Муза и творец

Наверное, муза литрами пила валерьянку, когда он садился за стол.

Он писал. Много. Часто. С удовольствием. Фантазия рисовала ему картины славы и почета. Густыми красками. Он заранее стеснялся и даже взял себе псевдоним. Правильно, потом поздно будет: фанаты начнут звонить днем и ночью, подкарауливать у подъезда и т.д. и т.п. При мысли о последнем он мечтательно закатывал глаза и старательно думал о будущем.

Ведь сколько было талантливых поэтов. Пушкин… Лермонтов… он… Маяковский… Блок… он… Мандельштам… и снова он… Скоро люди поймут. И оценят. А пока… пока попадаются только бездарности. Им бы полы в редакциях мыть, а не произведения оценивать! Особенно его. Ведь это же искусство. Настоящее! В нем столько красоты. Про жвачку, например, целых 180 строчек. А про глаза – так целых 350. И это только про правый!!! А редактора не понимают. Им нужно все исправлять, сокращать, от всего отказываться. Они не понимают, что теряют. Это же искусство! От него невозможно отказаться. Ну да ничего, скоро его признают. И тогда…

Фантазия снова рисовала ему картинки славы. И даже почета. Он мечтательно закатывал глаза, а потом, опомнившись, садился писать. Нечего зря время тратить! Нужно, чтоб до потомков дошло как можно больше его сочинений. Чтоб они, эти потомки, познали как можно больше красивого. Это же искусство! Поэзия!..

При этих мыслях муза падала в обморок и проливала на пол валерьянку.

На столе не оставалось свободного места. Все было завалено шедеврами. Ну, как их назвать по-другому? Ведь как хорошо написано, а? Вот, хотя бы, это, про любовь: «Я любил тебя, как холодное пиво!..». Да-а, читателям явно понравится. Это надо же – такое сравнение! Целых 40 минут придумывал!..

В этом месте муза обычно падала в обморок вместе со стулом…

Поклонников у него, конечно, пока не было. Правильно! При жизни все великие поэты были отвергнуты обществом. При жизни все великие поэты очень страдали. Он замирал над столом с ручкой в зубах, снова мечтательно закатывал глаза… и тут в его голову приходила гениальная (как и все его мысли) идея. «А почему бы мне не начать страдать прямо сейчас?.. Каково, а?» - он приходил в восторг от собственного гения. Не медля ни секунды, он выходил на балкон. Ну да, чем не страдание – холод. Правда, долго мерзнуть ему не позволяла совесть. Ведь так и заболеть можно! А как это такой великий поэт будет болеть, когда читатели давно ждут его шедевры мировой литературы? И он снова заходил в комнату, а фантазия рисовала ему заученные за …дцать лет картинки его будущей славы.

P. S. Однажды муза не выдержала этих мыслей Творца, и ушла в монастырь. Правда, писать он от этого не прекратил. Подумаешь, пропажа!..