Не каждый немец - фашист

 Не каждый немец – фашист.

 Жизнь, как говорят у нас в народе, штука тонкая, сложная, противоречивая и неоднозначная. Иногда преподносит такие загадки с ребусами, что диву даешься. … Как же так получается? … Вроде, всё яснее – ясного. … Это - хорошо, то – плохо, здесь – свет, там – тьма, один – друг, другой – враг. … А касательно Великой Отечественной войны, так и рассуждать тут не о чем и нечего. … Точки с запятыми расставлены, нужные акценты сделаны, правильные книжки написаны, вождями и историками указано единственно верное направление, «тема» для дискуссий – закрыта. … Чего ещё, неугомонный человечишко, тебе надо? … Живи, – радуйся, пока дышать позволяют. … Зачем копаться, ворошить, ставить под сомнение? … Не надо разрушать мифы. … Не поймут. … Нечего задаром извилины напрягать, мозги ломать, совестью мучаться. За тебя уже давно всё просчитали, пропечатали и выводы сделали. … Запомни: догма – незыблема. … Какое твоё собачье дело? … Не лезь, с неудобными вопросами и дурацкими сомнениями, куда не надо. … Не ровен час… Приказ огласили, - «бери под козырек», и не дёргайся.
 Но копни военный пласт чуть глубже, и выходит, что … ничего не понятно. … Линии кривые, параллельные пересекаются, не все углы прямые, а отрезки не от и до. Случаются удивительные парадоксы, непредсказуемые, запутанные ситуации. Однозначных ответов - нет. … Крутишь, прилаживаешь, прикидываешь и так, и сяк, - бесполезно. … Не сходиться головоломка, - не математика с геометрией. … Нет, конечно, в главном – позиция твёрдая, единая и единственная. Тут никаких расхождений, сомнений и кривотолков не было, нет и не будет, как, кто бы, не старался историю запутать, исказить, переиначить или переписать. … Но нюансы…. Они имеются…. Из-под грязи, зла, ненависти, жестокости пробивается облик человеческий, его душа. … Ведь он же, крути - не крути, не просто существо при двух руках-ногах, а человек разумный.
 Вот и говорю…. Ну, не распишешь, не раскрасишь её, ту житуху, при всём желании, в примитивные черно-белые цвета. … Не получается….
……
 Эта давняя быль произошла с моей бабушкой в годы Великой Отечественной войны. … Кто чужой поведал, - не поверил бы никогда. Но…, мне, в бытность ещё пацаном, пересказывала её не раз сама бабушка Александра долгими зимними вечерами, когда внучок гостил у нее на деревне. Давно уже нет в живых ни её, ни деда, но эту странную историю я запомнил на всю жизнь.
 Жила она, ещё молодая в те далёкие годы, в селе на Украине с мужем Иваном. Было у них два сына и дочь, моя будущая мать. Иван перед войной трудился в колхозе каким-то маленьким начальником. Естественно, как полагалось в то время на руководящем посту, был партийным большевиком. И, как-то так случилось, что крепко загулял наш повеса с молодой бабёнкой из соседнего селения. Сначала таился от людей и семьи ночами да огородами, отговаривался собраниями с совещаниями, а потом осмелел, стал шастать к ней в открытую. Но из семьи не уходил, видимо боялся всё таки, наказания по партийной линии.
 Сорок первый…. Началась война, немцы оккупировали их район. Красная Армия отступила с боями, но Иван остался дома. Однако, где-то через пару дней, никому ничего не сказав, даже не попрощавшись с женой, неожиданно исчез. Бабушка говорила: «По селу ходили упорные слухи, что его оставили на подпольной работе». Правдой это было или нет, она так никогда и не узнала: ни до, ни после муж на эту тему не разговаривал. … Время бежало. … И те же слухи, в лице соседки, в один из дней донесли до нее весть, что осел подпольщик … у той самой зазнобы-молодухи. … Окопался в подвале.... А народ беглеца приметил….
 Немцы быстро установили «новый оккупационный порядок», организовали комендатуру, набрали полицаев из пришлых, но были там и местные служаки. Наверное, кто-то из них и донес про Ивана - партизана, хотя, как я теперь понимаю, конкретных фактов у предателя не было. Вскоре в дом к Александре нагрянули военные - немцы с мадьярами. … Мадьярами бабушка называла венгров. Очень она их с той поры не взлюбила, говорила, что были они хуже фашистов, зверствовали, лютовали, выслуживаясь перед нацистскими хозяевами. Помнила также, что те «германцы» носили черную форму, видимо, - эсэсовцы.
 Пытали ее долго: били, обливали ледяной колодезной водой и снова били, потом начали зажимать пальцы рук в дверях. … Хорошо, что сыновей с дочкой, удалось заранее спрятать у соседей. … Дальнейшее события она уже не помнила. Но пока сознание не покидало, твердила одно: «Комиссовали Ивана, ушел вместе с Красной Армией. Больше ничего не ведаю». Про любовницу и ее подвал ничего не сказала. … Почему не расстреляли ее тогда, - не понимала. … «Бросили, - говорит, - полуживую и ушли. Может думали, что сама сдохну.». … Выжила. … Выходили соседи да дети. … Муж с весточкой так и не объявился….
