Необратимость

 

 Ушла из жизни ты мгновенно
 но боль, оставив навсегда

 Поздний вечер. Моя квартира. Кухня. Свет от вытяжки. На столе бутылка пива. Сидим. Я, моя подруга – Юля и ее молодой человек Саша. Болтаем.
 Раздается звонок в дверь. Мы замираем и я, улыбаясь, оглядываю своих гостей взглядом.
 - Кто это? – спрашивает Юля. – Твои предки же вроде на даче. Они могли приехать?
 - Вообще – то, нет. Папа на даче, а мама вообще у бабушки. Интересно кто это? – мы слышим, как ключ в замке поворачивается. – Так, давайте ко мне в комнату. Только без шума и пиво захватите с собой.
 Они вдвоем, крадучись проходят в мою комнату.
 Я подхожу к двери. Смотрю в глазок. Стоит папа.
 «Что – то случилось» - быстро реагирую я и снимаю предохранитель с замка. Быстрым движением открываю дверь.
 Папа заходит и включает свет в прихожей.
 - Что случилось? – испуганно спрашиваю я. В голове сразу тысячи предположений, что могло произойти.
 - Бабушка умерла, - говорит он.
 - Какая бабушка? – я начинаю тормозить.
 - Какая – какая, наша бабушка, - резко отвечает он и, скидывая ботинки, проходит в комнату.
 - Кккак? – я почему – то заикаюсь, ошарашенная произошедшим. – Когда? А там же мама?
 - Вот мама и позвонила тете Наташе, а она пришла мне сказала.
 - А мы поедем сейчас к ней?
 - Нет.
 - А как же? Она ведь там одна.
 - Туда поехала теть Валя.
 - А как мама?
 - Оль, я ничего не знаю, - говорит он из комнаты. – Я сейчас в душ и спать. Мы завтра туда поедем.
 Я все также в шоке захожу в комнату.
 - Юль, у меня, кажется, бабушка умерла.
 Она начинает мне что – то втирать, но я совершенно не понимаю, что она говорит.
 - Слушайте, сейчас папа в душ пойдет, вы тогда идите, ладно...
 
