Женщина в жизни антона чехова

ЖЕНЩИНА В ЖИЗНИ АНТОНА ЧЕХОВА

Пожилая женщина, утверждавшая, что близко знала Чехова, жила вместе с внуком студентом в крошечной комнатке большой коммунальной квартиры старого московского дома. На вопросы литературоведа Эйгеса Лидия Алексеевна отвечала рассеяно, как будто уходя в себя. Наконец, не зная о чём ещё спросить, Эйгес уставился в окно: глухая стена, на которой было написано бранное слово, почти не пускала в комнату свет.
- Сколько ни роемся, не находим женщины в жизни Антона Павловича. Нет любви. Серьёзной любви нет, – рассеяно пробормотал он.
- Что вы сказали? – переспросила Лидия Алексеевна: к старости она стала плохо слышать.
Эйгес попрощался и ушел, захватив со стола, заваленного конспектами и заставленного посудой, стопку бумаг, исписанных угловатым старушечьим почерком. «А.П. Чехов в моей жизни. 1940», - было написано на первой странице.

Девица Флора.

Их знакомство 24 января 1889 года началось с невольной мистификации, шуточного недоразумения.
- Позвольте, Антон Павлович представить вам девицу Флору. Моя воспитанница, - так редактор "Петербургской газеты" Сергей Худеков познакомил гостившего у него Чехова с младшей сестрой своей жены.
Продолжился разговор о постановке "Иванова". Чехов боялся провала своей пьесы. Судя по его письмам, он переживал тогда творческий и идейный кризис.
Перед ужином Антон Павлович подошел к ней и взял одну из её кос.
- Я таких ещё не видел, - сказал он.
Она подумала, что он обращается с ней так фамильярно только потому, что она какая-то девица Флора, воспитанница.
- Вы здесь живете?
- Наконец я могу сказать, что я не девица Флора и не воспитанница Сергея Николаевича. Это он так зовет меня в шутку, - ответила Лидия Авилова, - Вообразите, я замужем и у меня есть сын.
- У вас сын? Да? Как это хорошо! - Сказал Антон Павлович. - Я опять сюда приду, Мы встретимся? Дайте мне всё, что вы написали или напечатали. Я всё прочту очень внимательно. Согласны?
На первое письмо Авиловой, приславшей ему свои произведения, Чехов не ответил. Он страстно увлекся Ликой Мизиновой, девушкой очень красивой, музыкально одаренной, но взбалмошной и легкомысленной. А потом уехал на Сахалин. "Если я когда-нибудь влюблюсь, то тут же уеду очень далеко", - как-то сказал он одной из своих приятельниц.

Родство душ.

Чехов описал её внешность в рассказе "Красавицы": "действительно прекрасного у неё были одни только белокурые, волнистые густые волосы … всё же остальное было или неправильно, или же очень обыкновенно. От особой ли манеры кокетничать или от близорукости, глаза её были прищурены, нос был нерешительно вздернут, рот мал, профиль слабо и вяло очерчен, плечи узки не по летам, но, тем не менее, девушка производила впечатление настоящей красавицы". Рассказ был опубликован в 1888 году… За год до их встречи.
- А не кажется Вам, что, когда мы встретились с вами три года назад, мы не познакомились, а нашли друг друга после долгой разлуки? - спросил Чехов.
– Да… - нерешительно ответила Лидия.
Вторая их встреча произошла в 1892 году на 25-летнем юбилее газеты Худекова. Сразу узнали друг друга. Сели рядом, не там где им было назначено. Завязался многообещающий разговор. К тому времени Чехов разочаровался в своей "прекрасной Лике", хотя их сложные запутанные отношения тянулись ещё долго.
- А чем же мы были тогда друг другу?
- Только не муж и жена, - быстро ответила она.
Оба рассмеялись.
Видимо, душевное и духовное родство никак не вязались в её понимании с законным браком, совместным проживанием, и неизбежными при этом тягостными обязательствами, взаимными претензиями, скучным бытом. Чехов придерживался аналогичных взглядов.

"Я любил Вас…"

Встреча на юбилейном обеде положила начало их переписке. Они встречались у общих знакомых, когда Чехов приезжал в Петербург. Однажды, она пригласила его к себе, когда муж был в отъезде.
Неожиданно пришли шумные и бесцеремонные гости, которые утомили и хозяйку и Антона Павловича. Когда они, наконец, остались вдвоём, Чехов признался ей в любви. Это было бы "классическое" признание, которое в тайне мечтает услышать любая женщина, если бы не странная интонация, если бы он не говорил в прошедшем времени. "Я любил Вас… Знали ли Вы это?". Лидии казалось, что он за что-то злится на неё, в чем-то упрекает, чего-то требует.
А на следующий день Антон Павлович прислал ей письмо, в котором критиковал одно из её произведений и ни словом не вспоминал о вчерашнем разговоре. Пригрезились ли Лидии ТЕ слова? Играл ли Чехов чувствами влюбленной в него женщины?
Не найдя ответы на эти вопросы, она тайно послала Чехову медальон в форме книги с надписью: "Повести и рассказы. соч. Ан. Чехова. Стран. 267, стр. 6 и 7". Эти строки в книге Чехова читаются так: "Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми её".

