Хоботковый поход или походковый хобот не знаю, как все это обозв

(Место действия: озеро Черное, рядом с Валдаем)

Не уверена, что это был полноценный поход, потому что мы никуда не шли. Мы просто доехали до красивого места, поставили машины, и тут же разбили палатки. Поэтому назову это походковым хоботом, а не походом. Так честнее и шире для понимания. Хоботков было много, а похождений не очень. Каждый своим хоботком держал связь с другой, подобной ему, хоботковой особью – кто как умеет, конечно. Я уж точно работала больше всего этим местом – умею.

Все началось с Москвы. Не дождавшись Лешу дома (он так долго работал, что мы съели сами весь его ужин, чтоб не пропадал и выпили все жидкости, имеющиеся в холодильнике, чтоб не прокисли), пришлось, заныкать ему немного еды в контейнер, в дорогу.
В тот день ко мне домой привалила куча народу (такого количества давно уже не было, и для меня это получилось – разминка перед главным событием). Люди пришли разного возраста (от девятилетней дочки Гарри с ее маленькими друзьями во главе с самой Гарри, и выше). Было шумно и весело. Я не успевала никого развлекать, и все развлекались сами по себе. А мы с подругой Таней, мыли овощи-фрукты для похода, израсходовав для их вытирания, все имеющиеся в доме сухие полотенца.
Сев в две одинаковые Шкоды (поддерживаем чешского производителя – далее будет еще кое-что чешское – люблю, что поделать), впятером (детей с Гарри мы оставили в Москве – они тут типа на экскурсию из Тарусы приехали – зоопарки там всякие и другие парки посмотреть), двинулись в путь.
Мы – это я с Лешей, Аня с Мишей, Таня с Димой и Димин младший брат Серега, и три машины, две из которых – Шкоды. Дима с Серегой нас догнали только в районе Твери – тоже работали долго. Вот эти все друзья – наши, а остальные двадцать (а может, и больше) человек, которые будут в походе – мы их видели впервые, это Танины знакомые.
Двинулись мы по на правлению на Валдай. В принципе, ехали по дороге в Питер, долго, но весело. В районе Твери нас догнали Дима с Серегой, и 400 км (от Москвы 400 км) мы неслись дружной колонной, периодически выстраиваясь параллельно, передавая друг другу в окно что-нибудь попить-поесть, посмотреть или просто включали музыку погромче и вместе что-то пели, вернее кричали.
Ребята не на Шкодах, постоянно вставали между нами и загадывали желания – типа между двумя одинаковыми машинами – прикол.
Всю дорогу хотелось есть, пить, писать, бегать, прыгать, кричать. Мы периодически останавливались на бензоколонках: бегали-прыгали, кричали и выпивали кофе или пиво, по настроению. Это несколько удлинило нашу поездку.
Доехали мы до места лишь к вечеру, точнее к ночи. Но поскольку это на полпути к Питеру, ночи там почти белые, то есть в 12 – еще не совсем темно, а после уже начинает светать. Но лес сосновый, поэтому в принципе темновато из-за крон деревьев, заслоняющих небо. Приехали на место… последние 20 минут до него ехали по какому-то очень страшному лесу, извилистой, ухабистой дорогой, которая, мы думали, убьет и наши машины, и нас. Но ничего, приехали на озеро необычайной красоты и нам тут же с дороги дали выпить водки и поесть тушенки прямо из банки. Кроме водки и пива ничего не было, потому что эти проблемы с акцизами... и вина не было… – я вообще вино люблю и коньяк – но ничего такого не было.
В принципе, в темноте, с дороги, все это оказалось терпимо и очень даже вкусно: хлеб, сверху консерв и луком зеленым обмотать – супер-бутер! Мне все казалось, что типа поход, надо луку много и водки пить, чтоб дезинфицироваться. Впервые, я ела это с удовольствием. Утром поняла, что пахну луком и водкой – вот необычно, хотя ее было и немного после двух маленьких водок, меня нормально так прикрыло, больше и не надо ничего было, только спать скорее хотелось. Но потом мне стало еще и страшно: и в туалет ходить и спать и все остальное. Просто темно, и куча незнакомого пьяного народу.
В обнимку с фляжкой чешской Бехеровки (вот он, еще один чешский продукт) я легла в палатку на надувной матрас без подушки, и заснула под грохотание Элвиса из Анькиной машины. Под рок-н-ролл заснула – фантастика! Хотя нам и не досталось двухместной палатки (у нас ее просто не было), нам выдали 4-местную и с нами еще жил Сережа, который на следующее же утро заболел каким-то серьезно высокотемпературным горловым заболеванием, и спал в жаркой палатке (потому что его знобило) весь день и всю ночь и потом еще до конца похода спал, бедолага. Его было дико жалко, но вторую ночь мы спали отдельно, чтобы не заразиться. Леша спал в Анькиной машине, а я не смогла спать в принципе меня кусали комары, и мне там было тесно и влажно от росы, и душно.
А в первую ночь очень мило спалось до 8:30 утра, с двумя хоботковыми друзьями – Лешкой и Серегой. Когда в палатке стало невыносимо жарко от палящего прямо в нее солнца (в темноте под соснами, мы не поняли, где будет солнце и ошиблись с выбором места), я выползла оттуда и поняла, что счастлива, что наконец-то утро, светло, тепло и красиво. И совсем не страшно. Потом выползли все остальные – никто не смог там париться, всем было душно. А снаружи было прекрасное теплое утро.
Наш Миша, оказалось, рыбачил всю ночь, поэтому на завтрак, как и в ближайшие два дня, и на обед, и на ужин, у нас была уха (потом все ловили понемногу) – очень вкусная с молодой картошкой и разными рыбами – ассорти. А воду пили мы прямо из озера, кипятили ее в специальном походном котелке и пили – нормально так, очень вкусно. И чай тоже в котелке. И вообще – все это круто – природа, дикий образ жизни, рыба. Для меня, конечно, это рай, мне больше ничего не надо… Была бы рыба. Только чтоб ее кто-то ловил и разделывал. Я этому точно не научусь – не смогу просто. А тушенка там всякая, макароны, какие-то походные похлебки, очень клево приготовленные мужичками – все это очень вкусно, но мне надо было только ухи.
Озеро, вода офигенная, плавай-уплавайся, что я и делала. С детства люблю воду и не могу себя оттуда выудить, плавала бы и плавала все время.
Потом начали подтягиваться еще какие-то незнакомые люди… нормальные люди, но их все прибавлялось и прибавлялось. (При этом еще двое из них говорили неправильно: одна не выговаривала «р», а другой «л» очень актуально для меня, прикол).
В итоге, мы ушли гулять по окрестным деревням, озерам с Лешей, и там я немного пришла в себя и отдохнула от нашего общага. Мы нашли кота Кешу, пообщались с ним – у него был потрясающий рыжий и пушистый хобот сзади – огромный такой кот! Потом мы спали после очередной ухи прямо посредине полянки, уснули как два сурка, опять же под громкие песни-пляски дикарей. Я никогда в жизни раньше не могла вот так спать – без тишины. А тут фигня, совсем контрастно-радикальные условия, отличающиеся в корне от обычных для меня, пиво, жара, вода, полное расставание с мозгами – и я все смогла. Вот рецепт толерантности к непривычным условиям!