 Спровадив их, я начинаю звонить своей сестре – Вере. Никто не берет трубку. Я тут вообще себе места не могу найти. Нетерпеливо жду, когда папа выйдет из душа.
 - Пап, может, мы сейчас поедем?
 - Куда мы поедем? Они сейчас все в больнице. Вера, мама и теть Валя, – говорит он.
 - А, то есть мама там не одна?
 - Нет, конечно.
 Я, чуть успокаиваясь, захожу к себе в комнату и сажусь на кресло перед компом. Пытаюсь переварить полученную информацию. Это почему – то невероятно сложно. В голове бьется: «бабушка умерла».
 Я одеваю наушники и стараюсь успокоится.
 «А как же там мама? – мысль, которая меня не отпускает. – Что же там с ней?»
 На компе играет песня Би – 2 «Зажигать».
 «...милый друг твой не вернется в этот город никогда...» - я чувствую, как по щеке побежала слеза.
 «... только им печаль такую в своем сердце не унять...» я понимаю, что слезы не просто текут, они летят. Я начинаю их вытирать. Но воспоминания, связанные с бабушкой навевают новый соленый поток.
 Перед глазами всплывает картинка.
 ...мы с мамой стоим на остановке и ждем автобус. Чуть поодаль нас стоит бабушка, щурясь от солнца и приложив руку в виде козырька.
 - Галь, - громко говорит она. – Может, вы останетесь?
 - Да не, мам, - отвечает мама и улыбается. – Мне надо еще огурцы сегодня вечером закрывать. И к Витьке в деревню надо съездить.
 - Ох, все дела у вас, – добродушно ругается бабушка. – Лучше б остались, да завтра, с утречка поехали бы.
 - Не, мамуль, надо все сегодня закрыть, а завтра с Витькой в нашу деревню поедем, там еще надо кой – чего переделать, - мама обнимает бабушку.
 - А если автобус не придет?
 - Не придет, пешочком дойдем до Малого, а там, на электричке, - говорит мама.
 так мы и уехали... Это был последний раз, когда мы видели бабушку. Я помню, как она нам махала, махала...
 Песня закончилась. Я поставила ее еще раз. Слеза, которые вначале только капали, теперь лились... я зарыдала... а они все текли... было жаль бабушку и больно за маму, потому что бабушка для мамы была САМЫМ близким и дорогим человечком на всем этом свете. И еще было больно за мамину сестру. Было даже страшно представить, КАК они перенесут ТАКУЮ боль...
 Я до пяти часов слушала одну и ту же песню и плакала и плакала... в начале шестого я отключилась. А хотела дождаться маму, но сил уже не хватило...
 Проснулась от того, как кто – то разбирал что – то в холодильнике.
 Я глянула на часы. Двадцать минут восьмого.
 Прислушалась, пытаясь определить, кто же там в прихожке...
 Мама.
 Я вся сжалась. Всплыли воспоминания вчерашней ночи... сначала казалось, что все это было сном... но это только поначалу... я тихо встала с кровати и, подойдя к двери, замерла. Боялась видеть маму, боялась смотреть ей в глаза. Перед дверью я стояла больше минуты. Но потом все же решилась.
 Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула. Подошла мама с чем – то в руках и вновь открыла морозилку. Заметив меня, она сказала...
 - Ты представляешь, Оль, бабушка умерла, - произнесла она, и слезы потекли у нее из глаз.
 - Я знаю. Папа вчера сказал, – я стояла в нерешительности. Потом я подошла и обняла маму.
 - Представляешь, приезжаем с Викой (моя племяшка. Ей на тот момент было полтора годика), а дверь во двор закрыта. Я крикнула: «Мам, мам». А потом смотрю, окошко открыто. Я подошла, заглянула, никого нет. Я подсадила Викусю и сама залезла. Думаю, сейчас пройду через дом и дверь во двор открою. И мамке сюрприз сделаю, она, наверное, на огороде. А прохожу на кухню... смотрю, она лежит прислонившись к батарее... – тут моя мама всхлипнула и голос ее заметно задрожал. – Я скорей подбегаю к ней. А она еле дышит. Я выглядываю в открытое окно и кричу соседке: «Зой, Зойка, мамке плохо». Пришла Зойка, мы вдвоем подняли мамку и положили на кровать. Зойка побежала «скорую» вызывать. А я села и смотрю на нее. А у самой слезы текут. И помочь – то нечем не могу.
 А она губами шевелит, будто хочет что – то сказать.
 Я сходила за святой водичкой и, намочив ваточку, смочила ей губы. А она руку – то поднимает, наверное, чтоб покреститься...
 Приехала «скорая»... сказали, что ничего уже не поделать.
 я им говорю, ну сделайте хоть что – нибудь, ну, пожалуйста, хоть что – нибудь.
 - А что мы можем сделать? Бесполезно.
 - Ну, может укол, какой или что – нибудь...
 - Мы в больницу ее заберем... но ничем уже не помочь, к сожалению...

 Мы позвонили Вальке, я сказала ей, чтоб быстрее приезжала в больницу, мамка умирает...
 
 В больнице врачи положили ее на кровать. Я села рядом. Минут через пятнадцать приехали теть Валя с Верой с тетей Любой и дядей Толей на машине.
 Мы сели втроем: тетя Валя, дядя Толя и я на колени перед мамкиной кроватью.
 И ничего сделать не можем...
 Я смотрю на мамку... она как – то так напряглась... потом сделал два таким выдоха, - мама изобразила их мне, - и все...
 Валька мне говорит, - Галь, мамка, по – моему не дышит...
 Мы позвали медсестру...
 - Умерла.

 - Оль, собирайся, мы через полчаса поедем. Только покушай хорошо и собери с собой какие – нибудь вещи.
 
 В начале десятого мы выехали. Почти все дорогу до Малоярославца молчали. Потом кое – как начались вялые дежурные разговоры. Мама говорила, что нам нужно сделать, куда заехать, что оформить.
 - Так, Оль, Вера дала мне мобильник, будем звонить тете Вале и теть Любе.
 - Галь, куда мы сначала? – спросил папа, немного повернувшись на заднее сиденье.
 - Сначала к мамке в дом, надо забрать все бумаги.
 «Ой, блин, что там будет?» - про себя подумала я. Я представляла, как маме будет тяжело заходить в дом. Да и мне, если честно, тоже было немного жутковато. Я боюсь мест, где кто – то умер. Пусть даже и моя бабушка, все равно страшно.

