История одного интереса 10 глава

 Глава 10.


И ещё один интерес. Он не меньший, чем у наших исследователей, но существует он в голове одиноко прячущегося среди кустарника, бородатого мужчины. Он с надеждой разглядывает величавое вместилище незнакомцев. Солдаты в блестящих шлемах были ненавистны ему, как захватчики, сделавшие его народ несчастным, обездоленным. Имперские воины так привыкли к терпимости жителей покорённых территорий, что столкновение с неизвестным противником, не пожелавшим покориться их армии, обескуражил завоевателей. Такого не случалось уже давно! И этот одиночка, лихо использовав изумление, верно воспользовался ситуацией.
Наблюдая за паникой, возникшей в отряде, едва из палатки донёсся рёв неизвестного существа, мужчина возрадовался. Ведь не покорившиеся Империи не могут не быть его товарищами! Прибытие же металлического дома по воздуху, и его самого впечатлило настолько, что дух перехватывало от грандиозности зрелища! Он от восторга и нетерпения хотел тут же пойти к этим невероятно желанным гостям, но благоразумно принял решение дождаться дневного света, чтобы в потёмках солдаты небес не приняли его за одного из мародеров с берегов тёплого моря.
Он устроил себе ложе из веток и, уверенный в бегстве солдат, охотившихся на него, незаметно для себя задремал, сбросив усталость трёхдневной погони. Он сладко мечтал о том, как воины неба выслушают его рассказ, усадят в своём летающем доме за стол, и сытно угостят сбитнем и сладкой олениной, сами при этом думая о том, как помочь одинокому охотнику в том, чтобы изгнать пришельцев и вернуть мир на берега его земли. Мечты незаметно потеряли свой героический смысл, и перешли в сон, в котором усталый и голодный мужчина видел уже только жарящееся мясо, много мяса, огромную тушу. Вероятно всё так и произойдёт, и он расскажет гостям о том, как освободил двух своих дочерей и ещё трёх других девушек из его же деревни, которых солдаты гнали в свой лагерь на позор и смерть, про то, как весело и дружно жили в их деревне до прихода солдат. Они ведь и знать не знали, что где-то далеко, в том месте, где не бывает зим, живут грозные правители, и считают их, вольных людей на своей земле, жителей здешних мест, чуть ли не своими собственными, как собака, как конь, как коза. Сначала и те не задирались, но оказалось, что они только приглядываются, насколько местные деревни обеспечены едой и  охотничьим оружием.
Когда первый раз пришлые с девками набезобразничали – их просто прогнали, отвесив хороших оплеух. Тогда они пришли большим числом и если бы не далец, со своим даром – не выжили бы! Почуяв дух злобы, дед предупредил старейшину уйти, и деревенские ушли в лес всего за день пути, который солдатам оставался до их деревни. Ох, и большая беда была бы, если бы не поверили, усомнились деревенские в том, что дано знать дальцам. Не хотелось бросать нажитое, но когда увидели люди, как выносят из избы свой скарб Далецкие, а во дворе стоит и согласно кивает сам дед Далец, никого увещевать и не нужно стало.
Через неделю вернулись, на пепелище. Наковыряли забытых железяк в золе, всяких мелочей, уцелевших крохами, и собрались тогда семьи на совет, чтобы решить, как им быть. И решено было, что уйдут на восток от реки, впадавшей в море, в дремучие леса, и начнут новую жизнь на новом месте. Так и сделали. Собрали по крохам уцелевшее, и ушли далеко на восход солнца, пока не вышли на край земли. Она сошлась в длинный, узкий клин и врезалась глубоко в море. Холмов здесь поболее, да и песка много, но жить можно везде, если руки на месте, а голова - на плечах! Дружно построились. Постарались забыть про обидчиков, и зажили лучше прежнего. Но что-то не так они делали, видно, чем-то провинились перед богами, если прошло всего четыре года, и солдаты  вновь появились в их деревне. Вот тут и начались беды. Отпора дать постепенно стало некому. Солдаты хоть и были в доспехах, но били их мужики и топорами и дубинами и просто каменюками. Но взамен побитых приходили всё новые и новые, а силы вольного народа не прибавлялось.  И ушли все, кто уцелел, в глухую чащобу. Поостереглись злыдни сунуться туда. Видно не знавали они пущи в своих землях. Снова отстроились и зажили. И рыбку ловили, и на охоту ходили, тем и пробавлялись. Стали сеять огороды с репой и петрушкой, посадили ирги, привезли кустов берсеня от своего пепелища, обустроили выпасы для скотины. Узнали, что не они одни такие, кого лихо согнало со своих угодий. Тем ещё пуще досталось от диких племён: лихие разбойнички приходили со стороны заката, злобные и жадные, как звери, видно зверское отродье живёт на стороне заката. И решили на сходе с соседями впредь совместно давать отпор.   