Хранитель Души

 Хранитель Души

Белый снег последней зимы,
Укроет он поле Великой Войны.
Сойдутся на поле в жестоком бою
Огромные рати, не отступит никто.

 Плотные ряды воинов стояли друг напротив друга, боевые знамена гордо реяли над ними, доспехи воинов снега белее и чище были. И стояли на поле том не только сохранившие верность, но и рати отступников, тех, что, презрев законы Божии, повернули оружие свое против Творца Всего Сущего.
 И грянул бой, и был тот бой кровав и жесток, и не просил пощады не щадивший врага своего.
 Среди воинства отступников шел он, и те, кто были рядом с ним, расступались, зная: нет воина более могучего. Имя ему было Одеон. Был он одним из белых ангелов, но речи льстивые брата его, коему имя Люцифер, затуманили разум Одеона, и, забыв о долге своем, обратил он силу свою против Всевышнего...
 И было разбито войско Люцифера, и изгнан он был на веки вечные.
 В битве той пал Одеон, сраженный мечом могучего противника...

 Медленно, слишком медленно силы возвращались в его измученное тело, но тьма, окутавшая разум, уже отступила. Сил, что потребовалось ему на то, чтобы просто открыть глаза, с лихвой могло бы хватить на то, чтобы сдвинуть с места гору. Но едва солнца свет коснулся глаз его, жуткий крик вырвался из горла его. Руки взметнулись, закрывая глаза: была то попытка избавить глаза свои от пытки столь невыносимой, что причинена была солнца светом. Пальцы рук коснулись раны глубокой, тянувшейся от лба до самой шеи. И не знал он, откуда явилась рана сия, ибо память его листу чистому подобна стала. Движением мощным поднялся он с земли, но силы вновь покинули его, и рухнул он в зелень трав, сознание теряя.
 Владычица Ночь укрыла землю черным бархатом своего плаща, и звезд бриллианты засверкали на складках его. Очнулся воин вновь, и силами наполнен был он. Поднявшись на ноги, вдохнул он полной грудью ночной прохладой пряный воздух и, сделав шаг, он осознал, что тело слушалось его и ноги крепкие несли его в ночную даль. И не желал он останавливаться.
 - Одеон! - окликнул его чей-то голос.
 Странно, но имя это нашло в его душе отклик.
 - Будь я проклят! Ты все еще жив? - в голосе слышалось удивление. - Где же тогда тебя носило все это время?
 Обернувшись резко, узрел он фигуру странную. Тело существа, стоящего пред ним, покрыто было кожей медно-красной, и в гриве черных, словно смоль, волос скрывались рожки небольшие. И хвост змеею гибкою метался, хлеща по волосатым ляжкам существа. В черных, словно уголь, глазах его читался неподдельный интерес. Существо нетерпеливо переминалось с ноги на ногу, твердые копыта оставляли в земле глубокие следы.
 - Кто ты? - спросил Одеон.
 - А кто знает это точно? - ответил тот. - Но в данный миг зовусь я Вориш. Но ты когда-то знал меня под именем другим. Впрочем, неважно это, идем скорее к Повелителю, он объяснит тебе все это лучше, и мыслю я, подобным мне ты станешь скоро. Тебе понравится, ты...
 Меч Одеона не дал ему закончить рассуждение свое: рассыпав снопы искр, вспорол он воздух и тело Вориша располовинил. Ибо не понравилась Одеону перспектива стать подобным существом.
 И словно мстя за смерть того, в чьем теле пребывала, струею мощною хлестнула кровь в сорону Одеона. Едва кровавая струя коснулась крыл его, как в тот же миг их перья почернели, а кожи словно бы коснулось гибельное пламя.
 Подобно раненому зверю, ревел он и, рухнув на траву, тер он кожу, кровь пытаясь стереть. Хлысты безжалостные боли подняли на ноги его и вдаль погнали. Бежал он, пока пред ним пики гор высоких не взметнулись, и меч тянул его к земле, подобно грузу непомерному. Коснувшись камня гор, почувствовал он, как боль уходит. И вот, прижавшись к серому граниту, он крылья распахнул и в землю меч вонзил. Рук тяжесть в землю меч вдавила, опорой гарды крестовина им была. Подобно звездам, полыхнули серые глаза его, и дважды отступивший замер...