 Подъезжая к дому, у меня все внутри сжалось и я одним глазом, чтоб мама не заметила, посмотрела на нее. Мама сжала губы и смотрела в одну точку. Не плакала. Держалась.
 Мы вышли из машины. Перед домом стояла вишневая «пятнашка» - значит теть Люба и дядя Толя уже здесь. Мы пошли к дому. Я только сейчас заметила, что у мамы на голове черная лента. Папа закрыл машину и, щелкая семечками, пошел за нами с мамой.
 Я прошла в сени. На плите что – то готовилось. Почувствовал одурманивающий запах еды, я поняла, что толком – то ничего и не поела. Уже подходя к двери, ведущий непосредственно в дом, эта дверь открылась и показалась тетя Люба с хваталками в руках.
 - Олюшка, наконец – то вы приехали. Я уже все приготовила.
 - Здрастьте, теть Люб, - сказала я, затушевавшись в сенях вместе с мамой и крестной. В дом было страшновато заходить.
 - А где Толя? – спросила мама.
 - Пошел пару огурчиков сорвать. Сейчас покушаем, и он поедет на счет машины договариваться. А вы будете кушать?
 - Ой, Люб, не знаю. Что – то не хочу. Может, Витька и Оля покушают, - сказала мама, и женщины вошли в дом. Я за ними.
 - Оль, садись, где тебе удобно, я сейчас все принесу. Чай поставить?
 - Да, если можно.
 Моя крестная пошла в сени и столкнулась в дверях с папой.
 - Вить, проходи за стол, я сейчас все принесу.
 Папа сел на краюшек кровати и стал гладить бабушкиного кота.
 - Васька, - произнес он, теребя кота за ухо. - Василий... один ты теперь остался... без хозяйки...
 Я глянула на маму. Она хозяйничала и накрывала на стол, поэтому эту фразу, наверное, не услышала.
 Вскоре появилась крестная со сковородой в руках, за ней крестный с огурцами.
 Мы поздоровались и расселись за стол. Говорили о том, кто, чем сейчас займется.
 - Так, Люба, ты здесь будешь?
 - Галь, я останусь, буду готовить, а к вечеру ребята приедут, надо же их будет кормить, да и посуду к завтрому надо протереть.
 - Ну да, вечером же еще Анька и мамкины сестры приедут из Балабанова, - согласилась мама. – А мы тогда с Витькой тогда сейчас поедем в больницу, морг. Все – таки будет мамку брать на ночь, попросим, что ее забальзамировали...
 - Конечно... где мы ее поставим? в зале?
 - Я думаю, да. Пойдем там все уберем.
 - Галь, вы езжайте, я все сама сделаю. Сейчас еще Вера должна приехать, поможет. Ты только скажи, на что мы будем ставить гроб.
 - Ой, не знаю... может на беленький столик, который стоит у мамки в комнате?
 - Пойдем тогда его вынесем, - сказала тетя Люба, заглядывая в бабушкину комнату, примеривая стол взглядом.
 - Любаш, мы сами, - из – за стола встал мой папа и дядя Толя. Быстро мужчины перенесли стол из одной комнаты в другую. А мы пошли смотреть, как все это будет расположено.
 - Оль, а ты остаешься? или с нами поедешь? – повернулась ко мне мама.
 - Поеду.
 - Тогда иди скорей доешь, попей чаю, а то мы скоро уже едем. Нам надо многое успеть.
 Я, послушав ее, вернулась к столу, взяла кружку и вновь подошла к народу.
 Мама с тетей Любой что – то обсуждали. Дядя Толя пошлее за стол, а папа пошел в машину.
 - Оль, покушала? – обратилась ко мне мама
 - Сейчас, чай допью.
 - Может, ты останешься теть Любе поможешь?
 - Галь, да я сама справлюсь. Олюшка, езжай.
 - Люб, а что мне в морг брать? – спросила мама.
 - Так, бери мыло, полотенце и перчатки.
 - Сейчас брать или мы потом еще, скорее всего, заедем.
 - А вы потом собираетесь заезжать?
 - Если успеем, то да. Ладно, Люб, если успеем – заедем, а если что звони на Верин номер. Пойдем, Оль. Папа нас, наверное, уже заждался.
 Мы вышли и пошли к машине. Сели.
 - Галюш, мы сейчас куда? – спросил папа, как всегда безмятежно.
 - В больницу. Мне выпишут все бумаги, а потом в ритуальные услуги, а потом в морг. А потом посмотрим.
 
