Сны

 Когда закрываешь глаза, первое, что ты видишь, - это черное пятно ночного неба, сплошь и рядом усеянного тускло мерцающими язвочками звезд, которые спустя какое-то время вырастают в большие разноцветные кляксы. И вот уже огромная цветочная поляна разворачивается перед тобой. Откуда-то из детства доносятся до тебя головокружительно знакомые звуки и запахи лета... И ты видишь, как маленькая прелестная девочка в коротеньком сарафанчике резвится среди всей этой красоты, даже не подозревая о том, что кто-то тихо наблюдает за ней, может быть, спрятавшись где-то неподалеку. Хочешь знать, кто она?
 Она совсем еще ребенок, но все же, всмотрись-ка получше в ее лицо: один только взгляд уже о многом говорит...
 Видишь, как она счастлива здесь? Хм-м-м, ее улыбка... Где еще увидишь такую?..
 Конечно же, ты узнаешь ее. Нет ни каких сомнений. Ведь она - это ты!..
 Нет-нет, безусловно, это всего лишь сон...
 Она тебе только снится...
 Ты - всего лишь сон...
 Сон...
 Сон...
 Но чей сон?..
 
 
 Ее звали Мария.
 Мария...
 И она действительно была мною, хотя правильнее будет сказать,- частью меня. Пусть я и смотрел на нее со стороны, однако, все, что происходило с ней, происходило и со мной. Я это чувствовал! И я чувствовал нескончаемый приток энергии: вместе с ней я, как дитя, радовался чуть слышному шепоту трав, несмолкаемой трескотне цикад, каждому прикосновению ветерка, нежно трепещущего ее - мои волосы, обдувающего ее - мои ноги, нежно целующего ее - мою шею...
 Я бежал... Впрочем, не знаю, куда я бежал... Скорее всего, просто так бежал, как все дети обычно бегают. Бежал и думал о том, как хорошо, что вокруг была эта зеленая поляна со всеми ее обитателями, как хорошо, что светит солнце и поют птицы, как хорошо!
 Я как никогда радовался жизни и не хотел просыпаться.
 Меня звали Мария. Мария - чудесный сон...
 
 
 Но я все-таки проснулся. Лежащим под скромным, но теплым одеялком в нагретой мною за ночь постели, вульгарно раскинувшим свои волосатые некрасивые ноги - таким я застал себя утром - ничего особенного!
 Ни-че-го?
 А как же быть с тем странным состоянием, в котором пребывало мое сознание после такого необычного умопомрачительного сна?
 Образ маленькой девочки еще долгое время стоял перед глазами. Теперь уже она смотрела на меня двумя небольшими голубыми точками недоверия, смотрела так пристально, что, когда моя правая рука механически потянулась почесать яйца, просто почесать яйца, я резко остановился, как будто меня действительно кто-то лицезрел. Глупо, но мне стало очень стыдно перед этим маленьким человечком.
 Тогда я впервые испытал страшное отвращение к себе.

 
 Вечером как всегда на базе собралось много народу: непосредственно сами музыканты и с десяток посторонних людей (некоторых я вижу впервые). Полулёжа в широком, но низком кресле, слушая, как в сотый раз отрабатывают свою программу мои товарищи (они никогда не были против, если кто-то тихонечко посидит у них на репетиции, поэтому все кому ни лень с удовольствием пользовались их гостеприимством), я с любопытством разглядываю только что вошедшую парочку. Его зовут Дима - это "юрист" с третьего курса, безусловно, крутой. Я давно его знаю, и хотя не так близко, но в одном уверен на все сто: Дима не меньше самой модной девчонки со всего "универа" проводит времени перед зеркалом, перед тем как выйти из дома, - такой он был всегда чисто выбритый (я по сравнению с ним вечно зеленый кактус), гладко причесанный, даже прилизанный, и не понятно от чего блестящий как манекен. С ней я, к сожалению, не знаком.
 Вот они сидят напротив меня и все время что-то шепчут друг другу на ушко. Он держит её ладошку и большим пальцем левой руки поглаживает вверх и вниз, вверх и вниз, вверх и вниз...
 У неё такая милая улыбка - я смотрю на неё и тоже улыбаюсь.
 Внезапно, казалось бы, на одно всего лишь мгновение она бросает взгляд в мою сторону... Но от чего-то мне становится так страшно, что я резко отворачиваюсь. Кажется, я узнаю её - узнаю эти голубые глаза...
 Решено, во что бы то ни стало, я не буду больше пялиться на эту девушку! И, поджав колени, да уткнувшись лицом в спинку кресла, я, окончательно развалившись на нем, засыпаю.
 
 
Воздушной походкой вышагивает по лужицам человечек. А он просто прохожий… А я тут не при чем, я сижу на лавочке, просто сижу, а он мимо проходит. Он даже на меня не смотрит, для него меня нет, просто нет…
Вдруг он падает. Просто вот так берет и падает, как все нормальные люди падают. И нет ничего смешного. Я когда себе ногу подвернул, тоже упал. И не было ничего смешного. Очень больно было. Я тогда сильно плакал.

