толчок не только к мечтанию, но и к работе над задумкой. И вскоре Кеша понял, что план был бы неверным, негармоничным, пустым и бесполезным, если он не думал об Инне, составляя его.
Иннокентий понял, что освобождения не может существовать без Инны, иначе говоря, правильней будет как раз и держать ее образ в голове, чтобы он согревал и радовал, заставлял стремиться к счастью…
 Кеша начал представлять, как они вдвоем покидают родной, но отчасти надоевший город в поисках новой, более высокой жизни. Он не отпускает ее руки, это все, что ему достаточно сделать, чтобы выразить свою любовь, и Инна поймет это. Он смотрит ей в глаза и думает о том, что теперь их жизнь станет другой: он не будет больше работать в банке и грабить клиентов: деньги потеряют всякий смысл для него, надеется Кеша, нужны лишь месть Илье Ивановичу и первичное финансовое состояние на поездку, покупку нового дома, отдых и развлечение, затем новая, другая работа и жизнь, не имеющая ничего общего с жизнью в родном городе, кроме любви к Инне.
 А когда они найдут райский уголок в каком-нибудь курортном городе, то будут только и делать, что заниматься любовью и пить шампанское, а когда насытятся на первое время, будут обсуждать их новую жизнь, которая станет сбывшейся мечтой. Надо лишь еще немного подождать…
 Но иногда Кешины мысли все-таки становились мрачными: ему начинало казаться, будто ничего не получится, будто Инна не согласится и уедет не с Ильей Ивановичем даже, а с каким-нибудь другим парнем, вроде одного из тех, что сидели с ней на банкете за одним столиком, а потом ушли, увидев, что директор Иннокентия возвращается. Фортунатов боялся. Поэтому ему очень хотелось ее предупредить, но не мог: это может сорвать план, если Илья Иванович каким-то способом узнает. Иннокентий не хотел на оставшееся время заставлять Инну врать Илье Ивановичу, что она никуда не собирается. Да и к тому же, если Кеша не стал бы рассказывать Инне о том, что он ограбит банк, то тогда уж она точно могла оповестить об отъезде Илью Ивановича, подумав, что в этом нет ничего серьезного, а тот в свое время поймет, что Иннокентий собирается совершить еще одно финансовое преступление, раз теперь он знает, что его работник любит поворовать.
 Страх прерывался мечтаниями, мечтания – страхами, но Кеша не переставал надеяться на то, что Инна ждет и верит в их силы, в их победу, в их свободу так же, как и он.
 Мысли прервались, взгляд Иннокентия упал на запись в оранжевой книжке:
 -Вот оно!- обрадовался Кеша, ткнув пальцем в надпись «Ксерокс».
 
 11
 Павел Клеверов зашел в свою трехкомнатную квартиру, кинув ветровку на тумбочку около двери. Он жил один: его девушка Света не захотела пока жить вместе, это очень серьезные отношения, по ее мнению, до которых нужно подождать. Сейчас Паша ждет, когда Света согласится выйти за него замуж.
 Та же, как и у Иннокентия, карьера Павла была связана с компьютерами, а точнее, он ими теперь торговал, разрабатывая новые модели и пуская их в производство.
 Очень известная фирма, сотрудником которой он является, предложила ему работу еще два года назад. После того, как он согласился, его поставили на место чуть ли не у самого станка, но за это время до сегодняшнего дня Паша прошелся по длинной служебной лестнице, и теперь он директор довольно таки большого филиала этой фирмы.
 Заработок такой высокой должности не мог не сказаться на интерьере его квартиры. Первым делом он сделал красочный замечательный ремонт, а после подкупил дорогой мебели, включая вещи, которыми он не пользуется вообще: вечно пустой журнальный столик, который, как начал считать позже Павел, нужен только для красоты, высокий торшер в углу зала (Паша включает его примерно раз в месяц для приличия) и бардовую бархатную кресло-качалку, что стоит на балконе.
 Павел любил красоту и уют, пусть в них и не нуждался. Так как он не так давно вступил в настолько хорошо обеспеченную жизнь, то не полностью ей еще насладился. Ему нравится придерживаться этикета, он любит быть аккуратным, достойным человеком и в последнее время сам удивляется, почему жажда к деньгам не губит его. Паша знает многих, кто готов убить за деньги, если этих бумажек будет много, а сам считал, что счастья с ними никогда не будет, жизнь они не продлят, прекрасных чувств не обострят. Как жаль, что все, кому удается стать обеспеченным немалыми финансами, всегда забывают эти золотые правила. Но такая забывчивость обошла Павла стороной, и он был рад этому.
 В малой комнате на длинном черном столе стоял аккуратно выкрашенный Павлом в фиолетовый цвет его компьютер новой разработки фирмы, в которой он работает.
 После того, как Паша попил чай на кухне, он подошел к нему, нажав кнопку включения. Почти сразу появилось изображение рабочего стола с надписью в одном окне: «Вам сообщение».
 Павел, не задумываясь, нажал кнопку ввода, проговорив медленно:
 -Давненько мне никто не писал.
 По монитору прокатился белый цвет листа, на котором наклонным шрифтом было грамотно написано: «Ксерокс, нужна твоя помощь, встретимся завтра в 20:00 в «Розочке». Автоном».
 -Не может быть,- радостно закричал Павел,- неужели Автоном? Господи, как давно я про него ничего не слышал,- Клеверов мгновенно уселся в уютное кресло и начал стучать по клавиатуре, улыбаясь и посмеиваясь. Паша отыскал в программе почты обратный адрес послания и как можно быстрее написал ответ: «Автоном, вы ошиблись адресом. Ксерокс».
 -Это наше правило ты, я надеюсь, не забыл.- Произнес Павел, вспоминая, как они пять лет назад общались по электронной почте и придумывали шифры, одним из главных которых было писать вместо «Понял тебя» те слова, что сейчас набрал Клеверов.

 12
 В половину девятого солнце скрылось за большим густым облаком, и мрачную улицу стал освещать только искусственный свет. Самым ярким из них был тот, что шел из кафе «Розочка» так, что тени двух сидящих там молодых людей нечетко отражались на тротуаре.
 -Помнишь, как мы нечаянно процессор сожгли Васе из твоей группы?- через смех спросил Паша.
 Кеша, вспомнив это, залился еще большим смехом, а когда более-менее успокоился, то произнес с иронией:
 -Да, мы были тогда большими хакерами!
 -Он на нас сильно обиделся тогда,- продолжил Паша, а, сделав паузу и немного подумав, проговорил,- знаешь, я ведь все-таки попросил у него прощения вполне серьезно. Я знаю, мы были парни без предела, без комплексов и думали, что были без совести, но я все-таки сделал это тогда, а тебе не сказал: думал, ты будешь отрицать: «Зачем?».
 Иннокентий припустил глаза, и ответил через некоторое время:
 -Интересно, почему сейчас мне очень стыдно перед ним, а тогда не было?
 -Стыдно?- удивился Кеша,- Ты что, так сильно изменился? Ты же был таким бесшабашным.
 -Не…- помотал головой Кеша,- теперь я другой.- И сам задумался над словами, что только что сказал.
 Павел увидел непонятную смесь грусти и счастья в глазах Фортунатова и решил развеять эту обстановку:
 -Так зачем же тебе понадобился мой «Миксер»?- Клеверов улыбнулся взглянувшему на него Иннокентию и начал уплетать картошку фри.
 -А он в порядке-то?- Прищурил глаза Фортунатов.
 -Я его усовершенствовал, конечно же. Так зачем тебе вскрытие не подлежащих изменению данных?- Не уходил от своего вопроса Клеверов, запивая картошку кока-колой.
 -Я сделаю то, после чего мне нужно будет уехать из страны.- Фортунатов поглядел на Павла таким взглядом, будто умолял того о чем-то.
 -Тогда лучше не буду спрашивать.- Удивился Паша и прошелся взглядом по всем посетителям кафе, чтобы на всякий случай убедиться, что на них никто не смотрит.
 -Можно у тебя копию приобрести?- спросил Кеша и прикусил губу в ожидании положительного ответа.
 -Только взять даром…-мило проговорил Паша,- а лучше, взамен на молчание…
 -Я все равно тебе заплачу, хочешь ты этого или нет.- Убедительно отрезал Фортунатов так, что в дальнейшем Паша не стал говорить на эту тему.
 -Друзья не платят друг другу, иначе, они не друзья! Забыл мои слова?
 -Нет,- рассмеялся Кеша оттого, что вспомнил, как часто Павел повторял эту фразу раньше.
 -Ну, тогда, я думаю, ты возражать не будешь на нулевую оплату, поверь, у меня денег достаточно. Но никому ни слова,- снова заулыбался Павел, даже не думая, что Кеша кому-то может рассказать о программе, что было бы глупо.
 Секунд на десять они оба замолчали. Иннокентий смотрел Павлу в глаза, а тот куда-то на стол, попивая через трубочку напиток, но после ожил:
 -В общем, так: эту программу никто не должен видеть, поэтому я храню ее не на одном диске, а по частям, каждая из которых в отдельности от другой ничего собой не представляет.
 Кеша кивал головой в знак полного согласия. Павел продолжал:
 -Разные диски с разными файлами я держу, ясно-понятно, в разных местах. Чтобы собрать все воедино мне понадобятся сутки, а, может, и более. Так что, давай завтра здесь же в это же время встретимся? А сейчас еще посидим, повспоминаем…
 -Отлично!- понравилось Кеше.
 Павел действительно готов был помочь другу, на какое бы преступление тот не шел. Такой его характер Иннокентий помнит еще с университета, в котором они вместе учились.
 Договорившись о встрече через два дня здесь же и снова в восемь вечера, старые друзья побыли еще немного в «Розочке», поговорили о старых временах, а через час разошлись.
 
