Истории в картинках. картинок к сожалению загрузить тут не получ

Сегодня дождь

 Ей хотелось тишины. Этого странного молчания большого города, когда все звуки скрывает какой-то один, самый громкий или просто самый милый и ласковый для слуха, на который ты долго настраивался и теперь уже кроме него не слышно ничего… Для нее тишиной стал легкий шепот первого майского дождя. Все печальные мысли вымывали еще холодные капли, прохладный ветер оставлял на ее теле дорожки из гусиной кожи.
Улыбающаяся, она ходила по улицам самого прекрасного города на земле и мокла под дождем неба, которое над этим самым городом. Было непонятно, отчего люди прячутся под огромные купола зонтов, почему ругают небо, дождь! Ведь это прекрасно – весенний Дождь!!! Постепенно дождь усилился, и людей на улицах совсем не осталось. Тогда она развела руки в стороны, подняла глаза к небу и с истерическим хохотом прокричала: «ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДОЖДЬ!!!» Она плакала, но слезы смывало в большие серые лужи...
Может быть, она плакала о Нем, может о себе, а может о всех нас. Не знаю, но чище этих слез на свете не было ничего. Спустя несколько часов, она, насквозь мокрая, стояла на ступенях у самой реки и смотрела в небо. А дождь аккуратно смывал с ее лица остатки печали…


ДРУГ

 У меня был один друг. Скорее даже не друг, а просто хороший товарищ. Так вот, когда я показывал ему какую-то фотографию, он всегда спрашивал одно и то же: «А ты тут где?» Он был немного заторможенный в развитии и из глубокой деревни. Даже телевизоров там не было. И по его мнению, если фотография моя, значит на ней обязательно должен быть я сам. Примерно на третий наш совместный просмотр моего фотоальбома (точнее на третьей фотографии с пейзажем) он снова задал мне этот дурацкий, на мой взгляд, вопрос: «А где здесь ты?!» Я не сдержался и пошутил, что мол я вот тут и ткнул пальцем в склон горы. «Слушай, а зачем так издалека фотографировали?! Тебя не видно совсем ведь!» - с удивительной для меня наивностью спросил он. Я не нашелся что ответить сразу… Меня удивила его доверчивая откровенность в недопонимании жизни. Хотелось заплакать от умиления… «Да просто отец хотел чтоб гора тоже поместилась, - абсолютно серьезно сказал я, - Я ему говорил, что меня видно не будет, а он… Ну сам видишь!»
С тех пор я не видел столько любопытства и доверия в чьих-нибудь глазах. Не слышал такого по-детски искреннего удивления элементарным и понятным для всех вещам. С тех пор я каждый раз, когда сижу наедине со своими фотографиями, я тихонько тычу пальцем в горизонт и говорю про себя: «Вот здесь я, просто плохо видно.» И каждый раз вспоминаю Алешу. Милого, доброго, хорошего, простого деревенского пацана, думающего, что на фотографии всегда должен быть ее хозяин…


...


 Нельзя быть хорошим для всех.
Посмотри вокруг. Посмотри на всех своих друзей и знакомых, на свою девушку, на родителей. Они разные люди. Очень разные. С разными интересами, принципами, взглядами, с разным мироощущением и представлением о плохом и хорошем. А теперь скажи, можно ли быть для всех для них хорошим?! Быть приемлемым для каждого из них?! Делать то, что не будет противоречить взглядам каждого из них?! Говорить о только то, что не заденет никого из них?! Я отвечу за тебя – можно… к сожалению, да. Но нужно ли это?! Будешь ли ты счастлив переступив себя, свою красоту, свою любовь, свою ненависть, свою жизнь, себя?! Не думаю…
Будь собой. Люби друзей, но живи не для них. Люби близких, но думай своей головой. Не жалей о том, что сделал, если ты счастлив. Те кто любят тебя – поймут… или просто не станут осуждать. А остальные… не думай о них.
 Нельзя быть хорошим для всех.


