Ты дура!

Алесия Элат.

Рассказ
"Диалог, который я не могу забыть,
или
Ты – дура!".

Он сказал ей в самом начале апреля под шепот ветра:
- Ты дура! Ты – самая настоящая дура!
Сказал и ушел.
Ветер… Что такое ветер в начале апреле? На мой немой вопрос ответила мама:
- Это перемены, дочка. Ветер в начале апреля – это ветер перемен. Помнишь, как пел…
- Нет, не помню! - перебила я резко мать.
- Да и откуда тебе, в самом деле, помнить? – усмехнулась мама со свойственным ей сарказмом, вызывавшем всегда у меня в желудке мелкую дрожь, - Когда была написана эта песня, тебя ещё не было в моей жизни!
- А что было? – спросила я на удивление моей матери твёрдо.
- Была я…, и была моя любовь. А что ещё нужно женщине для счастья?
- А как же я? Я не стала твоим счастьем? Я - побочный продукт твоей любви?
- Ты? – на минуту моя маман (надо добавить – преподавательница французского языка в университете) задумалась, - Ты – продукт любви твоего отца ко мне, и не более.
- Ты – точно дура! – произнесла я, и, наверное, слишком, эмоционально, потому как глаза матери начали наливаться кровью, - Димка был прав…, ты – дура!
- Спятила?!
- Нет, почему же? Ветер перемен… Ветер перемен… Крыша у тебя едет!
- Что?
О, похоже, она была удивлена не на шутку. Впервые в жизни ее раболепная дочка стала ей перечить, да ещё в открытую, да ещё и используя запрещенный прием – слова её любимого мужчины.
- Крыша едет не у меня, а у тебя! – повторила я.
- Ты про крышу дома? – пыталась сострить мать, - Про нашу крышу, которая протекает?
- Слушай, как я устала, - у меня и в самом деле не было больше сил притворяться, - Твоя крыша давно уже не протекает. Её снесло. Только не ветром перемен. И не любовью! Потому что, то, что ты испытываешь к Диме – это не любовь!
- Кретинка! – мать дала мне пощечину, которую я заслужила. По моему мнению.
- Если ты думаешь, что я с ним сплю…
- Шлюха!
Я получила ещё одну затрещину. И в этот момент мне захотелось солгать. Чтоб неповадно ей было. Такой красивой – пол-лимона денег (какая разница «зеленых» или «деревянных»?) оставлено на лице, успешной – директора пяти фирм регулярно бывают в ее постели, стильной – три раза в неделю поход к тощему мальчику, которого она называет: «мой ласковый и нежный стилист». Последнее – умора, а первые два факта – серьёзные вещи. Между прочим, мы живём в коммуналке.
- Так, спишь ты с ним или нет? – спросила мать, прекрасно читая в моих глазах ответ. Лживый. Но ей то об этом было невдомёк.
- Спа-ла, - ответила я по слогам, сделав акцент на прошедшем времени.
- Всё равно, шлюха.
Левая часть её верхней губы приподнялась вверх и задрожала. А мне захотелось ржать. Именно ржать, словно скаковой лошади, а не по-девичьи прилично смеяться, элегантно прикрывая рот рукой.
И я не выдержала. Я разродилась таки этим бешеным смехом, на звук которого прибежал Димка. Вот чёрт, оказалось, этот недоумок никак не мог завести свою ржавую иномарку – подарок моей матери на первую годовщину (месяц) их знакомства.
- Лен, у меня машина не заводится, - сказал Димка как-то печально, отчего мне стало его жаль. Жалкий двадцатипятилетний юнец, севший на шею женщине на двадцать лет старше исключительно ради денег. Нет, он не вызывал у меня до сего момента сочувствия.
- Лен, заведи а, - попросил он.
Он просил, а я в этот момент ржала.
- Да пошёл ты! – мать треснула юнца по голове.
Именно так моя маман пробила однажды моему папашке черепок. Он остался жив. К несчастью. Потому что ушел после этого в отдельную квартиру к толстой бабе по имени Зинаида с первого этажа, забрав всё ценное, что было в доме. Даже мобильник, подаренный самим собой мне на двенадцатилетние.
Картина ухода отца со сбором пожитков и истерикой матери по поводу моего мобильного, по которому трепалась только она, живо встала перед моими глазами.
- Лена, ты не дура. Я передумал, - мгновенно отреагировал на битьё юнец по имени Димка, - Это она дура – добавил он. И всё также печально, отчего у меня стало слезиться в глазах.
«Этот кретин любит меня??!!», - подумала я.
А мать произнесла мои слова вслух:
- Этот кретин любит тебя.
- Как это любит…
Мама развела руками: Ну, как люди обычно любят? - ее глаза были полны слёз, только не печальных, а каких-то трогательно-нежных, - Не знаешь что ли как?
- Откуда мне знать? – удивилась я такому вопросу, вспомнив и своего отца, и первого парня, и отношение матери ко мне, и много ещё чего, не имеющего никакого отношения к делу.
Димка щелкнул передо мной пальцами.
- Ау! Ты где?
- Может, отвалишь, - попросила я по-хорошему, очнувшись от собственных мыслей.
- Отвалю, - ответил он так печально, что мне захотелось выть. По-волчьи. На луну.
Сегодня как раз было полнолуние. И я посмотрела вверх на небо. Он тоже.
- Я ненавижу луну, - признался вдруг Димка, - От неё такая тоска в душе, - Я ненавижу луну, ты меня слышишь? - он посмотрел мне прямо в глаза, и смотрел, не отрываясь, минуты две, пока я не опустила глаза в пол. Точнее, а асфальт, покрытый тонкой корочкой льда.
Я неожиданно поняла за эти две минуты, к кому относились слова мамы: «Всё равно, шлюха». Они звучали в моих ушах, как пионерский горн, и мне было до ужаса противно. Не от горна, а от осознания того факта, кем стала моя мать за эти десять лет для самой себя.
- У вас ведь не было секса, - догадалась я каким-то пятьдесят восьмым чувством.
Димка покачал головой.
- Лена искала жениха для тебя. Всё что ты видела эти полгода – это был спектакль. Но зато я узнал тебя поближе. И я влюбился… в тебя. А ты?
- А я…, - я не могла сказать ему этих слов вслух. Всё было слишком неожиданно. И всё было слишком серьёзно. По крайне мере, для меня.
- Кстати, моя фамилия – Колосов, - не в тему сказал Димка, - Слышишь, я – Колосов?
Я пожала плечами, а мой рот так и оставался открытым после: «А я…». Со стороны, смешно, наверное, было за мной наблюдать. А я знала, что мама не исчезла в темноте ночи, она наблюдала за мной из-за какого-нибудь угла.
- Я – Дмитрий Колосов. Сын Сергея Колосова.
- Того, который президент нефтяного концерна?
- Ага, - в подтверждение своего агакания Димка кивнул головой.
- А ты знаешь, что твой отец был первой любовью моей мамы? - разоткровенничалась я, - Первой. Настоящей. И думаю, единственной. Они учились в одном классе целых десять лет.
- Я всё знаю. Лена с моим отцом на самом деле встречалась эти полгода. Отец предложение ей сделать на днях собирается.
Мне снова стало смешно. Так не бывает! Ну, не бывает двойного счастья!
А Димка закричал в ответ на мой истеричный смех: Ты – дура! Ты – самая настоящая дура! – и закружил при этом на руках.
Я радовалась этим словам, словно грудничок, не понимающий смысла того, что ему говорят. Но я то прекрасно всё понимала - он кружил меня и завуалировано говорил: «Я тебя люблю! По настоящему!».
11 июля 2006 г.