Смс сделай мне сына. миниатюра выходного дня

 замятин
 SMS: $делай Мне $ына
 Миниатюра выходного дня

Для выходного дня я проснулся рано. На часах было около половины одиннадцатого. Этот день хорошо запомнился. Он был моим. Единственно моим из всех трехсот шестидесяти четырех (1 января не считается, потому что его не существует в природе). 10 июня - день моего рождения. ДР.
Открыв глаза, я лежал где-то с полчаса, тупо уставившись в потолок. Мог вставать, а мог не вставать. Срочно отваливать куда-то из дома было не нужно. И это радовало. Шел третий год, как я перебрался, наконец-то, в Питер. Навсегда. Однушка с низкими потолками в спальном районе на Звездной мне сразу очень понравилась. Я и по сей день люблю ее уютной братской любовью. Она отвечает мне сестринской взаимностью.
Прежде чем, наконец, слезть с дивана, я протянул руку и включил мобильник. Подарок в виде нескольких секунд утренней похмельной неги моему бренному телу . В жилу. Спасибо! Старенький Nokia поприветствовал слоганом, на котором один швед – его автор – заработал целое состояние, пожизненно обеспечив, таким образом, себя, свою семью, детей, внуков и правнуков. Connecting people! А меня вот никто ни с кем не соединяет, - подумал я, так и не дождавшись ни одной smsки о пропущенных за ночь звонках и не принятых за утро вызовах. Ни одна сволочь даже не набрала, чтобы поздравить. Даже Несволочь:) жена и Несволочь мать. Ну да ладно. Нашим легче. Вот так.
Я натянул трусы и пошел исследовать внутренности холодильника. На кухне первым делом выпил целый стакан простой воды. Так прописали врачи, дабы цирроз не наступил еще раньше, чем они запланировали для моей печени, а ****ец бы не влетел форточку верхом на ракете с ядерной боеголовкой. Пусть уж лучше крадется себе незаметно. Всего-то на всего стакан воды натощак. Не так уж и напряжно.
Диспозиция в холодильнике обрадовала: бутылка коньяка «Дербент», шесть (!) больших зеленых яблок и плитка горького шоколада одного небезызвестного мирового брэнда. Боеприпасы я нарочно заготовил заранее, наивно полагая, что хоть одна сволочь, может, и вспомнит о Моем дне… да-да… еще на дверце «ЗИЛа», который остался от бабули, занимавшей жилплощадь до моего появления в течение тридцати лет и безвременно отъехавшей в мир иной три года назад, гордо, как памятник, водружалась банка пива «Невское оригинальное». Именно «Невское Оригинальное». Брэнды, ****ать! Куда мы теперь без брэндов! Они повсюду. Они захватили наши умы, горла и глотки, въелись и вбуравились в наш мозг… Итак, банка пива на правом фланге. Это хорошо.
В компании с книжкой рассказов Бенаквисты, пачки «Gauloises», с зажигалкой «Zippo», подаренной женой на прошлый ДР, и мобильником (на случай, если кто-то все же вспомнит…) я прошествовал в сортир. Советские инженеры непредусмотрительно совместили его с ванной, поэтому, если гостю или гостье вдруг взбредало в голову пописать или того хуже…, когда я принимал душ, спокойно и уединенно сделать это становилось затруднительно. А точнее, совершенно невозможно. Потому что я люблю мыться один. Вот так.
Бенаквиста пишет легко. То, что нужно в утреннем сортире, когда поджигаешь первую, самую вкусную и «полезную» сигарету. Через минут пятнадцать, я, как обычно, зачитался, докуривая уже третью, от которой на голодный желудок начинает слегка подташнивать, и забыл, зачем взгромоздился на унитаз. В этот момент мобильник мигнул и доложил: «Принято новое сообщение». Я решил, что, скорее всего, добрые тетеньки из корпорации торговцев воздухом по цене цветного металла настоятельно советуют мне пополнить стремящийся к нулю баланс. Хотя внутри все же дрогнуло: а вдруг поздравляют?!
Докурил. Закрыл книжку. Смыл. Вытер зад. Смыл. Вытер зад. Смыл. Вытер зад. Смысл? Встал. Натянул трусы. Сделал два шага к ванной. Включил воду. Сначала холодную. Потом горячую. Умылся. Взял зубную пасту в левую руку. Взял зубную же щетку в правую руку же. Выдавил немного зубной пасты на зубную же щетку. Поскреб зубы. Прополоскал рот. Ополоснув зубную щетку, поставил ее на место. Закрыл тюбик с пастой и положил туда, откуда взял. Посмотрел в зеркало. Скорчил рожу. Решил, что побреюсь позже. Тогда же и приму душ. Выключил оба крана. Насухо вытер руки черным полотенцем, висящим над ванной. Взяв в руки мобильник, нажал на кнопку просмотра сообщения…
Во, жизнь! Это было забавно. Невидимый собеседник выслал для меня депешу… Нет-нет, не с поздравлением. На цветном экранчике я прочел собственными глазами следующее:
«Доброе утро! Буду ждать Вас у Аничкова
моста в 14:00. Я хочу от Вас ребенка!
Это вопрос жизни и смерти. Сделайте мне
сына! СРОЧНО!»