Бессонница

 
«Ночью надо спать…» и «Спать надо ночью!» - две фразы, которые я говорю себе на протяжении недели. Первую ночью, обреченно расчерчивая лист ватмана, вторую днем – безнадежно уставший, мечтающий о сне, как о самом великом благе.
Не сплю уже четверо суток.
 Голова весит тонну, ноги не очень-то хотят идти туда, куда нужно тебе, руки дрожат, глаза чешутся, желудок буйствует… Мысль только одна – быстрее сесть или лечь, куда угодно, лишь бы поспать хоть секунду. Садишься в автобус и … не можешь заснуть. Закрываешь глаза, и тело престает быть непослушным. Оно благодарит тебя теплом, разливающимся по рукам и ногам, легкостью в голове… Но ты не спишь. Ты не засыпаешь, черт возьми!
В какой-то момент тебя начинает интересовать, о чем ты думаешь. И полчаса твои мысли примерно таковы: «Интересно, о чем я думаю в таком состоянии?! Наверняка это какие-нибудь абсолютно идиотские вещи!» Мир меняется. Даже все цвета немного не такие. Люди странно ходят и странно разговаривают. Все так быстро движется, один ты как замедленный показ черно-белого кино. Даже ходишь как Чаплин, широко расставляя в стороны носки ботинок.
Разговаривать становится просто невозможно. Ответ на вопрос состоит у тебя уже из пунктов:
- понять, что обращаются к тебе;
- переспросить;
- подумать и постараться сообразить, какой смысл несет набор букв, только что произнесенный этим человеком;
- постараться сформулировать ответ;
- произнести его в слух, не забыв ни одного слова;
- повторить ответ, потому что в первый раз ты проговорил его про себя…

Становишься зомби. Называешь предметы так, как получится и как короче. Можно назвать чайник ложкой, сахар – кофе, зажигалку – пепельницей, кошку - тазиком..
Апогеем становится частичная амнезия. Не помнишь, что делал до того, как закрыл глаза…
А потом приходишь домой, садишься на диван и понимаешь, что уже не в силах не спать. Падаешь и спишь 18 часов подряд…




Голод

 Он шел уже несколько дней. Шел без остановки. Не спал и не ел. Жаркое июльское солнце разъедало кожу, босые ноги разбились об острые камни, одежда была вся в пыли.
Он бежал из родного города. Бросил всех – девушку, родных, близких, друзей и любимую собаку. Проснувшись однажды ночью, он просто понял, что ему пора идти. Он знал куда и зачем. И уехал на Кавказ. Когда-то давно в детстве он часто ездил туда с отцом и полюбил горы со всеми их красотами до глубины души. Он жил мечтой о них… и вот наконец собрался и уехал. Первое время его пугало предстоящее одиночество, но через несколько часов он уже не думал об этом. Ему вдруг стало очень уютно наедине с самим собой. По крайней мере он не врал себе и не предавал сам себя. Полтора суток тряски в поезде в кампании бывшего зека, профессора философии и миловидной студентки стали нелегким испытанием для расшатанной психики, но он справился. Еще ти часа езды в допотопном автобусе – и он уже стоял у подножия невысокой горы, как уже стоял когда-то давно с группой таких же как он подмосковных школьников. Но сейчас он смотрел на нее совсем по-другому. Взгляд ошеломленного школьника сменился взглядом мужчины, смотрящего на любимую девушку. Как и тогда, в горы вела одна лишь узенькая тропинка. Он сел на лежавший неподалеку валун и закурил. В какое-то мгновение ему показалось, что и это уже было… тогда, в тот самый первый раз…
Полуденный воздух стал слишком обжигать лицо и сушить рот и нос. Заметив метрах в ста небольшой ручей, он доплелся до него и укрывшись в тени густого кустарника упал лицом в воду. Как же хотелось пить. Он с жадностью глотал ледяную воду. Напившись, он ополоснул лицо и смочил одежду. Смирившись с усталостью, он высунулся по грудь из тени и уснул.
Кто-то настойчиво лизал его лицо. «Джек!!!» - было вскрикнул он, но немного придя в себя, понял, что Джек остался дома. Открыв глаза, он всем телом отшатнулся от огромной мохнатой морды с огромными клыками и большими добрыми глазами. Неподалеку стоял и хозяин собаки. Посмотрев на иссушенного и исхудавшего парня, он пригласил его к себе. По дороге он рассказал новому знакомому, как и зачем он попал в горы, на что старик только задумчиво ухмыльнулся.
Шли около часа. Старик рассказывал о себе, пес звонко лаял и то прыгал, то лизал руки нового знакомого…
Но прошел месяц. Месяц без телевизора, Наташи, мамы, работы, друзей, лабрадора Джека… он сдался. Так же внезапно собрался и, наскоро попрощавшись со Степан Аркадичем уехал домой.
Он думал о многом. О том, что оказался слаб, о том, как был не прав, не сказав об отъезде… Думал о Наташе… а потом уснул под гул поезда.
Кто из вас может бросить все? Кто сможет взять и уехать?! Не попрощавшись, ни сказав никому не слова, исчезнуть?! Спрятаться от цивилизации. Если не полностью, то хоть по глотку залезть в первобытность? Готовить на костре, жить без электричества и горячей воды?! Есть то, что убьешь и вырастишь? Все мы, избалованные цивилизацией и прогрессом, ленивые и больные, мы слабеем с каждым новым поколением. А слабые умирают…
Города, машины, еда быстрого приготовления…
Все сдохнем… как больные животные… от грязного воздуха, отравленной воды и пищевых добавок…


