Дорога домой
Вдали виделась Нева: строгая, летняя, утренняя. Она обжигала своим видом, своей нежностью. Революция стихии уже почти началась. Волны все чаще бились о гранитные стены и подмостки. Череда перекинутых через нее мостов напоминало о величии города и создателях этой незабвенной красоты. Но человека, стоящего на мосту Петра Великого куда больше интересовала стихия воды. Он стоял у ограды, жадно впиваясь застывшим взглядом в безумную бушующую синеву. Его мысли витали между жизнью и водой. Для него эти два понятия слились воедино уже давно, но сегодня, в это утро, ему не хотелось замечать ничего общего в столь близких когда-то понятиях. Вода поглощала подходы к себе, поглощала саму себя и все, что оказывалось в ней. Он думал о том, что жизнь человека может быть прекращена этой водой благодаря только одному неаккуратному слову, одному неверному движению. Трудно ли сделать это неверное движение, сказать неаккуратное слово? В общем, для человека который доведен до состояния, в котором находилась сейчас Нева, любое слово будет абсолютно неаккуратным, и любое действие будет слишком порывистым, как ветер срывающий листья с деревьев.
Грохот трамвая раздался позади стоящего в центре моста. Трамвай, как будто пытался встряхнуть уставшего путника от охвативших его от дум, вдохнуть в него свежие мысли и эмоции, изгнать старые. Но молодой человек стоял на том же месте, совершенно не обращая на ветер внимания, а колебания, создаваемые трамваем все сильнее отдавались болью в его сердце.
Снова стихло, колебания прекратились. Однако, успокоился лишь мост – в душе же, супротив, они сливались с плеском ударяющихся волн. Небо прорезало солнце, на какую-то ничтожную минуту, но прорвало блокаду туч, тут же позолотив поверхность Невы, и кроны деревьев. Оно не могло бы сейчас никого, наверное, согреть, никому бы не смогло подарить радости, не могло бы сейчас дарить надежды на спасение – так мимолетно было его появление. Но по иронии судьбы, именно оно спасло того, кто так печально смотрел на природное сопротивление всему городскому, что стесняло ее долгие века и года, и, возможно, долго еще будет стеснять. Он стоял и хотел слиться воедино с этой армией прозрачных капель, бунтующей и требующей внимания, и как результат, получающей ее. Он хотел последний раз помочь могуществу природы, отдав ей все, что у него осталось: жизнь. Но солнце, прорвавшееся через пучину туч, так неожиданно, так не по расписанию, словно сказало ему, что осталась у него не только жизнь, но солнце, и золотая вода и золотые кроны, а также еще многое и многое, чего он пока не получил. Он развернулся и отправился домой, на Финляндский вокзал.
Свидетельство о публикации №206071700134