ДР, конечно, предполагает такие шутки. Особенно, если учесть контингент моих приятелей. Порадовал и сам факт того, что о лысом и грустном хоть кто-то вспомнил. Однако имя этого Кого-то в памяти телефонного списка явно не значилось, иначе бы сообщение пришло не от абонента с набором бессмысленных цифр, а от конкретного Паши, Михи, Славяна или там Алены или Кати, например. Я радостно насторожился, но тут же догнал, что все банально – и думать NeHui – друзья, скинувшись по 20 рублей (спасибо хоть на этом), прикупили новую SIMку у того же оператора, к которому я подключен (научился по «префиксу»)) определять. Я молодец?). Кто-то из них вставил карточку в свой аппарат и выслал sms. Ну, и *** с ними. Хоть чуть-чуть соригинальничали. А, главное, вспомнили же! И теперь будут ждать меня у Аничкова моста. Вот так.
 Мы пойдем гулять и пить холодное пиво - я взглянул в окно – светило солнце – в жаркий летний питерский день. А потом завалимся в какое-нибудь кафе. Из наших любимых, недорогих. Там закажем пол-литра водки, или даже литр или полтора, - в зависимости от количества вспомнивших о моем маленьком празднике. А потом, в самый торжественный момент я достану из рюкзака предусмотрительно захваченную из дома бутылку коньяка. Это, конечно, заметит официант, подойдет к нам и попросит немедленно убрать ее обратно. Но кто-то из девочек уговорит его, пытаясь оправдать наше поведение моим днем рождения, и даже скажет, чтобы я показал паспорт. И тогда нам разрешат пить принесенный с собой алкоголь… В качестве исключения. Ну, а если, официант окажется совсем неуступчивым и черствым типом, то мы, расплатившись и НЕ ОСТАВИВ НИ РУБЛЯ ЧАЕВЫХ, гогоча, удалимся на улицу, прихватив с собой пару рюмок и с****ив на последок пепельницу со столика у выхода. А потом отправимся на берег Финского залива и там продолжим веселье. А потом… А потом, как пойдет. Вот так.
Я искренне обрадовался. Искренне мгновенно захотелось компании и радости. Достав из холодильника банку пива и, прикинув за пару секунд, что печень не должна сильно обижаться – все-таки ДР, - я дернул за жестяное кольцо и сделал первый жадный глоток. Великолепно, доложу я вам !
После того, как я повторно влил в себя пиво с намерением еще построить планы на предстоящий день, в мозгу внезапно загудело, засвистело и, сквозь противную серую пленку проявилось ужасное слово. «ОБЛОМ». А вы знаете, что такое «облом»? У каждого в жизни были обломы. У некоторых они случаются аж по нескольку раз на дню. Вся жизнь, сука, состоит порой из обломов и превращается, опухая и уходя в запой, в один огромный обрюзгший и безнадежный облом.
Вот что мне подумалось после второго глотка пива. Буквально за неделю до моего дня рождения, я ездил в Москву. Не помню, зачем. Наверное, за очередными заработанными копейками… Не важно. И в поезде мне пришло сообщение: «PRIVET, MOI ZAI4ONOK, YA O4EN’ SOSKU4ILAS’. HO4U TEBYA UVIDET’, NO ZAVTRA UEZGAYU NA RODINU. PRIEDU TOL’KO 1 AVGUSTA. CELUYU KREPKO-KREPKO. NADEYUS’ UVIDIMSYA» Автор сего SMS был коварно закодирован незнакомым набором цифр. Тогда, стоя в тамбуре, я подумал, какая на *** родина? Ты кто вообще? Естественно, не ответил. Потому что и отвечать-то было нечего, и это явно была какая-то хреновина. У меня нет ни одной знакомой, которая могла бы такое наваять. Текст был очень уж серьезный, а на календаре значилось не первое апреля, а первое июня – День защиты детей. Это была явная ошибка. Вот так.
Мне везет, блин. История, знаете ли, развивается по спирали. Происходи с таким постоянством подобные события где-нибудь в Европе, за две недели я бы, наверное, получил от оператора мобильной связи сатисфакцию в виде права на бесплатные разговоры внутри страны до конца жизни. Но мы не в Европе. Страна у нас большая. И наебывают в ней часто и по-крупному. Да и сотовая связь стоит дорого… Вот так. Короче, на этот раз, судя по тексту, претендующему на розыгрыш, и, допуская, что в день рождения он вполне мог произойти, я решил все-таки ответить. Мчаться в центр сломя голову, предвкушая радость от нетрезвого общения, а потом обломиться из-за какого-то мудака-сисадмина, просиживающего свои компьютерные штаны в офисе мобильного оператора? Нет уж. Хрен вам. Нажав кнопку «ответить», я задал предельно конкретный вопрос: «ВЫ КТО?»
Далее состоялся следующий sms-диалог:
- Девушка.
- Как Вас зовут?
- Таня.
- Вы красивая?
- Не знаю. Не уродина. Обычная.
- Сколько Вам лет?
- 22.
- На «ты» можно?
- Да.
- Откуда у тебя мой номер телефона?
- Оттуда.
- А почему ты хочешь ребенка именно от меня?
- Потому.
- Мы знакомы?
- Нет.
- Мы раньше встречались?
- Нет.
- Ты будешь в 14-00?
- Да.
- А как мы узнаемся?
- Не знаю.
