Кровное родство

Окраина деревни Мосава пустынна. Люди там почти не живут. В основном из-за того, что при не ясных обстоятельствах очень часто почти дотла сгорают дома с их жильцами, превращая последних в пепел или обгоревших до не узнаваемости трупов.… Все люди, жившие здесь, задерживались на «проклятом месте» в силу обстоятельств не дающих переехать, но будь их воля они бы давно уже, убрались отсюда…
По заснеженной дороге пролегающей между обгоревшими руинами и обветшалыми домами шла девушка. Черное пальто, повязанный на шеи бардовый шарф, замшевые черные сапоги на плоской подошве… Длинные иссиня-черные волосы девушки развевал холодный январский ветер. В темно-коричневых глазах было уныние…
« Зима.… Не люблю это время года, в детстве любила, а сейчас нет. Пушистый снег, скрывающий своей белизной и блеском все изъяны природы… Зиму надо любить, уважать, ждать с нетерпением, любоваться ее безукоризненным умением преображать в красивейшие пейзажи то, что летом не произвольно до боли режет глаза.… Вот и сейчас руины домов, занесенные снегом, выглядели празднично.… Приковывал взгляд контраст копоти и снега…» - Подумала девушка. Она поежилась от холода. Достала пачку “More” и зажигалку.… К великому сожалению в пачке была последняя сигарета,… Молодая особа достала сигарету, подкурилась и выбросила, пустую пачку в пушистый снег, после чего положила зажигалку обратно в карман пальто. – « Не правильно это как-то в 13 лет курить.… В обще странные люди же на свете, добровольно травят себя. Я бы поняла, если бы курили только потрепанные судьбою люди, для которых жизнь и смерть синонимы. Так ведь курят и жизнелюбивые люди, последних я не понимаю, и мне их жаль… Они любят жить, но добровольно сокращают свои часа пребывание на этой земле.… Никогда не понимала таких людей и, наверное, не пойму никогда. Уж больно я больно я не люблю эту жестокую жизнь».
Девушка дошла до старой двухэтажной усадьбы неизвестно как сохранившийся за эти годы, выбросила окурок и, открыв входную дверь своим ключом, шагнула внутрь. В этом доме жила ее хорошая знакомая девятнадцатилетняя Олеся (она и её парень Макс (он ровесник Леси) самые старшие, а нашей компании), единственный человек, живущий на окраине города добровольно не собирающейся не куда переезжать. У неё собиралась обычно наша компания, стоящая из тринадцати человек, Леся сделала много дубликатов ключа и раздала их всей компании со словами о том, что если она почему-то не сможет владеть больше этим зданием, то оно переходит к нам в наследство. Никто не удивился, какому то похоронному заявлению подруги, у всех людей из этой компании была одна проблема.… Это острое не желание жить, но все цеплялись за единственный спасительный лучик, они цеплялись друг за друга. Так что если бы из этой цепочки бы выпало хоть одно звено, то вся бы конструкция рассыпалась, подобно карточному домику. Потому что сдавшейся человек увлёк за собой того, кто цеплялся за жизнь ради него, и так по инерции.
Анастасия (так звали девушку) прошла в тёплое помещение, закрыв за собой дверь на замок. Стянула с шеи шарф, бросила его на стоящий рядом стул, через полминуты к шарфу присоединилось и пальто. Девушка осталась в бордовой водолазке с коротким воротником, чёрных джинсах и сапогах. Настя прислушалась, в глубине дома играла музыка, приблизительно на втором этаже. Настя поднялась на второй этаж, в большой комнате служившей гостиной на двух больших диванах устроилось шесть человек, все они спали. В этом нет ничего странного, она сама часто просыпалась после пьянки с кем-нибудь в обнимку на этих диванах. Анастасия пошла на звук музыки в небольшую комнатку, где часто она со своей лучшей подругой Алиной секретничала, хотя даже не секретничала, просто разговаривала, а в эту комнату уходили, что бы им не мешали.