 Мы долго петляли в поисках местной больницы. Пришлось даже спрашивать у встречных людей. Но когда, в конце концов, мы отыскали ее, мы долго блуждали в поисках входа в нужный нам отдел.
 Потом поднялись на третий второй этаж и долго ожидали врача.
 Малоярославецкая больница убивала своей обшарпанностью. Мы заглянули в первую палату. Кровати больных стояли впритык друг к другу. По стенам палаты и даже по середины больничной комнаты. В коридоре также стояли каталки с больными. Я подняла голову вверх – потолок, казалось с минуты на минуту может обвалится. Мы прошли вперед.
 - В этой палате лежала бабушка, – коротко произнесла мама, указав на дверь с цифрой «2».
 «Слава Богу, что она лежала не в коридоре» - про себя проговорила я, продолжая осматривать больницу.
 - А вам кого? – к нам подошел старичок в белом халате.
 - Нам нужен главврач. У нас тут бабушка вчера вечером умерла...
 - Ах, вот оно что. Конюхова Вера Николаевна?
 - Да.
 - Тогда подождите еще пару минут, - мужчина отошел.

 - Здравствуйте, - произнесла полная женщина, очевидно врач. – Проходите.
 - Здравствуйте, - мы зашли с мамой за врачом.
 - Присаживайтесь, - предложила она и устроилась за столом. Мамам присела на стул, я осталась стоять и смотреть в окно.
 - Мне очень жаль, - искренне произнесла доктор. – Ваша мама была очень добрым человеком. Теперь некому будет за нас молиться. И в церкви все очень соболезнуют. Ее там знали как родную, - произнесла женщина.
 - А какой диагноз? – робко спросила мама.
 - Инсульт и инфаркт одновременно. Она умерла безболезненно. И не мучалась.
 - А вот, когда я ее нашла на плечах у нее были как пролежни... отчего?
 - Это возможно от того, что она долгое время, часа 4 – 6 находилась в одном положении, – пояснила докторша. – А как вы ее нашли? – уже неофициальным тоном поинтересовалась она.
 Мама пустилась в объяснения...
 - Я все виню себя, может быть, если б приехала я раньше, то может, могли бы ее спасти, - закончила мама.
 - Нет, вы бы уже ничего не смогли сделать. Единственное, чем вы себя можете утешать, что она не чувствовала боли. Наверное, потому что она была действительно добрым человеком. И смерть ей такая досталась – спокойная.
 - Да, вы знаете, мамка всегда хотела умереть тихо, - со слезами на глазах подытожила моя мама.
 - Вы все знаете, куда вам идти и какие бумаги брать? – перед тем, как нас проводить спросила врач.
 - Ой, объясните еще раз.
 Врач пояснила нам все детали и мы, попрощавшись, вышли. Пошли в морг.
 Там мы попали на самый обед.
 - Пойдем пока полотенчик и мыло купим, а то я не взяла.
 Мы пошли в близлежащие магазины. Купили, сходили, предупредили папу, чтоб он подождал нас еще какое – то время.
 Потом вновь пошли к моргу.
 - Здравствуйте, - в проеме показался полный мужчина в синем халате. На халате были какие – то подозрительные брызги... Мне стало не по себе, и я отвернулась.
 - Я вот по поводу бабушки, - начала мама.
 - Так, я вас слушаю, - вежливо произнес мужчина.
 - Я хотела бы вас попросить, могли бы вы ее не вскрывать?
 - Ну, хорошо.
 - Причина смерти ясна. И бабушка у нас была верующая... – продолжала мама.
 - Хорошо, без вопросов.
 - И еще, мы бы хотели бы, чтоб она ночку постояла дома...
 - Ночку дома... – задумчиво повторил мужчина, вытирая руки о халат и всматриваясь в небо. – Ну, хорошо. Тогда я сделаю масочку и все такое. Чтоб в такую жару с бабушкой ничего не произошло.
 - Спасибо вам большое! – проговорила мама. – Что мне вам нужно отдать? Мыло и полотенце?
 - И перчатки. Но можно не сейчас, а потом.
 - Мыло и полотенце я вам сейчас отдам, а то перчатки забыла.
 - Ну и ладно. Найдем мы перчатки. А вы сами подъедите на машине за бабушкой или вам наша машина нужна будет.
 - Так... – мама задумалась. – А вы до скольки работаете?
 - Вообще до семи. Ну, если что, то я могу немного подождать.
 - Тогда запишите мой номер. Когда все будет готово, позвоните мне. И, наверное, машину вы лучше предоставьте нам, – они обменялись телефонами. – А где тут я могу найти ритуальные услуги поблизости.
 - А вот прям, выходите и налево, - объяснил мужчина.
 - Спасибо. Когда все будет готово, звоните, и мы подъедем, - мы с мамой вышли. – Так, с этим мы уладили. Теперь надо разобраться с гробом и венками.
 
