Если бы на дожде...

Лето. Этим утром большинство обитателей моего города тщетно пытаются отыскать бесплатное место под солнцем на переполненных пляжах Массандры, Ливадии и Мисхора. Я же топчусь в поисках спасительного моста из можжевелового дерева, мимо фонтана с мокрой женщиной и некогда цветочного магазина, к вино-водочному. Там уж точно смогу найти свой мост между прошлым и будущим.

Как же мне надоела моя трезвая рожа. Не спасает даже то, что отражение моё давно положило на меня большой и толстый и поддаётся общению только во сне. А там легко. Потому что все законы яви, словно кошка, сами по себе. Нарушаются. Этой ночью Каспий находился на пике славы эль Бруса, и мой далёкий знакомый – Леха Калмыков, с успехом овладев балалайкой, никак не мог найти 3, 2, 1, ноль отличий между Каспийским и Чёрным морями. Хотя для меня они были вполне очевидны, потому что Нил Армстронг, гуляя по лунной поверхности, был рад за мистера Горски, о чём и поведал, поедая звездную пыль, удивленным работникам ЦУП НАСА.

Чтобы хоть как-то разнообразить свою образину, побрился и за один час отрастил бороду, проколол себе ухо, левую губу и правую ноздрю, пупок, средний сосок и, на всякий случай, зашил алмазными нитками третий глаз, рот и очко. Не помогло. Мы – лишь вирус в крови Бога, и Он, конечно же, любит нас, но по вполне понятным с точки зрения банальной медицины причинам пытается избавиться. По крайней мере, мне так кажется. Иногда.

Хорал мрачного джаза моих слов в пределах улицы Таврической вдруг неожиданно зацвёл. Оттого что прокис. И как его теперь величать-то? Или, может, лучше подождать, когда..., а потом просто выпить? Накатить и лениво наблюдать за тем, как солнце встаёт между Адаларами; как богомол с росой на бирюзе уже раскрывшихся, но почему-то застывших крыльев, забыв о своём боге, лишь по привычке складывает свои лапки в молитвенном жесте жести жестокого, но красивого цветка; как цветы жизни поливаются сладким женским молоком, растут, распускаются и в один прекрасный день начинают источать аромат, в простонародье именуемый вонью. Я люблю детей, но, всякий раз глядя своими ушами на то, как этот юный жирный паразит начинает чавкать очередной горячей собакой, с завидной регулярностью вспоминаю доброго детского поэта Хармса: "... а когда я вижу детей, мне хочется, чтобы их всех хватил столбняк".



Если бы на дожде можно было бы повеситься, давно бы вздёрнулся.

28.07.2006 г. Ялта.