 Идя домой, Фортунатов решил для себя перечислить отличия предстоящей операции ограбления от предыдущих, мелких дел. Это, он решил, поможет еще раз проверить план и, возможно, если Фортунатов что-то забыл, указать на ошибки.
 Во-первых, сумма: само собой, она намного больше, чем раньше, да и брать ее Иннокентий будет наличными, но все проблемы по этому поводу Кеша уже предусмотрел. Во-вторых…
 Сколько Фортунатов не думал, он не мог вспомнить еще хоть одно отличие и, наверное, потому что его не было. Выходит, что это почти обычное дело, которыми Фортунатов занимался сотни и сотни раз – такой вывод забрался ему в голову.
 -Тогда и мести-то особенной и нет.- Шепотом произнес Кеша и почувствовал себя униженным и очень-очень мелким человеком – такое чувство пришло к нему впервые.- Если Илья Иванович не дорожит Инной, а на ту мелочь, которую я заберу с собой, ему с его-то финансовым положением, наверняка, плевать, то ему будет просто поровну на все, что произошло.- Продолжал мысли вслух Иннокентий и понимал, что открывает для себя много нового, того, о чем он не задумывался раньше, того, что делало задуманный план почти пустым, раз это план, в первую очередь, мести. Илья Иванович восстановит свой счет и забудет, что был такой Фортунатов.
 Казалось бы, что еще Кеше нужно, кроме того, как уехать с любимой девушкой, но никто не может его понять сейчас, кроме него самого: его ограбил директор, у которого есть любовница, и Кеша влюблен в нее. Он превосходит его во всем, включая положение в службе, а это очень больно - служить такому человеку. Две причины: зависть и ревность - переплелись так сильно, что составили единое целое, и этим целым стало непреодолимое желание мести.
 -Я должен сделать что-то больнее, что-то более жестокое для него, чем то, что я задумал.- Выразительно и тихо Кеша прошептал так, чтобы его не услышали прохожие из-за топота каблуков об асфальт.
 Такой злопамятный характер был у Фортунатова с детства: он не мог просто уехать и стараться не вспоминать прошлую жизнь, нужно было с ней по-настоящему покончить, чтобы было полное удовлетворение от нее, первой, для того, чтоб с легким сердцем потом начать вторую, более счастливую жизнь. Только насытив свою злопамятность, можно спокойно наслаждаться последующим счастьем, любовью, иначе память об унижении все будет портить.
 Не прошло и пяти минут, как Фортунатов придумал более серьезную, более приятную для Кеши, но опасную для Ильи Ивановича месть.

 13
 Прошла неделя, которую Фортунатов, помимо работы, потратил на составление четкого плана действий, что он назвал слегка неподходящим именем для мести. Это название пришло Кеше в голову, когда он вспоминал Инну, ее странность, странность во всем, совместимость, казалось, несовместимого: детской жизни и взрослого существования, полного понимания и загадки, доброты и пикантного кусочка зла. Испытывая еще один, еще более глубокий, порыв страсти по Инне, Иннокентий дал название своей операции «Для незнакомой мне любви».
 Только сейчас Фортунатов вернулся из авиокасс, где приобрел два билета до одного из самых богатых рекреационными ресурсами города Франции. Иннокентий выбрал именно эту страну, так как считал ее поистине страной любви.
 Теперь, уставив взгляд на билеты, он начал усомнятся еще больше в совершенстве своей приготовленной задумки:
 -Получится ли все?- Со слегка слезящимися глазами думал Кеша,- Дай Бог, чтоб получилось, иначе, я не смогу без Инны. Эта девушка сразила меня. Я чувствую ее тепло и сейчас, когда она на огромном расстоянии от меня!- Иннокентий опустил веки, а голова его склонилась вниз. Пока он видел одну темноту, пришла мысль:
 -А что, если отказаться? Что, если не делать ничего? Никуда не уезжать, а просто тайной от Ильи Ивановича встречаться с Инной? И зачем я терзал себя всю неделю, не видясь с ней? Можно еще все бросить!
 Кеша открыл глаза, чтобы более здраво осознать эту мысль, но наткнулся на авиабилеты и диск с программой «Миксер», который он взял сегодня у Клеверова в «Розочке», встретившись с ним по-договоренности снова.
 Фортунатов выдохнул, увидев эти предметы, и произнес:
 -Да нет, не стоит… Уже многое сделано. Да и оставаться в этом тухлом банке не хочу!
 Лишь неделю назад Фортунатов называл свою карьеру в банке любимой работой, а теперь он так отзывается о ней. Это не только потому, что Кеша попался на свой же крючок, когда его счет обчистил Илья Иванович, Что он сам сумел обнаружить, но и потому, что он встретил эту незнакомую ему до сих пор девушку. Любовь к ней изменила Фортунатова: заменила в нем тягость к ограблениям на страсть к побегу, освобождению. И сейчас он знает, что если план удастся – это будет последнее ограбление в его жизни, он старался быть уверенным в этом.
 -Я все-таки сделаю это,- зарядился оптимизмом и смахнул ладонью по слезе с каждой щеки Иннокентий,- Для незнакомой мне любви! Я сделаю это!!!- Кеша улыбнулся быстро и надолго, закончив фразу, подойдя к широкому окну.
 Солнце скрылось за широким и высоким зданием в другом конце города. Ждать оставалось не так уж долго. Завтра – последние проверки, а послезавтра – «Для незнакомой мне любви».

 Когда Кеша ложился спать, ему вспомнилось лицо Павла Клеверова во время второй их встречи. Он протягивал Кеше диск с «Миксером», и именно тогда Кеша заметил, каким счастливым выглядит его когда-то очень близкий друг. Похоже, ему больше ничего не нужно было: у него есть любимая девушка (Павел рассказал о ней Иннокентию), и пусть она пока не согласна жить с ним, ему все равно больше ничего не нужно, даже деньги.
 Фортунатов не пошел бы на дело без «Миксера», поэтому от состоявшейся сегодня встречи с Павлом зависело многое, все его будущее, которое Кеша захотел сделать таким, как настоящее Павла, только в еще большем раю.
 Засыпая, Кеша тихо-тихо прошептал:
 -Спасибо, Паша…

 14
В это утро Иннокентий проснулся с огромным чувством страха, когда вспомнил, какой сегодня день. Мысли о том, что еще можно все отменить, больше не посещали Кешу: он окончательно решил для себя, что это замечательный шанс вырваться на волю, ведь так приятно безответственно сбежать от утомляемой и скучной работы, от своей примитивной жизни, жаль лишь, что это будет непросто, опасно, а от того и страшно. И среди всех волнений была лишь одна мысль, которая согревала Иннокентия, как ничто и никогда не согреет его больше: сегодня он увидится с Инной.
Со временем, пока Кеша собирался на работу, пропал и страх, даже появилось некоторое ощущение гордости, как будто представляешь, что ты главный герой какого-нибудь захватывающего фильма. Именно такое чувство избавляет от страха, убеждая, что все вокруг фальшивое, пусть это и не так, просто так легче.
Двести счетов с немалыми суммами на них попали под руки Фортунатову. Они принадлежали различным клиентам банка: так что пропажа не успеет раскрыться прежде, чем Фортунатов совершит главную часть своей операции. Ну и, конечно же, Кеша перекачал, как и хотел, всю сумму с баланса Ильи Ивановича; это был самый приятный момент: жаль, что действовать нужно было быстрей, и Фортунатов не смог как следует им насладиться. Ну, ничего: впереди было самое главное, что просто приведет в шок директора.
Окончив переводы, Иннокентий достал из своего сиреневого кейса тот самый диск, что дал ему Павел. Вставив его в главный блок компьютера, он быстро набрал код запуска программы «Миксер». Кеша был уверен, что она сработает: несколько проверок вчера не дали ни одного отрицательного результата.
На экране появилось время, оставшееся до завершения работы программы, задачей которой по поручению Иннокентия стало уничтожить временные данные сегодняшних изменений, чтобы стереть следы переводов.
-Полторы минуты,- тихо выговорил Фортунатов, сложив руки в замок и поставив локти на стол,- только полторы минуты, и никто никогда не узнает…
Никто не узнает, что лишь за четыре часа было совершено двести переводов на имя «Фортунатов И.»
-Что, если кто-то уже увидел, что я наделал?- задрожали пальцы у Иннокентия, чуть-чуть касаясь клавиатуры,- Не думай об этом! Не думай!- хлопал себе по лбу ладонью Кеша, пытаясь успокоиться и выбросить всякого рода переживания, ведь они ничем не помогут. Только он успокоился, как вдруг услышал громкий звук шагов за дверью.
Сердце забилось часто-часто; казалось, что оно находится прямо в голове и бьет по сознанию так сильно, что в глазах все затуманивается.
Дверь скрипнула и начала открываться.
-Нет,- тихо проговорил Кеша, его руки машинально начали работать: они хотели выключить монитор, но от дрожи скинули со стола кучу бумаг, поднимать которые было не время. Единственное, что придумал Фортунатов,- это встать и загородить монитор, но он чуть было не упал, когда ударился об угол стола.
Иннокентий почувствовал ощущение полного провала, только теперь он представил, какие страшные последствия может иметь неудача…
-Ты чего?- удивился входящий Антон – работник банка с той же должностью, что и у Иннокентия.
Фортунатов абсолютно не знал, что ответить; в горле появился огромный ком. Страх просто готов был в любую секунду вылиться наружу. В голову начали приходить самые жестокие методы исправить положение, вплоть до мысли о том, что Антон – свидетель, которого не должно быть. Кеша уже не мог контролировать такого размера волнение. Оно бы дало свой результат, если Кеша не услышал сзади звуки работы компьютера по переходу в режим заставки: это значило, что на экране больше нет того окна с «Миксером».
Фортунатов быстро вспомнил, что на прошедшей неделе он поставил себе в системе время, через которое загружается заставка, равное всего одной минуте. Эта мысль дала необыкновенное облегчение, и Фортунатов смог почувствовать тепло, что пробежалось по всему телу от прошедшего испуга. Но отходить от монитора он все равно боялся, хотя понимал, что там уже нет ничего на экране, кроме мерцающих бабочек. Но хотя бы, он уже был в состоянии говорить:
-Стучи в следующий раз!- Фортунатов медленно отошел от стола, повернувшись к экрану, чтобы все-таки убедиться, что на нем режим заставки,- Я напугался…
Кеша не мог отдышаться и тогда, когда увидел, что на экране одни бабочки
-Чего хотел?- строго спросил Иннокентий, подходя к Антону.
-Мне нужны курсы всех валют за прошедшую неделю.
-Нашел время,- подумал Кеша,- ни разу ко мне не заходил, а тут…- Фортунатов еще раз глубоко вздохнул и ответил,- Возьми в пятой ячейке справа,- Кеша указал на висящую на стене у двери полку, прямо у головы Антона.
Незваный гость взял папку оттуда и мимолетно скрылся в коридоре. Кеша подошел к тому месту, где только что стоял Антон, и закрыл за ним дверь.
-Невежа!- грубо проговорил он,- Хоть бы спасибо сказал.
Когда Иннокентий вернулся к монитору и выключил заставку, то операция уже была закончена, и если за это время никто в банке не обнаружил, что Фортунатов наворовал денег с двух сотен счетов, то он уже не сможет найти того, кто это сделал.
Иннокентий облегченно вздохнул, но все же понимал, что дальше будет еще труднее: предстояло обналичить деньги.
Фортунатов вынул и положил в кейс диск, выключил компьютер и покинул офис, направившись к кассам.

