История одного интереса 5 глава

 Глава 5.


    Шумиха, поднявшись мгновенно, не утихала, а напротив - валом повалили всевозможные группы учёных, представителей властных органов и депутатские делегации. Едва ли не на целый месяц работа  лаборатории оказалась парализованной. На рабочие места теперь все приходили элегантно одетыми, дамы меняли  без устали наряды, мужчины были подтянуты, при галстуках. Из забавного по этому поводу могу выделить только одно: как-то, перестал любить, Нечаев старший, галстуки. Все заметили так же и его новую привычку: если уж требовалось одеть этот предмет гардероба на шею, то учёный, совершенно непроизвольным жестом стремился придерживать его правой рукой на уровне груди, особенно, если поблизости был его коллега, Яцек Пясецкий. Глупо, но факт.
Учёному коллективу приходилось, вроде экскурсоводов, со значимым видом ходя по лаборатории, объяснять физический смысл экспериментов и демонстрировать результаты, полученные в предыдущие дни всё новым и новым посетителям, поэтому, в один из дней, едва страсти чуть улеглись, Нечаев собрал всю команду и поставил вопрос так:
- Друзья, то, что к нашему исследованию проявлен столь бурный интерес - оправдано. Произошло поворотное, в истории человечества, событие, и не одно. Прежняя жизнь, с ощущением одинокого разума, завершена. Найдена не только дверь в другой мир, но и обнаружена в этом мире цивилизация, сопоставимая с нашей, по уровню её развития. Далее мы не имеем никакого морального права исследовать пространство по ту сторону на свой страх и риск. Мы не должны пытаться оказать влияние на жителей того мира. Над тем, насколько допустимы наши контакты, сейчас думает весь мир, поэтому мы сконцентрируемся на нашей первоначальной тематике и продолжим исследование параметров бублика. Основным нашим ориентиром станет получение контролируемого нами расширения и сужения перехода, и поддержание его в нужном нам состоянии сколь угодно долго. Второй ориентир – стрела. Одна из них оставлена нам, для изучения с использованием установки. Мы уже заметили разрядное свечение вокруг предмета и теперь необходимо установить его физическую природу.
Третий ориентир в исследовании – предметы двойники.
Теперь о делении на группы. Я займусь первым ориентиром – тором.
Пан Яцек, что больше интересует Вас, стрела или двойники?
- Думаю, коллеги поймут моё нежелание вновь и вновь видеть эту стрелу.
- Понятно, значит, пан Яцек занимается на установке близнецами.
Кто из коллег готов возглавить группу изучения электромагнитных свойств стрелы?
- Я прежде предпочитал отмалчиваться, но теперь прошу предоставить этот пост мне, поскольку, насколько мне известно, из собравшихся никто не профилировался именно на наведённых магнитных полях, и вообще, на чисто магнитных явлениях. Александр Гринберг. Германия.


Через пол часа определились по составу все три группы. В первую, Нечаевскую, естественно вошли его московские товарищи и франко-бельгийская пара. Во вторую, к Яцеку, изъявили желание войти двое итальянцев, Сергей Нечаев, и жена пана Яцека. Выяснилось, что все долгие годы она прятала в институте от разорения результаты прежних исследований, и ни у кого не возникло вопросов о правомерности такого шага. Третья группа вобрала в себя всех остальных: второго немца, трёх англичан и венгра. Кроме того, каждая из групп была, через интернет, усилена пятью – десятью учеными теоретиками, докторами и профессорами. Главная же проблема – другая цивилизация, изучалась в нескольких европейских, в том числе московских исследовательских центрах.

Пан Яцек ликовал. Жизнь, как рессора двуколки прогнулась под тяготами прежних лет, а теперь, благодаря дорожной неровности, подбросила ездока брички на новую высоту. Тема была за годы бездействия логически обдумана настолько, что на некоторые предложения своих коллег Яцек отвечал конкретным результатом расчётов. Слишком долгим и трудным было его возвращение, чтобы расточаться на тупиковые  пробы.
Вскоре выяснились интересные факты: 1) оказывается, дверь в иной мир возможно постоянно держать чуть приоткрытой. Более того, выяснилось, что это делается довольно просто, ведь для этого достаточно того, чтобы вблизи присутствовал предмет оттуда. 2)  между стрелой и любыми другими, нашими, незаземлёнными предметами присутствует разность потенциалов! Можно подключить лампочку к любой железяке и наконечнику стрелы, как к батарейке, и она начинает светиться! 3) кристаллическая структура материалов в копиях предметов оказалась более правильной для всех  образцов, и это изменяло физические свойства предметов, соответственно делая их более твёрдыми, прочными. Научился пан Яцек и органику копировать, но только по форме, а по содержанию получаемые копии тоже, при сохранении химического состава, свои физические свойства меняли в сторону упрочнения материалов, улучшения их структуры, при полной внешней идентичности.