- Тогда у меня будет красная гвоздика и журнал «Огонек» в правой руке
- Ок.

Можно было, конечно, не переписываться, а позвонить и узнать, кто в нашей компашке такой изобретательный на приколы, но я не стал. А зачем? Какая мне разница? Они клоунаду начали, я подхватил. У меня ж все равно ДР. Да и времени завались. Вот так.
Подойдя к старому комоду, сооруженному покойным мужем бабули, до моего появления на Звездной тридцать лет занимавшей комнату, я достал из кипы газет и журналов свой знак отличия – штрих-код, по которому мою личность теперь можно было безошибочно идентифицировать на предстоящем рандеву. Журнал «Огонёк», датированный мартом 1986 года. Охренеть! Мне было тогда всего три года. Мог ли я подумать… Не мог.
Мобильный, оставленный на столе, снова зажегся цветным огоньком экрана. Я подошел.
- А как тебя зовут?
Не думая, я ответил:
- Гарик.
А потом записал ее (его, их?) номер в телефонную книжку под именем «Та…»
На всякий случай, вне зависимости от того, придется «делать сына» или нет, я твердо решил побриться и принять душ. Стоя перед зеркалом в мыльной пене, слой за слоем снял с головы и щек трехдневную щетину, от чего даже немного спала опухлость. Девушки называют это чудодействие эффектом мощнейшего скраба. Быстро приняв прохладный душ, я натянул самые новые, что у меня были трусы Atlantic – их возраст исчислялся несколькими неделями – и, намазав лысину, щеки и шею кремом после бритья фабрики «Свобода», щедро спрыснул весь этот винегрет духами Yoshi Yamamoto, между прочим, подаренными женой на позапрошлый ДР. И остался доволен. Вот так.
На круглых старинных часах обе стрелки стояли вертикально. Символично. Я стал одеваться. Впрочем, это громко сказано. Из того, что можно было надеть на свидание хоть с кем-нибудь – безразлично женщиной, мужчиной, другом, женой, мамой, коллегой… по *** с кем абсолютно – годились только розовая футболка двухдневной НЕсвежести, единственные не до конца протертые между ног голубые джинсы и голубые же мокасины. А также солнцезащитные очки Polaroid, подаренные женой на позапозапрошлый ДР. Немного исцарапанные, но любимые. Совсем даже ничего. Вот так.
Беглый осмотр кошелька и осознание факта НЕналичия там наличности мало огорчило меня. Я уже привык. Достав из выдвижного ящика буфета последние 100$, специально отложенные на квартплату и телефон, я сунул их в карман и, надо заметить, в хорошем расположении духа покинул родные пенаты.
Целая (!!!) бутылка коньяка осталась дома. Журнал «Огонёк», датированный мартом 1986 года, покоился в рюкзаке. Красную гвоздику предстояло купить на рынке. Возле метро.
По дороге я зашел в обменник и получил за свою стодолларовую бумажку несколько банкнот с изображением узнаваемых кем-то мест городов РФ. В сумме их стоимость составила две тысячи шестьсот тридцать пять рублей. Курс, курс, курс... Как много в этом звуке! Вот ведь… Почему, например, Александр Македонский был таким великим? Потому что он скакал на своем Буцефале, смело сражался и не думал ни о чем, кроме завоеваний, собственной славы и, может быть, иногда на досуге, о роли педерастии в становлении гражданского мирового общества того времени. А мы что? Только и думаем, как бы прожить следующую неделю, как бы заработать на кусок хлеба или разменять подороже последние 100 баксов, чтобы хватило еще и на метро на обратную дорогу… На Буцефале никто почему-то в обменник не заезжает. Хотя я ведь не Александр Македонский. И даже не Юлий Цезарь. И одновременно я могу только разве что срать, читать и курить. Только и всего. Соответственно, и сетовать не на что. Ничтожеству – низменные радости! Великим – великие свершения! Вот так.
В ладах с совестью и осознанием истинного, более чем скромного своего предназначения в этом жестоком, но справедливом мире, я внедрился в толпу цветочников.
Здесь было все. Или, по крайней мере, многое. Одинокие грустные калы. Страстные бархатные розы. Кустистые аляпистые хризантемы. Эти еще… как их… кувшинки… О! Лилии. Я подошел к одной из теточек и попросил красную гвоздику.
- Одну?
- Да.
- Вам на похороны?
- Дайте, пожалуйста, одну гвоздику.
- Но надо же четное количество!
- Дайте одну.
- Пожалуйста.
- Спасибо.
Я расплатился, и только, войдя в метро, понял, что осталось еще полтора часа до встречи на Эльбе… бр-р-р на Фонтанке. При этом выглядел я довольно глупо, а еще предстояло где-то погулять, коротая время. Но я все же остался неприступен. Гвоздика рдела в руке, а «Огонек» 1986 года выпуска жег рюкзак. Хоть кто-то жёг в мой долбанный ДР.