Почти десять лет прожили хорошо. Появились добрые соседи в деревнях, таких же, посреди леса, пошли женитьбы, народились детишки. Жизнь налаживаться начала. А тут вдруг беда – пошли девки ягоду собирать. Она на пригорочках, да на лужайках сладкая, тёмная от солнца, вот, незаметно и вышли из леса. На беду шёл по дороге вдоль кромки леса отряд солдат. Понятное дело, девок переловили, только двум удалось ускользнуть через болотину. Мужики, те, кто был не на охоте, или при другом каком деле вне дома, все похватали, у кого что есть, и на выручку бросились. Бросились, да и угодили в западню. Всех их поперебили, хоть и солдат с половину полегло.
Тот, кого в поселении называли Ужень, как раз вернулся с охоты, и как был, так и побежал своих догонять, но увидел только тела друзей да соседей, распластаные вдоль дороги. По следам догнал повозки и отряд солдат. Те своих убитых и раненых положили на сено, и повозки шли медленно, а девчат  одной верёвкой связали в кистях, и за другой её конец привязали к повозке.
Охотник не торопился нападать, ведь для него главное –освободить пленниц, а не браниться с солдатами. Он терпеливо дожидался, когда бдительность уставшего отряда иссякнет, и позволит незаметно приблизиться, но Уженю пришлось ждать удобного случая до вечера. До ночи прошли довольно много, и потому, солдаты, убедившись, что их никто больше не преследует, успокоились. К ночи, уже довольно беспечно, они разбили палатки. Побольше - своему командиру, поменьше – себе. Оставили четверых в охране, а в сторожах добычи - лишь двоих. Что двое для хорошего охотника! Раз – ножом взмахнул, два. После верёвку резанул, тихонечко в лес все и утекли.
Их заметили только по случайному хрусту ветки.  Как же девчонки бежали! Сначала один из постовых подняв тревогу, бросился в погоню, продолжая орать, пока не поперхнулся стрелой в горле. Другой - следом, едва выпрямившись перед умирающим товарищем. Попытался разглядеть его убийцу, но успел увидеть только стрелу, перед тем, как она пробила его лоб.
Хорошо, что остальные чуть замешкались. Ужень успел выхватить стрелы у второго охранника и крикнуть своим, чтобы не останавливались и уходили в лес, и пробирались домой без него, а он отведёт солдат за собой в сторону.
Он свернул с дороги в перелесок, за которым было только море. Охотник рассчитал правильно. В чащобу солдаты побоялись бы идти без факелов, но после, поняв, что беглянки идут короткой дорогой к дому, они по дороге, на повозке, вернулись бы к той же поляне, и встретили  бы их засадой. Сейчас же погоня уцепилась за него. Хорошие стрелы у солдат, действительно хорошие! А вот лук-то у него покрепче получился! И ещё дважды пробивал стрелами солдатские доспехи из своего лука Ужень, и пронзали они сердца своим прежним хозяевам.
Потеряв двух стороживших, и после, ещё четверых солдат, командир одумался, и прекратил погоню.
Утром  отряд собрал своих мёртвых и предал их огню. По этому признаку Ужень понял, что делается это для того, чтобы вернуться туда, откуда всё началось, и теперь они, отправив на небо души убитых, и в свой лагерь - раненых, станут мобильной силой, желающей отыграться за ущемлённую гордость своего командира.
Стрела лишила жизни ещё одного солдата, стоявшего возле своего военачальника. Как скривилось лицо этого негодяя, увидевшего, чьей стрелой убит солдат! Это было чем-то вроде плевка в лицо или бороду, и начался гон, всем отрядом одинокого охотника. Два дня Он петлял зайцем. Сначала - чтобы время выиграть и девочек спасти, а после уже и сам хотел оторваться, но не выходило, хотя отряд потерял ещё двоих ранеными и одного убитым. Ужень начал было подумывать о том, чтобы вплавь, вдоль берега, проплыть до крутого берега, где навалено много камней, и там дать последнее сражение своим преследователям, отдохнув на волнах, но тут его ранила стрела в ногу. Рана небольшая, не глубокая, пустяк, только в морскую воду с такой не прыгнуть - разъест, а тогда уж какая драка! Они его почти настигли, когда наткнулись, сначала – он, а после и солдаты, на странного вида палатку.
Человек в странной одежде, сам того не зная, спас Уженя, и охотник впервые в своей жизни был так счастлив, ведь и дело сделал, и за друзей отомстил! И сам цел и почти невредим остался.


Рецензии