-Эй! Умер что ли? Вставай, дома спать будешь.
Я приоткрываю глаза. Передо мной стоит Дима. Ребята уже сворачивают свои инструменты.
-Тоже мне, слушатель нашелся. - С дружелюбной улыбкой на лице подходит ко мне басист Костя Панов.
Я начинаю что-то мямлить про странную усталость в теле, которая преследует меня весь день, несмотря на то, что ночью, как мне кажется, я даже очень неплохо выспался. Тут, конечно же, всплывают в памяти и образ маленькой девочки и глаза Диминой подружки (странно, но её нигде не видно).
-А сам то, чего домой не идешь? - спросил я у Димы.
-Тебя жду. Поговорить надо.


Мне стало почему-то смешно.
-Ха! Где же ты раньше был? Или ты ждал, пока я выдрыхнусь?
-Я провожал Машу домой и только что вернулся.
Меня как током ударило. Значит Машу... Теперь нет никакого сомнения в том, что это именно её я видел во сне. Только там ей было от силы лет семь-восемь.
-И о чем же ты хочешь со мной поговорить?
-О ней.
 
 
-Говорю тебе, я с ней даже не знаком, в первый раз её вижу.
Дима выглядит растерянным. Он упрямо отказывается мне верить.
-Нет, я же видел, как ты на нее смотрел... И почему, спрашивается, ей приспичило пойти домой, сразу после того, как она увидела тебя? Не-е-ет! Между вами что-то было!
А что я, собственно, могу ему на это ответить? Что видел его девушку во сне этой ночью? Вряд ли его это устроит.
-Не знаю, ничего не знаю. А почему бы тебе не спросить её об этом. Мне самому, кстати, весьма интересно узнать, причем тут я. Тогда и поговорим, а сейчас поздно уже, мне домой тоже еще ехать надо.
 

-Простите, девушка. Можно с вами познакомиться? Как вас зовут? У вас такие замечательные глаза...
Мокрая от дождя она стоит передо мной красивая, в красном платье, облепившем тонкой паутинкой ее хрупкое тело.
-Да. Пожалуйста. Меня зовут...
-Мария. - Перебил я её. - Ведь так?
-Что ж спрашивать, раз знаете?
-Я видел вас на базе у ребят сегодня вечером. Помните? Я сидел в кресле напротив вас. Вы еще были с Димой.
-Да я заметила, как вы меня изучали. Кстати, вы ведь Сережа?
-Да, Сергей Романов. Это Дима вам поведал? И что он еще успел вам наговорить?
-А мне и не надо ничего говорить. Я и так все про вас знаю.
-Да? Тогда, может, вы знаете, что мне снилось прошлой ночью?
Она берет мою руку.
-Да знаю.
Обнимает меня - я прижимаю девушку к себе. Она здесь со мной. Я счастлив.
-Это ведь была ты?
-Да, это была я.
 

-Не смейтесь надо мной!
Человечек отчаянно трясет своей бородой. По - моему, это он так злится.
-Вы не имеете права надо мной смеяться, никто не имеет! Ведь я...
Он не успевает договорить - снова падает.
 



-А помнишь качели? В детстве мы любили качели.
Мы лежим в обнимку под моим неуклюжим одеялом, из-под которого торчат наши ноги.
-Да, я очень помню качели.
-А помнишь самолет? Ты ел манную кашу - бабушка тебя кормила с ложечки; ты тогда так высоко задрал голову, что чуть даже не упал.
Я беру Машу за руку.
-Да, я очень помню самолет.
Большим пальцем поглаживаю ее тонкую кожу вверх и вниз, вверх и вниз...


На самом деле никакого Димы нет (наверное, я его просто выдумал). Есть только ощущение его постоянного присутствия, будто я - ничто по сравнению с его Гриндами и шелковой рубашкой.


-Скажи, а за что ты меня полюбила?
Маша смеется. Мне кажется, она смеется надо мной.
-Чудак! Никто никогда не ответит тебе на этот вопрос, не солгав.
-Даже ты?
-Даже я.
Странный человечек, кряхтя и отряхиваясь, кидает взгляд в нашу сторону.
-Молодые люди, - начинает он, - мне кажется, вы совершенно не подходите друг другу.
Меня начинает пробирать легкий смешок.
-Нет-нет, не надо смеяться, ведь я же прав.
-Кто ты, дяденька?
-О-о-о! Я сам...
Снова падает.

-Я так и знал, так и знал!
Дима, на ходу срывая свой кожаный плащ и бросая его на пол, врывается ко мне в комнату.
-Уходи, тебя не существует. - Говорю ему я. - Да-да, ты ведь можешь просто взять и уйти?
-Ээх. - Вздыхает моя иллюзия, резко меняясь в лице. - Давно бы так.
Дима поднимает с пола свой, испачканный в чем-то белом, плащ, скоро одевает его и, не медля ни минутки, уходит прочь, даже не хлопнув дверью.
-И как ты могла любить его? - спросил я у Маши.
-А как я могу любить тебя?
Тогда я впервые испытал страшное отвращение к ней.


-Вот видишь, видишь? - Завопил откуда-то из-под кровати противный бородатый человечек.
-Нет, не вижу. Иди, куда шел. Это мой сон.
-Нет мой, нет мой.