Я вышел на Гостинке. 12:55. Почти час. Люблю приезжать заранее. Перешел Невский. Площадь вокруг Казанского, как всегда, кишела туристами. Иностранными и из зарубежья. В том числе, и из ближнего, уже ассимилированными. Они различались… ну каждый знает, чем именно, каждый бывал на российских рынках…
Оставался еще час. Если бы ЭТО были мои друзья, то два часа, если бы ЭТО реально оказалась незнакомая девушка, то, как минимум, час двадцать. Опыт подсказывает. В любом случае, времени оставалось МНОГО. Снова перейдя Невский, я побрел по каналу, размышляя ни о чем. То есть, о жизни. В такт незримому Грибоедову. Любимое в душе занятие Чацких, но не Фамусовых (!!!). Ы-ы-ы-х-х-х!
Не дойдя до Спаса на Крови, я свернул и, проходными дворами выйдя к Фонтанке, побрел в направлении Лениздата. Брел, видимо, по привычке бодро, ибо вскоре уже очутился на Ломоносовской, у Пяти углов.
В кофейне не было ни одного посетителя. Играла боса нова. Мне подумалось, что вот, наверное, это то самое здание, в котором сиживал Довлатов. Пожалуй. Стыдно не знать, но ничего не попишешь – такая уж я тьма.
- Двойной эспрессо, пожалуйста.
Лучшее и самое дешевое, что здесь готовят .
Выпив чашечку, я заказал 50г самого дешевого коньяку. Очень захотелось. Да и к тому же ДР. Мой ДР. И еще кофе. Когда напитки очутились на столе, в пепельнице тлел окурок от четвертой сигареты. Я много курю. Надо стараться курить поменьше. Надо. Надо. Надо…
Кофе-коньяк. Пять углов. А с какого хрена, спрашивается, глубоко любимый (в смысле «До глубины души!») мною (предположительно, многими из нас, большинством) Довлатов всю (или почти всю) свою жизнь конючил на предмет советской власти, диссидентства и прочего говна? А? Да не плюйтесь Вы, не смейтесь! Да-да. Именно так. Вы не ошиблись. Это спрашиваю Я – ничтожество, вылезшее… вылезающее и ныряющее… вылезшее… ПЫТАЮЩЕЕСЯ ВЫЛЕЗТИ из класса быдла и занять посредством потуг больного сознания и ценою здоровья многострадальной печени место в классе маргиналов. А? С какого *** спрашивается? Неужели это плохо или как-то напряжно жить в доме на Пяти углах, ежедневно смотреть на мутную водичку Фонтанки, переходить через мост и оказываться на работе - в Лениздате? Нате. ****ате! Напряжно? Не сказал бы. А то, что «ежедневно», так это и нас всех заебывает. Пусть мы и не гении. Ремарка. Простите, Эрих Мария? . Ах, да! Кальвадос, кальвадос…
- Еще сто граммов. И принесите счет, пожалуйста.
- Хорошо.
- Ничего хорошего в этом нет.
Коньяк уже приятно, располагающе к размышлениям и диалогам с самим собой растекся по всему организму... ****Ь! Уже 13:45!!! В рифму. Счет в жилу! Его значение не очень. Оставляю 620 рублей и выбегаю. Зря не сходил в сортир. Теперь очень хочется. Но это не важно. С ДР, мятущаяся тварь! Не проеби свое счастье за то короткое время, которое тебе осталось! Оглядись...
Я понял, что слегка запьянел. Меня чуть понесло не туда. А куда, чтобы «туда»? А? Туда – это к тАничкову мосту. ДА! Туда я и бежал, сломя голову, как говорят, чтобы встретиться с инкогнито «Та..» В день собственного рождения. С красной гвоздикой в правой руке.
*****!.. Внезапное жесткое приземление явно не добавило сил. Зато добавило скорби в душу, дырку на розово-серой (теперь уже) футболке двухдневной Несвежести, боль в колене и минус минуту времени… Цветок? Цел! Какое счастье. Я умылся прямо из канала и побежал дальше.
Казалось, прошла вечность, но, на самом деле, я не опоздал. 13:58. Запыхавшийся, истекающий потом, с дыркой на груди в серо-розовой футболке и гвоздикой в руке я был у Аничкова моста. Вспомнив про вторую составляющую моего дресс-штрих-кода, я полез в рюкзак за «Огоньком». Именно в этот прямо над ухом застало меня громкое и звонкое: «Гарик?!»
Она действительно, как и предупреждала в послании, оказалась обычной. Не уродиной. Но что-то сразу зацепило. Через минут пятнадцать, когда мы шли по Литейному, и она наклонилась, чтобы завязать шнурок на босоножке, я определенно понял ЧТО именно. Сиськи и жопа. Ну и, конечно, томный взгляд больших зеленых глаз, правильные брови-ниточки, вздернутый носик, пухлые губки и прочая поебень... Далее по тексту. Вот так.
Итак, «она звалась Татьяной…»
- Куда пойдем?
- Не знаю.
- Пошли на Литейный.
- Мне все равно. Только надо поскорее.
- Что поскорее?
- Я же написала в SMS.
- Слушай! - Я остановился и, взяв ее за запястье, улыбаясь, посмотрел прямо в глаза, - заканчивай, а! Всё. Шутка удалась. Мы идем к Михе или к Славяну?
- К какому еще Михе?, - она, как будто обиделась.
- Татьяна!
- А?
- Откуда ты взялась?
- Из Сургута приехала.
- Это где?
- В жопе мира. И через пять дней мне надо в эту жопу мира вернуться беременной. Понимаешь?
Она почти заплакала, и меня это насторожило. Не мог же мудак Миха нанять для меня актрису. Или, может быть, она была пьяна?