Осень

 Она сидит на дереве и смотрит в мое окно. Ждет, глупая, что я выгляну и улыбнусь ей. Я ее боюсь. Слишком много в ней того, что убивает простых смертных – любовь, искренность, нечеловеческое страданье, небо, дождь… Я однажды заглянул в ее глаза, глубоко-глубоко, и неделю провалялся с температурой. Иногда она просто грустна, чаще сутки на пролет стонет и плачет. Хочется выйти, влезть к ней на ветку, обнять и пожалеть. Но страх берет верх и я прячусь от ее истерик под подушкой.
А однажды она ушла. Я проснулся утром, и увидел пустую ветку, припорошенную первым снегом. Слезы сами покатились по щекам, со звоном разбиваясь о подоконник.

Я ждал ее год, днями простаивая у окна и порой забывая о еде. Только пачка сигарет, пепельница, окно и я. И вот она появилась, также грустна, заплакана… Вернулась как ни в чем не бывало и уселась на свою ветку, смахнув с листвы остатки зелени… Больше я не хотел бояться. Я выбежал на улицу и уселся рядом с ней. Мы сидели молча, крепко сжимая руки друг друга и смотрели в бесконечность моего окна…


Облако

 Погас костер и мир исчез. Звуки становились все тише и тише, и вскоре не было слышно даже своего голоса. Я проверял. Исчезли люди, сидевшие рядом со мной, так весело поющие какие-то душевные песни. Исчезли деревья, небо, луна, звезды… И стал исчезать я. Я чувствовал, как растворяюсь, сливаюсь с воздухом. Я становился частью огромного мира, частью жизни… Вскоре я совсем растворился….
Уже откуда-то издалека увидел, как снова разгорелся костер, появились друзья, гитара, песни. Как повыскакивали звезды и ниоткуда выплыла луна… И только я не появился вновь. Да и зачем?..
 Поднимусь повыше… совсем немного… так, чтобы видеть лица… и стану облаком. Красивым и белым. И мне никогда не будет грустно. Я буду белым… и счастливым…и белым…