Маска, я тебя знаю.

В начале 1896 года в театре Суворина был маскарад. Авиловой удалось туда попасть и встретиться с Чеховым. Он сделал вид, что в маске принимает её за Яворскую. Лидия Яворская красивая, небездарная актриса. Если верить тогдашним слухам, у Чехова с ней был бурный, но скоротечный роман.
"Знаешь, скоро пойдет моя пьеса. … Будь очень внимательна. Я тебе отвечу со сцены", - между прочим, сообщил он ей. Кому он ответит? Яворской?
Премьера "Чайки" по собственному выражению Чехова "шлепнулась и с треском провалилиась". Публика шикала, свистела, смеялась. Только Авилова смотрела и слушала, затаив дыхание. Яворской он, кажется, "ответил", выведя в образе "очаровательной пошлячки" Аркадиной. Мизинова угадывается в Заречной, жертве собственных амбиций и доверчивости. Услышала Лидия и напоминание о своём подарке. В "Чайке" есть эпизод с медальоном, на котором выгравировано название книги и "страница 121, строки 11 и 12". В своей книге на указанном месте она нашла слова: "Молодым девицам бывать в маскарадах не полагается".
Это был "ответ на многое: на то, кто прислал брелок, кто была маска". Только очень уж этот ответ походил на насмешку.

Рот в крови.

23 марта 1897 года - в день именин Лидии - Лика Мизинова обещала приехать к Чехову в Мелихово. Чехов ждал, но планировал встречу с Авиловой, гостившей в это время в Москве. Когда выяснилось, что Лика не приедет, Чехов, несмотря на начинающееся недомогание, немедленно уехал в Москву. Что заставило его, рискуя здоровьем, отправится в путь: отчаянье из-за того, что Лика не приехала на свои именины? желание отпраздновать эти именины с другой Лидией?
Но весь день святой Лидии, он пролежал, харкая кровью. Потом Чехова отвезли в больницу, где его и нашла Авилова. Врачи неохотно разрешили посещения. Свидания были радостные, нежные и трогательные. Лидия уже не сомневается, что он её любит. Он просил её остаться еще хоть на один день. Но в Петербурге её ждал муж, слал телеграммы одну за другой. Обещая подарить всю жизнь, она не могла дать и одного дня.
Ночью в вагоне поезда ей приснился сон. Они оказались на берегу моря. Лидия увидела радостно бегущего к ним навстречу маленького ребенка.
"- Это не ребенок, - задыхаясь, сказал Чехов, - нет! Это не ребенок. Я знаю! Он притворяется!
- Кто? - спросила я, чувствуя, что от страха у меня отнимаются ноги.
- Какой же ребенок, - продолжал Антон Павлович и встал впереди меня, как бы заслоняя и защищая. - У него рот в крови… рот в крови"
То, что мешало им быть вместе, - его болезнь и её дети - причудливо соединились в одном кошмарном образе.

Странное стечение обстоятельств.

Последнее их свидание произошло на вокзале. Она была в Москве проездом, а Чехов приехал на репетицию новой постановки своей "Чайки". Он её уговаривал тоже посетить эту репетицию, но она везла с собой детей и не могла задержаться в Москве.
Чехов вдруг перестал отвечать на её письма. Лидия не знала, что думать, выдвигала самые невероятные предположения. А всё было просто: как раз на репетиции "Чайки" Чехов встретился с будущей женой, Ольгой Книппер, которая играла роль Аркадиной.
Книппер и Авилова были знакомы, они когда-то играли в одном любительском спектакле. Пьеса называлась "Странное стечение обстоятельств". В этой пьесе было две Софьи Андреевны, одну играла Лидия, другую - Ольга. "А странным было то, что это мне, а не ей пророчили сценическую карьеру. Мимо меня прошло всё то, что в полной мере досталось ей", - ревниво записала Лидия в своих воспоминаниях.
Что же ей, Книппер, "досталось"? Короткие радостные встречи, долгие разлуки, ворох писем, недоразумения, недомолвки, тяжелая утрата, место в истории литературы рядом с Чеховым. Лидия Авилова получила то же самое. А большего Антон Павлович не дал ни одной женщине.