Потом небольшие неприятности я навязалась с мальчишками на лодке за рыбой, — они плыли вдвоем в одной лодке, а я за ними на веревке – в другой, — и когда мне кинули в лодку первую пойманную рыбку – я немного поистерила, потому что мне было ее очень жалко. Но потом и к этому привыкла. Рыбу правда ловить так и не появилось желания, никакого для меня это азарта не представляет, а вот на лодке одной очень прикололо кататься. Я отцепилась от них и каталась. И было клево! Потом мы еще поехали сети проверять на наличие в них рыбки: я, Леша, Миша и Аня. Типа наловили еще рыбы и опять варили уху и жарили рыбу на ужин. Очень вкусно!
И вот когда мы возвращались, я еще прямо у берега, выходя из лодки, как-то хлобысь и упала прям в воду – смеху было, вся промокла: и куртка вся и единственные штаны (но нашлись добрые люди и выдали мне новую сухую одежду).
Это было все вечером, плавно переходящим в ночь. Большинство народу напились и уже ушли спать. Но мы остались на плаву, и я сама не поняла как, но в итоге, я не спала всю ночь, болтая с Анькой, будя Михалыча, который уснувши на стульчике, чуть не скатился в костер, но просыпаться категорически не хотел. Мы остались вдвоем, когда начало уже конкретно светать. А нам все не спалось. В четыре часа утра сделали себе горячий кофе на костре (Анька оказалась отличным костровым) в термос, взяли каких-то очень вкусных походно-утренних-озерно-рассветных, сухарей, и поплыли на лодке на середину озера встречать солнце. Было очень красиво! И очень романтично: вот так сидеть рано утром в лодке на озере, пить кофе и смотреть на восход. Потом Аня сказала, что наконец-то захотела спать, и я осталась опять в своей свободе одиночества и в своем бесконечном движении.
Вернулись на берег, Анька пошла к себе в палатку. А я сделала еще кофе, села опять в лодку и поплыла по берегам фотать цветочки и просто смотреть утренне-рассветную красоту озера. И я как-то так там замедитировалась со всей этой красотой, что ни спать, ни возвращаться абсолютно не хотелось. Но потом все же через пару-тройку часов я вернулась, но все всё-равно спали, хотя было уже жарко. Я сняла куртку, взяла купальник, пересела в другую лодку и поехала купаться к другому красивому берегу. Искупалась, легла обсохнуть и уснула, видимо, потому что потом примерно через час, я проснулась, оттого, что мне что-то приснилось, и я поняла, что не понимаю где я, кто я, и почему вокруг вода. Так практически во сне я догребла до нас, доплыла как-то очень быстро, видимо что-то меня напугало, но уже не вспомню, что. Мышцы рук и спины до сих пор болят от этой гребли.