Одиночество

 Снег. Наконец-то. Хоть на несколько часов улицы станут сказочно-белыми. Не будет слякоти и грязи. Все скроет пушистое белое покрывало долгожданного снега.
От этой мысли стало легче. Словно вся грязь моей жизни тоже скрылась под ним. Нет боли и переживаний, пропал этот треклятый депрессивный озноб и дрожь в руках. Мысли только о причудливом танце снежинок в столбе света единственного во дворе фонаря.
А ведь когда-то я был совсем другой. Жизнь била ключом, во всем я мог найти хорошее, приятное. Когда меня выгнали из училища, я снял штаны и показав задницу в окно начальника, крикнул: «Больше ты не поимеешь меня, старый козел!» Это было довольно забавно. Расстроились все, а я знал, что такова жизнь, что все будет хорошо. Врядли мне тогда пришло бы в голову, что я через пятнадцать лет буду сидеть один в пустой квартире на подоконнике, укутавшись пледом, пить глинтвейн и наслаждаться своим одиночеством.
Раньше мне казалось обязательным иметь огромный табун людей, которые любят тебя, восхищаются тобой, называют другом. Ты никогда не остаешься один. Всегда куда-то приглашен, всегда кто-то звонит или забегает в гости.
Как же все это было… глупо… Важно лишь одно – уметь остаться наедине с собой. Да, именно это. Сколько бы не было у тебя друзей, товарищей, знакомых – абсолютно честен ты лишь со своей совестью. И иногда надо поделиться с самим собой всем тем, что нельзя сказать близким.
Наверное, я схожу с ума. Неделя. Я так ни разу не вышел из дома. Выпито десять бутылок вина. Уже одиннадцать. Все завалено окурками… Хлев. А я стареющий одинокий алкоголик.
Я люблю одиночество, но так страшно быть одному. Полина… такое красивое имя. Я бы носил его на руках, если бы не его хозяйка. Конечно, не все Полины стервы, но я знаком только с одной.
Полгода коту под хвост. И нет ни лучшего друга, ни любимой девушки. Что самое ужасное, они ушли из моей жизни одновременно, вернее даже вместе.
Но это все ерунда. Все пройдет. Будут и друзья, и девушки, может и дети… Хотя какие мне уже дети… Эх…
А снег такой красивый… а я тут, за стеклом…

Он спрыгнул с подоконника и стал одеваться. Через несколько минут он уже шел по заснеженным улицам, ловя снежинки руками и ртом. Он снова стал пятнадцатилетним мальчишкой и любовался огромными хлопьями, забивавшими глаза, карманы и складки его огромного вязанного шарфа.

- Ой, простите! Я немного засмотрелся на… - он не закончил фразы, увидев перед собой молодую девушку с огромными детскими глазами и теплой улыбкой.
- Да ничего, я сама виновата.
- Вы гуляете?
- Да. Такой снег…
- Снег невероятен. Вы не против…
- Нет, я с удовольствием! – девушка взяла его под руку.
 
И они скрылись в бесконечности зимней ночи. Он больше не любил одиночество, она больше не гуляла по ночам одна


4.

 Четыре капли неба весеннего дня. Четыре слезинки солнца пасмурного неба. Четыре мокрых пятнышка на коже усталого лица. Вода, разъедающая душу.
Упадите на веки, пролейтесь ручьями, прозрачные реки, рвущие душу. Будьте со мной, ласкайте небритые щеки.
Несчастные, потерянные в бескрайнем небе, брошенные серыми тучами, дети дождя… я жду вас. Без вас я ничто.
Смойте с меня безрадостную ледяную зиму; пролейтесь, не дайте засохнуть от тоски…
Четыре капли… четыре слезы… так мало и так много…


Магия цвета

 

