День 29. Тушенка

- Рожков и Чукча - со мной! - приказал сержант и повел меня н эвенка Илью в "мясной" цех. На грязном кафеле пола грудой лежали банки тушенки, склизлые от смазки. Сержант принялся разбирать консервы, откладывая в сторону вздувшиеся банки. "Давайте так, - сказал он, - испорченные сейчас вынесете на свалку. Что встали, "гансы", давай, разбирай!" Он встал и вытер испачканные смазкой пальцы об подменный китель Ильи. Мы скопились над кучей, и, не сговариваясь, кинули в бак с испорченными консервами две нормальные тушенки. А когда отнесли банку на свалку, эти две банки спрятали в траву, а остальные свалили в яму.

...Я видел, как Чукчу послали нарвать веников. Я подошел к сержанту: "Товарищ сержант, разрешите в туалет". "Ты что, военный, приборзел? - удивился сержант. - Ну-ка, упал вместе с другими на полы!"

Наряд по столовой "сосал" бетонный пол в обеденном зале, Я схватил тряпку. Ползая на коленях по мокрому полу, видел, как пришел Илья, как сержант подтолкнул его к помоям, как он тоже взял тряпку и опустился на пол рядом, "Я свою съел" - проговорил Илья, и незаметно отдал мне тупой столовый нож.
Мы вымыли пол, до утра оставалось часа два. Сержант построил нас и крикнул: "Вспышка с тылу!" Мы разбежались в стороны и повалились на пол. Подъем и - "Вспышка с тылу!" На пол. Наконец, сержант наигрался и разрешил спать. Все кинулись к скамейкам и, сдвигая их по две, скоренько умастились на них, чтобы поспать хоть часик.

Я подошел я дежурному по столовой: "Товарищ сержант, разрешите в туалет!" "Что, еще не обосрался?" - улыбнулся тот и отпустил.

...На свалке при свете луны я, больно ударив руду, вбил тупой нож в извлеченную из травы банку. Тушенка! Все-таки, ничего нет вкуснее тушенки... Нож я кинул в яму вместе с опустевшей жестянкой.

...На следующий день я узнал, что некоторые солдаты бегают на свалку, достают из ямы вздувшиеся консервы и лопают их. Одного такого старшина батареи поймал и избил.

А.Рувинский, Волгоград.