 Небольшая группа археологов заканчивала раскопки у самого подножия гор. Когда-то в древности на этом месте стоял великий город: по легендам, он был благославлен богами, а сейчас его руины скрывались под толщей песка и пыли.
 Молодая девушка шла к горам. Вот уже третий месяц какая-то сила манила ее к этим гранитным великанам. Луч солнца, отразившись от скалы, привлек ее внимание. Подойдя ближе, она увидела, что в гранит цвета ржавчины намертво врос небольшой кусочек обсидиана. Солнечный луч коснулся этого осколка и, словно испугавшись, метнулся в другую сторону.
 Подняв альпиншток, девушка попыталась отколоть обсидиан, но от удара по скале поползли змейки трещин, и осыпавшийся гранит открыл еще один кусочек вулканического стекла. Присмотревшись, Кирстен (так звали эту девушку) увидела, что обсидиан выточен в виде пера, причем так искуссно, что была видна каждая пушинка. "Удивительно", - прошептала она, и в голосе ее послышалось благоговение.
 Поняв, что в одиночку она почти ничего не добьется, Кирстен привела к этому месту своих друзей. Постоянно сменяя друг друга, археологи скалывали гранит, пока их изумленным взорам не открылась статуя, в полтора десятка футов, ангела с обсидиановыми крыльями. Широкие крылья ангела искрились в лучах заходящего солнца. Серые глаза сверкали, подобно звездам, на его лице с благородными чертами. Длинный шрам, тянувшийся через все лицо, абсолютно не портил его черты. Статуя казалась живой, так как камень, из которого она была вырезана, был теплым на ощупь и даже казался мягким, хотя обладал немыслимой прочностью. Инструменты не смогли оставить царапин на нем.
 Гудел вспарываемый лопастями винта воздух. Мощный вертолет уносил в своем стальном чреве статую ангела, уносил туда, где ученые смогут определить ее возраст и, возможно, разберутся, с помощью каких инструментов можно было создать подобное произведение искусства...