 Фронт катился всё дальше на восток. … Через какое-то время каратели подались из села, на смену им приквартировались обычные армейские части. … Те уже не разбойничали. … Комендантом назначили пожилого, спокойного дядьку-немца, в среднем офицерском чине. Несколько раз он являлся с охраной в дом, осторожно расспрашивал Александру о муже, но ничего не добился. … Как он общался с ней, с помощью переводчика или самостоятельно, бабушка так и не сказывала. … Смеялась: «Та, погагакает чего-то. … Лопочет. … Где Иван? … Где муж? … Солдаты погреб, хлев, дом обыщут. … Там – ничего. … И уйдут. … Меня и детей не чипалы.».
 В один из последних визитов, как вспоминала, комендант произнёс, примерно, такую фразу: «Не знаю, партизан твой Иван или нет. Таких доказательств у нас не имеется. Но люди говорят, что бросил он тебя с тремя ребятишками, живет с другой женщиной в одном из соседних сёл. … Я солдат, с женщинами и детьми не воюю. … У нас в Германии семья – главное, святое. … Я его обязательно поймаю.». … Александра ничего не ответила.
 Слово свое он сдержал. … Но….
 Через несколько дней привезли немцы Ивана домой на телеге. … Завели в хату. … «Думала - расстреляют.». … Комендант медлил, прохаживался по комнате, а потом приказал подчиненным … уложить его на скамью, и, что было для бабушки полной неожиданностью, … всыпать шомполов по мягкому месту. … Солдаты исполнили приказ со всей ответственностью, да так, говорила, что не мог он потом сидеть на нём несколько недель.
 Уходя, офицер, уже через переводчика, сказал: «Не буду допытывать тебя, Иван, воевал ли ты с нами, партийный ты или нет. Живи в семье, работай, воспитывай детей. Но помни, пока я здесь, семью ты не бросишь, к любовнице не уйдешь. Этого не допущу. А если возьмешься за старое, поймаем и тогда уж расстреляем как партизана. Второго шанса не получишь». … Естественно, за давностью лет, дословно его высказывания бабушка не помнила, но смысл фразы был именно такой.
 Что за человек был этот комендант, почему так поступил, какими соображениями руководствовался, бабушка не знала. По её воспоминаниям, Иван жил до конца оккупации в своем доме. Иногда только, по ночам, куда-то уходил. Намекал, что «партия приказала». К утру, обязательно возвращался. … Так и жили.
 Когда село освободили наши войска, муж на следующий же день собрал все свои вещички, выгреб, говорит, даже посуду, и переехал к зазнобе. … Потом ушел на фронт, воевал, выжил, но к семье больше не вернулся. Ни бывшую жену, ни детей так никогда и не навещал, ничем не помогал. В восьмидесятые годы пришло известие о его смерти, однако на похороны никто не поехал. … А бабушка до конца жизни вспоминала того немецкого коменданта. Какой-то излишней благодарности оно, конечно, к нему не испытывала, но говорила, что не все немцы были фашистами, попадались и хорошие люди.
……
 Давно её уже нет на этом свете, но у неё живут внуки, правнуки, и будут жить дальше. Возможно, что и у того самого немца есть внуки, правнуки, и его род продолжается. Но мы никогда не узнаем друг о друге, никогда не встретимся. … Кого-то пощадили они, кого-то спасли наши. … Случайность или остатки человечности, проросшие сквозь насаждаемое варварство? … А у двадцати семи миллионов соотечественников и у десяти их миллионов никогда не будет ни детей, ни внуков, ни правнуков. … Их род оборвала беспощадная война. … Одно мучает: почему, зачем, ради чего, кому это было надо? … Безумие охватившее миллионы. … Разве стоят все эти немыслимые жертвы бредовых идей сумасшедших фюреров, вождей, политиков и вояк? … Непонятно….
……
 Кто-то скажет: провокатор! … Иуда! … Мол, порочишь светлые идеалы! … За сколько продался?! … Извините, дойч-марок не получал. И не на базаре мы, чтобы такими святыми вещами торговаться. … Иные рассудят: правильно, молодец! … Нельзя постоянно жить ненавистью и императивами прошлого, чужаков во всём обвинять, своих везде обелять. Необходимо смотреть в будущее. … Не надо. … Замечу: никакой я не молодец. Никому не хочу ничего доказывать, не горю желанием разрушать какие-то там императивы, тем более, что не я их придумывал. Не претендую на истину в последней инстанции, не горю желанием на чём-то настаивать, кого-то переубеждать или перевоспитывать. … Кто я? … Тоже не ведаю. … Той, нашей страны, уже нет. … Не верю ни «красным», ни «белым», ни серо-буро-малиновым в полосочку. Тем более, не покупаюсь на байки о «добрых заморских дядьках», желающих нам сирым, исключительно, добра. … Вышли они из доверия. … В мире, к сожалению, продолжают править культ денег, насилия, алчности, вранья, лицемерия. Политика берёт верх над здравым смыслом и разумом. … Сыт, всем и ими всеми, – по самую макушку. … Другие? … Так каждый имеет право на свою точку зрения, на свои идеалы, на свои принципы и на свою позицию. … А рассказ? … Просто, обыкновенная жизненная история, в чём-то, возможно, выпадающая за привычные рамки. … Как относиться? … Честно отвечу: не знаю. … Народы, и их, и наши, они – умные и без меня, как показала жизнь, разберутся….