Девушка толкнула дверь и увидела Алину лежащую на разобранной софе и смотрящую слепым взглядом в потолок, на столе в изголовье девушки горела свечка в серебряном подсвечнике. Настя подлетела к лежащей, неприятные мысли относительно её подруги закрались в голову. Она стал нащупывать левой рукой пульс на шеи Алины, и почувствовала на пальцах влагу. Поднесла левую ладонь ближе к лицу и поняла что это кровь. Через несколько секунд девушка стояла у двери в комнату и не отрывая взгляд от подруги лихорадочно пыталась нащупать правой рукою на стене выключатель. Через секунду свет лампочки изгнал из комнаты сумрак.
Лина лежала на софе, раскинув руки, из перерезанных вен на запястьях и пореза на шеи сочилась кровь. Слабая надежда вернула Анастасию к истекающему кровью телу подруги. Девушка положила голову на грудь Алины в надежде услышать стук её сердца. Сердце случала медленно, как бы не хотя, соглашаясь с намереньем хозяйки уйти из жизни. Настя села в изголовье подруги, положив ей руку на лоб и стала слушать тихое дыхание умирающей подруги. Вдох… Выдох… Вдох… Выдоха не последовало, девушка скончалась…Она умерла, глядя в потолок с облезающей от старости побелкою.
Настя не пыталась спасти подругу. «Зачем? Самоубийцы, которых спасли, редко благодарят своих спасителей и всё равно рано или поздно завершают замышленное…» Анастасия вышла из комнаты и только сейчас поняла что на диванах не её спящие друзья, а их трупы… «Хотя почему не спящие? Они спят, они заснули вечным лишенным проблем сном». Подошла к занавешенным окнам и стала скрывать ткань, не дающую свету проникнуть в гостиную. Повернулась к окну спиной, смотрю на тела друзей павших в борьбе между жизнью и смертью… У всех были одинаковые раны, перерезано горло и вены на запястьях. Все в этой комнате избрали одну и туже смерть.
В душе ни страха не сожаления не скорби, только засасывающая пустота… Пошла в осматривать другие три комнаты, в из число входит и ванная. В ванной лежала Олеся… Судя по разбросанным бутылькам таблеток она умерла от отравления и скорей всего самая первая, спровоцировав остальных… Я никого не виню, кроме как себя… В следующей комнате (спальне для гостей) как обнаружила Настя, повесились Лариса и Кирилл… Висели и держались за руки… Даже после смерти они были вместе… В спальне некогда принадлежавшей Лесе на кровати лежал Макс. Из груди торчал кухонный нож… Максим попал себе точно в сердце и поэтому не мучался долго.
Стоя в спальне и прокручивая всё увиденное, я поняла, что здесь я не видела тринадцатого человека. Её хорошего друга с редким именем Эдгар. (Нам в своё время пророчили стать парой. Но после всего увиденного кажется что это было несколько жизней тому назад…) Возможно он жив… Вспомнила про покоящийся в кармане мобильный телефон. Достала аппарат и набрала номер Эдгара, трудно сказать, на что я надеялась… Трель мобильного телефона послышалась с чердака (в доме идеальная слышимость). Уже догадываясь, что увижу на верху, я с зажатым в руках телефоном отправилась на чердак.
Он сидел в кресле на против чердачного круглого окна. Подойдя, ближе я увидела валяющийся на полу пистолет и кровь, запекшуюся кровь на виске у Эдгара. «Двенадцатый человек, а это значит я последняя… И как обычно я осталась в одиночестве…» Положила мобильник на одну из много численных гор хлама, подошла в креслу, взяла с пола пистолет в надеясь в душе что пули ещё есть (хотя ей достаточно будет одной). Спустилась на второй этаж и вернулась в комнату к Алине. Только сейчас вновь замечаю музыку, что проигрываемую стоявшим в этой комнате компьютером. “Evanescence” – “Hello”. Грустная вполне уместная песня в данной ситуации. Подхожу к окну, с трудом открываю оконные рамы. Сажусь на подоконник и вдыхаю морозный зимний воздух. Приставляю дуло пистолета к виску. «На конец то агония моей души прекратится…» Улыбаюсь чему-то, на душе светло, весело и главное легко, груз исчез.… Теперь я понимаю, что такое счастье, таким оно оказалось для меня.
Тишину и спокойствие окраины деревни разрывает звук выстрела…



 Анастасия Чёрная, январь 2006