 Мы открыли дверь и окунулись в прохладу мрачного помещения. Из глубины показались две молоденькие девушки. У одной в руке были блокнот и ручка.
 - Добрый день. Чем вам помочь, - по – моему, чересчур весело и приветливо произнесла одна из них, та, что с блокнотом. На мой взгляд, в такое место не приходят в радостном расположении духа... хотя кто знает...
 - Я бы хотела заказать гроб для бабушки, венки...
 - Начнем с гроба..., - девушка приготовилась писать, а другая демонстрировать. – Вам какую расцветку хотелось бы видеть? – другая девушка достала откуда – то несколько видом расцветок для обивки.
 - Давайте фиолетовую, - проговорила мама и что – то забормотала себе под нос...
 - Размер? – сказала девушка так, будто речь шла не о покойнике, а о размере обуви.
 Мама что – то объяснила ей. Я не вслушивалась.
 - А сколько вам надо венков? И какие?
 Мама тоже назвала какую – то цифру: от детей, от внуков, от племянников и т.д.
 Мы с мамой выбрали несколько веночков.
 - А кресты у вас есть?
 - Вот, - девушка указала на небольшой ассортимент.
 - Нам бы надо что – нибудь поменьше. Бабушка не хотела себе большой крест...
 - Только вот это...
 - Понятно...- мама потерла рукой подбородок. – Еще, знаете, у меня просьба...
 - Так. Я вас слушаю.
 - Во – первых, мне необходимо, чтоб все было готово к шести часам, а потом доставлено в морг. И во – вторых, вы можете, не набивать подушечку и не зашивать ее...
 - Можем, - изумленно произнесла девушка. – Но зачем?
 - Понимаете, наша бабушка была верующим человеком и с детства собирала свои волосы и просила, потом, когда умрет, набить подушку ее волосами...
 - А... – протянула девушка и оглядела мою маму своеобразным взглядом. Кровь во мне вскипела, я еле удержала себя в руках. Хотелось треснуть этой девушке, чтоб не косилась так. Могла бы, и проявить уважение – человек маму потерял. – Хорошо, мы сделаем, как вы скажете.
 Мама продолжила разговаривать с девушкой. А я вышла на улицу - невыносимо было дышать в этом помещении. Дул ветер, но было жарко. Я попробовала представить, если маска, которую сделает патологоанатом, не подействует... что тогда произойдет? Вперемешку в голову лезли какие – то посторонние мысли... я удивлялась, как мама еще держится на ногах. Восхищалась ее силе.
 В последствии следующих трех – четырех часов мы куда – то ездили, с кем – то говорили, кого – то ждали, брали какие – то бумаги, отвозили – относили их в другое место... все слилось в какую – то серую точку.
 Домой в бабушкину деревню мы приехали часов в пять – шесть. Там уже была тетя Валя и Вера. Дядя Вася и дядя Тоя на машинах поехали встречать с электричек кое – каких родственников. А папа пока прилег в машине, чтобы вздремнуть, в ожидании, когда надо будет опять ехать в Малый за бабушкой.
 Мы с мамой пошли в дом.
 - Галь, - на плече маме бросилась тетя Валя. Она выглядела измотанной и бледной. Мама старалась не плакать. Она гораздо сильнее своей сестры и поэтому знала, что если еще расплачется и она, то тогда вообще кричи «пропало». Она должна была успокоить свою сестру.
 - Валюш, ну успокойся, - пробормотала мама.
 Я не смогла на это спокойно смотреть и прошла в дом. У самой в глазах стояли слезы.
 - Привет, - меня улыбкой встретила Вера – моя сестра. Она что – то резала на доске. Колбасу. В салат.
 - Дай мне кусочек, – попросила я, плюхнувшись на диван.
 - Проголодалась? – она протянула мне бутерброд.
 - Да. Я почти ничего не кушала.
 - Скажи теть Любе, пусть она тебе суп погреет.
 - Да у меня сил нету, - сказала я, поднявшись с дивана. Двинулась в сени.
 Крестная стояла перед умывальником на улице и что – то мыла. Я не стала ее отвлекать, и сама поставила кастрюлю на газ. Вернулась в комнату.
 - Как тут теть Валя? – спросила я у Веры.
 - Ой, Оль, кошмар... лучше не спрашивай... сама видишь... – сказала Вера. – Тебе еще бутер сделать?
 - Да.
 Спустя некоторое время в комнату вошла мама и занесла кастрюлю с супом.
 - Кто ее ставил? Согрелся.
 - Я ставила.
 - Сколько тебе налить половников?

