Самая счастливая на свете

Весь день в кармане лежит конверт. С письмом. Оно лежит в моем кармане с самого утра и мне не терпится его прочесть. Но я не хочу, чтоб мне мешали. Я жду, когда останусь наедине с письмом, жду с нетерпением.
В трамвае душно – толстая тетка жарко дышит в лицо тушеной капустой; ярко накрашенная девица тычет острым локтем мне в ребра. Пустяки, у меня в кармане письмо! Протолкнувшись к выходу, я выкатываюсь на улицу, сажусь на заснеженную скамью и вскрываю конверт. На колени высыпаются клетчатые листки:

«Родная моя, любимая! Как ты прекрасна! Ты – моя жизнь. Случится исчезнуть тебе – исчезнет весь мир. Да и вообще, зачем мне мир, в котором нет тебя? Без тебя он мал и нелеп. В нем много места, но мало смысла. Без тебя. Но с тобой этот мир приобретает цвет весны и запах неба! Ты отражаешься во всех моих снах, отзываешься эхом во всех моих песнях. Ты пахнешь карамелью и магнолией – ты та единственная, которую я ждал сто лет. И, Слава Богу, дождался… »

Листков много, и я жадно читаю, не обращая внимания на то, что руки онемели, а ноги промокли. Мне холодно, но я дочитываю до последней строчки, и перечитываю еще раз. Я даже чуть не прослезилась, а настроение – лучше не бывает! Я на седьмом небе от счастья: спускаюсь в переход и покупаю розу. Бархатную, самую дорогую.
Бабушка вяжет Ему теплый свитер, сидя в своем любимом кресле. Уютный свет, желтый абажур, клетчатый плед… Как я люблю эту настольную лампу с желтым абажуром! С детства я привыкла видеть эту лампу и бабулю со спицами. Я даже себе представить не могу, что может быть иначе, что когда-нибудь я приду и не увижу этого привычного, близкого моему сердцу сюжета.
Целую бабулю в морщинистую щеку и иду ставить розу в вазу.
- А, где он? – Сердито вопрошает бабуля. Это она так, она не умеет сердиться.
- Домой поехал. У него младший брат заболел. Он с ним третий день сидит.
- Какой он у тебя добрый! – Улыбается моя бабуля.
- Ага, - я жую холодную котлету и думаю: «Добрее не бывает».
- Розу он подарил? – В глазах у бабушки скрытое удовольствие.
- Конечно он. А, кто ж еще? Сама, что ли, я ее себе купила? - На моем лице выражение полного недоумения. Да, во мне погибла Вивьен Ли. – Он мне письмо написал. Хочешь, прочту?
Конечно, бабуля хочет. Я залажу с ногами на диван и читаю. Она с закрытыми глазами слушает и кивает головой. Потом надевает очки, и перечитывает сама.
- Это, какое по счету?
- Тридцать девятое, - я устала и хочу спать. Но бабуля меня не видела целый день, и надо с ней посидеть, пока ее старческие глаза не начнут слипаться.
- Какая ты у меня счастливая! – Бабушка широко улыбается, чтоб скрыть слезы умиления, которые предательски скатываются по доброму лицу. Она во мне души не чает!
- Конечно, бабуля, самая счастливая из всех!

Я иду спать. Завтра на работе, в обеденный перерыв, я напишу сороковое письмо. Потом куплю тортик, и мы будем ужинать, и говорить о нем. Не грусти, бабуля, у тебя самая счастливая внучка на свете.