 15
Было настоящей удачей то, что кассир была новая, и она не знала Фортунатова, а, тем более, его зарплату, с которой нельзя заработать такие деньги, что пришел забирать Иннокентий.
-Сколько бы вы хотели взять со своего счета?- совсем чуть-чуть удивилась кассир, увидев сумму на экране.
-Десять процентов, я думаю,- спокойно ответил Кеша, будто такая сумма для него – пустяк.
Кассир приподняла брови, подсчитав, сколько это будет, и тихо, но Фортунатов услышал, прошептала:
-Неплохо,- затем обратилась к Иннокентию,- ваше удостоверение?
-Вот оно,- протянул документ Фортунатов

За последние минуты Иннокентий понял, что он испытал новое чувство: переплетение риска и частичной победы, когда идешь по улице с уже полным денег кейсом в руках. Кеша просто не мог сдержать улыбку счастья оттого, что самая опасная часть плана позади.
Никто из прохожих не смотрел на него, все были заняты своими делами, своими проблемами. Поэтому никто не мог позавидовать его счастью.
В квартиру Иннокентий забежал. Быстро вызвал такси и начал собирать нужные вещи. Самолет был через четыре часа, а еще многое нужно было успеть.
-Как странно,- подумал Кеша,- Инна еще не знает, что я ей предложу сбежать прямо так сразу…
После упаковки одного чемодана, Фортунатов снова сел за компьютер. Так как это была главная часть операции, он все-таки еще раз задумался: стоит ли? Но, вспомнив, что Илья Иванович его обчистил, Кеша опять отбросил все сомнения прочь.
Фортунатов подключился к сети банка, затем встал с кресла и подошел к окну, тихо открыл его, нащупал под подоконником с внешней стороны дома приклеенный на скотч диск цвета, что и подоконник, чтобы визуально нельзя было отличить снизу, аккуратно сорвал его и вернулся на свое прежнее место.
CD-ром зажужжал. Заглатывая байты информации с круглого блестящего предмета. Это были программы, которые нелегко достались Автоному совсем недавно, когда он виртуально воевал с одним хакером, который однажды залез к Автоному в компьютер и скачал оттуда много интересного.
Вирусы!!! Вот что было на этом диске. Несколько безобидных (Иннокентий их и использовал раньше), а один огромный, который Фортунатов не осмелился тогда применить. Он предназначался, в принципе, для больших систем. Банк как раз подойдет!
Вздохнув полной грудью, Иннокентий решился и нажал кнопку ввода до упора.
«Программа запущена» - заблистала надпись на экране.

В банке Риченко Ильи Ивановича одновременно вздрогнули изображения всех мониторов, буквально на секунду, а потом с виду все стало, как прежде, и персонал продолжал работать и трудиться, не подозревая, что как раз в это время уничтожаются все данные из их сети: цифры, буквы, отчеты финансов, кредиты, долги – все стало бесследно исчезать.
-Что за черт?- ударил по компьютеру так, что тот начал падать, Антон, когда вместо того, чтобы показать состояние счета, система проводит форматирование абсолютно всех данных. Антон успел поймать компьютер, но это уже не помогло.
Все работники просто взбесились при виде различных задач в компьютерах, которых и не было до этого в памяти вовсе, таких как: отпылесосить диск С или воскресить Элвиса Пресли на панель задач. О крахе системы тут же узнал и Илья Иванович; для него это было ужасным шоком: он потерял огромные деньги.

Таксист за окном просигналил три раза. Кеша понял, что это за ним, и поспешил выключить компьютер, взять кейс и погнать к выходу. Банк был рядом, так что нужно было быстрее садиться в машину, чтобы его никто не успел увидеть. Но, выходя на улицу, Иннокентий все же сбавил обороты, чтобы не привлекать лишнего внимания и не вызывать никаких подозрений. Через минуту желтая машина уже проезжала мимо учреждения, где, исходя из интереса, собирался народ, чтобы полюбопытствовать, что случилось с банком. Фортунатов слегка пригнулся, чтобы остаться незамеченным.
Теперь его ждет то, чего он ждал неделю, ждал в волнениях и страхах – это путь к Инне. Она ведь – та, из-за которой и происходит весь этот побег.
-Неужели я, наконец-то, еду к ней…

 16
Ветер дул ему в лицо, но глаза слезились не от этого. Кеша стоял, задрав голову, глядя в окна на втором этаже знакомого ему уже выкрашенного в розовый цвет дома. Там не было ни души, и все попытки Иннокентия кого-нибудь там разглядеть оказались без результатов.
Ветер дунул еще сильнее, и Иннокентий закрыл глаза: по его щекам прокатились холодные слезы.
Кеша не стал ничего произносить, он не хотел даже думать в этот момент: он просто опустил голову.
Так Кеша готов был стоять вечно без единой мысли в голове о том, куда могла деться Инна, но за спиной ждало такси, а совершенное преступление рано или поздно, но в любом случае заставит Иннокентия бежать. Только делать это ему придется теперь одному.
Глубоко вздохнув два раза, чтобы успокоиться, Кеша с досадой повернулся и пошел к дороге: в руках у него был сиреневый кейс, полный денег, тех, которые должны были стать средством для побега с любимой, а остались лишь наедине с Кешей.
-Зачем они мне без Инны?- взглянул на кейс Иннокентий – Эти проклятые деньги! Ими действительно не заменишь любви.- Фортунатов опять закрыл глаза, и уже более крупные капли слез попадали из них на асфальт – Где ты? Все ведь было так готово для счастья, ну почему тебя нет?
Проходя мимо большой вбитой в землю деревянной таблицы, Иннокентий приостановился. Наверное, потому, что он не помнил, чтобы она здесь была. На ней большими буквами было написано: «Продается».
 -Продается?!- слишком громко удивился Кеша, но таксист все равно не услышал его – Зачем она продает дом? Переехала? Куда?- удивление заставило его поразмышлять: он делал это вслух, но уже тише – Не похоже, что есть дом, лучше, чем этот.
Больше думать сил не было, потому что вот уже на протяжении недели он только и делает, что думает, а когда наступает время для того, чтобы собрать плоды своей работы, оказывается, что одна маленькая деталь, которую нельзя было предугадать и которая рушит все дело, случилась именно в это время, и все старания оказываются безрезультатными.
Он даже не стал записывать телефон, оставленный на плакате, ведь, по мнению Кеши, это все равно номер Ильи Ивановича: раз она его любовница, то он и будет вести сделки за нее, ведь он более опытен в финансовых делах.
-В гостиницу…- гундосым от слез голосом проговорил еле слышно Фортунатов, сев на мягкое сидение автомобиля.
-В какую именно?- доброжелательно спросил таксист – Их несколько.
-«Последняя…», «Последняя…»,- Иннокентий никак не мог припомнить названия одной из самых близких к аэропорту гостиниц.
«Последняя надежда»?- помог ему водитель.
-Да,- тихо сказал Кеша, подняв голову и заслезившимися глазами взглянув в зеркало, чтобы увидеть таксиста,- именно туда.

В дороге Иннокентий понял одну очень важную вещь: вот уже пять лет у него нет ни одного настоящего друга, который рассказал бы ему сейчас о том, как тяжело найти свое идеальное счастье, и практически никому это не удается, как неблагодарна часто бывает любовь, но не нужно обращать на это внимания, ведь жизнь продолжается, как, наконец, приятно просто мечтать и надеяться, что все еще будет, и все еще вернется, и не стоит расстраиваться только из-за того, что ее нет дома, человека в городе нетрудно найти…
Друг. Кеша начал забывать, что это такое, пока не встретился с Павлом, и необыкновенные трепет и тепло в душе он чувствовал, когда разговаривал с ним. Теперь он вспомнил, что друзья как воздух; они не дадут тебе разочароваться, если они настоящие, спасут тебя улыбкой и словами о том, что у них дела намного хуже.
Все время работы в банке Иннокентия окружали не друзья, даже не люди: вокруг были одни деньги и слава первоклассного хакера в виртуальном мире. От всего этого Кеша так замерз, что любовь решила не ждать, пока Иннокентий сам захочет отогреться, и пронзила его пламенем страсти в самое сердце. Эта любовь, как в юношеском возрасте, она ведь самая горячая. Когда тебе кажется, что ты любишь в первый раз, такое редко бывает…
Кеше захотелось снова обрести то невероятное тепло жизни, когда он был маленьким, когда он любил жизнь не так, как любил он ее, работая в банке, сводя все к деньгам, а любил за то, что она дарована ему, что у него есть возможность насладиться каждой ее секундой, каждым чувством, самым прекрасным из которых является любовь, за то, что жизнь может быть счастливой всегда, даже когда у тебя ничего нет. Кеше так захотелось снова быть просто счастливым, что один лишь взгляд на кейс вызывал отвращение и страх, боязнь того, что все люди на земле одержимы только ими. Именно поэтому в голову пришла мысль, которую раньше Фортунатов, наверное, просто не хотел впускать, даже когда уже был влюблен в Инну. Разве освобождение от этого грязного мира будет настоящим, если с собой ты берешь самую большую и главную часть его - деньги?
-Извините, я передумал,- оживился Кеша, и на его лице появилась счастливая и одновременно грустная улыбка.
Автомобиль затормозил на обочине; таксист обернулся, чтобы увидеть пассажира:
-Трудный денек?- спросил он, сочувствуя.
-Даже не представляете…
-Так куда?
-На берег, пожалуйста.
И уже через десять минут морской бриз раздувал одежду Кеши, он высоко поднял голову и глядел на горизонт: он был очень красив, и почему Кеша не замечал этого раньше?
Внизу о каменную стену ритмично бились соленые как слезы волны, Иннокентию даже пришла в голову мысль, что от того они и соленые, что люди частенько вот так стоят над ними, опершись на огораживающие плиты, и плачут, глядя на прекрасный вид, плачут просто так, не потому, что у них что-то случилось, а, скорее, наоборот: у них все хорошо, они счастливы, они радуются жизни, и слезы сами собой наворачиваются на глазах.
Резким движением Иннокентий запустил как можно дальше в воду свой сиреневый кейс: больше не нужны были ему эти деньги, которые были главной причиной того, что Кеша не мог освободиться, как бы он не старался, как бы не хотел, а с ними это сделать бы не удалось.
Над поверхностью воды пролетели мелкие брызги, когда кейс коснулся ее. Он был металлическим, и пропускал воздух в некоторых местах, так что должен был утонуть. И, наблюдая за этим процессом, Кеша ни разу не сожалел, он был уверен, что сделал верно, и эта мысль заставила его еще раз по-настоящему счастливо улыбнуться.