Теперь, сдружившись ещё крепче, Сергей стал бывать вечерами в доме у Пясецких. Естественно, что разговор и там шёл об установке и экспериментах, и Яцек начал невольно искать поддержки в своём молодом товарище:
- Сергей, меня не оставляет мысль о том, что рано или поздно наше общество и начальство созреют, и тогда они выработают нравственные границы и этику поведения в другом мире, а после решатся на отправку экспедиции! Тебе не кажется, что этот процесс может занять значительно меньше времени, чем мы полагаем, и мы, в смысле наша группа, можем оказаться элементарно не готовыми к осуществлению этой акции?!
- Ты говоришь о нашем опыте отправки образцов не только неорганических?
- Так, и более того, живых организмов. Хелена, дорогая, принеси посмотреть Сергею наш первый отряд телепортонавтов или телепузиков. Или как их ещё назвать?
Пока Сергей похохатывал, жена пана Яцека принесла стеклянную банку с десятком крупных, рыжих, тараканов.
- Что скажешь, годятся? Мы же не станем нарушать этические принципы, а тараканы им ничего худого не сделают, и мы отработаем канал транспортировки! Как тебе моя идея, Серж?
- Есть одно маленькое затруднение, Яцек – у меня нет ни одного знакомого специалиста психотерапевта или психиатра, специализирующегося на тараканьих психозах и других болезнях этой сферы у насекомых! Сам посуди, как без заключения специалиста такого профиля мы можем быть уверены в отсутствии опасности для  психики человека, таящейся  в пересечении порога другого мира!
  - Я думал об этом, и решил, что во втором отряде будет кошка или собака. Думаю, что нам необходимо связаться с институтом биологических проблем, чтобы они прислали в нашу группу своего специалиста.
А что там у нас с металлом? Серж, ты закончил испытания образцов?
- Да, ты знаешь, получается, что если в нашей песочнице мы скопируем пистолет, то ресурс жизни его копии увеличится примерно на 350 %! Представь себе, что мы перекинули через установку двигатель. Он прослужит до ремонта по замене колец не сто тысяч километров, а пятьсот! При этом, после замены на кольца такого же происхождения, будет работать ещё столько же, и только после пробега в миллион километров потребуется растачивать цилиндры! Одного двигателя хватит на три поколения автомобилей!
- Серж, ты - гений! Напомни мне созвониться со Зденеком – он собирает ретро автомобили. По образцам перетачивает распределительные валы, и многое другое, а представь себе, что мы берём на один вечер автомобиль из музея под гарантии возврата на утро двух. А ещё парочку – себе оставим.
Получается, что тогда и заводы не нужны!... Достаточно будет создать на опытном производстве прототип, образец, а производители просто будут его копировать, что-то улучшать, и тут же выпускать! Понимаешь, наша установка – универсальный производственный самонастраивающийся комплекс!
- Но начать нужно просто с органики! Есть идея, Яцек, а что, если монету завернуть в бумажную купюру достоинством, например, в пятьдесят злотых!
- Я тоже об этом думал, но постеснялся тебе предложить такой эксперимент. Хотя, если ты сам предложил то же решение, то давай, попробуем завтра же! Но лучше с бумажкой в 50 эвриков – там защит побольше, и бумага поплотнее.
Не стану утомлять читателя подробным рассказом про детали эксперимента, похоже, я и без того сильно углубился в никого не интересующие подробности того, какой по качеству получилась каждая из купюр. То, почему опыт был повторен два десятка раз, думаю тоже понятно – настоящий учёный обязательно проверит получаемый результат на устойчивость результата сам, продемонстрирует товарищу, а тому тоже ведь нужна статистика повторяющегося положительного результата, вот и выходит некоторый тираж! Впрочем, во избежание кривотолков, чтобы не оказаться неверно понятыми, приятели в тот же день и поменяли в разных местах эти купюры, от греха. Разорвать имитированные купюры, просто так, не удавалось, хотя, исследователи не особенно и старались добиться этого. А исследуемый материал достаточно охотно приняли не только в канторах, но, даже в банках, и, слегка помусолив, их - приняли! Похоже, что каждая из этих купюр переживёт три поколения своих близнецов!
Но интересно не то, как экспериментаторы переживали и нервничали перед банком или кантором (обменником в Польше), интересно другое – биологические объекты тоже стали более прочными! Так, к примеру, уже на следующее утро Яцек провёл эксперимент, в результате которого копии наших родных, рыжих тараканов стало намного труднее прихлопнуть тапком – их хитин просто пружинил! Пуля, выпущенная из пистолета «ТТ» (наградного, отца Яцека) с двухметрового расстояния между грудей американки, очень натурально изображённой на обложке журнала-двойника, смогла пройти от обложки журнала « Плейбой» только до его середины! Она элементарно застряла в журнале-двойнике! На что Серж язвительно заметил, что американские бабы действительно непотопляемы и непробиваемы, и что в случае проведения новых экспериментов с «окном», надо будет этими журналами обвешиваться для защиты от стрел, и стрелков, коих будут отвлекать достоинства дам от точного прицеливания!