- Ты пьяная что ли?
- Ты че идиот?
- Слушай, Таня. Не знаю уж, из какого Сургута ты взялась, но давай начистоту. Поиграли, поглумились. Все было весело. Пойдем к друзьям. Мне, честно говоря, поднадоело уже. Ты, я так понимаю, сегодняшний мой день рождения проведешь со мной? Так?
- У тебя сегодня день рождения? – расплылась она в удивленной улыбке.
- А типа ты не знаешь...
-…
Потихоньку ко мне стала приходить ясность происходящего. По ходу, она действительно не знала ни о каком ДР. Не знала мой номер телефона. Не участвовала в акциях для sms и прочей поебени… Она действительно совершенно случайно написала именно мне. Но на ***??? Сумасшедшая, значит. Или че это? Если афера и грабеж, то подельники сейчас оценят мое «благосостояние», подглядывая из-за угла, и быстренько отзовут свою принцессу в малинник (грязная футболка и дырка на ней в этом плане как раз кстати). Еще варианты?
Итак, а) все-таки подруга кого-то из нашей компании; б) сумасшедшая; в) проститутка-клофилинщица; г) обычная девушка из Питера, которой захотелось интересно провести выходной, познакомиться с молодым человеком, вполне может быть, на спор или, все-таки…
От того, что я стал допускать то, что все это, - правда - и про сына, и про Сургут, и про все остальное – ввело мой мозг в тревожное состояние.
- Пива хочешь?
- Может, не будем пить? Я хочу, чтобы мой сын родился совершенно здоровым.
- Что??? Ты че, все это серьезно?
- Да. Ты еще не понял? А ты много пьешь?
- Какая разница?
- Ну… хочу знать, какая наследственность…
- ТА-НЯ!
- А…
- У меня сегодня ДР!
- Поздравляю. А ты так и будешь идти с этой гвоздикой? Может, мне отдашь, а то как-то смешно, честно говоря.
Она улыбнулась детской широкой улыбкой и чуть-чуть хихикнула. Я тоже улыбнулся и, решив, что она права, всучил ей цветок.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
- Может, в кафе зайдем?
- Не хочется. Такая погода. Я так люблю Питер. Я была здесь всего два раза. И сразу решила, что мой ребенок должен быть зачат именно в этом городе. Ни в каком другом. Да, кстати…
Она полезла в сумочку, как будто внезапно что-то вспомнила, и вытащила оттуда свернутую в четыре раза бумажку.
- … Вот, смотри. Какая же я все-таки забывчивая. Ты, наверное, думаешь, что я потом буду претендовать на квартиру, алименты и все такое... Не переживай. Вот гляди, я написала расписку – юрист моего отца, мой друг, ее составил. У моего отца очень много денег, он влиятельный человек, но страшный деспот и зануда. Я воспитаю сына сама. Просто он говорит, что нельзя уезжать из Сургута, потому что там моя Родина. Я уехала тайком, никому, кроме Сашки юриста, не сказав. Я должна вернуться беременной. Второго шанса может и не быть. Давай впишем твои имя и фамилию сюда и забудем про бумагу. Тут две копии.
Я взял в руки сложенный листок, развернул и прочел следующее:

Я, Воронцова Татьяна Юрьевна, паспорт 22 95 671754, выдан УВД Ленинского р-на г.Сургута 22 июня 2003 года, прошу гражданина ……………………………………………… зачать мне ребенка. К гражданину……………………………………………………… никаких претензий, как-то: претензии на жилплощадь, находящуюся в его собственности, алименты, а также любых иных не имею и обязуюсь не предъявлять никогда вплоть до самой своей смерти.

Подпись (Воронцова Татьяна Юрьевна) Дата…
Подпись (…………………………………) Дата…

Это уже было слишком. Смахивало на бред. О чем я честно сообщил Тане и отдал бумажку обратно
- Ладно. Смешно. Не знаю, что и сказать. Ха-ха-ха.
- А че говорить-то. Давай еще чуть-чуть погуляем и поедем в какую-нибудь гостиницу. Или я тебе не нравлюсь? – Она сказала все это очень быстро, напористо и КРАЙНЕ серьезно.
- Дело не в этом.
- А в чем тогда?
- Ни в чем.
Я закурил.
- Пойдем выпьем. Все-таки у меня сегодня ДР. Пусть и необычный.
- Почему необычный?
Я с усмешкой посмотрел на нее.
- Да так. Мне ж каждый день такое предлагают. Я уже заколебался оплодотворять этих провинциалок. Табунами приезжают, звонят сразу же мне, и трахай их, видите ли, тут и сям. Надоело. Скучно. До сегодняшнего дня у меня было табу на два дня в году. Я отказывался вбрасывать свое семя во влагалище женщин 1 января и 10 июня. Типа выходные были всегда. А тут вот видишь, какое дело. И отказать-то тебе не могу почему-то.
- А… понятно.
Она отвернулась и продолжила:
- А ты менингитом в детстве не болел?
- Нет.
- А коклюшем?
- Нет.
- А почему же у тебя тогда с головой проблемы?
Она засмеялась.
- Смешно, - ответил я. – Зато я болею сифилисом, гонореей и СПИДом. А еще у меня цирроз. И вообще…
- Что «вообще»?