 17
«Сегодня в три часа по местному времени в крупнейшем банке нашего города произошел одновременный сбой всех систем. Исчезли абсолютно все данные обо всех клиентах этого банка. Директору, Риченко Илье Ивановичу, восстановление обойдется в огромнейшую сумму, если в этом будет смысл: многие подадут в суд на этот банк: никто из сотрудников не собирается выплачивать деньги клиентам без каких либо данных, подтверждающих их наличие на счету. Новая, более легкая в управлении, система кредитных карточек показала свою слабость: теперь не один клиент не сможет вставить пластиковые карты в любой автомат этого банка и получить какую-либо сумму с кредитки, потому что все автоматы отключились вместе с системой банка: абсолютно все находится в нерабочем состоянии. Заново запустить систему можно, но пропавших данных не вернуть. Должники банка с радостью сейчас смотрят новости на нашем канале и понимают, что они могут не возвращаться в банк, и никто не вспомнит, что они когда-то были должны этому учреждению».
-Впечатляет,- Иннокентий не мог оторвать глаз от экрана телевизора в гостиничном номере: он ждал информации о том, как проводится расследование, и есть ли какое-то подозрение на него.
«Сейчас вызываются специалисты по компьютерам, первоклассные программисты, которые, возможно, разберутся, от чего же произошел сбой».
Услышав это, Фортунатов облегченно вздохнул: у него еще пока было время, чтобы все обдумать: улетать ему или искать Инну. Не успел он и начать размышлять, как репортер торжественно объявил, что имущество банка не было застраховано. Эта фраза заставила Иннокентия рассмеяться во все горло, он откинул голову, развалившись на кресле, и просто захлебывался от смеха:
-Ну и дурак, пожалел денег для страховки!!!
Кеша не стал дожидаться окончания сюжета и нажал красную кнопку на дистанционном пульте управления, после чего взял трубку радиотелефона, что находился в комнате, и по памяти набрал номер приемной банка: нужно было кое-что сделать, чтобы снять с себя основные подозрения, вызываемые обычным побегом:
-Девушка, здравствуйте. Я могу услышать Илью Ивановича?- Иннокентий знал, что тот в любом случае не подойдет.
-Он очень занят,- раздался недовольный молодой женский голос секретаря
-Ну, вот и отлично,- Кешу все еще пробирал смех, но он старался сдерживаться,- будьте так добры, передайте ему, что я не хочу, чтоб на меня свесили какой-нибудь штраф. Я увольняюсь! Это Фортунатов Иннокентий звонил.
-Подождите, я запишу вашу фамилию,- немного успокоилась девушка, поняв, что дело важное,- вы уже четвертый из работников, кто так поступает.
Эти слова заставили Иннокентия расслабиться: он уже частично не подозреваем, поэтому он с радостью повторил свою фамилию секретарю, после чего та ответила:
-В любой день недели можете прийти и забрать свои документы. Отдел кадров работает с семи…
Дослушивать Иннокентий не стал и повесил трубку: он и не собирался забирать документы, которые были связаны с его работой в этом банке. Во Франции ему это не пригодится и ничего не даст.
Юмор не отходил от Фортунатова, и он почувствовал, что так намного легче, Кеша даже пытался пока не думать об Инне, нона все равно пробиралась в голову, заставляя мыслить над тем, куда она переехала, одна ли живет. Как-то Иннокентию пришло в голову даже, что она поехала к Илье Ивановичу, но не может же она у него жить, если она только любовница. Она, должно быть, жена, но почему тогда жила отдельно, значит любовница, а почему тогда Илья Иванович ее откровенно показывал на публике на банкете в ресторане? Все в голове Иннокентия перемешивалось: он никак не мог взвесить все за и против: отношения Инны и Ильи Ивановича до сих пор оставались для него тайной.
Кеша мог сказать точно лишь одно на тот момент: он подумал и решил улетать только с ней: уж очень много она для него значила: с нее начались первые мысли об освобождении, пусть и не о самом правильном, но сейчас Кеша осознал смысл настоящего счастья и понял, что деньги мешают свободе: ты находишься в плену у них. Поэтому нужно было съездить в аэропорт и поменять билеты: в карманах еще оставалось не так уж много денег, но на первое время хватит.
Может Иннокентий и глупо поступает, но он дает себе и Инне еще один шанс; как-нибудь, возможно, тайком он увезет ее прочь из этого города, а иначе, что ему делать во Франции одному, без любимой… Тогда ему снова захочется денег, от которых он отказался, и все вернется на круги своя: снова появится жажда воровать, только уже за рубежом. Любовь – единственное лекарство, которое помогло Иннокентию, и оно должно быть рядом постоянно, чтобы ледяному сердцу снова не остановиться.

Из аэропорта Фортунатов вернулся поздно, так что почти сразу лег спать, перед чем посмотрел новости, не узнав оттуда практически ничего нового, кроме того, что программисты не смогли выявить даже причину сбоя: так безотказно подействовал вирус, уничтожив не только систему, но и следы своего присутствия.
Засыпая, Кеша хотел подумать над тем, как он собирается искать и забирать с собой во Францию Инну, но в голову ничего не приходило, да и мозг уже не работал: слишком трудный был день, так что этот вопрос Иннокентий решил оставить на завтра.

 18
Сквозь туман пробирая руки, Иннокентий тихо двигал ногами в тусклом коридоре. А вокруг какая-то пустота, лишь один силуэт был впереди, подходя к которому Кеша узнал свою любовь. Инна звала его, и он облегченно кинулся в ее объятия: как долго он этого ждал, и, наконец, обрел покой, оказавшись в теплом плену ее рук, что скользнули по лицу Кеши, вызвав ощущение, что это все, что нужно было Фортунатову в этой нелегкой жизни, чтобы стать счастливым. Их губы приблизились друг к другу…
Но внезапный холод дунул из другого конца коридора; мурашки пробежали по коже Иннокентия; он открыл глаза, а Инны уже не было рядом: она растворилась в этой прохладе. Единственное, что удавалось разглядеть теперь,- это распахнувшаяся дверь вдалеке.
Что-то плохое ждало Кешу там: он чувствовал это, потому что холод шел именно оттуда. И все же Иннокентий пошел вперед: он хотел знать, что там…
Он начал различать на потолке маленькие сосульки, потом больше, а, вскоре, совсем громадные: они даже и не собирались таять. От холода Иннокентий продрог и обхватил плечи руками так, что они оказались крест на крест.
Следующее дуновение мороза Кеша просто не выдержал и побежал со всех сил к распахнувшемуся входу.
Он оказался на банкете, который был неделю назад в ресторане «Огонь», но теперь что-то изменилось здесь: все вокруг было ледяное, включая людей, тут было ничуть не теплее, чем в коридоре.
За дальним столом Иннокентий снова увидел Инну, а рядом с ней сидел Илья Иванович и обнимал ее за плечи. Мимо проходили прозрачные, как вода, люди. И никто из них не замечал Фортунатова, похоже, они не могли его увидеть. Он воспользовался моментом и подошел к дальнему столику практически вплотную, после чего увидел, как лицо Ильи Ивановича медленно приближалось к щеке Инны, а когда ее розовой кожи коснулся замерзший язык директора, она закрыла глаза. От неприятия или возбуждения – Фортунатов сначала не понял, но позже, глядя в ее зрачки, Кеша увидел ее душу: она терпела и ждала, когда это кончится.
Брови Фортунатова нахмурились: он впервые испытал такую сильную ревность. Глаза заслезились с необыкновенной силой. Вдруг лицу в том месте, где находились капли, стало необыкновенно больно: это застывали слезы и кололи кожу. Фортунатов захотел их вытереть, но руки его уже не двигались: они тоже начали превращаться в лед.
-Нет,- тихо произнес Кеша, чувствуя, как все его тело переходит в твердое состояние: голова его замерла на одном месте так, что перед собой он видел Инну: с ней происходило то же самое, но в отличие от других людей в помещении она так же, как и Иннокентий, не могла двигаться. Последнее, что углядел Фортунатов перед тем, как его глаза заплыли инеем,- это капелька теплой воды, упавшая перед Кешей с потолка, лед на котором уже начинал таять над ним.
…Похоже, еще оставались силы…он их собрал…
-НЕЕЕЕЕТ!!!- крикнул со всей мощи Кеша.
Перед тем, как проснуться, он услышал звук бьющегося льда…

Его лицо было мокрым, когда он отошел ото сна: он плакал, чему сам удивился. Вытерев слезы и оглядев гостиничный номер, Иннокентий наткнулся на настенные часы и замер от удивления: шел третий час дня.
-Вот так поспал,- произнес он, и перед глазами снова возникли ледяные фигуры, что он только что видел, - почему все было изо льда… и мы? Странный сон,- Иннокентий был в растерянности, не зная, что мог означать его кошмар, но одно он понимал точно: если он не обретет Инну, то станет таким же ледяным, как и во сне.
Медленно он начал вставать и одеваться, припоминая вчерашний день: компьютеры, банки, вирус…
-Вирус…- сказал Иннокентий и схватился за лоб,- Черт, я оставил диск дома в компьютере, о нет!
Очень быстро накинув куртку, Кеша понесся к двери, надеясь, что эту улику никто еще не обнаружил. Но, уже идя по улице, он понял, что это вряд ли возможно: ведь, наверняка, никто и не догадывается даже, что преступление мог совершить он. С небольшим облегчением он подозвал такси и поехал домой.