 В половину седьмого позвонили. Мама с папой поехали в морг. Я осталась дома. В семь подъехали дядя Вася и Дядя Толя с бабульками на задних сиденьях – видимо бабушкины сестры.
 В начале восьмого к нашему дому подъехала машина – «газель». Все мужчины дома пошли помогать выгружать гроб.
 Мы с Верой выглянули в окно. Спустя секунду, в дом влетела мама и помчалась в зал, чтобы удостовериться, что все для приема гроба готово.
 Я зашла за Верину спину, чтоб не видеть, как несут гроб. Единственное, что я видела – это волнующиеся мамины глаза с огромными зрачками. До этого самого момента я думала, что мамы нельзя ничем вывести из равновесия или испугать, настолько она казалась веселой и непробиваемой горестями. Но в тот миг ее мир пошатнулся.
 Я обратила внимание на то, с каким напряжением несли его несколько взрослых мужчин. Казалось, что гроб представлял для них неподъемную ношу. А при жизни бабушка была очень худенькой старушкой. Но говорят, что со смертью прибавляется вес.
 Мама пошла в комнату. Я за ней. Она поставила стул перед бабушкой и присела, сложив руки на край гроба. Я не решилась подходить близко.
 - Мамочка моя... любименькая... прости, что не уберегли тебя... прости, родненькая... прости, что так редко приезжали к тебе... все дела – дела... а на тебя, любимую мою, время я не оставляла... – моя мама наконец – то за весь день дала волю чувствам. – И в тот раз мы уехали от тебя... и кто знал, что это будто последняя наша с тобой встреча... прости, родненькая моя... прости...
 Я шмыгала носом. Сколько было боли в ее словах! Сколько страдания! тут в комнату тихо зашла бабуля в черном. Она положила руку маме на плечо. Мама вздрогнула и обернулась. Вытерла слезы и поздоровалась.
 - Галь, - начала она. Я вышла из комнаты.

 Весь вечер кто- то приходил. И все родня, родня...
 Начало темнеть... тетя Валя вышла из зала. Мы сидели в кухне. Кто за столом, кто на диване. А кого – то вообще не было в доме – находились на улице. Мамина сестра села рядом с крестной на диван и, склонив голову, положила руки на колени.
 - Будто это какой – то сон... И я никак не могу проснуться, - тетя Валя подняла голову. – Все делаю на автомате... Галь, я не верю... не верю... не верю... – она уже обращалась к моей маме.
 - Дааа, Валь... никто не думал, что так случиться... – произнесла мама. Все стихли.
 - Давайте, потихоньку стелить постель... – проговорила мама. – А то завтра надо очень рано встать.
 - Галь, я думаю, что просижу ночь у мамки в комнате.
 - Ну, давай. Я тоже собиралась. Только одеяла теплые возьмем, а то там окна открыты.
 - Мам, только ложись со мной, ладно? – проговорила я.
 - Ладно.
 Часам к двенадцати все кое – как улеглись. Кто на кроватях, кто пошел в машину спать. А для кого – то заняли соседский дом!..

 В шесть утра у кого – то зазвонил мобильный телефон. Проснулись все. Я сходила умылась, мне сделали чай и я вышла на улицу, потому что в доме было честно говоря жутковато находиться.
 - Как спалось? – спросил дядя Толя.
 - Хорошо, – еле отозвалась я.
 - Вон иди, если хочешь, в машине отдохни.
 Мы двинулись к машине. Он открыл мне дверь и поправил сиденье, изменив ее положение близкое к шезлонгу. Я прилегла и тут же заснула.
 проснулась от того, что солнце светило в глаза. Я вышла из машины. Глянула на часы – Гед – то около половины девятого. Через полчаса должны будут начаться похороны.
 Я зашла к нам во двор и присела под навес рядом с дядей Васей. Мы молчали.
 - Пойдем, чаю хоть попьем, – предложил он.
 - Пойдемте.
 
