Чувственное кино

Критики… это вам я посвящаю мои жалкие письмена и море амбиций, то и дело норовящих выпрыгнуть из той или иной строчки. Так вот, именно критики и их славные работы натолкнули меня на написание сего текста.
Дело в том, что я совсем не могу читать ваши работы, уважаемые теоретики и киномыслители. Уже после второй-третьей строчки накапливается уйма вопросов; нагромождение терминов, которые, кстати, часто употребляются вами, господа критики, простите за дерзость, не в тему, просто сбивает меня с толку; а скука, скука, нападающая на меня после первого абзаца и не только она, уже после 15 минут чтения сам Морфей протягивает мне свои чудесные руки и уносит в невесомость, а ведь сонливость мне вовсе не свойственна. И почему? Почему, спрашивается, я должна наступать себе на горло и претерпевать подобные неудобства? Ведь все это заставляет меня сомневаться в правильности выбора профессии. И я не одна такая. Это факт.
Почему, изучая кино, мы должны превращаться в роботов пишущих умертвляющие своей сухостью и скукой работы? Вы, наверное, скажете, что сие непонимание и ступор – проблема моей неначитанности, незнания и скудности моего интеллекта. На что я возражу, сославшись на большинство и обывателя и Вы, наверняка, парируете, мол мы пишем для достаточно узкого круга людей: ученых и всесторонне развитых личностей, что могут оценить глубокие познания во всевозможных науках и сферах жизни. Но не в этом дело, НЕ В ЭТОМ! Наше поколение не такое уж простое и ограниченное, чтоб делить его на красивых пустышек Барби, фанатов Эминема и вундеркиндов. Многие представители рожденных в конце восьмидесятых и девяностых являются чрезвычайно занятными личностями. Стольким из них вы, уважаемые теоретики, отбили интерес к киноэстетике. Ведь заумные тексты, лишенные чувства напрочь убивают любое желание узнать больше.
Чувства, чувства забываете вы прибавлять к науке. А ведь именно чувственность отличает нас от животных. У меня не укладывается в голове, как можно писать и говорить о самом чувственном искусстве совершенно безэмоционально..?..
Тут, я думаю, стоит обратить внимание на себя. Я ведь воспринимаю кино как очень интимную часть моей жизни, а если быть откровение, то кино для меня тождественен сексу. Но тут стоит пояснить, чем для меня является секс, ибо и вы уважаемые киноисследователи, и вы мои читатели можете вынести мне весьма плачевный приговор.
Под словом «секс» я имею в виду вовсе не пошлый перепих по-быстрому. Я говорю о магии чувств, о притяжении, которому может противиться лишь мертвый душой и телом. Все начинается с чуть ощутимых импульсов, посылаемых родной тебе душой, метафизического стона, сгустка чувств, который гипнотизирует тебя, окутывает своим неощутимым, невидимым, но и нерушимым, стальным, никуда неотпускающим туманом. Лишь взгляд… и вот ты уже в совсем ином пространстве, в котором все по-иному устроено: здесь белое станет черным, здесь с телом обнажится душа, здесь произойдет священное единение двух начал, таинство чувственности, здесь родной тебе человечек поможет отречься и исчезнуть из этого времени, пространства, мира. Исчезнуть отсюда, но приблизиться к некой космической истине… к самому Богу, в конце концов. И страшно, но так сладостно ощутить так же фильм, прочувствовать его каждой молекулой тела, каждой частичкой души. Еще не смело, без глаз, без знания пошлого, порочного, правильного, неправильного – просто новым заново родившимся мироощущением поймать тот импульс, что посылает тебе та душа или несколько душ, что вымучили, выносили фильм подобно трепетной молодой матери, которая не в силах оторвать взгляд от своего новорожденного дитя. Поймать, ощутить и написать так, чтоб других это так же зацепило, как и тебя. А не чтоб из сотни человек прочитавших тебя поняли восемнадцать, а остальные восемьдесят два человека, совершенно не поняв даже о чем речь, просто отложили журнал и зевнули. Надо же открывать людям глаза, открывать им режиссеров и фильмы, не только современные, но и старые, да все вообще. Большинство моих сверстников либо просто не смотрят кино, потому, что, прочитав отзыв на него, они ощущают себя тупыми (в результате чего и фильм становится неприятен), либо смотрят проходные и пошлые фильмы вроде «Американского пирога» и «Муравьи в штанах».
И не смотря на то, что это все-таки мои личные, почти интимные отношения с кино, любому человеку свойственна чувственность. Будь то самый невероятный интеллектуал или абсолютно замкнутый, неразвитый двоечник; теоретик или практик; исследователь или обычный зритель; чокнутый «книжный червь» или самодовольный пофигист – каждый из них, не замечая того, развивает свою чувственность: страдает, радуется, переживает, сочувствует... Чувство – свойство человека, так почему бы не придать науке чувственность, живость, убивая тем самым скуку и сухость, что привлечет множество народа не только к кино, но и к другим искусствам и наукам. И не подумайте, что я прощу оскуднить язык и сделать его проще, нет, всего лишь живее, чувственнее. Да и как можно писать о искусстве, о самом чувственном наследии человечества, так же как о математике, хотя даже математика, физика, химия – очень творческие и трепетные науки. А может дело в том, что о страсти пишут те, кто не испытали ее сами..?
 И вот загвоздка: чувствовать-то могут все, но писать чувственно не все могут, а тем, кто может иногда, кажется, просто невозможно написать что-то трепетное на ту или иную ленту. А если все же попробовать?
 Я со всей своей ничтожностью, конечно, понимаю: бывает такое кино, смотреть которое просто невыносимо. Невыносимо из-за какой-то внутренней несовместимости себя самого, вернее, твоего духовного «я» и некой неуловимой метафизической субстанции фильма. Это ощущение совершенно невыразимое, неописуемое и вызвать его может ТОЛЬКО кино. Только оно способно на это. И любимые мои чувства к фильму – это ненависть, раздражение и злость. Ничто не может быть более ярким, чем то бешенство, которое может вызвать лента. И тогда ты злишься и на режиссера и на сюжет, и на реплики, на героев, наконец… И думаешь: «Не хочу это больше смотреть, а хочу, чтоб все было по-другому!» Но все равно смотришь: интересно ведь. И гневные мысли и отрицательные эмоции не следствие того, что картина тебе не понравилась, наоборот, вызывающая подобное и так отзывающаяся в сердце лента может стать любимой. А про любимые картины вообще сложно писать.
Но главное все же пробовать. Пробовать писать более живо и тем, кто пашет научно и тем, кто пишет более простым и понятным для масс языком. Я не говорю о том, чтоб все кинулись писать поэтично, кроме того, как я уже заметила выше, не все это могут. Ведь человек, который способен выложить душу на бумаге, отдавать часть себя каждому, кто прочитает его труд – это человек, который имеет совершенно отличное от людей апеллирующих к разуму мировоззрение, видение и мышление. Это вечный конфликт ума и сердца. Но почему-то людям чувства, так же как и к чувственным текстам относятся легкомысленно и иногда с пренебрежением, с чем я не могу согласиться. И радует только то, что есть в этом мире люди, в которых чувство и разум одинаково сильно развиты, пусть их мало, но они есть. И стоит стремиться к ним, стоит писать так, чтоб как можно больше людей стремилось к большему, к знанию, к искусству… А моя особа тем временем не перестанет верить в то, что любой человек – книга, наука и искусство, и будет бороться за чувственное, эмоциональное в науке.
 
ВАРВАРОЧКА ОБРОСОВА