 19
Лифт остановился том этаже, на котором жил Фортунатов. Двери почему-то открылись не сразу, да Иннокентий и не хотел этого, в общем-то: не было никакого желания возвращаться в эту квартиру: все вокруг здесь напоминало о прошлой жизни; казалось, еще немного – и Иннокентий сойдет с ума. Возможно, от всего этого у него и появилась дрожь в руках и ногах, чему Кеша удивился, ведь боятся нечего, если только того, что он в последний раз, как полагает, зайдет сейчас в эту квартиру и надеется, что никогда сюда больше не вернется. Вскоре Кеша понял причину своего страха: он боялся, что его прежний мир не отпустит его… Поэтому Иннокентий решил просто забрать диск и как можно быстрее уехать из дома.
Перед тем, как повернуть ключ в замке, Фортунатов вздохнул, надеясь, что все в порядке и по-прежнему ситуация спокойна и безопасна для него. Тут-то он и вспомнил, что перед выездом из гостиницы стоило посмотреть новости, чтобы узнать, как развиваются события: это бы точно дало уверенности.
Рассуждать о том, что он сделал и не сделал, Иннокентий не стал и открыл дверь.
В доме ничего не изменилось: все, как и прежде, когда он уехал отсюда вчера на такси, направившись к дому Инны. Значит, здесь никого не было – иногда предположения Фортунатова доходили даже до мыслей о том, что его квартиру могут обыскать.
Он не стал ни разуваться, ни раздеваться, а просто подошел к месту, у которого он провел огромную часть своей жизни.
Чтобы извлечь диск из CD-рома, Иннокентий включил компьютер и нажал соответствующую кнопку на главном блоке. Держатель плавно выехал из него и обнажил красную поверхность диска с вирусами.
Кеша даже не стал думать, а засунул его в пакетик и сломал внутри, положив остатки в карман.
Фортунатов хотел было уже нажать кнопку сети, как вдруг увидел сигнальное окно «Вам сообщение».
Неожиданное тепло то ли волнения, то ли страха, покалывая, пробежало от ног до головы. Никто из хакеров не должен знать его адреса, тогда кто-то вычислил, что преступление совершил Иннокентий… Он даже отошел назад, не желая приближаться к компьютеру, а, когда жар ушел из головы, его осенило:
-Да это же просто Паша!- Кеша вытер пот со лба и с полной уверенностью, но все же с осторожностью открыл послание.
Перед глазами с невероятной скоростью замелькали загружающиеся буквы: это произошло за сотую долю секунды, но Иннокентий в этот раз почему-то успел заметить, как происходит этот процесс.
«Я знаю…»
Первые два слова повергли его в шок… Фортунатов заморозил свой взгляд на них, не хотя читать дальше. Показалось, что пальцы начали замерзать, как во сне, только на этот раз это было гораздо больней. Подсознание сказало бы: «Сматывайся!», но, похоже, оно отключилось, поняв, что на самом деле произошло: полный провал! Единственное, что оставалось – это прочитать послание до конца, и Кеша сделал это, правда, про себя: вслух боялся. И чем дальше он читал, тем страшнее становилось.
«Я знаю, что ты наделал, и ты поплатишься за это! У меня все доказательства: знаю из твоего компьютера. Они очень быстро могут попасть к директору банка, а затем и к легавым. Ты сядешь!!! Думаю, ты захочешь со мной поговорить…».
Ниже стояли обратный адрес и подпись «Боль».
К тому моменту, как послание полностью отложилось у Фортунатова в голове, его уже терзала дрожь: она была по всему телу: это был страх… Люди часто забывают, что собой представляет это чувство, когда оно проходит, но, похоже, на этот раз Иннокентий ни за что не забудет, что значит по-настоящему испугаться.
Спустя минуту, уже чуть-чуть привыкнув к холоду в сердце (почему-то испуг замораживал именно его), Фортунатов принялся думать о том, как ему поступить. Появилось злое чувство ненависти к вторгшемуся в его компьютер хакеру. Он был совершенно не кстати, ведь Фортунатов так хотел найти Инну и улететь из города, а теперь… последний шанс не получился: делать нечего… Фортунатов улетел бы один, но ведь без Инны ему не пожить с настоящим счастьем: он сам так решил: без него Кеша теперь и не представляет жизнь вообще. Жизнь без Инны заморозит его окончательно: он должен сопротивляться… Но, похоже, что пути освобождения все закрылись с появлением этого послания, и теперь Кеша был готов уничтожить этого хакера, закрывшего ему последний путь.
Кеша не верил, что с ним можно будет договориться, но дело в том, что пока он и не знал даже, что тому нужно вообще, а было лишь предположение, что Илья Иванович его нанял, но тогда бы тот уже знал, что именно Иннокентий запустил в сеть банка вирус, а хакер пишет, будто доказательства еще только могут к нему попасть. Единственное, что было наиболее разумным для Кеши сейчас – это все-таки связаться с хакером – так что Фортунатов ввел адрес в одном из окон операционной системы и с невероятным волнением стал ждать соединения.
Пока мигала надпись «Вызов», Фортунатов задал себе вопрос: кому нужно было находить преступника, как ни человеку, пострадавшему от его преступления! Если это не Илья Иванович и не кто-либо, кого он мог нанять, то кто тогда? Кому нужно делать это по собственному желанию? Если только какой-нибудь клиент, что не получил обратно свой вклад в банк за отсутствием информации о счете, которую Фортунатов удалил.
Ответ на вызов долго не появлялся, и Фортунатов уж подумал, что его и не будет вовсе, но буквально через секунду экран погас, и на черном фоне замелькали слова:
Боль: назови себя.
Совсем не ожидая этого, Иннокентий перевел дыхание, на что ушло секунд десять, а затем осторожно начал печатать буквы, чтобы составить слово «Автоном», после чего нажал клавишу ввода и снова, нервничая и сжимая кулаки, начал ждать ответа.
Боль: ты все-таки откликнулся, Фортунатов, а почему не улетел во Францию?
По телу Иннокентия пробежала еще одна дрожь: хакер знал его настоящее имя, но это еще больше прибавило ненависти к нему.
Автоном: хотел убедиться, что операция выполнена качественно.
Последние слова Иннокентий набрал быстро: они машинально пришли в голову.
Боль: не очень качественно, ведь вычислить тебя было очень просто.
Эта фраза очень заинтересовала Фортунатова, и он решился спросить:
Автоном: как?
Ответ заставил подождать себя: очевидно, его текст был большим, и Иннокентий убедился в этом, когда тот появился.
Боль: некоторые данные из системы можно было вытащить: они не отформатировались из-за специальной программы защиты: синхронное удалению копирование файлов. Слышал про такую? Многие хакеры ей пользуются. Жаль, что у нее маленькие возможности: она не успевает копировать массу файлов сразу.
Прочитав это, Фортунатов ударил себя кулаком по лбу: как он мог забыть про этот секрет? Наверное, последние годы он только и делал, что виртуально нападал, грабил, поэтому и начал забывать про меры защиты, и все подобные программы за ненадобностью использования вылетели из головы. Но Иннокентий не останавливался читать:
Пробравшись в твой домашний компьютер и компьютер авиакомпании вчера – сегодня я знаю уже все про твою задачу: знаю о диске, что находился у тебя в CD-роме, знаю о твоем грабеже: кассир запомнила тебя, знаю, что ты собираешься улететь во Францию со своим соучастником. Не знаю лишь твоего имени: что за дурацкая привычка в этом городе писать только инициал от него.
Еще один поток холодного страха кинулся на Фортунатова: кассир, она была новая, пыталась очень хорошо работать и, наверное, поэтому запомнила Иннокентия, как ассоциацию с очень большой суммой, снятой со счета.
Автоном: с каким еще соучастником?
Боль: не пытайся отвертеться: билета во Францию два.
Иннокентий решил не просвещать хакера о том, что он хотел улететь с Инной и сменил тему.
Автоном: что тебе от меня нужно, черт возьми?
Боль: я хочу узнать: есть ли способ спасти систему? Возобновить данные. Вдруг ты приберег их копию для шантажа или еще чего-нибудь, хотя это навряд ли.
-Спасти систему?- задал вопрос себе Иннокентий,- Так, значит, ты работаешь на Илью Ивановича. Но почему тогда он еще не знает обо мне?
Перед тем как напечатать ответ, Фортунатов вздохнул и решил, что нет никакого смысла врать: первой причиной этому было то, что хакер в любом случае узнает об этом, когда потребует несуществующую копию данных, а второй причиной была злость к хакеру за его успешное расследование.
Автоном: все уничтожено, как и жизнь Риченко.
Боль: ну, тогда то, что было сделано мной двадцать минут назад,- верное решение, ведь стоило ожидать, что ты не сохранил ничего.
Автоном: что было сделано?
Боль: Илья Иванович уже знает. К тебе едут легавые.
Одна за другой закрылись двери освобождения перед Кешей: теперь нет ничего. Он даже не стал бояться последних слов хакера: всего лишь чуть-чуть, когда прочитал о том, что его скоро арестуют в скором времени. И почему-то он даже не стал сожалеть, что не соврал ему, чтобы тот не говорил ничего Риченко. Не сожалел не потому, что информация была уже в любом случае у Ильи Ивановича, а потому, что последняя дверь закрылась еще до этого, когда Иннокентий понял, что у него не будет никакого времени, чтобы найти Инну и покинуть город.
Странно… Кеша впервые так успокоился… Он уже понимал, что жизнь через пару часов не будет иметь никакого смысла, он даже подумал о том, что стоит дождаться ареста прямо здесь, сидя в собственной квартире. Единственное, что ему хотелось реально успеть еще сделать – это все-таки узнать, кто этот хакер: загадка не давала покоя.
Автоном: если ты думаешь, что это меня взволновало, то напрасно; лучше скажи: почему ты так интересуешься этим банком?
Боль: у меня там был огромный счет, ясно?
-Врешь,- сказал Иннокентий, но не стал это писать.
Автоном: кто ты?
Фортунатов отчаянно улыбнулся, дожидаясь, когда появятся новые слова.
Боль: а разве для тебя сейчас не важнее другое?
Фортунатов стиснул зубы от злости: хакер просто запер его в клетку своим появлением. Подумав об этом, он совершенно неожиданно для себя захотел увидеть своими глазами того, кем он оказался обставленным.
Автоном: мне срочно нужно с тобой встретиться.
Боль: это как-то касается спасения системы?
Автоном: возможно…
Эта ложь, наверное, была единственным способом встретиться с хакером. И очень скоро Фортунатов понял, зачем он хочет с ним встретиться: он уже достал из ящика пистолет.
Боль: хорошо, я встречусь с тобой: скажи таксисту этот адрес…
На экране появилось незнакомое Иннокентию название улицы.
Автоном: жду через двадцать минут.
Иннокентий пытался не думать о том, что он действительно хочет убить хакера, но такие мысли все же приходили невольно. Но кое-что он сделает точно: хорошенько попугает его, и, возможно, еще можно будет что-то сделать, но шансы практически равны нулю.
Иннокентий очень расстроился из-за того, что разочаровался в возможности освободиться. Теперь он не ощутит больше того счастья, которое грело его сердце, когда Кеша бросил деньги в воду, и это хакер лишил его такой возможности. Создавалось впечатление, что Илья Иванович продолжает соперничать с Иннокентием, но через кого-то другого: никогда это соперничество не было личным, с глазу на глаз, а Фортунатов все-таки чувствовал его присутствие.
Боль: исчезаю.
Связь прервалась.