ЭПИГРАФ
Город. И метро. Всемирные пожиратели людей. Их эмоций, чувств. Каждый день люди просыпаются, завтракают и выходят из дома – кто на работу, кто на учебу, а кто просто выходит из дома. Каждый день люди спускаются под землю - в метро. Я ненавижу метро. Лица людей….они просто ужасны. Ни одной положительной эмоции, либо угрюмые, недовольные, нервные рожи, либо каменные лица. Каждый раз, когда я оказываюсь там, я стараюсь улыбаться. Улыбаться, чтобы разрушить повседневную депрессивность подземки. И знаете, я заметил реакцию большинства - удивление и недовольное хмыканье. Хотя многие просто не реагируют и продолжают зомбированно следовать к запрограммированному пункту назначения. Страшно…
МАГИЯ КРАСНОГО.
Как прекрасно разрушить повседневность…вы себе не представляете…
Впервые я заметил это, когда ехал на день рождения подруге. В руках у меня был огромный букет банальных красных роз. Я как всегда вглядывался в людей. И О БОГИ! – что-то изменилось!!! Люди стали оживляться. Молодые люди стали с интересом оборачиваться, девушки и женщины злобно толкать своих кавалеров или мило хихикать с подругами и тыкать в меня пальцем. Бабульки – улыбаться своими смешными беззубыми ртами…
МАГИЯ УЛЫБКИ
Для того, чтоб прочувствовать это, можно просто, идя в гордом одиночестве, улыбаться во весь рот. Вы будете удивлены, но толпа на какое то время отторгнет вас, вы станете чужим, будете над ней!!!
МАГИЯ ОРАНЖЕВОГО
 Второй раз я заставил это почувствовать одну очень хорошую девушку. К сожалению, несмотря на все е достоинства, она была частью толпы. Такой же как все. Даже если мы вместе смеялись перед входом в метро, стоило войти – ВСЕ! Эмоции сходят на нет. Оживленный разговор затухает и через несколько минут она растворяется в массе.
У нее был день рождения(к сожалению, я плохой мальчик и дарю цветы только по праздникам). Я решил быть оригинальным. Да букет, но какой! Желто-оранжевый, огромный подсолнух в центре….это было что-то! Честное слово!!! Это был великолепный букет.
Первое, это лица. Вспомните чувство, когда из темноты попадаешь на свет. Резко. Вот такие примерно лица были у людей. Лица, в которые резко посветили огромным прожектором. Я чуть не валился от смеха! Такая суета вокруг! На лицах стали появляться улыбки!!! Девушки все так же активно пихали своих кавалеров…
 А одна юная стерва такой скандал бедному пареньку вкатила…вы бы слышали, а потом еще меня спросила, на праздник я дарю эти цветы или просто так….Я злой - ответил, что просто так Вторая серия скандала! Это приятно. Приятно то, что ты на какой-то момент являешься тем самым…фактором что ли…короче ТЫ рушишь повседневность.
Мы встретились с Наташей. Ее лицо было полно удивления. По многим причинам, рассказывать о которых – только место занимать.
 Букет. Она была в шоке. В таком же, в каком пребывали и остальные люди, встречавшие меня. Но он был ЕЙ и ЕЕ!!!
Он был очень тяжелым. Я пока таскался с ним, думал руки отвалятся. Мы гуляли около часа и, заметив, что она уже еле несет его, я предложил помочь…и знаете что?! ОНА ОТКАЗАЛАСЬ! Держа его в руках, она почувствовала то, что я пытаюсь описать. Она удивленно рассматривала людей, расцветающих при взгляде на нее.
Я видел, что она удивлена. Выражение ее лица невозможно описать – удивление, радость, удовольствие, гордость – много всего. И тут я решил добить ее. Охотный ряд. Там продают такие смешные маленькие шарик, размером с кулак, связанные в один большой шар, насаженный на пластиковую палку. Я выбрал самый позитивный набор цветов и еще раз поздравил ее с днем рождения. Потом мы спустились в метро. Надо было передать ее в руки лучшей подруги, с которой она намеревалась продолжить празднество дома, так как она изрядно устала. Подруга опаздывала и мы сели подождать ее.
 Реакция людей минут 10 была вышеописанной. Но через 10 минут серая масса двинулась в бой! Нас фотографировали, ее поздравляли, задавали кучу глупых вопросов, хвалили меня….но это не важно… Важно то, что мы оживили подземку!!! Магия цвета, магия улыбки…


Доктор

 Был очень тяжелый день. Голова просто раскалывается. Пациентов человек сто принял. Еще с женой разругался в пух и прах. Больше всех надоела эта бабулька со своими анализами... Господи... иногда ненавижу свою профессию... А эта еще... энциклопедию она читала... там так написано, знаете ли! А ведь Наташа сама не права, знает ведь что работы море и каждый раз как заново:"А я может в театр хочу! А может мне хочется заснуть с любимым мужем в кровати! Ты вечно торчишь на своей работе! Дети отца не видят! Твоя жизнь - один большой срочный вызов!!! Рано или поздно уйду от тебя к нормальному мужику!"
Была глубокая ночь. Темная Питерская улица с кучей подворотен, закоулков и темных парадных. Руки замерзли, еле держали сигарету. Щас бы чаю... Горяченького, с лимончиком... Эх... Еще полторы минуточки... как-будто вечность.
Человек средних лет остановился у парадной, глянул на единственное во всем доме освещенное окно. Докурив сигарету глубокой затяжкой, он вошел в парадную, пробежал по ступенькам и вызвал лифт.
Такое ощущение, что сзади кто-то стоит. Жутковато мне как-то... Не оборачивайся, все нормально, там никого нет...просто ты устал...
Невольно обернувшись, он отшатнулся, вернее, впрыгнул в уже приехавший лифт. Сзади стояла милая грудастая девчонка лет 16 в белом топике, короткой белой юбочке и полосатых гетрах. Она нежно обнимала огромного плюшевого медведя с неестественным для игрушки кроваво-красным цветом глаз. Но непонятнее всего было то, что она была в огромных мохнатых домашних тапочках.
Уф, а ты боялся. Всего лишь маленькая девочка... из гостей, наверное.
- Здравствуйте, - произнес нежный женский голос.
- Привет! Не страшно так поздно одной гулять? - все еще немного трясясь от страха спросил я.
- А тебе? - голос был вроде тот же, но звучал ужасающе. Меня обдало холодным потом...
Как больно... и тепло... Боже, неужели она...
- Перестань пожалуйста... - еле выговорил я, беспомощно глядя на ребенка наносящего мне удары огромным кухонным ножом...
Я не мог сопротивляться... я не мог позвать на помощь... казалось, вся кровь вылилась из меня сразу... и не мудрено... Наташа...прости...