- Вообще, с какого ***? – я бросил окурок в урну и остановился, глядя на нее. Она тоже резко остановилась, и тут на нее налетел какой-то мужик. Извинился сквозь зубы и пошел дальше.
- А ты всегда с женщинами матом разговариваешь?
- А ты всегда детей за тысячи километров зачинаешь? Сколько у тебя их уже в коллекции? Из каких городов? А есть заграничные? Давай меняться!
- У тебя что, уже есть дети?
- Нет.
- А как же мы тогда будем меняться?
- Уффф. – Я еще больше вспотел.
- А ты женат?
- Да.
- Понятно.
Ни слова не говоря, я спустился в подвал продуктового магазина, а когда вышел с двумя ледяными банками «Невского», Тани уже не было. Оглядевшись по сторонам, открыл одну банку и сделал большой глоток. Еще раз огляделся, под «зеленый» на светофоре перешел на другую сторону проспекта и убрал вторую в рюкзак. Ну и куда теперь идти? Майку порвал. ДР, ****ь. Метнулся куда-то, непонятно куда. Сидел бы дома, пил «Дербент» и закусывал бы яблоками. Вот ведь… И ни одна сволочь не позвонила. Я достал из кармана мобильник и послал запрос на баланс. Он оказался отрицательным. Ну и хорошо, теперь хоть понятно, куда идти. Я двинулся покупать карточку для пополнения лицевого счета. Вот так.
Как только деньги поступили, на экран вывалились три smsки. Две о пропущенных вызовах от абонента «Та…» и одна со следующим текстом: «Милый Гарик. Не обижайся на меня. Я стала гулять и заблудилась. ОЧЕНЬ жду тебя у того же магазина, где мы расстались. Таня».
*****-****ать! Я открыл вторую банку уже нагревшегося пива и побрел на Литейный. «Ненужный кто-то за окном стоял и требовал любви. Я все оставил на потом. Я говорил себе: не за что биться, нечем делиться… Все об одном…»
Изваяние из Сургута (сургуча? ) по имени Таня действительно стояло «у того же магазина, где мы расстались». Но теперь уже не одна. Два чувака в спортивных трусах – естессссно, лица кавказской национальности - терлись около нее, не скрывая свои вполне определенные намерения. Я подошел и взял ее за руку. Мы отвалили. Они даже не попытались тормознуть. И, в том числе, за эту маленькую, но приятную вещь, я люблю Питер. При виде лысого черепа большинство спустившихся с гор и пальм черных братьев наших меньших сразу умеряет свой пыл и становится дружелюбными масиками. Если такого не происходит, это может означать только одно - они приехали совсем недавно и просто не успели еще, как говориться, освоиться. Я, конечно, политкорректный парень, но все-таки русские должны иметь право жить хоть где-то первым номером в этом многонациональном мире и в этой многосРадальной сРане? ЗЕНИТушка, давай!
- Приставучие какие эти хачики, - пробурчала Таня.
- Ты нэ лубышь лыц кавказскай нацыаналносты? Атчэго жэ?
- Потому что, - ответила Таня, - не люблю и все.
- Так нельзя. А если ты к ним в гости приедешь? Надо быть политкорректной. Нам с тобой жутко повезло, деточка! Мы живем в демократической многонациональной стране, в которой все конфессии, расы и…
- Хватит! Не кривляйся!
- Да ладно. Шучу. Я их тоже не особо…
- И не называй меня, пожалуйста, деточкой. Никогда!
- Ладно. Не буду. Что с тобой?
- Устала немного. От людей.
- Людей не любишь?
- Не люблю.
- А народ?
- А это ни одно и тоже?
- Ну… короче, понятно. Ты не профессор Преображенский. Не идейная. Мизантроп, значит, обычный. Как и я.
- Что?
- Да так… Пива хочешь? – я протянул ей банку.
- Ты же СПИДом болеешь, - усмехнулась она, взяла банку и, отхлебнув, вернула.
- Он не передается через слюну.
Зря я про СПИД. Совсем не смешно, - подумал я, и мне стало очень стыдно.
Мы снова вышли на Фонтанку.
- Хочешь, Летний сад покажу?
- А что там интересного?
- Ну… скульптуры там всяких богов, лебеди, утки, голуби… Больше ничего. Зато сквозь Летний сад можно выйти на набережную Невы, а там, по Дворцовой, к Эрмитажу. Или на Марсово поле сходить… Хочешь?
- Не знаю.
- А кто ж тогда знает? – я залпом залил остатки пива в глотку – люблю так делать – и выбросил пустую банку в урну.
- Не знаю. Мне сына хочется.
- А как ты его назовешь?
- Петром.
Догадываясь уже, ПОЧЕМУ, я все же спросил на всякий случай:
- Почему?
- Ну, потому что Питер Петр построил.
- А… Понятно. Концептуально. По-моему, у тебя все-таки крыша отъехала. Но, есть надежда, что не навсегда. Надо лечить. Чем лечить будем? Предлагаю коньяком. Ты как?
- Коньяк я люблю.
- Ну, вот и хорошо. Зря от магазина ушли. Хотя подожди. Здесь, напротив цирка есть магазинчик самообслуживания. «Находка» Пойдем?
- А это далеко?