 20
Револьвер упирал Фортунатову в ногу, когда он ехал к месту встречи в такси. В момент, когда автомобиль остановился у одного из светофоров, Иннокентий, чтобы отвлечься от убивающего волнения, подумал о том, как бы он описал то чувство, что испытывает сейчас, в словах: возможно, поняв, что с ним происходит, он сможет взять себя в руки. Но как он ни старался, никак не мог придумать что-либо, что охарактеризовало бы его положение сейчас. Чувство отчаянного безразличия появилось то ли от безумного страха, то ли оттого, что Фортунатову стало действительно наплевать на последующие события. А это было самым плохим, что стоило ожидать. Жаль, что уже нельзя ничего исправить: скоро его должны поймать… Фортунатов даже не верил, что хакер предложит какое-нибудь спасение для его жизни, когда Иннокентий направит на него дуло револьвера: наверное, это уже было невозможным. Хоть и смысла во встрече не было, Фортунатов все равно захотел не только увидеть этого человека, но и рассказать ему о том, какому счастью он дал умереть, о том, что деньги не имеют значения, о том, что все вокруг ошибаются, о том, что нет пути к настоящей свободе с огромной суммой в кармане, которая никогда не отпустит твою душу полетать в облаках, о том, что эта операция была направлена не только на месть директору банка за то, что тот ограбил Иннокентия, но и на то, чтобы всему обществу показать, как деньги нас губят, как заставляют наши нервы разрушать разум, когда ты страдаешь материально.
Надо же… они были созданы, чтобы помочь человечеству, сделать жизнь удобной, но так заполонили мир, что родилась большая и жестокая игра на выживание: именно деньги стали для многих людей друзьями, а остальной народ – противниками. И самое интересное, что такие люди не виноваты в этом, просто они не устойчивы к сопротивлению. Эффективный и, пожалуй, единственный способ их вылечить – лишить их денег.
Нет, Кеша не оправдывал себя, когда думал об этом: наоборот: он винил себя в том, что его первой задачей было забрать деньги себе. Это еще хорошо, что после он все-таки сумел передумать. А месть, придуманная для Ильи Ивановича, в данном случае оказалась полезной для попытки освобождения общества, но это лишь первый шаг, и очень жаль, что, наверное, он единственный.
И сейчас, сидя на заднем сидении такси, Иннокентий проговорил про себя:
-Если бы я заботился не только о своем освобождении, то, может быть, сейчас ситуация была гораздо лучше, но я не слишком умен для того, чтобы освободить всех вокруг, раз не смог сделать это даже для себя…
Один только человек смог испортить это: Фортунатов едет к нему на встречу: он не хочет его убивать, но ему одновременно кажется, что он готов это сделать. Этому способствовали мысли о том, что Кеша больше не увидит Инну.
Пара взглядов на нее в ресторане, одна лишь ночь влюбили Кешу в Инну настолько, что он не сможет прожить без нее. А ведь любовь дала ему такой шанс, чтобы начать жить по-настоящему. А вероятность использовать шанс и получить результат оказалась такой небольшой…
Думать становилось все сложнее и сложнее, настолько больно было разуму, что он не позволял сердцу заплакать оттого, что Иннокентий все потерял в один почти миг.
Автомобиль проезжал по знакомой Иннокентию улице, но он никак не мог вспомнить, где он ее видел. Старые дома, засохшие деревья – подходящее место для отчаяния. Взгляд Кеши застыл на самом темном из ветхих домов: он даже не заметил, как машина остановилась, и водитель произнес:
-Это здесь. Этот дом.
-Господи, я же был здесь…- прошептал Фортунатов, вспоминая то чувство, что ощутил он, увидев это здание более недели назад, когда проезжал мимо на такси.
Что это? Знамение судьбы? Сердце очень больно кольнуло в груди. Он уже тогда чувствовал приближение чего-то плохого, но не придал этому абсолютно никакого значения.
Только когда Иннокентий уже стоял перед домом, он вспомнил, что почему-то не стал просить таксиста подождать, а рассчитался с ним и отпустил… но почему?
Забитые окна на первом этаже и, частично, на втором одновременно отталкивали Иннокентия, заставляя его бояться, но тут же страстно манили. Он чувствовал, что именно здесь его ждет разгадка. Разгадка всей его жизни. Такое чувство не передать словами: оно появляется редко, но все же бывает в очень важные периоды жизни. Наверное, только с помощью них люди движутся по интуиции и принимают важные решения. Но заставило Иннокентия сделать первый шаг по направлению к дому не такая интуиция: что-то ему снова подсказало, что блестит еще одна искорка надежды, но невозможно было понять, какая она.
Рука мягко скользнула на револьвер.
-Нужно на всякий случай держать его под рукой,- подумал Иннокентий.
Те двадцать минут, через которые хакеры договорились встретиться, давно уже истекли, так что кто-то уже точно ждал Фортунатова внутри.
Дверь не скрипнула. Свет от скрывающегося за тучами солнца пролился на короткий коридор в левой части здания. Все двери на первом этаже сразу оказались перед глазами Кеши: они были заколоченными, поэтому Иннокентию предстояло подняться вверх по не очень надежной, на его взгляд, лестнице в конце коридора. Почему-то именно этого он и боялся.
Пытаясь не издавать никаких шумов, Фортунатов подошел к ней и начал подниматься, задрав голову к верху, ожидая нападения в любой момент. Оказавшись на втором этаже, он обнаружил, что находиться в небольшой комнате, которая является частью коридора, но расположенного перпендикулярно ей, сразу за углом. Кеша прислонился к стенке, которой и принадлежал тот угол. Здесь, в отличие от первого этажа, практически ничего не было видно: свет не проникал через заколоченные досками окна.
Послышалось еле заметное постукивание, что-то вроде шуршания. Кеша на время взволновался, но почти сразу же понял, что это заморосил дождь на улице.
Фортунатов заранее достал револьвер и правой рукой спрятал его за спину, затем, затаив дыхание, выглянул из-за угла и устремил глаза в даль нового коридора, более длинного, чем внизу. Видна была лишь плоскость света, шедшая из дверного прохода одной комнаты: окно там не было забито, поэтому тусклый пасмурный вечерний свет проникал внутрь. То, что находилось в остальной, дальней, части коридора, за светом, увидеть было невозможно: лучи света туда не шли: они упирались в стену вдоль коридора.
Выбора у Иннокентия не было, и через полминуты он неслышными шагами начал выходить из-за угла и продвигаться вперед по туннелю второго этажа.
Фортунатов почти уперся в лучи света, но выходить в них он не хотел… В этот момент что-то щелкнуло перед ним… Кто-то стоял почти рядом… прямо перед носом Иннокентия… но тот ничего не мог увидеть: темноту загораживал свет. Кто-то стоял так близко, что Кеша чувствовал на себе его дыхание. Кто-то, кто заметил Фортунатова так же только сейчас, когда он подошел слишком близко, и на него все-таки упали первые отблески лучей.
…Кто-то поднял пистолет и направил его на Иннокентия так, что оружие и рука, держащая его, полностью были освещены.
Дождь забил сильнее, но Кеша этого не заметил: ему показалось, что это чрезмерная доза адреналина стучала по голове, выбивая какое-нибудь действие, и Иннокентий не заставил себя ждать.
-Сейчас или никогда,- пробежало в мыслях, и Иннокентий тоже поднял свой пистолет, направляя дуло в темноту, пересекаясь с рукой, что направила револьвер на него.
Все происходило в один миг, но никому бы так не показалось.
Почему-то Фортунатову захотелось задать именно тот вопрос, который был первым от хакера, когда тот вышел на связь, и он задал его, стараясь как можно громче:
-Назови себя,- и Иннокентий посчитал абсолютно нужным выйти полностью на свет, что и сделал…
Ожидая резких действий, Фортунатов задрожал, но послышалась лишь пара спокойных шагов прежде, чем яркие последние лучики солнца упали на стройное тело и напуганное, почти детское, личико хакера, который очень удивился, что увидел именно Кешу.
Кеша удивился не меньше, утонув в смеси непонятных гормонов…
На встречу к нему пришла Инна.

