Мечта

Это перевернутый мир.
Здесь все наоборот, все с ног на голову. Все наизнанку. Живые ушли в глубь – в землю, а мертвые остались наверху – на земле. Царство живых под землей, царство мертвых – под небом.

Блокада.
Оккупация.
Геноцид.
Хомоцид…. людоцид.
Как мы потеряли Землю?
Забытые боги жестокой древности восстали из праха прошедших эпох и загнали гордых людей в землю. В пещеры, в норы. К камнями и палкам. Боги воскресли и навели порядок. Свой - божественный порядок.
Сбылась мечта человечества о божьем царстве на земле. Но сбывшиеся мечты опустошают жизнь, убивают мечтателя. Потому что жизнь в отсутствии мечты – пуста. Жизнь без мечты бессмысленна и обречена на угасание. Воцарение богов на земле обрекло людей на жизнь без будущего, без мечты…
Уцелевшие подвалы домов, канализация, метро, угольные шахты и рудники, подводные тоннели между островами. Погреба и землянки…
Кого винить? В чем искать причину? Ответ – судьба рода человеческого, ничего не объясняет. Люди сами закопались в окопы, блиндажи, бомбоубежища. Искали спасения в земле. Сами загнали себя в темень…
И как было не появиться древним, темным богам? Когда люди так хотели богов, звали их. Люди вторглись в подземное царство и разбудили мертвое прошлое. Прошлое вернулось и уничтожило настоящее, пресекло будущее…
Боги не могли не услышать людей. Этого стона земли и воя воздуха, криков убиваемых и убивающих ради них. Не могли не видеть зарев жертвенных костров – пылающих городов. И боги воскресли. Они явились в пламени мирового человеческого пожара. Сначала они лишили нас неба, потом согнали с земли.

…их руки крошат скалы, их взор сжигает моря, их голос – смерть…

Я жрец, последний из Двенадцати.
Я пробирался по канализационным проходам, встречал полуслепых диких людей и они кормили меня. Несчастные, они не подозревали, что они – люди, а наверху – боги. Они даже не знали, что есть верх. Они питались мелкими подземными животными и тем, что осталось в старых складах. Их язык состоял из трех десятков слов и нескольких восклицаний. Они думали, что так было всегда, что так жили их предки.
Но они так не жили. Я знаю. Я их предок. Таких как я осталось немного: тех, кто помнит. Тех, кто жил там - наверху, до богов. Боги жестоки. Одних, как дикие люди, они наделили животной тупостью и забвением, другим, таким как я, они оставили жгучие воспоминания и долгую жизнь...

…подобен червю земному человек, пожиратель грязи…

И люди стали червями. Кроме некоторых, кроме жрецов - тех, кто помнит. Кто еще умеет говорить и немного читать-писать. Со мной было одиннадцать и я двенадцатый. Где-то еще было Двенадцать и где-то тоже Двенадцать. Но я остался один из Двенадцати. Остальных забрали темные подземелья...
Я не знаю, зачем я пишу все это, наверное, чувствую, что скоро подземелья заберут меня. Возможно кто-то из других Двенадцати найдет эту запись и она послужит ему утешением. Он прочтет. Раньше были большие здания, они назывались библиотеки. Там читали, там много было чего читать…

Тьма не отпускает меня, подземелье водит и плутает - не хочет вывести меня к выходу на поверхность. Я хочу найти выход. Где-то здесь есть станция метро и эскалатор. О, сколько непонятных слов! Библиотека, эскалатор, станция метро…Нет этих слов. Нет того, что они значат. Пустые звуки. Боги пришли, и многое стало пустым и ненужным.

Свеча почти догорела.
Но мне надо найти выход наверх, к небу, к свету. Там свет, там день. Какое звонкое веселое слово – день! Опасное слово. День и ночь –это там наверху, а наверху боги…

Я нашел его – выход! Скоро я выйду наружу! Наверх – к богам! Две сотни ржавых ступенек эскалатора ведут на поверхность. На шестой ступеньке лежат останки мобильного миникомпьютера. Осколок прошлого, разбитый, на половину сгнивший. Сосредоточие знания и силы людей. Карманное свидетельство гения человеческой цивилизации. И теперь как само человечество: ни на что негодный и никому ненужный, бесполезный. Кучка мусора, исторический хлам. Я частичка этого хлама.
С каждым шагом, с каждой ступенькой, которая приблизит меня к поверхности, боги будут убивать меня, мешать мне. И чем ближе я буду к свету, тем труднее будет подъем. А где-то внизу будет догнивать компьютер. Но я не остановлюсь, не вернусь. У меня есть мечта – я хочу увидеть небо.