Работа летела как на крыльях! Казалось, что всё само собой получается, без приложения особенных усилий. Работающие в лаборатории пребывали в каком-то, детском, предрождественском ощущении праздника. За неделю было навёрстано всё упущенное из-за вынужденного безделья прошедшего месяца, но внутренняя дрожь перед грядущим чем-то великим, сильно мешала работать.
  В очередной из вечеров, Нечаев старший, так и не научившийся за всю жизнь пассивно отдыхать, как-то зашёл на огонёк в лабораторию. Его появления здесь явно не ожидали, да и минута оказалась самой неподходящей для этого визита. В лаборатории Нечаев обнаружил незнакомца! Яцек сразу смутился и покраснел, но представил его своему руководителю, как Зденека, брата своей жены. Объяснять начальнику, что здесь происходит, не пришлось по причине того, что Зденек, с достоинством кивнув приветственно головой руководителю лаборатории, продолжил, стоя на четвереньках в песочнице, собирать рассыпавшиеся по ней золотые червонцы царской чеканки. Нечаев в ужасе схватился за голову, закрыл лицо руками и отвернулся, думая о том, что если информация про это просочится хоть куда-нибудь…
Решившись, Пясецкий несмело обратился к Нечаеву:
- Пан начальник, я не стану уверять Вас в том, что это простой эксперимент с металлом, но послезавтра мы останемся без установки, и тогда нам придётся строить такую же на свои деньги. Поймите меня правильно, это в общий котёл! А Зденек просто реализует для нас добытый капитал за некоторый процент участия.
Зденек повернулся к  Нечаеву, не меняя позы в песочнице, и подтвердил:
- Это правда, господин Нечаев! Доверьтесь мне, вы же видите, что я приличный и честный человек…
Зденек осёкся, поняв, сколь нелепо даже пытаться убеждать собеседника в том, что ты порядочная, уважаемая в обществе, в том числе в высшем свете, персона, стоя вот так, на четырёх опорах в песочнице, даже одетым в костюм шитый из дорогой английской шерстяной ткани, подбирая при этом монетки, как нищий.
- Яцек, я верю тебе, но у меня сразу же возникло два вопроса: про источник информации о закрытии проекта, и о реальности выкупа установки.
- Пан начальник, всё очень серьёзно! Источник живёт в Нью-Йорке и работает в сервисной службе ООН. Решение американцами уже принято, и послезавтра они зачитают его! Они потребуют прекращения нашего эксперимента, чтобы догнать нас по результатам, и обойти. Ген. Сек. Сделает под козырёк за некие преференции для его страны со стороны США, и согласится. Всё уже расписано по партиям, кому что петь на обсуждении!
Что касается установки, то как только будет объявлено о прекращении проведения опытов, Зденек по своим каналам постарается выкупить установку для создания музея новейшей физики в Варшаве. Там она будет центральным экспонатом до тех пор, пока не восторжествует разум, и не будет позволено продолжить исследования. Согласитесь, что главное в такой ситуации – уберечь техническую базу от разорения и порчи, хотя бы, как экспонат музея. А деньги… каждый механизм требует смазки…
- Это порочный способ, Пан Яцек, хотя я не отрицаю его действенности, но мы же учёные-физики, и нам не к лицу заниматься подобной химией, даже, если это необходимо для того, чтобы уберечь свои инструменты!
- Вы знаете другой способ, господин Нечаев?
- …….
- Я - тоже!
- Время позднее, думаю, что нам стоит продолжить эту дискуссию днём. А сейчас – соберите всё до последней пылинки, иначе послезавтра установку просто опечатают, без всякого ООНа, а нас… ладно, не маленькие, сами должны понимать. Я ухожу. Вот, ключ случайно с собой унёс, за тем и приходил. Заприте дверь, пока пан Зденек будет исследовать географию песочницы.
Перед дверью Нечаев повернулся к Яцеку, и, подумав, всё же спросил:
- Яцек, Вы верите своему источнику?
- Как если бы он был мужем моей сестры, родившимся и выросшим в Америке поляком.
Руководитель лаборатории помрачнел окончательно, и вздохнул:
- Ладно, работайте, но не зарывайтесь! Всё. Я здесь не был, ничего не видел, и вы, кстати, тоже.
Он положил ключ на стол при входе и плотно прикрыл за собой дверь снаружи.