"...Вчера ночью на Московском проспекте в подъезде собственного дома зверски убит человек. 66 ножевых ранений. Жители района, будьте осторожны и бдительны..."


Крылья
 

Одинокая слеза катилась по огрубевшей коже щеки, спотыкаясь о трехдневную щетину. Он сидел на кровати, обхватив голову руками. Тоска съедала все его мысли. Глубокая и ни с чем не сравнимая тоска по любимой...
Неделя прошла с последней их встречи… Всю неделю он практически ничего не ел. Он не заходил в ванную с того самого вечера перед их встречей. Отчасти потому, что не думал о том, чтобы привести себя в порядок, не видел смысла… К тому же он стал ненавидеть зеркала. Он боялся видеть свое отражение. В минуты, когда он оставался один, его лицо было настолько больным и несчастным, что вызывало лишь жалость… Кому приятно видеть себя жалким??
 Всю неделю он курил. Его тошнило от сигарет, но только так, окутав себя горьким, едким дымом, как ему казалось, он сможет прочувствовать и пережить все, что произошло при их встрече еще более глубоко. Он вспоминал все до мелочей – выражение лица, свет глаз, как она реагировала на каждое его слово… ; вспоминал абсолютно все. Он жил ей. Каждый раз, готовясь к встрече с ней, он заканчивал приготовления тем, что доставал из самого дальнего угла огромные белоснежные крылья, надевал их и чувствовал себя… наверное ангелом. Не потому, что становился чистым, честным, святым… нет. Просто мог летать. Он становился самым счастливым и радостным человеком в мире. Он забывал, что еще час назад рвал на себе волосы, что два часа назад депрессия настолько придавила его, что ему даже до туалета дойти лень было, что три часа назад он с сумасшедшими глазами носился по квартире и орал что-то невнятное о своей поганой судьбе… Он превращался из мерзкой и отвратительной гусеницы в прекрасную бабочку ради себя... но для нее. Потом проходили чудесные часы, минуты и секунды их встречи. Он слышал ее «Прощай» и свеча его души начинала гаснуть. Ноги кое-как доводили его до дома, поднимали в его несчастливое тоскливо-пустое убежище, над дверью которого символично красовалась цифра 13. Он собирал последние силы и стягивал опустившиеся и посеревшие от грусти крылья и ставил их обратно в самый дальний угол… Садился на диван и…
…одинокая слеза катилась по огрубевшей коже щеки, спотыкаясь о трехдневную щетину. Он сидел на кровати, обхватив голову руками. Тоска съедала все его мысли. Глубокая и ни с чем не сравнимая тоска по любимой…

Так проходили дни и недели, так прошел год. А потом он умер. Умер от того, что так и смог быть с ней.


