Солдат отрывок из повести

Это было вовсе не то, чего я так хотела, к чему стремилась все это время. И все же, это было неплохо, совсем неплохо.
Живя в большом городе, редко замечаешь красоту природы, пение птиц, свое собственное существо; редко стремишься к познанию себя, жизни. И только тогда, когда покидаешь то, к чему так привык, что хранил с такой бережностью, начинаешь ценить жизнь, людей, окружающих тебя – все и вся…
(24.02.2006 г.)


Глава 1

Он одиноко стоял на вершине холма и загадочно глядел куда-то вдаль, в темнеющее небо. Казалось, он не замечает жизни вокруг, не слышит пение птиц, а просто стоит, погружённый в свои мысли.
Он был одет в серую солдатскую шинель, высокие сапоги, измазанные грязью и потрёпанные временем. Волосы, небрежно расчёсанные, блестели на заходящем солнце. Он казался загадочным всей фигурой, всем своим существом. Я стояла позади и с какой-то грустью разглядывала этого солдата.
Вокруг было тихо, лишь ветер, изредка колыхавший ветки берёз, разрывал тишину, и птицы, поющие колыбельные песни, с особой грустью сидели на ветвях. Солнце почти скрылось за горизонтом. Внизу холма простирался овраг, поросший земляникой и крапивой.
В этот вечер я пошла за водой, но, увидев одинокого солдата, я тоже замерла. Случайно ведро выпало из моей руки и с грохотом упало на зелёную траву. Солдат обернулся. Он глядел на меня красными от усталости глазами. Потом подошёл ко мне и аккуратно поднял ведро.
- На, возьми, - сказал солдат.
А я как в бреду протянула свою руку и сказала лишь: «Угу!».
- Ты местная? – повернувшись спиной ко мне, спросил он.
-Угу!
- А звать-то как?
- Настя… - шёпотом ответила я.
- Настенька, говоришь? А чего это ты, Настенька, в такую темень одна ходишь здесь? Ведь лес кругом?!
- За водой, солдат, иду!
- Ну, какой же я тебе солдат?! Война-то ведь кончилась. Тихон меня зовут.
- За водой иду, Тихон, я.
Ему было лет 20 – 25, не более, но уже сейчас были видны седые волосы, а в замученных жизнью глазах не было той искры, которая бывает у людей в 25 лет. Война кончилась в 45 году. На протяжении этих 4 лет я жила в колхозе. 16-летней девочкой колола на вокзале лёд тяжёлым ломом. Я не могла жаловаться на жизнь, да и некому было жаловаться. Сейчас, после этого ада, русский народ восстанавливался, приходил в свою обычную довоенную жизнь. Оплакивали тех, кто не вернулся, лечили тех, кого ещё можно было вылечить.
Никогда мне не забыть этих событий, никогда не забыть день победы, когда мужчины, живые, хотя и бессильные, возвратились домой, подарив нам жизнь. И глядя на этого солдата, я вспомнила лица тех, кто отважно защищал нашу Родину.
Тихон пошёл со мною до колодца. Мы шли молча, лишь изредка поглядывая друг на друга. Я знала, что никогда не забуду этих усталых, но красивых глаз, которые запали мне в душу своей глубиной.
Вдруг Тихон начал рассказывать мне о войне: «Сам я родом из Калинина. Ты, наверное, слышала об этом городе. Тогда мне было около 18. Наша 31 артиллерия и 3 другие вели напряжённые бои. Нам удалось сорвать наступление противника от Калинина в тыл северо-западного фронта. Но какими жертвами.… После этой «оборонительной операции» 41 года я остался совсем один. Затем участвовал в ряде боёв, был ранен осколком в ногу. Около года разъезжал по госпиталям. Благо ногу удалось сохранить…и мою жизнь тоже. Я помню, как мы пытались поддержать себя песней, перед боем пели «Священную войну»… Как тяжко!» - он вздохнул и прикрыл глаза руками. Я лишь внимательно слушала, боясь прервать его. Он продолжал: «Попав в очередной госпиталь, я познакомился с тамошней медсестрой, которая дни и ночи помогала раненным бойцам. Её звали Аннушка. Тогда я понял, что просто обязан жить дальше. Мне каждую ночь снились события 43 года. Я никогда не забуду эту битву. В 31-ой артиллерии был мой самый близкий человек, который остался у меня после того, как всех моих родных убили. Андрей был мне как брат. Мы вместе шли в эту битву, битву под Сталинградом. Был конец января. От жутких морозов трескались губы. Я помню этот странный взгляд Андрея, он будто бы прощался со мной, и в моей груди на миг что-то сжалось. Помню всё как вчера. Мы пели вновь «Священную войну», и тут…шальная пуля пробила ему плечо. Я сделал всё, что мог, но не смог ему помочь.