 21
Пистолеты в их руках не опустились. Может, это страх друг к другу, может, боязнь опустить оружие первым. Они ожидали друг от друга все, не веря в случившееся.
В горле у Иннокентия пересохло от волнения, и дышать с открытым от нервов ртом становилось невозможно.
Ни кто из них не мог начать разговор. Сложно передать, что они чувствовали. Ненависть или любовь. Они почти уже не видели друг друга: солнце полностью скрылось за тучи, и лучи больше не протекали через разбитое окно.
-Ты?- чуть послышалось со стороны Иннокентия. Он хотел бы заплакать, но не мог: зло в душе убивало его сентиментальность. Кеша взглянул на ее лицо: ее глаза были красными от лопнувших капилляров, губы сухи; брови были нахмурены, а лоб сжат.
Похоже, она хотела расслабить руку, вспоминая те ласки, оставившие в ее жизни глубокий и приятный след. Но пистолет оставался на прежнем месте: были и вещи, которые заставляли сжать кулак посильнее.
-Да, это я,- быстро и как-то неискренне проговорила Инна, очевидно, не желая показывать свою слабость.
И Фортунатов тоже не опустил револьвер: кем бы хакер ни был – он закрыл перед ним все последние двери надежды: жизнь Кеши обречена.
-Как же так вышло? Зачем ты так поступила со мной, зачем сдала меня?- говорил Кеша, бегая глазами.
-А будто ты не знаешь!- скорчила мерзкую улыбку она, а по щеке скатилась слезинка, такая маленькая, что Фортунатов ее не заметил – Ты оставил меня ни с чем!!!- сказав это, Инна отвела голову, но тут же повернула ее обратно, боясь потерять пистолет, защищавший ее.
Иннокентию вдруг захотелось засмеяться: он понимал, что это как раз она его убила: у него теперь ничего нет, и поэтому: что бы у Инны ни случилось, он не собирался ее жалеть.
-Каким образом я тебя оставил ни с чем? Только не говори, что ты – крупный клиент банка, и твой счет погиб, а твой любовничек Илья Иванович не дает тебе денег,- Кеше было очень страшно говорить это, понимая, что он знал это еще тогда, когда был наедине с Инной. Открывать свои догадки всегда сложно, особенно, если не уверен в их правильности. Но в первую очередь Иннокентия ранило то, что Инна думала не о нем, а об Илье Ивановиче: Для нее важна лишь прошлая жизнь, а то, что было у них с Кешей неважно? Неужели для Инны это не имело никакого значения?
-Вирус!- закричала она, и водопад слез вылился из прекрасных глаз, теперь Иннокентий их заметил и хотел было уже ослабить руку, но услышал от Инны слова, остановившие его,- Ты лишил меня всего состояния! – она приостанавливалась, задыхаясь от урагана волнений: в эти моменты Иннокентий мог успевать поразмыслить над тем, что она говорила.
-Деньги. Она думает о деньгах,- проносилось в его голове, - неужели я так ошибался в ней, думал, что она улетит со мной во Францию.
-У меня, конечно, там был счет, но это не главное!- ее слова заинтересовали Фортунатова,- главное, что теперь их абсолютно нет ни у меня, ни у отца. Зачем ты это сделал? Зачем ты запустил вирус?
-Отца? Твой отец тоже был клиентом банка?- произнес Иннокентий.
Инна странно взглянула на него, как будто посчитав его вопрос глупым, а потом принялась говорить:
-Отчим,- спокойно произнесла она,- вообще-то, он был раньше только отчимом, но стал отцом после того, как усыновил меня как раз перед своим днем рождения.
«Днем рождения»- эхом пробежало в голове Иннокентия, и от того, что он вспомнил, ему стало нехорошо: пульс отразился на дыхании и заставил поперхнуться слюной, веки раскрылись в полную силу. Он вспомнил банкет в ресторане от начала до конца.
Фортунатов вернулся с улицы и услышал аплодисменты, адресованные Илье Ивановичу и Инне: они стояли на сцене. Тогда Иннокентий еще решил, что она его жена, ведь любовницу так откровенно не показывают. На самом же деле она его дочь, им аплодировала публика, узнавшая новость, что Риченко удочерил Инну.
-Боже, как я глуп,- думал Иннокентий, продолжая вспоминать,- ведь он даже не приставал к ней на протяжении вечера, он всего лишь отец.
-Надо же,- начала Инна, подняв глаза, уже более холодные, с остывшими слезами,- я и представить не могла, что мы с папой так похожи на любовную пару. Не можешь даже отличить семейные отношения от настоящей любви – грубо и низким тоном сказала она, оторвав его от воспоминаний,- Что? Ты так одинок, что забыл, как это быть любимым? Семьей, девушкой.
Кеша понял, что она над ним надсмехается, но в ее глазах было так же что-то другое: гордость за свое семейное счастье. И действительно, за последнее время Иннокентий хоть и распознал любовь к Инне, но ничто бы ему не смогло напомнить о семейной любви: его родные не напоминали о себе так же, как не напоминал о себе и Иннокентий, а ведь они все в этом городе, все рядом. Родители, которым Фортунатов звонил лишь раз в неделю, стали для него чужими, и, похоже, что и он стал чужим для них. Самоуважению Инны не было предела. Фортунатов ценил это и снова хотел опустить пистолет, но сейчас эта гордость угрожала ему: та самая сила, что удерживала ее револьвер в руке. Фортунатов понял в ту секунду еще одну вещь: надо же: он считал, что узнал Инну, а на самом деле она совсем другая. Загадка. Он думал, что разгадает ее, идя сюда, но оказалось, что нет, поэтому он ожидал от девушки чего угодно и продолжал держать пистолет, но уже чувствовал, что скоро сдастся: было похоже, что любовь возвращалась и затуманивала злобу. Жаль, что каждый раз, когда это происходило. Инна снова говорила что-то злое и отстраняла приближающееся чувство.
-Неужели, у всех должно быть так, как у тебя? Без семьи?
Фортунатов слушал и уже не спрашивал ни себя, ни ее о том, откуда Инна может все знать про него.
-Неужели я обязана была потерять отца? Ты специально это сделал?
-В каком смысле: потерять отца?- удивился Кеша.
-Я поссорилась с ним из-за тебя!- громко и раздражительно крикнула она и захныкала, один раз вытерев слезы свободной ладонью,- та ночь с тобой заставила меня по-другому взглянуть на мир; теперь я могу видеть сквозь ужасную реальность. Еще до вчерашней истории с банком я сказала ему о том, что хочу уехать с тобой из города: я не знала твоего имени, но это было и неважно: я все равно не уточняла отцу, кто ты. А ведь наши с ним отношения только начинались, когда я переехала к нему жить пять дней назад.
-Вот почему тебя не оказалось дома…- тихо произнес Иннокентий.
-Конечно же, он разочаровался! Вот так я влюбилась в тебя, что готова была оставить одного даже своего отца. Пусть он и не прекраснейший человек на земле, но после смерти матери мне нужен был кто-то, и ее муж Илья Иванович, мой отчим, первый предложил мне стать его дочерью. Он оправдал все мои надежды. Ты не думай: он ведь ни разу не приставал ко мне, ведь у него теперь другая женщина: он стал мне настоящим отцом.
Кеша не переставал выслушивать Инну: ему казалось, что что-то все-таки между ними есть общее: их любовь дала им обоим похожее стремление к освобождению, но получилось все по-разному, и Иннокентий никак не мог понять, в чем причина.
-Заявление о том, что я хочу уехать, почти убило наши отношения навсегда. Он перестал со мной разговаривать,- Инна говорила так, будто Иннокентий был в этом виноват,- наверное, еще можно было бы помириться с ним, если бы не ты. Я, конечно же, передумала с тобой уезжать, чтобы не расстраивать отца, но вчера ты загубил вирусом нашу жизнь до конца: у меня ничего не осталось: ни денег, ни отношений, ни возможности уехать с тобой.
-Но у тебя была возможность! Черт подери!- гневно закричал Иннокентий - Ты же видела, что на фамилию Фортунатова билета во Францию два!
-Вот именно, что только на фамилию. Я не знала, что «Фортунатов И.» - это ты, Кеша. А почему, по-твоему, я спрашивала о твоем напарнике, которого теперь оказалось, что нет? Как это по-свински же - предложить улететь с деньгами, которые ты украл у банка моего отца. Кстати, где они?
Такой вопрос заставил Кешу рассмеяться по-настоящему:
-Не поверишь, но в воде у берега: я их выбросил, и они утонули. Может, их и выловят какие-нибудь водолазы лет через двести. Так что извини, но тебе стоило догадаться, что «И.» означало «Иннокентий». Тогда бы у тебя был еще один выход. Ты закрыла последний не только мне, сдав меня легавым, но и автоматически себе – лети теперь одна.
Фортунатов заметил, как покраснела Инна; казалось, что вот-вот она его ударит, но тогда мог бы выпасть пистолет из ее руки.
-Может, и полечу, а ты сядешь!- говорила Инна, но Кеша ее уже не слышал. Это странное «И.» залезло к нему в голову и что-то напоминало.
-Первая буква «И.». Была лишь одна буква,- шептал он.
Инна удивилась, когда на нее поднялись злые глаза Фортунатова.
-Я вспомнил,- медленно говорил он, и это наводило страх,- Риченко И.- это была ты. Ты ограбила мой счет в тот день перед праздником в «Огне». «И.» означало «Инна»!- Фортунатов настолько поглотился ненавистью, что трясущейся рукой приставил свой револьвер к ее груди, но на это она обратила мало внимания – Как ты смеешь говорить о каком-то свинском отношении с украденными в банке твоего отца деньгами, если ты сама – воровка. Ты испортила мне все!!! С тебя все началось!!! Вот почему мне захотелось отомстить Илье Ивановичу: я думал: это он обчистил меня! А это была ты! Ты виновата сама в своей беде и моей тоже! Еще бы, после того, как тебя удочерил твой новый папаша, чье имя начинается с той же самой буквы «И.»; тебе под его фамилией можно грабить всех! И никто из сотрудников не посягнет на директора, ничего не скажет в его сторону, иначе будет уволен!
Брови Инны поднялись, а глаза уставились на Кешу гордым взглядом:
-И ты только сейчас догадался? Папа вообще-то и не держит счет: все в сейфе, а это был мой баланс. А насчет того, что виновата я, ты что, забыл, что сам воровал еще до этого, ну помаленьку, чтобы никто не заметил? А? Думаешь, я об этом не знаю?- Инна ответила, приблизив пистолет к голове Фортунатова.
Наверное, это были последние слова из тех, что им нужно было высказать друг другу. Поэтому они замолчали на несколько секунд, глядя друг на друга. Если бы они только знали, что оба сейчас вспоминают ту самую волшебную ночь, что провели вдвоем, лаская и маня друг друга в прекрасный мир фантазий и желаний. Смогли ли они увидеть эти желания в глазах напротив? Ведь они глядели прямо перед собой и видели отражение загубленной жизни в зрачках личности, которая хотела освободиться. И получилось именно так, что главным врагом для каждого из них, главным препятствием стал именно тот, которого каждый из них любил. Так, случай заставил их возненавидеть друг друга, но все-таки, одновременно, не переставать любить.
-После того, что ты сделал с банком, нас лишили всей собственности. У меня больше не будет возможности вернуться в мой дом, который я так любила,- уже тише говорила Инна,- мы живем с отцом в гостинице, каждый час, наращивая долг, живем в разных номерах, не разговаривая, но вчера я пробралась тайком в опечатанное здание,- ее глаза уже не боялись опускаться: она как будто уже чувствовала, что терять ей так же нечего, как и Иннокентию,- там я нашла данные, что выявили тебя, написала тебе послание и осталась ждать ответа, поклявшись себе, что отомщу хакеру, уничтожившему мою жизнь и жизнь моего отца.
-Не забывай и про то, что ты уничтожила и мою жизнь!- заговорил Иннокентий – А ведь я так хотел, чтобы мы жили с тобой вдвоем, независимо от всех, а главное, независимо от денег. Вот почему я их выкинул.
-Ты думаешь, что с ними не проживешь по-настоящему, но и без них не проживешь! Какого черта ты лишил нас их?- Инна снова закричала, а ответа не последовало, чего, наверное, и стоило ожидать.
-Мы ничего не можем сейчас сделать,- Кеша говорил спокойно,- меня скоро арестуют, а ты останешься выживать в бедноте.
-Я не удовлетворена своей местью,- на лице Инны появилась злорадная улыбка, она потрясла пистолетом у виска Кеши, но ему было уже все равно, и он не напугался, но, похоже, она забыла про револьвер, что был направлен на ее грудь.
-И что же?- поинтересовался Иннокентий.
-Я стащила пистолет у охранника. Не зря же. Я хотела тебя убить,- но в глазах было видно, как Инне было страшно.
Кеша даже и не подумал, зачем он задаст следующий вопрос: он просто пришел на ум. Пожалуй, самый решающий вопрос, на который не было устного ответа:
-Только хотела?... А сейчас уже не хочешь?
Ее заплаканные глаза уставились на него, Кеша видел в них усталость и равнодушие к последующей жизни, если она имела смысл вообще. Курок ее пистолета щелкнул, и Иннокентий на миг испугался, но потом понял, что это от дрожания пальцев. Он никак не мог поверить окончательно, что они с Инной наткнулись именно друг на друга и, сами того не хотя, испортили себе не только шанс на освобождение, но и всю прежнюю жизнь. Загубили будущее, которое хотели провести вместе. Скрытое противостояние показало, что они боролись сами с собой в буквальном смысле, хотя Кеша думал, что боролся с остальным миром. Но теперь уже совсем поздно: они истратили все силы на борьбу, и нет ни освобождения от прежней жизни, ни примирения с ней. Оказалось, что они не сделали ничего полезного для победы, а наоборот, лишь навредили друг другу.
Окажись они вместе с самого начала – все было бы по-другому, а сейчас они уже ничего не могут сделать. О прекрасной дальнейшей жизни можно только мечтать.
-Делать больше нечего,- подумал Кеша и взглянул сначала на револьвер Инны у его виска, а затем и на свой, у ее груди.
Он уже точно понимал, что не хочет жить в этом мире, он не сможет без любви и без свободы, которой не смог добиться. Он хотел бы жить вместе с Инной в одном счастливом мире, но понимал, что это уже невозможно.
Он еще раз взглянул на ее руку. А потом на нее, покачивая головой, как бы говоря: «Да». А далее произошло то, чего Кеша не мог и представить раньше: Инна так же посмотрела на его пистолет, а затем в его глаза. Иннокентий не верил: неужели она тоже покивает головой и согласится на этот ужасно отчаянный шаг: броситься в неизвестность.
Их зрачки уставились друг на друга, истекая слезами. Они давно уже забыли про какой-то спор: смысла в нем не было: они не найдут виноватого, никто не винил себя.
В последние секунды им снова вспомнились те сладкие мгновения той сказочной ночи. Как он ласкал ее тело. Как страстно она целовала его, как он влюбился в эту незнакомку, как она нашла тайный вулкан любви в нем, как они смогли заставить друг друга по-настоящему захотеть жить, захотеть свободы, захотеть освободиться. Как им снова захотелось быть вместе… но не в этой обстановке… не в этом мире… не в этой жизни.
Последний раз подумав о жестоком городе, которому они подчинялись, наделав друг другу столько зла, что не могут с ним дальше жить на душе, Инна и Кеша зажмурили глаза и больно стиснули зубы. Ждать оставалось всего несколько стуков сердца.
Их сознания собрали все зло, всю ненависть, что сопровождала их последнее время. Всю негативную энергию, что в любом случае не давала покоя. Эта энергия не могла исчезнуть бесследно. Эту злость породила жизнь влюбленной пары, которая не знала толком, на что идет, и теперь Инна и Кеша знали, как направить это зло против самой жизни в черством городе. Они придумали способ освободиться: самый надежный, самый верный. Наверное, случай специально свел их вместе, чтобы Инна и Кеша осознали, что нет лучшего пути, что ничто бы им не помогло лучше…
Они придумали способ, они поняли друг друга, не произнося даже слов.
Темной энергии, которую они накопили, хватило, чтобы одновременно нажать на курок.