Монолог
 Не надо, прошу тебя! Перестань… Мне больно от твоих слез. Не плач, не стоит. Просто мне нужно уйти. Ты же знаешь, что я вернусь. Как и всегда. Отпусти меня. Вытри слезы и обними меня так, как будто мы больше не увидимся. Ты… я буду скучать по тебе. Ну что ты! У меня никого нет. Просто нужно время. Я должен разобраться в себе. Дай мне время. Ты самая лучшая! Да нет же, дело во мне. Слишком все… просто поверь мне.
Боже… твои губы, как я буду скучать по ним. И улыбка…
Знаешь, я кое-что скажу и уйду. Не держи меня после этого. Договорились?
Я люблю тебя…
Хлопнула дверь, грустная улыбка сменилась довольной гримасой и он тихонько прошептал: «Такая же как все – доверчивая дура… Какая же я сволочь…»
Он вышел из подъезда и растворился в безликом муравейнике вечерней Москвы



Наконец…

 Наконец-то она рядом. Впервые так близко. Ее волосы… как прекрасно они пахнут. Мне хочется коснуться ее, но я не могу дотянуться, как ни стараюсь. Стоит протянуть руку, как расстояние между нами вырастает в десятки раз и я уже не различаю ее в этой непроглядной тьме. Но этот запах – запах какао – он повсюду. Стоит поглубже вдохнуть, как она снова рядом. По щекам текут слезы счастью от близости и безысходности оттого, что как близко бы мы ни были, она все равно далеко... Я ее не вижу – чувствую; сам рисую ее очертания в темноте. Лишь иногда небольшая струйка света, пронзающая необъятный мрак, немного освещает ее. Тогда я понимаю, что она действительно рядом.
Мелкая дрожь по спине стала ответом на первое ее прикосновение. Ее дыхание у меня на плече. Через мгновение нежные руки обвили мое худое тело и сжали нежно и крепко. Потом все прекратилось. Я чувствовал себя зверем, которого хотят затравить. Она видела меня – я ее нет. Постепенно прикосновения становились чаще и дольше, пока в конце концов тишина не раскололась от ее голоса : «Люблю тебя…» От ее, казалось, легкого шепота закладывало уши. А сердце колотилось громче курантов. Наши губы встретились в тоненькой линии света, оставив нас самих во мраке. Как будто нам хотелось кричать «смотрите и завидуйте!». Но мысль о том, что это сон вдруг все сломала и забрала ее, оставив меня в одиночестве.
Не думай ни о чем, когда рядом любимый человек. Теряй голову, иначе потеряешь…


О любви.

 Нравственность, слова, мысли, чувства – все это не важно. Только постель. Они приходят, трахаются, одеваются и больше я их не вижу. Кто они? И этого я не знаю… Просто женщины, которым нужно кого-то забыть, просто не хватает любви и тепла. Все они идут ко мне. Я становлюсь для них вселенной… на полчаса, иногда на час.
Смотрю на них, как на мясо – тело, без души, истории, имени, без цвета глаз и запаха волос… и его нужно хорошенько трахнуть.
Самое ужасное, что мне больно. Совсем недавно мне было все равно, а сейчас я не нахожу себе места. Я пытаюсь вспомнить их лица, те короткие фразы, которые некоторые из них небрежно бросали уходя… Но все бесполезно. Слезы катятся из глаз, в дрожащих руках тлеет уже третья сигарета…
Меня никогда не любили. И я вроде тоже… не помню. Я никогда не дарил женщинам цветов и не гулял по ночным проспектам городов, не водил их в кино и театры, никто не разгуливал по моей квартире в моей толстовке на голое тело… Только сегодня я понял и осознал все это… только сегодня...
Расплакалась во время секса и ушла, сказав, что не может так, что до сих пор любит Его. Понимаете??? Теперь и я понимаю. К сожалению, это слишком поздно…