Все живущие на Земле, если не понимали, то предчувствовали, что человечество стоит на пороге чего-то очень важного, огромного, по своей значимости, и все ожидали следующего логического шага – проникновения в «потусторонний мир», как в шутку его назвали журналисты.
Внезапным разрывом бомбы, порождающей убийственный вакуум, прозвучали слова из Совета безопасности ООН о недопустимости вмешательства в чужие исторические параллели, поскольку невозможно предсказать то, как повлияет оно на ту цивилизацию, и пойдёт ли на пользу нашей. Вероятно, что энергетический баланс между нашими мирами существует, и проникновение нашей энергетики будет его нарушать, смещая, а вот произойдёт ли саморегуляция системы – неизвестно, поэтому последующие исследования без дополнительных исследований энергетических перетоков явились бы неоправданным риском существования нашего мира. Исследования  продолжат будущие поколения учёных, научившись управлять энергетикой переходов, а на теперешнем этапе Совет Безопасности ООН настоятельно требует прекращения всяческих экспериментальных работ в этом направлении.

В группе соглашались с тем, что ген.сек. формально прав, однако уже весь мир понимал также, то, что прогресс не остановить, и проникновение в новую реальность не за горами.

Пока светлые головы размышляли и спорили об оправданности принятых ООН мер, лаборатория сосредоточилась на теоретических выкладках, стремясь защитить своё открытие от полного закрытия. Вечерами, даже отдыхая, никто не мог освободиться от чувства досады за внешний барьер, который отгородил их группу от завораживающей неизвестностью бездны другого мира.

Это нам, теперь, уже каждому очевидно, что нечаевцы были правы, втихую продолжив работы по исследованию условий непосредственного перемещения на ту сторону, даже вопреки формальному запрету, под шумок, пока вся мировая пресса и телевидение просто сходили с ума, пытаясь представить и описать то, что может встретить исследователей ТАМ.
Иногда, у наслушавшихся и насмотревшихся телевизора лаборантов от жути холодели руки во время проведения экспериментов. Это от дребедени про злобный разум других измерений, потому, работавшие на установке люди каждую минуту ожидали чего-то ужасного, или существа, которое выпрыгнет из того мира. Разумеется, прежде всего, это были бы монстры, которых никогда не существовало на нашей планете, мутанты ядерных катастроф и ренегаты, в стиле фильма про Безумного Макса. Про другой сценарий, о том, что там типичный древний мир, с его обычаями и сходным развитием, историей, подобной нашей истории, вопили околоисторические романисты и фантасты, ломая в этой битве мнений множество копий, но и в их версии верилось с трудом. И только по одному вопросу было в те дни почти полное единение в стане неравнодушных, и всех тех, кто хоть как-то прореагировал на сообщение об открытии: все они были безоговорочно за то, чтобы исследования не сворачивались и не стояли на месте. Представители этого лагеря даже объединили свои усилия в давлении на парламенты и правительства своих стран.
Чёрный континент воспринял сообщения о сделанных открытиях как манну небесную, ведь они сулят в скором будущем удешевление энергии, из-за перехода на копировальный метод производства, а для этого не потребуется столько перевозок и работы станков. В одной из беднейших стран даже принялись за составление речи своего представителя в ООН о необходимости дополнительных вливаний в  экономику их страны за счёт грядущей прибыли промышленно развитых стран.

