Исповедь влюбленного

Ангелу, рожденному в день Успения Пресвятой Богородицы,
Александре Сергеевне Надольской посвящается.

Отец мой Небесный! Сегодня взываю к Тебе, ибо больше не к кому обратиться мне со своею бедою. Есть у меня три отца земных: тот, что сотворил меня и которого люблю; тот, который кормит меня и которого ненавижу; тот, который исповедует меня и которого не знаю. Ты же мой Отец Небесный, Триединый и Великий! Не раз я взывал о помощи к своим отцам земным, но что они перед Тобою? Ведь они – прах, как прах и я. К кому, как не к Тебе, придет одинокий путник, уставший от долгого пути, не нашедший того, что искал? Молитвенно обращаюсь к Тебе, Сущему на Небесах, услышь меня, мой Господь! Пусть будет Царствие Твое как на небе, так и на земле! Мой хлеб, что ем и в котором нужды не имею сегодня, дай тем, у кого нет в сей час трапезы, а мне в мысли Духа Божьего испошли, чтобы помнил я во всякий час, и особенно в обеденный, что есть обездоленные и есть нуждающиеся, чтобы хлеб мой был пищею не только физическою, но и духовною. Прошу, прости мне долги мои, как я стараюсь прощать моим должникам. А должен я как много! Ибо назвался я сыном Твоим, рабом Твоим, а обета своего не придерживаюсь. Как не правому в отношениях со мною прощаю и долг души его ему оставляю, так и Ты прости душе моей ее слабости! Не введи меня окончательно во искушение, в котором пребываю ежеминутно, ибо как мне, праху горделивому, побороть искушение диавольское, когда змий одним животом своим прижимает пыль к земле, а что я в сравнении с пылью, от которой и то польза есть, когда она ошибки старины погружает в землю, Тобою сотворенную, глубоко. Избавь меня от лукавого: от мыслей дурных, от поступков лихих, от слова богохульного, от духа злого, разгульного! Слава Тебе, мой Господь!

Я знаю, что ведомо Тебе о беде моей, ибо ведомы Тебе все мысли людские и все поступки людские. Я знаю, что Ты ниспосылаешь мне столько бед, сколько по силам мне, но как тяжело нести мне крест свой, хотя и не сравним он с крестом Христовым! Я чувствую, как Ты поддерживаешь меня порывами души моей, однако я удивительно слаб, и вера моя на проверку оказывается ничтожной, хотя казалось мне порою, что все сердце мое полно благодатью Твоею, и я сумел отречься от себя самого, очистившись, переродившись. Я поборол силу великую в сердце моем – Свободу, но не знал я, что самое страшное в жизни, что меня испепелит, что часть сердца моего оторвет, что дается, может быть, раз в тысячу лет людям, что зовется эта кара страшная Любовью.

Да, я влюблен и не отрекаюсь от любви свой земной. Но, Господи, Спаситель мой, не отнимай у меня мою любимую, даже если я люблю ее больше Тебя, умоляю! Я знаю, Ты обязан отнять у меня то, что мешает мне жизнь мою посвятить служению Тебе, отречься от самого себя. Я знаю, что не делаются исключения на небесах, я знаю, что не простит мне Суд Великий моего греха страшного, но умоляю Тебя, на коленях стоя и впервые за много лет слезами обливаясь, не отнимай у меня идола моего! Да, она прах еще больший, чем я, ибо рода реберного; да, лишь дуновения Твоего достаточно, чтобы отнять ее у меня, но ведь она – любовь моя!

Да, цена ей – крошка одна сладкая плитки шоколадной, да – она не достойна, быть может, существовать в мире, Тобою созданном, но тогда кто я, и тогда почему имя ее с уст моих слетает так благоговейно, так молитвенно, так страстно, так убивающе?

Господи, она прекрасна, она все сущее для меня, ответь, где силы мне взять побороть все это, ответь, за что мне наказание это? Да, я словно вздыблен каждой ночью, я словно перемалываюсь двумя жерновами великими, словно сам сатана губами ее во сне моем вырывает душу мою, да, я страдаю неимоверно, но в конце концов осознаю, что в жизни человеческой нет счастья большего, чем чувство это; понимаю, что, быть может, я тот, на кого попал этот жребий, кидаемый раз в тысячу лет, понимаю, что это испытание для меня, ибо я жить хочу по законам божеским, а не скотским, и даже не человеческим. Я всем естеством своим хочу отречься от своего «я», от своего тела, посвятить себя истинной жизни, но как мне мешает этот злосчастный жребий!