 До девяти мы: я, папа, дядя Вася и вера сидели под тем же навесом на улице, и пили чай с печенками. Постепенно подтягивался народ.
 В начале десятого приехала машина. Мужчины пошли помогать выносить гроб, женщины захватили с собой кое – какие вещи, которые могли бы пригодиться в церкви и на кладбище.
 Гроб поставили на улице перед домом.
 Первые секунды все молчали. Была абсолютная тишина, если не считать птиц. Казалось время замерло. А потом тетя Валя не выдержала и, склонившись над бабушкой, начала рыдать.
 - Мамочка... любимая моя... мама...
 Дядя Вася обнял ее за талию. Я взглянула на мою маму – она боролась со слезами...
 Кто – то что – то бормотал, кто – то что – то причитал... но все было бессмысленно... минут через десять – пятнадцать гроб подняли на плечи и понесли по дороге... Вера, Димка, Сережка и Ромка (все бабушкины внуки, за исключением меня – я несла венки) шли в конце и посыпали дорогу еловыми ветками.
Метров пятьдесят – семьдесят гроб несли на руках... затем погрузили на грузовую машину. Также в кузов забрались и сели на лавки в первую очередь бабушкины дети. А я поехала с папой на машине. Вместе с нами поехали какие – то бабки.
 
 В церкви святой отец отпевал мою бабушку. Он долго и много говорил. И официально и лично от себя...
 И до сих пор помню фразу «Все. Прощаемся»
 Все, кто собрался по очереди подходили к бабушке и целовали ей лоб. Я тормозила. Ко мне подошла мама.
 - Ты подходила к бабушке?
 - Нет.
 - Да не бойся.
 - Нет, - я прижалась к ней.
 
 Гроб вынесли на улицу и понесли к кладбищу.
 И там святой отец произнес какую – то речь – слов совсем не помню. Мама и тетя Валя подошли к гробу и начали целовать бабушку. Дядя Толя просто молча стоял, держась за гроб рукой. Костяшки его пальцев были бледные.
 - Прощаемся, - в последний раз произнес батюшка. Его слова разрезали сгустившееся горе. Все отошли. К гробу приблизились два человека и начали забивать гроб гвоздями. Я не сводила глаз с мамы. Она держала за локоть свою сестру. А другой рукой прикрывала рот платочком. А глаза... в глазах стояло СТОЛЬКО боли и отчаяния. Мама не плакала слезами. Она плакала сердцем. И ее сердце лило слезы. И сердце страдало. И тоска накрывала ее душу... А слезы... слезами невозможно выразить ТАКУЮ боль...
 - Мамочка... родненькая... миленькая моя... теперь мы совсем одни остались... прости, что недосмотрели... прости, моя любименькая...


 А дальше поминки... потом девять дней, сорок дней... скоро год будет...

Я что хотела сказать... всегда уделяйте внимание вашим родным и близким. И особенно родителям... забейте на все дела, на все, но только проведайте свои родителей. Мама до сих пор винит себя, что целый месяц не приезжала к своей маме... все огород, дела, работа... а вот никто не знал, что так получится... такие вещи всегда не предсказуемы. И винит в том, что не смогла приехать на день раньше, а ведь собиралась... ничего в нашей жизни нельзя предсказать... человек предполагает, а Бог располагает...
 Любите своих родителей, и не оставляйте их...
Не зависимо от того, в каком возрасте человек теряет своих родителей – он становится сиротой. Одним в этом мире. Берегите своих родителей.
 Мама и даже сейчас как заговорит про это, слезами обливается. И в ту деревню мы лишний раз не ездим. Маме очень больно. Но если что все равно язык сам говорит: «Едем к бабушке»...
 И я, вспоминая эту историю, не могу остановить слез. И вспоминая ту ночь я не могу представить, чтоб я так рыдала по человеку, а хотя мы с бабушкой не были близки – виделись мы обычно несколько раз за лето. А бабушка всегда звала меня к ней на каникулы приехать – хотя бы недельку пожить у нее... не дождалась она моего приезда.