- Да вот мы только что его прошли. Пять минут туда, пять обратно…
- Тогда ты сходи, пожалуйста, один. А я здесь постою. Только поскорее, ладно? – Таня посмотрела на меня глазами котенка из мультфильма «Шрек». Это было забавно. У меня снова промелькнула мысль по поводу причастности Михи к этому спектаклю и принадлежности Татьяны к какому-нибудь местному студенческому театру.
- Хорошо. А, если ты снова куда-нибудь свалишь «погулять»? А ты где учишься? – спросил я, уже разворачиваясь и уходя.
- Не свалю. Здесь буду. В театральном училище, - крикнула она и, облокотившись на перила, уставилась на воду.
А я пошел за коньяком.
Коньяк хорошо лег на пиво, пиво на коньяк и вот снова коньяк. Достойный бутер-петербургер! Не то, что какой-нибудь пластмассовый макнаггетс-гамбургер. Мне похорошело. Жара спала жара, я шел за руку вроде бы не с уродливой девушкой, которую вижу первый раз в жизни, и пил «Дербент» прямо из горла. ДР, ****ать!
- А как ты попала в Питер? - я уже почти поверил всей этой хренотени (или так сильно хотел поверить?) насчет поездки в северную столицу с тем, чтобы зачать ребенка.
- Обычно. На поезде.
- А… А че, не на самолете? У тебя ж денег много… Ну, у тебя ж отец модный какой-то бизнесмен…
- Не надо про отца, а!
По интонации я понял, что это болезненная тема.
- Ну ладно. Мне не шибко и интересно…
- Ну, вот и хорошо. Дай-ка лучше коньяку.
- У-у-у-х ты! А как же «не пить»? Дурная наследственность и все такое?
- Немножко можно, - уже игриво пролепетала она и сделала глоток.
- Ну, так че, в Летний сад идем? Кстати, там еще по дороге памятник Чижику-пыжику будет. Хочешь посмотреть?
- Чижику-пыжику?
- Ну.
- Здорово! Хочу! Это который «на Фонтанке водку пил»?!
- Ага.
- Здорово! А мы коньяк? Классно?!
- Очень - Мне определенно показалось, что Татьяна пьянеет на глазах, а перспектива везти ее куда-то, меня совсем не радовала…
Сургут…
- Тань, а чем примечателен Сургут?
- Там нефть есть.
- Так, значит, у тебя папаня нефтяной магнат?
- Почему сразу нефтяной магнат? Обычный. Бизнесом занимается. Мы же вроде договорились.., - она остановилась, сделала губки бантиком и серьезно посмотрела мне в глаза. Настолько серьезно, что я только и смог улыбнуться и ответить:
- Извини. Все. Больше не буду. Клянусь.
И поднял торжественно правую руку вверх.
От коньяку нежданно-негаданно наступила абстяга. Как от пива.
И я замолчал.
Мы подошли к пресловутому Чижику-пыжику, не однажды чижженому-перепыжженному. Там, как всегда, стояла пара-тройка автобусов и толпа туристов, раскрывших свои рты и глаза, застланные пеленой щенячьего восторга, и с остервенением метали в голову бронзовой птичке монеты…. Бедный, бедный чижик… Йорик отдыхает, а ты… уфф. Таня тоже кинула монетку. И попала. Вот так.
- Желание-то хоть загадала?
Она бесновалась от радости в моих объятиях. Мы не поцеловались.
- Что?
- Желание, говорю, загадала?
- Да. Только потом уже. Когда кинула. А что, так не сбудется?
Я улыбнулся и обнял ее за плечи.
- Сбудется. Ну что, поехали?
- Куда?
- В гостиницу. Или ты куда хотела? Передумала?
Я задал этот вопрос в надежде сразу же ее расколоть. Все понятно, девушка выпила, расслабилась. В этот момент, согласно моим планам, она должна была выплыть на чистую воду мутной Фонтанки… Однако, вместо этого Таня опустила глаза и пробормотала:
- А ты где живешь?
- На Звездной, - улыбаясь, ответил я, - а что?
- А это далеко?
- Ну ближе, чем Сургут. Определенно. Короче, минут сорок, если считать путь до метро и от метро.
- А на машине?
- Ну… минут пятнадцать.
- Поехали на машине, - умоляюще-заискивающе произнесла она. – Я станцую тебе. Это будет мой подарок.
Она посмотрела мне прямо в глаза ТАК, что я не удержался:
 - А в каком конкретно театральном училище вы учитесь, мадам, позвольте полюбопытствовать?
Обстяга слегка отпустила, и игривый настрой позволил мне вновь быть на коне. ДР все-таки.
- В сургутском...
- Понятно. – Я наигранно посерьезнел. – Тань, заканчивай эту бодягу. Давай я провожу тебя домой. Или к друзьям. Или… как хочешь… Давай, ты расскажешь мне всю правду о себе, а то что-то уже скучновато, честно говоря.
- Тебе со мной скучно?
- Татьяна Юрьевна, заканчивайте. Нет, мне не скучно, но все-таки у меня ДР, пойми, - Я улыбнулся и по-отечески обнял ее. Даже не ожидал от себя такого.
- А у тебя гости сегодня, да?
