Сёма

Снег еще не сошел: холодно, река закована льдом, небо серое, деревья сухие и ломаные… Но весна-то уже пришла! И это не чисто календарный вывод, нет… Просто в лесу запахло есенинскими стихами, а вороны на свалках запели что-то о Солнце. Желтые потёртые дома и немытые окна спят как-то сами по себе. Люди, кажется, вообще живут в другом измерении. По крайней мере, в этом пыльном городе они точно давно не появлялись. Может, это просто оттого, что ещё очень рано, и они тоже спят в своих маленьких квартирках и видят свои маленькие сны о своих таких же маленьких жизнях.читать дальшеВ одной из таких маленьких квартирок тоскую и я, глядя сквозь запотевшее окно – Саша печет бисквитный пирог, - на маленький, грязный, тонущий в талых водах весной и усаженный почерневшими по одной стороне сугробами зимой, но давно и навсегда любимый мною двор. Наш двор. Коробка из трёх домов: двух пятиэтажек и одного углового – моего… Теперь я часто смотрю в свое окно: вот включили свет на балконе – родители пришли, а вот мелькает чья-то фигура – мама… А здесь легко… Нескончаемо доброе лицо Людмилы Иванны и вечные разговоры о том - о сём с дядей Игорем. Милейшие люди. Можно говорить, о чём хочешь, и пить кофе до утра… Им не мешает гитара, Мы им не мешаем… По крайней мере, так кажется. Они никогда не спросят, почему ты так поздно и куда делась твоя совесть. Они Сашины родители. А мы друзья…
Саша… Единственный человек, чья многословность не убивает, когда у тебя плохое настроение, а напротив…Постоянная, кажется, ежечасная уборка квартиры, мытье посуды, суета, столь миротворящая, болтовня… А ты сидишь и долгими осенними вечерами слушаешь дождь в открытую форточку или считаешь зимние звезды над собственным домом, или ищешь последний взмах уходящего летнего дня… Ты здесь вне времени… Изредка опускаешь погрустевшие глаза и водишь ими по грязным обочинам двора, переставляешь чашку с кофе, всегда готовую, с места на место, - Саша протирает стол как минимум пять раз в минуту! – хватаясь за краешек, крутишь вокруг собственной оси по подоконнику пепельницу дяди Игоря. Прекрати! И кажется, так она и пройдет, жизнь… Знаешь, что радует? Жизнь не прошла мимо… она только проходит! – саркастическая ухмылка на твоем лице, помнишь Сёма?
Сёма… Тусклые глаза и волосы сосульками… Что я знаю о тебе? Все! …Да и ничего более… А зачем? Ты всегда был и всегда будешь, пока я здесь!
Мы… Я уж и не помню, когда это слово обосновалось здесь. Времени, казалось бы, прошло не так много, но все-таки это было бесконечно давно – жизнь назад…Она не прошла мимо…
Мы… мы точки в какой-то странной, по-моему, даже не существующей системе отсчета. Таких точек миллионы – они шлёпают по лужам, едут в автобусах, морщинят лоб, сутулятся и читают неправдашные новости из неправдашных газет… Это они… они ничем не хуже, многие из них даже лучше, добрее, умнее… Обидно да, когда пытаешься казаться таким злым, а тебе говорят, что ты добродушный как бегемот? – Угу…
Но мы это мы, и мы пока здесь.
Когда вскипает электрочайник, и я держу палец между страниц, - Тссс… Пусть закипит… Потом, в тишине, - непроизвольно косимся мы в окно, в открытую форточку завывает ветер, - сегодня весна, а вот вчера, кажется, была зима, и мелкие выбросы неба огибали маленькие рамы и падали на батарею, через секунду уже маленькими плевочками скатывались по шершавой поверхности и терялись. Уютно…
Щелкнул чайник, Саша засуетилась. Сёма одобрительно кивает, и я начинаю читать о незримых, но настоящих людях, которые живут, умирают, которых забывают или о которых пишут в книгах… Иногда книги говорят и о всеми забытых, но это то же самое. Я смакую слова, он возводит взгляд к потолку или закатывает глаза, в общем-то, мы просто делаем жест одобрения и глубокого понимания… Эх, жаль, автора здесь нет! Мы бы обязательно, обязательно пожали бы ему руку и дружески похлопали по плечу… (Может, чайку?).
Почти три часа ночи. Голос у меня уже сел, из последних сил я дочитываю последние страницы… Пока! До завтра!
Я-то останусь, он пойдет.
Саша давно уже спит, ей вставать рано. А Сёма побредет, затаптывая круги света под фонарными столбами, побредет в снег, заглядывая в небо, одаривающее крупными мокрыми ворсистыми хлопьями, и завтра, несомненно, будет еще восхищаться… Блин! Жаль, телефона с собой не было…А то бы: Инка! Выползай! Тут тааак!! И звёёёзды… Я один порвусь от ощущений!
М-да…
А я ещё посижу на кухне, мне некуда торопиться… Мы здесь вне времени. Я ещё выпью кофе и открою тетрадь. Я, возможно, подумаю, что вот… Вот! Этого ещё не было! Потом две зачеркнутые и вмиг возненавиденные строчки, вырванный скомканный лист – в форточку. Лети…! И спать. Спать!
Я ещё поваляюсь долго, вглядываясь в тишину и вслушиваясь в заоконный рассвет. Я буду долго думать о своих детях, которых ещё нет, но они непременно будут… А буду ли я?
Да, буду… Вот и Сёма забежит в гости. Я растолстела, волосы свалены в форме подушки, невыглаженный халат, что-то убежало на плиту. Извини, у меня тут не убрано… Да, до того ли? Да, нет, ты проходи… Вот, живём-с… Ах, помню, помню…А он-то как? Да, что уж теперь! Ты забегай…
И он опять убежит и скроется во времени, а я, присев на стул, забыв про плиту, просто буду смотреть в окно. Ничего не жаль. Просто меланхолия.
- Что это за странный дяденька, мам?
- Там за стекой гитара, принеси…
Сын протопает по порогам комнат.
– Вот! На!
До? Ре? Когда это было? Где?
Вторая струна лопнула. Да и настраивать я её так и не научилась. Сёма всегда настраивал.
А он будет затаптывать круги света под фонарями… Блин! Жаль, телефона с собой нет! А то бы: Инка! Выползай! Тут тааак! И звёёёды… Я один порвусь от ощущений!
М-да…
Через пару месяцев зазвонит телефон. Где ты? Кто ты? Да, конечно, жду!
И я, правда, буду ждать. Мы были подругами… А как-то потерялись… И даже время винить стыдно… И просто стыдно… Перед кем?! Странное чувство…
А её бисквитный пирог подгорел, она же не пришла… Она лучше готовила… Кофе остыл… А у меня пара журналов завалялось, всё хотела посоветоваться…

