Кюфта

- Ну, и где сядем? – спросил молодой парень у своей подружки.
- А вон, старик в беретке сидит, может, там? Все равно свободной скамейки не найдем, сейчас все обедают уже, и денек выдался хороший.
- Дааавай, – согласился парень.
Ясный день располагал к отдыху. Парочка уселась рядом с дедом, который не удосужил ее своим вниманием, продолжая разглядывать, вороша тростью, что-то на земле среди листвы из серии «жизнь муравьев».
А молодые, разложив свои бутерброды на коленках и открыв литровую бутылку «Фанты», принялась смачно чмокать.
- Похоже, он глухой. Мы сели, а он даже не пошевелился, – сказала девушка шепотом.
- Сейчас проверим.
Молодой, с виду озорной, надул целлофановый пакет от бутерброда.
- Вниманиииииие! … - и ударил по кульку ладонью. Раздался хлопок, но дед как смотрел в землю, наблюдая за муравьями, так и продолжал смотреть.
- Действительно, глухой, - повысив голос, сказал он. – Можешь спокойно говорить.
- Перестань. Ну и что, глухой. Кушай давай. Все равно как-то неловко.
Весенний теплый день располагал к хорошему настроению, и им казалось, что в этот момент никто не сможет испортить им это простое, но очень вкусное время-препровождение. Не доев до конца свои бутерброды, парень выбросил оставшиеся куски хлеба на газон за скамейкой.
- Напрасно так сделал, – сказал старик, продолжая смотреть в землю, ковыряя тростью. А через паузу тихо произнес: – Кю…та.
- А я думал, что вы не видите и не слышите нас, – удивленно произнес парень. - Я птичкам бросил, пусть поедят.
- Птицам так не бросают. Напрасно ты так сделал, – опять многозначительно повторил старик. И снова тихо сказал: – Кю … а.
- Ну, собаки съедят, не пропадет хлеб.
Но старик ничего не ответил, продолжая смотреть на землю.
- Пойдем, - полушепотом сказал парень своей подруге. - Странный старик. Оказывается, он все слышал.
- А что он тихо говорил? – шепотом спросила девушка.
- Кюта, по моему. Что это значит? - парень пожал плечами.
- Не знаю. Пошли отсюда, – тихо сказала она.
Встав, пара собиралась уходить, но что-то неопределенное скрывалось в словах старика. И девушка, не выдержав, спросила:
- Дедушка, а почему это так плохо, здесь же много птиц летают, все равно съедят. И вы еще что-то сказали, мы не поняли.
- Съедят, конечно съедят, - наконец повернувшись, сказал старик. – Не в хлебе дело, а в отношении к хлебу. «Кюфта» я сказал.
Девушка с парнем засмущались.
- И что это означает? – спросил парень.
- Это длинная история. Но вы торопитесь?
- Да,– сказал парень, и, взяв девушку за руку, произнес: – До свиданья.
- Дааа, до свиданья, – грустно произнес дед и опять уставился в землю на муравьев, которые копошились в старых ветках.
Молодые пошли по аллее, перешептываясь между собой. Чувство недоговоренности в словах старика не давало им покоя. Купив в ларьке еще одну бутылку «Фанты», они пошли обратно по аллее, передавая друг другу бутылку и по очереди потягивая из нее свежую прохладу. Проходя мимо старика и уже став удаляться, парень сказал:
- Нет! Я все же хочу узнать, что такое «кюфта». Терпеть не могу нравоучения, но старик слишком колоритный.
Подойдя ближе к деду, парень спросил:
- Дедушка, а вам, по моему, не нравится современная молодежь, – стараясь опять разговорить старика, произнес парень.
- Вы вернулись, это хорошо.
- Вы нас заинтриговали. Мы работаем здесь рядом и у нас есть пол-часика, – сказала девушка.
Пара уселась рядом, и старик не стал ждать, пока его уговорят, сразу начал.
- Вы знаете, что такое кюфта?
- Ну … Этоооо…. – стал тянуть парень, не зная толком, как объяснить.
- Это блюдо из мясного бульона, в котором есть мясной шарик из фарша, наподобие тефтелей, только размером с теннисный мяч, и такого же размера картошка. В молодости мой отец работал на нефтяных разработках и каждый день пешком ходил на работу. Однажды….