Пока африканские лидеры кричали до хрипоты и доходили чуть не до стука сандалетами по трибуне и угроз познакомить с Вуду-мамами всех неподдерживающих предлагаемую точку зрения в их интеллектуальном споре, в тиши лабораторного корпуса трудились.  Теперь, внутри объекта, очень строго охраняемого гвардейцами Второй Поморской дивизии польской морской пехоты, всё было настолько засекречено, что внешний мир и не узнал про то, как группа тараканов-«добровольцев» слетала на привязи из нихромовой проволоки в неизвестность, и вернулась, а через день,  ни одна собака, кроме лабораторной, не знала, что ТУДА можно слетать и вернуться в добром здравии! Потомки вероятно будут хохотать над тем, что в лаборатории со слезами радости и умиления гладили и обнимали какого-то куцего Бобика или Шарика только потому, что после своего возвращения он просто сел по команде сидеть, и потом лёг, по команде лечь. Потому, что вёл себя адекватно, как и положено воспитанному псу. И уж тем более широкой публике вовсе не обязательно будет знать про то, как некий пан, из национального банка, привёз кожаный мешочек с алмазами, и катапульта установки  выстрелила одним из не самых мелких образцов, и что в песочницу упали уже два, но радикально черных камня. Пан уехал обозлённый, и очень громко хлопнув дверью.
Положительная результативность вопреки всем профанациям и страхам, накапливалась, и принимала уже образ подготовки к началу экспедиции.
Как перед окном, перед огненным эллипсом ставили учёные свои штативы с фото и телеаппаратурой. Они изучали с минимального расстояния новый мир. Он был похож и незнаком одновременно.
Некоторых видов растений биологи прежде не видали даже в рисунках из числа утраченных нашей цивилизацией. Всё было как-то необъяснимо не так.
Вот он, рядом, лакомый кусок « Терра инкогнита», а не укусишь, локоток-то! Уже и академические учёные мужи, насмотревшиеся как в иллюминатор, вида иного мира, начали роптать по поводу долгого топтания перед открытой дверью в непознанное, а мировые руководители всё ещё дебатировали, и не могли прийти к единому мнению в земном отношении к открытому исследователями пространству. Как с ним обходиться? Можно ли производить добычу ископаемых, заготовку леса и пушнины.
Простые обыватели уже начали свыкаться с фактом существования параллельных миров и только боялись, как бы не занесли оттуда смертельную заразу.
Предприимчивые поляки бросили споры по поводу судьбы бывшего Дома науки и техники в Варшаве, и развернули в нём экспозицию, которая постоянно пополнялась стараниями экспериментаторов.
Самое видное место, среди прочих фондов музея, заняла та самая стрела, и чугунный утюг первой половины двадцатого столетия. Они лежали на прозрачной стеклянной полке соединённые двумя обычными медными проводами с патроном лампочки на сорок ватт и двести двадцать вольт. Она не на полную мощность, но, светила   от энергии «потустороннего» предмета!
На других стендах были выставлены образцы – близнецы, трудно рвущаяся бумага, вода, которая оставаясь внешне такой же, не брызгалась и не смачивала даже пористые предметы, и вела себя физически, как ртуть. Был здесь и стенд с фотографиями, а также видеозаписью того, как на полигоне экспериментатор палкой делает углубление на штык лопаты, выливает в него пятьдесят граммов бета образца бензина. Затем засовывает в ямку фитиль, и поджегши его, отбегает за дерево. Происходит мощный взрыв, в результате которого образовалась воронка около метра глубиной, и четырёх в диаметре.
Лично меня на этой выставке больше всего порадовала надпись с главной мыслью, которую пытался донести до каждого посетителя организатор экспозиции, некий пан Зденек. Оформленная, как цитата великого столпа знаний, она гласила:
« Непознанный мир требует от нас заново учиться пользоваться с детства привычными предметами и веществами. Перед его лицом мы все – дети…» и, чуть ниже, скромный автограф пана Яцека. Детишки, пришедшие группой, со своим учителем, на мой вопрос, знают ли они, чьи это слова, хором ответили:
Великого польского физика Яцека Пясецкого.
А помните, как всего полтора месяца назад я знакомил его с вами! Да, мир – театр, и все мы в нём - актёры… Похоже, что сегодня дают водевиль.

Но вернёмся к главной теме, правда, после заголовков публикаций тех дней и коротких сообщений...