Нет, пока я здесь. Пахнет печеным. Лица близки. Батарея тёплая. Форточка открыта. Ничто никуда не делось. Но я ловлю себя на мысли, что по щеке – слеза, по телу – обида. Ненавижу время. Хочу, чтобы всё всегда было так… Выползай! Я один порвусь от ощущений! М-да…
Завтра мы снова здесь. Опять кипит чайник. Я возле холодильника. Там удобно. Думаю.
Сёма у окна. Наигрывает что-то испанское. Один «трям» по струнам, два – по корпусу гитары, как по барабану… Помню, свисали волосы на лицо. И я почти не помню твоих глаз. То ли серые, то ли зеленые. Очень скрытные и всегда с сарказмом. Откуда ты? Где мы нашлись? С какого момента родные? Не помнишь? Я тоже… Какая разница!
Вот и завтра пройдешь в толпе, и я тоже. Давно. Давно сидела на кухне, давно была весна и осень. Давно пахло печеным, давно поднимала жалюзи и приоткрывала форточку. Давно снег…и миллиметровые плевочки на батарее… Давно не взяла трубку, когда ты не позвонил… Выползай! Тут тааак! И звёёёзды…

Нет, пока я здесь…
И ещё сегодня тебя спросили… Твоя сестра?
- Нет. Друг.
- Подружка?
- Да нет же, друг!
- А! Хорошая знакомая?
- Хороших знакомых у меня полно! А это друг!
М-да…

А завтра, когда я буду старухой… Мне исполнится 40 лет! Я завтра сяду у окна. Уже в другой квартире, у другого окна… Но небо-то одно! Я буду смотреть в то же небо! Я даже отрою на верхних подпотолочных полках тот томик, помнишь? Устроюсь под батареей, зачитаю вслух. Ты идешь где-то под фонарными столбами и слушаешь давно известные слова.
Третий час ночи. Голос садится. Из последних сил я дочитаю последние страницы. Всё, охрипла. Забыла включить чайник, как тогда, до начала. Потом буду долго ходить по полу, поскрипывая при каждом шаге. Нужно тише. Все спят. Им завтра вставать рано. Я ведь здесь одна схожу с ума.

- Инка! Блин! Выползай! Тут тааак! И звёёёзды… Я один порвусь от ощущений!
- Хм… Подожди, я оденусь… Надо ещё родоков предупредить. Сколько?! Ну, да… спала… Через 15 минут! Да! Жди! Звёзды не отпускай!


Написано моему другу: 28.03.03


Спасибо Потехиным Л.И., И.В., А.И.
C