 Посетители покидали здание музея, но Кирстен не обращала на них внимания: ее поглотил процесс. Она каждый день приходила сюда и рисовала статую. Ей постоянно казалось, что глаза ангела следят за каждым ее движением. И сейчас, занимаясь очередным рисунком, она не заметила, как на город опустилась ночь.
 Сторожа обходили зал за залом, проверяя, все ли в порядке. Они уже привыкли к тому, что девушка часто задерживается здесь допоздна - рядом со статуей, подобной которой не было ни в одном музее мира.
 Не один раз коллекционеры просили продать им эту статую, но согласия не получили.
 Странные тени крались вдоль стен, ночная мгла укрывала их своим плащом, делая невидимыми. С каждым шагом они приближались к залу, где находилась молодая девушка, увлекшаяся рисованием настолько, что забыла обо всем на свете, и никто не мог защитить ее, так как всех сторожей нейтрализовали в первую очередь.
 Тень отделилась от стены, превращаясь в высокого широкоплечего человека. Его лицо было скрыто маской, но хищный блеск глаз указывал на то, что он не призрак, хотя, уподобившись тени, двигался он абсолютно бесшумно. По-кошачьи неслышно он приблизился к девушке. Одной рукой обхватив ее за талию, другой он зажал ей рот. "Не дергайся, девочка, дольше проживешь", - прошипел он ей на ухо.
 Но Кирстен и не думала успокаиваться. Вонзив зубки в его ладонь, она вырвалась из объятий, отточенным движением носок ее туфля вонзился нападающему между ног. Хрипя от невыносимой боли, тот сполз на пол. Сзади появился еще один человек. "Ах, ты, сучка!" - рявкнул он, увидев катающегося по полу от боли напарника, и, широко размахнувшись, нанес удар.
 И никто не увидел, как по могучему телу статуи зазмеились трещины. Рука мужчины еще только начала свое движение, как в разные стороны брызнули осколки камня. Мощная длань перехватила летящий кулак и сжала его так, что затрещали кости. Человек почувствовал, как его тело отрывается от пола, небо и земля резко поменялись местами, но земля сама нашла его, и с глухим стуком тело обрушилось на холодный мрамор пола.
 С едва слышимым шипением меч покинул свое пристанище в камне, его лезвие запылало, рассыпая искры. В огненном ореоле, зажженном клинком, выросла пятнадцатифутовая крылатая фигура. С жутким грохотом зарокотали автоматы, выплевывая убийственный поток свинца, но их пули ничего не могли поделать с крылатым гигантом. "Бежим отсюда, скорее!" - то тут, то там слышались панические крики.
 Широко распахнутыми глазами девушка следила за движениями ожившей статуи.
 - Кто ты? - едва выдавила она. Голос ее был почти не слышен.
 Крылатый обернулся. Он что-то ответил ей, и голос его был подобен благовесту небесных колоколов. Но девушка не поняла ни слова, его напевный язык был незнаком ей. Он подошел к ней ближе, могучие руки, бугрящиеся мощными, словно выкованными из серебра мышцами, легко подняли ее.
 - Кто ты? Ответь, - снова спросила она.
 - Одеон! - донеслось в ответ. Нет, не голос, звук мысли.
 Одеон не мог говорить, подобно людям, но мысли его легко проникали в разум девушки. Она читала, слышала их и тем самым общалась с ним.
 Чернокрылый прыгнул в окно. Он не выпускал из своих рук тело девушки. Стекло осыпалось вниз, за спиной Одеона распахнулись могучие крылья.
 - Направляй, - услышала Кирстен.
 Повинуясь мысленному импульсу девушки, он стрелой помчался над крышами домов. Только ветер свистел в ушах...

 Игривый солнечный зайчик скользил по лицу Кирстен. Она смешно сморщилась и, чихнув, открыла глаза. Все произошедшее прошлым вечером покрылось туманной дымкой и уже казалось всего лишь кошмарным сном. Но вдруг в дверном проеме выросла гигантская фигура с мощными черными крыльями. Согнувшись почти пополам, он протиснулся в комнату, складывая крылья за спиной.
 - Значит, это не сон, - прошептала девушка.
 - Нет, не сон, - было ей ответом.
 Кутаясь в тонкое покрывало, Кирстен встала и подошла к нему. Тонкие пальчики ее рук пробежали по коже крылатого. Его словно выкованное из серебра тело было странно, не по человечески теплым, под кожей перекатывались мощные узлы мышц. В серых глазах сверкали искры золотистого пламени. Девушка почувствовала, как сила, исходящая от этого существа, окутывает ее со всех сторон. Души их соприкоснулись.
 - Кто же ты все-таки такой? - спросила она.
 - Я Одеон, отступник, презревший законы Божьи.
 - Ты был вместе с Сатаной?
 - Сатана? Кто это? - переспросил он.
 - Люцифер.
 - Да, я сражался вместе с ним, на его стороне. Но, кажется, мы проиграли, - ответил Одеон и невесело улыбнулся.
 Он говорил и не знал, откуда все эти знания. Он помнил, что не так давно его память была чиста.
 Чтобы девушке не приходилось мучительно задирать голову, он опустился на пол. Их глаза оказались на одном уровне, и Кирстен заглянула в его нечеловечески мудрые глаза, в глаза существа, видившего рождение мира. Она увидела в них странную печаль и растворилась в их омутах, уводящих в начало Мироздания.
 Ее руки обвили шею ангела, и, притянув к себе его лицо, она впилась в его губы страстным обжигающим поцелуем, почувствовав, как трепещет гигантское тело Одеона в кольце ее рук.
 И он, не знавший сладостной муки поцелуев, не умеющий ответить, растворился в реке сладкой истомы...
 