На берегу все наконец-то проснулись, варили уху. Позавтракали и я поняла, что так бодро я себя не чувствовала давно, хотя спала всего час. Но как спала! – в лодке, на озере, под утренним солнышком. Если бы мне не стало страшно, я бы весь день так проспала. Там еще и запахи от растений были такие потрясающие, что просто с ума можно сойти от удовольствия.
Конечно, после такого утра, мне уже очень хотелось там остаться, и питаться ухой, наслаждаться красотой природы, спать в лодке и ничего не делать – народу было много, и я кажется только один раз почистила одну лишь картофелину, все остальное время я ходила, плавала, со всеми общалась, фотала, и меня даже никто не просил ничего поделать, просто просили постоять рядом и поговорить. Так что я со своим хоботком и фотоаппаратом отлично устроилась – меня кормили, поили и взамен ничего практически не просили. А поработать хоботком и фотоаппаратом для меня – это ж милое дело.

А еще днем, когда я, было, поплыла опять по своим береговым цветочным делам, но забыла фотоаппарат, а Лешка пошел за черникой, и я вернулась, и тут случайно услышала из Анькиной машины свою собственную песню. И я так была этим шокирована и смущена, что очень громко и долго посылала Аньку подальше из этого места. Лешка потом ржал – что мои вопли были слышны на весь лес. Аня в ответ послала меня туда, откуда я пришла – то есть, обратно в озеро, к цветочкам, сказав, что это ее сборник, и она решает какие песни туда записывать, и что я пока «шляюсь» по озерам, этот диск уже не первый раз играет. И что всем нравится моя песня и никто бы не понял, что она моя, если бы не эта истерика. Короче, в итоге, тоже событие одна из моих веревочных песен насильно была вынесена в народ. А я офигела – мне так стало страшно, что я ей доверила (ну записала когда-то дисок на диктофон под гитару своим кривым пением и игрой, а она…) Прикол тоже. Я так этого стесняюсь – кошмар. А материться, получается, не стесняюсь. Я так громко давно не ругалась. Было немного стыдно потом, но всем было смешно – для них вышел, конечно, такой небольшой спектакль – для тех, кто меня плохо знает.

И мы уехали. Всю дорогу я спала на заднем сидении, чем не очень радовала Танюшу, которая вела машину, и ей хотелось общаться с нами. Лешке зато пришлось общаться за нас двоих. А я не могла с собой справиться и все-равно спала. Пила двойной кофе на бензоколонках и опять спала.
Мы, правда, еще по пути, но это было в самом начале пути, заехали в Валдайский Иверский Святоозерский Богородицкий мужской монастырь, на экскурсию, потом искупались в Валдае и поехали домой. Так что у нас было немного еще и культурной программы тоже.
А потом ближе к Москве я проснулась. И уже был город какой-то, и темно и я высунулась из окна поймать свежего летнего воздуха в хоботок и показывала какие-то знаки Анюте, ехавшей сзади нас. И она почему-то повертела мне у виска пальцем, а потом позвонила и сказала, что любит меня за то, что только я могу плавать целыми днями в лодке, научиться сама почти профессионально ею управлять, а потом ни с того ни с сего, у берега выпасть из нее в воду, да так, что сухого места не останется, а еще умею высовываться около поста ГАИ из машины по пояс (а я-то не знала, что там пост, не продрала еще до конца глаза, но было приятно, что Анька меня любит, когда только проснешься, это особенно клево).

Сейчас ночь, уже начало нового дня, мы только доехали домой, я даже вроде выспалась, там, в машине или кофе наконец-то подействовал. Не пойму, сколько дней прошло с тех пор, как я утром каталась на лодке, потому что в принципе, на сей момент, для меня это все было сегодня… хотя… на самом деле типа позавчера.

И опять, самое прекрасное произошло со мной, когда я была одна, а все спали – вся эта лодочная история. А у нас просто не было своей палатки, поэтому нам даже негде было решать хоботковые дела, как это делали все остальные, и вообще мы как-то спали, где придется. Это единственный минус – конечно, палатку и ее обитателей надо продумывать заранее. А то я первую ночь спала с двумя хоботками, а толку – ноль. А вторую – не спала, а была наедине со своим собственным хоботком – и вон как замечтательно все было. Наслаждалась красотой природы всю ночь и все утро.

А потом не хотелось уезжать. Все страшные дикари оказались такими милыми созданиями, что практически со слезами мы обменивались телефонами, и-мейлами, и вот уже первое письмо от одного дикаря в моем почтовом ящике есть.

Сейчас, вроде хочется спать, а может и нет – не пойму. Но точно хочется ухи, хочется на лодке по озеру, хочется кофе в термосе и сухарей с Анькой. Но остается только сделать фотки, и наслаждаться воспоминаниями и впечатлениями от первого в моей жизни похода и дикого образа существования. И чесать укусы каких-то зверских насекомых, которые своими хоботками меня всю изнасиловали. Удивительно, когда только успели? А там вроде и не заметно было, что кусают и вообще было хорошо. Коварные хоботковые! Вот наши, человеческие, хоботки намного же приятнее!


10 июля 2006 г.