- Нет у меня никаких гостей. Просто меня все время все наебывают и заебывают. Вообще. В принципе, понимаешь? И тут ты еще появилась. И опять какая-то хреновина. Мне все интересно, только не надо лапши! Короче, давай так: либо ты рассказываешь мне все начистоту, либо я сейчас разворачиваюсь и ухожу. Договорились?
Я отпил коньяку и на меня как-то недобро посмотрели иностранные туристы. Ну и по ***. Вот так.
Таня замолчала, посмотрела на Летний сад:
 - Ладно.
- Что «ладно»?
- Я тебе все расскажу. Ты, на самом деле, очень хороший. Я это вижу. Мне повезло. Никогда так не получалось…
- Как???!!! Что значит «повезло»???!!! Что значит «никогда не получалось» А???!!!
- Поехали к тебе.
- Это еще зачем?
- Я тебе все расскажу.
- Слушай, ты думаешь мне делать больше не ***, кроме как ходить с тобой по улицам, выслушивать какие-то бредни, а потом еще и везти тебя к себе домой для продолжения банкета? А? Да еще и в свой ДР.
- Если у тебя правда день рождения, почему тебе никто не звонит, почему ты остался один, а? Ты, хочешь сказать, не врешь мне все это время?
Я ничего не стал говорить. Просто достал паспорт и, открыв на второй странице, сунул ей под нос. А потом открыл страницу со штампом о бракосочетании и тоже сунул под нос.
- Видишь?
- Вижу.
- У меня сегодня, именно сегодня, ****ь, а не завтра, не вчера, не послезавтра, а СЕ-ГО-ДНЯ ДР!!! И я женат. Два главных вопроса. И вот еще, смотри. – Я открыл страницу с пропиской, - Я прописан на Звездной. Ага? Все честно?
- Да.
- И кто ты после этого?
- Извини, - она отвернулась, - Я хочу от тебя сына...

Таксист – типичный бомбила, в машине которого круглосуточно работает радио «Шансон», - довез нас до подъезда за символическую плату. Мы поднялись на бесшумном лифте, я распахнул дверь.
- Прошу.
- Спасибо.
Оценив взглядом мои «ковры» (палас и дорожки, оставшиеся от бабули, занимавшей квартиру тридцать лет до моего появления на Звездной), а также пробитый в некоторых местах паркет, Таня задала резонный вопрос:
- Босоножки снимать?
- Да, - бескомпромиссно ответил я, скинул мокасины и бросился в туалет.
Мы сидели на кухне, слушали сначала «АукцЫон», потом «Doors» и «Pink Floyd», потом еще «Колибри» и «Зоопарк». Мы болтали. И это искренне нравилось нам обоим. Вот так.
Когда в бутылке «Дербента», предусмотрительно забытого мной в холодильнике, осталось на пару рюмок, Таня спросила:
- А почему у тебя футболка грязная и с дыркой? У тебя же жена есть…
Спросила и пошла в туалет.
А я подумал: «Действительно, почему?» Я чувствовал, что уже слегка пьян, а когда она вышла, я ответил:
- Потому что я бежал к тебе и упал. Прямо на пузо. На Фонтанке.
Мы посмеялись. По-честному и от души. Она уже забыла свой вопрос, и получилось смешно. Легко и смешно. Потом мы еще долго болтали ни о чем. Она рассказывала о Сургуте и Ханты-Мансийске. О лыжах и о сибирской зиме. Очень натурально. А я слушал и слушал. И еще что-то говорил. Она спрашивала о Петербурге. И я рассказывал, что знал. А что не знал, привирал с оговоркой, что привираю. И ей нравилось. И мы смеялись. И болтали. Вот так.
Когда мы решили все-таки сделать сына, она сказала, что все наврала. Она заявила что она – девственница - и предложила проверить.
- А как, интересно, ты собирался делать сына? Без презерватива что ли? – Она смеялась, и я смеялся вместе с ней.
- Ну да. – Искренне отвечал я, и мы смеялись и обнимались.
- А ты не подумал, что я могу быть БОЛЬНОЙ? Заразной. Какой-нибудь страшной венерической болезнью, а? Гарик? Он же Гога, он же Шурик, он же Леша… А?
- Не подумал. – Искренне и тупо отвечал я, и мы смеялись и обнимались.
- А ты не подумал, что ты скажешь жене потом?
- Не подумал. – Искренне отвечал я, и мы смеялись и обнимались.
Мы достали ее смешную бумажку и читали вслух. И смеялись, и обнимались. А потом бросили ее на ковер, и она сказала, что ей нужно ехать. Я не стал перечить. Я вызвал такси. Была уже глубокая ночь. Часа три, наверное. Три светлых часа. Белые ночи ****ать! Мы еще недолго посмеялись и пообнимались. А потом она уехала. И ничего не прихватила и не попросила. И мы не трахались. И я так и не узнал, из Питера ли она или из Сургута, из Москвы или, может быть, из Владивостока… девственница или маньяк-коллекционер собственных детей…
Спустя некоторое время - может быть, неделю или год – я, естественно, наткнулся в телефонной книжке на абонента «Та…». И, естественно, позвонил. «Абонент отключен или временно заблокирован. Попробуйте позвонить позднее» - раздалось в ТРУПке. Естественно, больше я не позвонил.
Как, впрочем, и ни одна сволочь не позвонила мне тогда, в мой ДР. Кроме абонента «Та…». Вот «Та…к».