«По прошествии трёх с половиной недель размышлений, Президент России, встревоженный тем, что американские военные разрушили две недостроенные любительские установки, одну вблизи Кандагара (Афганистан), а другую в китайском квартале Нью-Йорка (США), принял решение о запрете российским учёным продолжать исследования во Владиславово.
Исследовательской группе была зачитана правительственная телеграмма за подписью уважаемого в народе президента Российской федерации, в которой  оглашалось решение: в соответствии с решением Сов.Беза ООН, в целях предотвращения нежелательных для всех нас последствий, решено отозвать российскую часть группы экспериментаторов из Польской республики на Родину, и тем самым прекратить эксперимент.
Досадно было всем, что наиболее грандиозный эксперимент в истории человечества, так легко и быстро был свёрнут. Учёные из Евросоюза всего за день упаковали свои чемоданы и начали разъезжаться по домам.
В интервью второму телевизионному каналу Польши Российский президент пояснил также то, что: «… это вынужденная мера, продиктованная необходимостью пресечь расползание выработанной технологии производства и  тиражирования всего, включая взрывчатые вещества и оружие. Если же кустарям удастся проникнуть в новый мир, то последствия могут стать и вовсе  катастрофическими для обеих цивилизаций.»
Тут же отозвалась пресса:
« Пентагон молчит и улыбается. Ещё один ангар 18?».
« Первооткрыватель эффекта близнецов пан Яцек Пясецкий  сообщил сенсационную новость! Он заявил, что, что время его терпения истекло, и как только он соберёт достаточное оснащение взамен увезённого назад, в Россию, русскими, он начнёт исследование нового мира даже без санкции генсека ООН, поскольку уверен в том, что на ту цивилизацию ООН давить не имеет права.»
« Когда же США разрешат ген.секу ООН позволить продолжение исследований? Коррупция всем надоела!»

После громкого заявления  телевизионщикам, пан Яцек понимал, что времени на осуществление задуманного у него остаётся совсем мало. Он поспешил домой, и привёз откуда с собой, в исследовательский центр, пару дорожных сумок. Что в них – журналисты могли только догадываться, глядя из-за забора на здание, в котором пан Яцек скрылся.
В пустом помещении лаборатории, где ещё два дня назад бурлила научная жизнь, теперь только тихо шуршал кондиционер. Единственный, кто дождался пана Яцека, ныне опального и потому опасного в общении, был Сергей Нечаев. Он искренне улыбнулся польскому товарищу, размашисто поздоровавшись с крепким рукопожатием.
- Всё, Яцек, великий польский учёный, сегодня я без тебя провёл последний эксперимент. Когда я услыхал твоё заявление, то понял, что доступ к установке нам могут перекрыть в любой момент, поэтому позволил себе провести его без тебя. Вечером уже выезжаем. Пропало лето! Уже август, а мы ведь  только пару раз искупались!
- Зато теперь, Серж, можно будет купаться до пенсии!
- Теперь, без нас, ты взлетишь до Нобелевских высот как практик, открывший эффект потустороннего мира, и застрянешь там. Если приеду погостить,  пустишь в дом на неделю?
- Ладно тебе, ты же видел, до чего я опустился! Сам в себя уже не верил! Не было бы вас с дядей, не видал бы я в своём зеркале по утрам Великого Учёного!
- Ты, это, ты брось упадничеством заниматься! Я Хелене скажу, чтобы приглядывала, а то начнёшь «Живец» ящиками тиражировать от тоски!
- Не! Какая тоска! Я решил идти ва-банк! Так всю жизнь прождём, пока американцы будут тихонько осваивать территорию!
- Я тоже так думаю. Сам полезешь?
- Дурных нема! Я - последний остался. А что за эксперимент ты провёл?
- Докладываю: проверено, что радиоволны распространяются в той среде нормально. Я там радиомаяк оставил, чтобы к тебе в гости приехать с чёрного хода. Пустишь, второго дурака?
- Серж! Я чувствовал, я так и знал! Где?
- Тайна. Сам не знаю. Зато знаю, что фундамент у неё не шесть на шесть, а Двадцать пять на двадцать пять, чтобы нашему строительному крану вписаться, и вертолёту лопасти не опалить.
- Значит есть решение?
- Не знаю, но еду работать. Не прощаюсь.
Сергей с Яцеком, в один миг окрепшим духом, коротко обнялись и Сергей, не оборачиваясь, поспешил на улицу, откуда ему уже сигналил автомобиль.