 Эпилог
Странно; они не услышали даже щелчков пистолетов. Поэтому почти сразу же открыли глаза и уставились друг на друга, удивившись. Иннокентий первым отвел пистолет от Инны. Увидев это, она сделала то же самое и только потом осмыслила, что она сделала это как будто бы не по своей воле, а, может, и, наоборот, по своей, только то самое зло куда-то пропало. Больше не хотелось кричать или направлять на Кешу дуло револьвера.
Пока Иннокентий вертел в руках оружие, все так же стоя рядом с Инной, та произнесла:
-Что происходит?- в ее голосе Кеша почувствовал необыкновенное тепло. Он не понимал, в чем дело, но он больше не чувствовал, что отчаян, не чувствовал, что по-прежнему готов выстрелить в девушку напротив. Это недоумение заставило его глубоко задуматься.
-Что?- обратился он к Инне приятным голосом, таким, который она слышала лишь один раз, когда тот, заходя к ней в дом, представился Кешей.
-Э-э-э,- она засомневалась немного,- может быть, я и сошла с ума, но ты, случайно, ничего не чувствуешь?
Иннокентий почти понял, о чем она говорит, но для полной уверенности все-таки спросил:
-Что именно?
Инна подошла к нему поближе, в ее руке по-прежнему свисал пистолет.
-Ты разве больше не хочешь нажать курок? Мне кажется, секунду назад мы готовы были пристрелить друг друга.
-Да, действительно,- Кеша опустил глаза на револьвер,- я,- он мило улыбнулся,- я больше не хочу… - и по его щеке прокатилась слеза необыкновенного счастья. Сколько ни пытался - он не мог понять, откуда оно появилось. Такие перемены настроения противоречили всем жизненным психологическим законам, но Кеша и не пытался в этом разобраться: он просто наслаждался тем невероятным экстазом души.
Инна так же приятно улыбнулась в ответ:
-А куда делось все наше зло, потому что?... Потому что я чувствую то же самое,- она обернулась и пробежалась взглядом по всему коридору: здесь стало намного светлее: солнце вышло из-за туч, и дождь быстро и незаметно закончился.
-И что же нам делать?- немного нахмурился Иннокентий, опомнившись – Меня должны арестовать, а ты? Как будешь ты?
Инна снова обернулась, потирая лоб:
-Что-то тут не так, что-то не так,- она приблизилась к Иннокентию и указала на револьвер в его руке:
-Я думаю, что в любом случае это нам уже не понадобится.
-Верно,- пожал плечами Кеша и откинул пистолет.
Но он не упал…
Не услышав звука, который должен был последовать, Кеша и Инна повернулись в его сторону и открыли от удивления рты: револьвер застыл в воздухе.
Еще две секунды они не могли сказать ни слова.
Вдруг из дула пистолета медленно и плавно вылетела чуть заметная красная искорка.
-Мне это кажется?- обратился Кеша к Инне, не поворачивая головы.
-Смотри! Смотри!- заговорила радостно, но напугано, указывая на повисшее в воздухе оружие, из которого необыкновенным количеством начали вылетать подобные искры разного цвета и, как это ни странно, устремляться к потолку. Вокруг сразу стало необыкновенно светло и тепло. То тепло, что так долго ждал Иннокентий. А револьвер тем временем весь распался на множество блистающих частиц, за которыми, не отрывая глаз, следили Кеша и Инна.
Как одна горячая и приятная масса искорки расплылись по всему потолку и начали стекать со стен. Что-то зашипело в руке Инны. Пара сразу же взглянула туда. Теперь точно такое же происходило и с ее оружием.
-Не обожгись!- вскрикнул Иннокентий и увидел, как Инна направила руку с кусочками светящихся и горящих бриллиантов прямо к нему:
-Господи, да ты попробуй, это необыкновенно здорово. Такое ощущение…
Кеша сглотнул слюну и, не торопясь, накрыл теплую массу частиц в виде сферы на ее руке своей ладонью.
Они не могли поверить в происходящее.
-Мы спим?- спросила Инна.
-Я думаю, да…-Кеша был ошарашен и еле говорил,- …но это хороший сон.
А тем временем цвета расплылись по всем стенам и через разбитое окно начали вылезать на улицу.
Когда Иннокентий и Инна подбежали к стеклу, осколки уже исчезли, и абсолютно новая рама распахнулась перед ними, чтобы любящие друг друга могли видеть, как изменяется город под действием теплоты, что выделилась их любовью.
Дома, дороги, деревья – все заливалось этим прекрасным светом, даря необыкновенное зрелище красоты двум стоящим людям на втором этаже здания, превратившегося в прекрасную архитектурную работу.
Кеша повернулся к Инне:
-Я хотел бы попросить у тебя…
-Тсссс,- она положила свой палец на его губы, - не пытайся вспоминать,- улыбка ярко блеснула на ее алых губах,- того, о чем ты думаешь, не было… Видишь,- она кивнула в окно,- новый мир рождается.
Их глаза слезились: теплый ветерок обдувал их. Кеша взял Инну за руку, и они снова повернулись лицом к бурлящему пейзажу за окном.
-Я понятия не имею, что происходит, но думаю, что арестовывать меня уже не приедут.
Инна засмеялась и проговорила как можно медленнее:
-Я люблю тебя…
Когда они устали от ярких красок, то закрыли глаза и поцеловали друг друга:
-Я тоже тебя люблю…

Всю неделю они вели борьбу с собой, но им было бы еще труднее, если бы они вели борьбу с окружающим миром, злом, что живет неразрывно с ним. Они бы все равно не нашли покоя во Франции, как надеялся Кеша. Противостояние с жизнью началось бы снова, но им с Инной выпал шанс, которого никто и никогда не видел. Этот шанс очень странный, на первый взгляд, но, хорошо подумав, можно разобраться: им был дан шанс использовать силы еще в самом начале пути освобождения, чтобы потом не останавливаться на середине и не страдать оттого, что все вышло как-то неправильно. Тогда бы они не узнали, что существует наиболее простой способ достижения свободы, и достичь его можно только отчаявшись.
Эти двое последнюю неделю оказались по отношению друг к другу зеркалом города: испытали на себе всю его злость, всю алчность, весь гнев, всю замкнутость, всю жажду сделать кому-то больно. Это постоянно заставляло задумываться Иннокентия, что же все-таки он делает: он часто не мог понять себя. Иногда он сам находил свои ошибки, иногда интуиция подсказывала ему.
Отразив на себе все плохое: все, что излучал их темный город, они нашли полезное его применение для себя. Ведь два одновременных выстрела все-таки прозвучали в одном из самых старых домов заброшенной улицы. И с ними из этого мира освободились две души, что прошли огромный путь к своей цели, и которые никогда не узнают, что на самом деле они погибли, ведь жизнь для них продолжается.
Теперь Инна и Кеша могут наслаждаться чем-то другим. Они пока не знают, каким будет их новый город, но он их не разочарует.
Это сложно понять простому смертному жителю планеты: трудно узнать, о чем думают освободившиеся души, ощущая божественный экстаз счастья, который затмевает все ненужные и пустые мысли. Зачем думать о том, как ты попал в рай, когда нужно просто радоваться тому, что ты в нем находишься.
Инна и Кеша будут в нем вместе, будут вечно. Будут наслаждаться любовью, которая за пределами этого романа на самом деле еще никогда и нигде не была, но вполне может быть…
Вопрос лишь в том, когда, и кому удастся испытать ее?

 Конец