Обыкновенное счастье

 Она пришла рано утром, когда я еще спал. Первые солнечные лучи едва касались моего окна, а она уже касалась своими губами моего лица… Но я не проснулся, так нежна она была! Тихонько приподняв одеяло, легла рядом. Лежала и гладила мои волосы, целовала глаза, щеки, губы, видя в ответ только сонную улыбку удовлетворенности на моем лице. Вся любовь, что была в ее сердце, проливалась на меня в такие моменты. Она не ворчала, не ругала меня за измены, не просила бросить курить, не говорила, как я сломал ее жизнь … Такое время давало ей проявлять те чувства, о которых она молчит, о которых боится сказать вслух, чтобы не слышать в ответ молчания. Она любуется мной, радуясь каждой секунде этого монолога ее сердца.
Иногда в такие моменты я просыпаюсь и долго боюсь открыть глаза. Мне так хочется ее ласки, ее тепла, любви ее прикосновений… Почему не скажет, что любит?! Ведь это все изменит! Я перестану изменять и брошу курить. Прекратятся скандалы и ругань! Почему она молчит?! Почему хоть раз не скажет вслух, все, о чем плачет ночью и мечтает по утрам?!
Но она все так же молчалива, я все так же слаб.
Когда я открываю глаза, она стоит надо мной с недовольным лицом и орет, чтобы я вылезал из постели и отправлялся на работу. Я кричу в ответ…
Так и живем, любя друг друга лишь изредка по утрам…


Картина

 Скажи, ты думаешь обо мне?
А я думаю. Иногда, глядя в твои глаза, я вижу в них себя. Это согревает. Я никогда не слышал твой голос, наверняка нежный, как шелк. Когда вижу тебя, мне не нужно стесняться, не нужно ждать момента,когда ты вдруг посмотришь в мою сторону, чтобы стыдливо спрятать взгляд - знаю, что ты никогда не повернешься ко мне. Тебе не нужен ни я, никто другой. Ты прелестна и тебе этого достаточно. Рождена быть любимой, но не умеешь любить. Каждое сердце, отданное тебе, разбивается стеклом о непреступную стену твоей души. Цветок, которому не дано познать прелести рассвета и тоски заката!
Мысли о тебе, слезы про тебя, стихи о нас... пустое. Никогда не быть мне рядом.
Всегда неизменна - прозрачная белая рубашка на голое тело, стоишь у окна, потупив взгляд. Первые лучи солнца касаются твоей груди, скрывая в тени милое личико...
О Боже! Ты всего лишь картина! За что наказан я любить тебя? Идеал, что никогда не встретишь в реальности...
Но я люблю и продолжаю плакать и страдать. Мечтаю, что однажды ночью исполнится мое желание и ты оживешь. Сойдешь с засыпанного пылью полотна и нежно прикоснешься к моей щеке своими теплыми губами. И скажешь лишь:"Я для тебя..."


ВЕРА

 - Я пойду. – сказала она, откинула одеяло и стала одеваться.
- Да… пока. – я закурил. Очень нервничал и поэтому закурил. Первый раз курил в собственной постели. Нервы… Хлопнула дверь. Я сделал глубокий выдох и затянулся что есть сил. Горький едкий дым ударил в глаза и нос. Слеза. Не могу понять от сигарет или от обиды?! Черт с ней. Дура.
Я был разбит. Ненавижу реалистов. Особенно девушек. Вообще реальность – не мое. Люблю сны, мечты, фантазии… Они прекрасны. Я всегда верю в чудо, верю в… сказку что ли… Это здорово. Честное слово. Очень здорово. А она сказала что это глупости. Сказала, что нет никаких «женщин и мужчин мечты». Доказывала мне все это… вспоминать противно. Даже … к черту ее! Все к черту! Ненавижу всех… Это пройдет. Минут пять буду все ненавидеть, а потом пройдет. Потом позвоню ей, извинюсь и все заново.
Я несчастлив с ней. А одному плохо. Слабовольный. Не люблю… терплю скорее. Нам здорово в постели… когда она молчит… А, ну ее. Расстанусь. Придет время и расстанусь.
Я даже представляю себе этот день. Я иду по улице. Все хмурые, я тоже не особо радостный... задумчивый. Всматриваюсь в лица. И тут вот аж передергивает. Вот почувствую обязательно. И она почувствует. Я пройду мимо… Потом плюну на скромность, догоню ее и познакомлюсь. И в глазах ее увижу… увижу, что она рада, что догнал ее и представился. Ее даже рассмешит вся чушь, которую я буду нести… А потом позвонит моя ненаглядная. Я загляну в глаза своей новой знакомой… и не сниму трубку, не стану отвечать на звонок… Вообще больше не стану отвечать на ее звонки. И буду счастлив, что я с той, которую ждал, в существование которой верил…
Так и будет, я точно знаю. Поверь… я знаю…
Пожалуй надо еще покурить…