- Ну, я пошел, - сказал Межлум, выходя из дома.
- Обед не забудь, – напомнила мужу жена Бирчэ.
- Как всегда, кюфта? – спросил жену Межлум.
- Да.
Межлум очень любил свою жену и никогда не поднимал на нее голос, они прекрасно ладили уже много лет. Бирчэ чудесно готовила и, естественно, могла приготовить и другое блюдо, но из за недостатка времени очень часто готовила кюфту. Она разрезала ее и вареную картошку на ломтики и клала ее между хлебом. Это было очень вкусно, но когда одно и то же повторяется несколько дней …
- Я очень тебя прошу на завтра, приготовь мне другой обед для работы.
- Хорошо, – не отрываясь от своих дел на кухне, сказала Бирчэ.
На следующий день Межлум после того, как умыл свое лицо и еще не начал завтракать, спросил у жены:
- Жена! А сегодня что ты мне завернула на обед?
- Как всегда, кюфта.
- Опять?! Ты же обещала!
- Не выбрасывать же, дорогой, вчерашнюю кюфту.
- Ладно, бог с тобой, – сказал недовольно Межлум.
Работы на буровой требовали много сил, особенно зимой, и поэтому обед с мясом в тяжелые военные и послевоенные времена давали только кормильцам. Жены скрывали мясо даже от детей.
На следующий день Межлум решил ничего не говорить жене, надеясь, что на этот раз жена не забыла про его просьбу.
Бирчэ суетилась на кухне, а Межлум надеялся, что наконец получит от жены долгожданный плов с курицей или хинкял с жареным фаршем.
Свернув обед в старую газету, жена заботливо положила его в большой карман старого пальто.
- Смотри, сегодня плохая погода, может, подождешь немного? Темно как, снег может усилиться.
- Нет, – недовольным тоном сказал Межлум, – я пошел. За детьми присматривай.
Одев пальто с оттопыренным карманом, Межлум вышел из дома и направился по узким улицам к окраине села, откуда ему предстояла долгая, более чем двухчасовая дорога к буровым.
С самого вечера снег, не переставая, шел, то стихая, то нарастая с еще большей силой. Идти было все тяжелее и тяжелее. Подойдя к знакомому дереву, Межлум понял, что прошел ровно треть пути. Сверток с обедом болтался в глубине кармана и время от времени напоминал о себе. Межлум сунул руку глубже в карман и нащупал сверток. На этот раз он выглядел как-то иначе. «Неужто моя ненаглядная положила мне что-то иное?» - подумал он. Межлум пощупал сверток еще раз. Не выдержав, он развернул его. Пол буханки хлеба, разрезанной пополам, на этот раз действительно выглядели иначе. Межлум заглянул внутрь и - о ужас! - это была опять кюфта, но на этот раз она не была разрезана, а лежала аккуратно вместе с целой картошкой между двумя половинками хлеба.
- Опять кюфта! - почти прокричал он.
Быстро закрутив, как попало, нежеланный сверток он уже хотел сунуть его опять в карман, но со злости взял и выкинул. Сверток, пролетев несколько метров, вонзился между двумя ветками, как в тисках.
- Там тебе и место, кюююфтааа! – злобно сказал Межлум.
Недовольный, он двинулся дальше в путь. Снег продолжал идти. Природа, словно уловив плохое настроение Межлума, стала сгущать тучи.
Отработав весь день и пообедав слегка со своими друзьями, он стал готовиться домой.
- Межлум, идем к нам, у нас переночуешь, – сказал Муса, буровой мастер. – В такую погоду можешь и не дойти.
- Спасибо, Муса, за гостеприимство, дойду. Дома дети, жена, я эту дорогу могу пройти с закрытыми глазами.
Все знали, что упрямству Межлум мог бы позавидовать любой осел, спор с ним был равносилен зря потерянному времени. Пройдя половину пути, Межлум потерял ориентиры. Снег валил, и Межлум только догадывался, куда идти. Прошло еще около двух часов. Стемнело настолько, что не было видно и с трех метров. Холод и каспийский ветер пронизывали его телогрейку. Межлум понял, что он окончательно заблудился, идти было все тяжелее и тяжелее, каждый метр давался с огромным трудом.
- Черт побери, неужели я здесь замерзну? Бедная Бирчэ, как ты справишься одна?.
Пройдя еще несколько метров он повалился на близ стоящее дерево, которое не сразу и увидел в темноте. Он сел прямо на снег, прислонившись к стволу. Ветки дерева сгибались под тяжестью снега и, словно зонтиком, прикрывали упрямого Межлум. «Вот здесь мне и придется замерзнуть», – подумал он.
- О, Аллах, только ты мне можешь помочь, - произнес Межлум и, подняв две руки и лицо к небу, посмотрел сквозь ветки, словно хотел увидеть лик Господа или хотя бы услышать его. И вдруг он увидел ветку с тем самым свертком с кюфтой, которая под тяжестью снега прогнулась настолько, что сверток можно было взять рукой. Это была словно рука Бога.
Жадно развернув газету, Межлум съел замерзшую кюфту, картошку и весь хлеб, пропитанный бульоном сочной кюфты.
- Спасибо тебе, Боже, и прости меня, – наевшись, сказал Межлум.
«Так я же почти пришел! Вот она, дорога!» - сразу догадался Межлум, вспомнив, как и где он выбросил спасительный сверток.
Так Межлум навсегда понял, что нельзя бросать еду. Придя домой, он рассказал Бирче, как кюфта спасла ему жизнь.

Парень встал, обошел скамейку и поднял куски хлеба, к которым так и не подлетели птицы.

КОНЕЦ.