 Тяжелый грузовик на огромной скорости вывернул из-за угла. Кирстен не видела его и не успела увернуться. Утробно рыча, мощная машина смяла изящно-хрупкую фигурку.
 Вдали от этого места могучий ангел почувствовал тупой, разрывающий плоть удар, поразивший его в самое сердце. Если бы кто-то услышал тот рык, вырвавшийся из его горла: так мог кричать только смертельно раненый зверь. И не видела ни одна живая душа, как из окна одного из домов белой молнией вырвалась гигантская крылатая фигура.
 Неизвестно, какими силами удерживалась жизнь в измученном, покачеленном теле девушки, но Кирстен сразу открыла глаза, едва над ней склонился Одеон. Обняв ее, он заглянул в ее глаза и в этих зеркалах души он увидел, что она уходит, и он уже ничего не мог поделать. И в первый раз в его долгой жизни из глаз ангела покатились слезы. Он видел, как молили ее глаза, чтобы сказал он то, что она давно хотела услышать.
 - Я люблю тебя, Кирстен, - прошептал он, вняв ее мольбе, и она впервые услышала и поняла его.
 - Я люблю тебя! - уже кричал он, но тело девушки обмякло. Казалось, все ее силы ушли на то, чтобы услышать эти слова, и он увидел сверкающую белым ее тень, уходящую вдаль.
 - Кирстен! - крикнул он и бросился вперед. - Не уходи!
 Взвившись в небо, он устремился вслед за ней.
 Две сверкающие белым фигуры с широко распахнутыми крыльями, встретив Одеона у Небесных Врат, преградили ему путь. Огненные мечи скрестились на его пути.
 - Остановись! - крикнул один из ангелов. - Остановись или примешь смерть!
 - Ну, вот мы и встретились, Гавриил, - пророкотал Одеон. - Но я не рад этой встрече, - он обращался к ангелу, у которого на поясе покачивался золотой горн. Это ему был обязан Одеон тем шрамом, что рассекал его лицо.
 Выхватив меч, отступник бросился в бой. Словно вихрь, промчался он рядом с ними. Мечи ангелов упали к его ногам, а рядом рухнули их хозяева, но их тела не пятнала кровь: Одеон не желал им смерти и поэтому просто оглушил. И никто более не встал на его пути.
 - Отец Всемогущий! - воскликнул Одеон, преклоняя колено перед Небесным Троном.
 Рядом с Троном стоял архангел Михаил, он сделал шаг на ступени и начал спускаться вниз, чтобы остановить дерзкого, но...
 - Остановись, Михаил! - грянул глас Божий. - Чего ты хочешь, отступник?
 - Молю Тебя, не отнимай ее жизнь! Накажи меня, ибо я виновен, но верни ей жизнь, - молил Одеон.
 - Встань, Одеон! Знаю Я, ты не смиришься с этой потерей, и не пытайся показать, что стал ты покорным. Нет в тебе покорности, и не требую Я ее. Не могу Я наказать тебя, ибо ты наказал себя сам так, как никто уже не сможет наказать тебя. Ты полюбил смертную, но любовь сия дала тебе Силу, и не стану Я мешать вашей любви. Иди! Душа твоей любимой всегда будет с тобой. Иди, Одеон! Отныне ты стал хранителем ее души.
 Небесные Врата распахнулись. В них появилась фигура Рафаила, он вел, чуть приобняв за плечи, сияющую фигуру Кирстен. Девушка подошла к Одеону. Его могучие руки подхватили ее, сжав в объятиях...
 В древних горах появилась странно-прекрасная статуя: могучий ангел, распахнувший широкие черные крылья, и в кольце его рук была видна хрупкая фигурка молодой девушки.