Да, она прекрасна по понятиям человеческим, хотя знают ли люди, что такое прекрасное и что такое любовь, хотя бывает она только у них? Нет, ничуть, ибо люди, те, что рождаются раз в тысячу лет для того, чтобы открыть людям сущность этого чувства, погибают, не успев и слова вымолвить. А если и успевают сказать, то слова их никто не слышит, как было в прошлом тысячелетии с Петраркой. Они умирают молодыми, поскольку не могут найти свою вторую половину, умирают, заживо съеденные истинной любовью, а все скажут о них лишь то, что они были помешаны на единой любви, что были неудачниками, что сошли с пути, заблудились и погибли. Люди думают, что любовь приходит не однажды за жизнь, что невозможно любить одного человека и им удовлетворяться. Как они глубоко ошибаются, Господи! Ты видишь это и ничего не предпринимаешь. Люди думают, что Ты вообще никогда ничего не предпринимаешь, но верят в Тебя. Они в который раз ошибаются, хотя им покровительствовали не существовавшие никогда Прометей и Осирис. Вот я исполнен духом любовным, и мне кажется, что знаю я все ответы на вопросы, в которых заблуждаются люди. Ибо я, быть может, тот, на кого пала страшная кара – любить. Господь мой не простит мне, если я отвечу на эти вопросы, ибо не смею я разглашать Тайну Вселенскую. Да, сейчас я могу кричать об этом, никто мне не будет мешать, ибо знают все силы мировые, собранные в Триедином Господе моем, что слишком слаб человек, чтобы не дрогнуть перед страхом мук адских, ибо человек труслив по натуре своей. Заяц, убегающий от волка, менее труслив, ибо низкий интеллект ему не позволяет осознать ситуацию. Он просто бежит, следуя инстинкту. Человеку же Господь дал разум, чтобы тот управлял миром, но и в наказание, когда он поставил свой разум превыше всего. Представляю себя на войне, и сразу мне ясна натура моя, человеческая. Сжимая винтовку, молясь про себя и истошно крича снаружи тела своего, я бегу, и мои слезы – это мой страх. Я не накурился перед боем, чтобы не бояться смотреть, как мои братья по крови мучаются уже на земле без оторванных рук и ног. Найдется герой, который половиной истерзанного тела подастся вперед, разорвет свою душу криком: «Братцы, вперед!» Он тут же погибнет, он умрет со слезами счастья, что смог Так умереть, на лице, и память его будут чтить, ибо он не побоялся призвать убивать своих братьев по ту сторону редутов, которые стали марионетками злых гениев, которым Ты, Господи, еще позволяешь рождаться. Позволяешь так часто, что людям справедливо кажется, что война – неизбежность, и заранее готовят шашки, чтобы потом их отбросить (ибо в оружии нет смысла, он лишь в созидании и подвиге) и кинуться грудью своею на танк. На кипящем металле останутся их внутренности, а герою будет казаться, что так холодно в пылу этого боя. Земля родная будет защищена всегда, ибо нет человека, который не бросится на амбразуру за своего ребенка и свою землю, вернее почву, а не землю, почву, которую он будет целовать и пытаться жевать, подсаливая слезами и размешивая травою после боя. А я? А я выживу на этой войне, ибо один раз со свежей головой сходив в бой, рехнусь. В тылу я не буду считаться трусом, но сам-то я осознаю свою трусость, свою ничтожность. Да, осознание себя ничтожным не даст мне высказать то, что мне кажется проблеском гения, задавит мою распахнутую солдатскую шинель вместе с сердцем, что бьется под нею. Ведь любовь – та же война, только хуже.

Люди, люди! Вы вступаете в брак несколько раз за жизнь, а сколько до этого было «великой любви» у вас! Нет, лишь раз приходит любовь в ваше сердце, если вообще приходит. И вообще не в сердце. К вашему сведению, душа находится в лобной доли коры головного мозга, и любовь обитает там, поскольку любовь – состояние души. Люди думают, что невозможно удовлетворяться одним человеком, разврат и измена царят в их жизни. Нет, если то любовь истинная, что скорее всего не так, то вы будете настолько упоены ею, что лучше глаза выколете себе своими же руками, нежели отвернетесь.

Прости мне, Господи, слабость мою, но Ты видишь, как велика любовь моя к ней. Избави меня от греха, но не отнимай любовь и объект поклонения любовного. А вы, такие же ублюдки, как и я, (ибо кто из нас хоть на сотую долю Человек?) ищите, ногти срывайте, но ползите по скале вверх, ибо на самой вершине самой высокой горы живет любовь, и вы добьетесь ее, если захотите, ведь я могу ошибаться, и на самом деле не я тот счастливчик и смертник, на которого пал жребий, что разыгрывается раз в тысячу лет!

Храни мою единственную, Бог мой Единый! Славу Тебе пою! Велик Ты, и слава Твоя да будет услышана во все века и в каждом сердце! Аминь.

Минск, 2003