… Понимаешь?!» - на его глазах выступили слёзы. «Ты понимаешь? – схватил он меня за плечи. – Понимаешь? Я ничего не смог сделать. Лишь вторую пулю принял на себя.… Вновь госпиталь. Аннушка поставила меня на ноги. 6 месяцев я пробыл в госпитале, после чего моя жизнь оборвалась: Аннушку расстреляли в поле немцы. Я думал, что не переживу. Мне было 20, и жизнь моя, казалось, была кончена. Война закончилась. Мы возвращались домой. Мне некуда было идти, и я приехал сюда. За эти 4 года я и обрёл, и потерял…».
Мы остановились у колодца, набрали воды, и присели на поляне. Темнело. Я полностью понимала его, ведь сама осталась без родителей, которые мне были нужны. Мне хотелось пожалеть его, рассказать о своей судьбе. Тогда мне казалось, что я знаю его много-много лет. Люди, проходящие одной дорогой, должно быть, понимают друг друга. На этот момент я чувствовала, что наши судьбы одинаковы, быть может, я ждала от этого юноши чего-то – не знаю. Думая обо всём этом, глядя на его лицо, на котором играли последние лучики заходящего солнца, я совсем забыла о времени.
Он рассказывал мне о своей жизни, которая была до войны. Он улыбался и грустил, смеялся и хмурился, говорил, говорил…
Солнце сверкнуло последним своим лучом и скрылось. Тихон проводил меня до села. Ему негде было ночевать, а я жила в бараке с 3-мя девчатами. Рядом были мужские бараки, где, как я знала, было свободное место. Он остановился там.
Я легла в постель, закутавшись одеялом, думала о вечере. Мне было легко и хорошо. Разные мысли щекотали душу и разум. Тишина. Лишь берёзы изредка стучали своими тонкими, как паутинка, веточками в окна. Я заснула.
Мне приснился папа, который стоял посреди ромашкового поля в серой шинели с лопатой в руках. На зелёной траве лежал деревянный крест. Пришла мама, как всегда красивая. Она встала около отца, взяв его за руку, сказала, обращаясь ко мне: «Живи, доченька, мы любим тебя, всё ещё впереди!». Я увидела Ленина, кричащего с трибуны лозунги. И вновь поле…
 По краю – танки… 41 год…
Я проснулась в холодном поту. Круглая и холодная луна висела за нашими окнами, звёзды загадочно глядели на луну. Было очень-очень тихо.
Я встала, взяв старый плед и теплое одеяло, вышла на крыльцо, чтобы слиться с этой великолепной ночью. Прижав одеяло к губам, я погрузилась в легкую дрему. Было как-то пусто и холодно.
Туман обволакивал землю белым покрывалом. Лениво стрекотали кузнечики, сверчки… Прохладная августовская ночь близилась к утру. Где-то на горизонте появился край солнца. Просыпаться начали все: птицы, деревья. Звери. Я сидела на крыльце, закутавшись пледом. Перед глазами мелькали яркие краски одна за другой: темное синее небо становилось красным, после - бледно-розовым, затем голубым; звезды исчезали, загадочно мигая, а солнце поднималось во всей своей красе, луна сменилась месяцем.
Я была восхищена красками утра. Это казалось прекрасным не только потому, что это таковым являлось, но и потому, что в жизни моей, пустой и ранее никому ненужной, появился человек. Я была в смятении, не понимала суть происходящего, но сердце и разум ежеминутно спорили и не давали покоя. Первое время, когда было трудно осознавать, что есть такое чувство, как некая симпатия, я испытывала стыд за чувства, гордость за то, что теперь мне есть с кем поговорить, с кем посидеть, погулять….
После все изменилось.