Хроники Шеридана - глава 1

…Эта история началась в тот волшебный час, когда Долина и небо остались наедине друг с другом. Желтое всевидящее око догорало где-то у самого края земли, его прощальные лучи дарили облакам новые одежды, а к коричневым Холмам, ограждающим Долину на востоке, подкрадывались на цыпочках мягкие весенние сумерки.
-…Тебе пора домой, Мэрион, - сказал Священник, когда последний вздох старенького органа растаял под куполом церкви. Священник прислушался, точно ожидая чего-то еще, но не дождался, и убрал замершие было руки с клавиш. - Пора, малышка, - повторил он и улыбнулся. Девчушка лет восьми нехотя слезла со стула, на котором сидела, примостившись как можно ближе к инструменту, сунула под мышку мячик и сурово пообещала:
 - Завтра я еще приду.
- Обязательно, - серьезно подтвердил взрослый и в высохших уголках его глаз собрались веселые морщинки.
 Девочка затопала к выходу, стуча мячом по желтым квадратам света на некрашеных сосновых половицах. В дверях она обернулась:
 - А жаль, что я еще не доросла до педалей, правда?
 - Ничего! - пообещал Священник, - Ты уже скоро подрастешь. Ну, беги, да не забудь передать привет бабушке…
 Насвистывая, девочка спустилась с холма, вершину которого венчала церквушка. Бабушка строго - настрого запрещала ей свистеть, но здесь ее никто не услышит! - и запрыгала по одной из многочисленных тропинок, извивающихся по дну Долины в направлении Города. Мячик послушно скакал впереди, пока не устал, тогда он просто покатился рядом.
 - Эх, ты-ы! -презрительно фыркнула хозяйка. Мяч обиделся и укатился в траву. - Думаешь, я стану тебя искать? - крикнула она вдогонку. - Как бы не так!..
Впрочем, она и не смогла бы этого сделать: густые зеленые стебли, обступившие дорожку, доставали ей едва не до плеча. Она уже собиралась прыгать дальше, как вдруг услышала:
- Девочка-девочка! Куда ты идешь?.. - тоненький голосишко, старавшийся казаться «очень страшным», никак не мог принадлежать ее резиновому приятелю. Она заинтересованно огляделась, а тут и еще кто-то запищал точно эхо: - Девочка-девочка!…
 - А вы - где? - притворно - простодушно спросила она. В ответ захихикали. Мэрион надула губы: - Ну и пожалуйста! Смейтесь, хоть до утра, а я пошла…
 И вдруг - увидела: возле самых ее ног лежат два зеленых шарика, чуть поменьше кулака, и таращат на нее синие глазки-пуговки в оправе красноватых белков.
 - Ой, какие… какие зелепусики!!! - на мгновенье задохнувшись от неожиданности, восторженно завопила девочка. «Зелепусики» польщено переглянулись. Она присела на корточки и потыкала одно-го из них пальцем: он был теплым и упругим.
Не ожидавшие подобной прыти зеленые шарахнулись в траву.
 - Вы откуда такие? - спросила Мэрион и на четвереньках подползла ближе.
 - Оттуда… - многозначительно сообщили они.
Словечко это, ничего толком не проясняющее, прозвучало на зависть восхитительно и таинственно. Она постаралась сделать равнодушное лицо, словно ничего такого особенного и не услышала, и сказала небрежно:
 - Так я вам и поверила.… А я вот зато живу в замке! Настоящем! С привидениями… Кстати, я - Мэрион. А друзья и родные зовут меня Рио - так прикольнее…
Тут она, конечно, приврала: привидение было всего одно, да и то его никто никогда не видел. Только слышали. Но слышали многие, - а это, сами понимаете, что-нибудь да и значит.
 Но Зелепусики, похоже, понятия не имели, о чем идет речь. Их интересовало совсем другое:
 - Мы есть хотим… - как-то зловеще сообщили они.
Тут только она спохватилась, вспомнив Бабушкину присказку о том, что не всякий встреченный на дороге оказывается добрым самаритянином.
Проворно отползя назад на тропинку, она выпрямилась, стряхнула с колен налипшие комочки земли и травинки, и с опаской уточнила:
 - Думаю, вам вряд ли сгодится на ужин такая тощая девчонка?
 - О нет, конечно! - поспешно и учтиво заверили голубоглазые. - Мы не едим чего попало…
Рио нахмурилась. Ей не понравилось такое определение. Но, может, оно и к лучшему… Мимолетное возмущение тотчас уступило место любопытству:
 - Кто же вы такие?
 - Мы тебе расскажем.… После. Если ты нам понравишься… - отвечал один, а второй добавил: - Ты, случайно, не хочешь ли пригласить нас в гости?
 - Может быть. Если вы мне понравитесь… - в тон отозвалась она, соображая, как же ей посту-пить.
Очень уж хотелось прихватить с собой загадочных симпатяшек: она заранее представляла, какой фурор произведет ее появление среди друзей с этакими зелепусами в кармане.… Хотя, в карман они, пожалуй, не влезут.…Да и не в этом дело. В каком качестве представить новых знакомых? В роли домашних питомцев?.. Мама вряд ли обрадуется, тем более что у нее уже есть кот и удав. Последний, правда, жил в доме на подпольных правах, точнее, на подкроватных.… Вдруг ей вовсе не разрешат завести зелепусиков? Да и Папа.… А уж Бабушка!… Не стоит даже и заикаться об этом. Если же представить зелененьких в качестве гостей.…
 В их доме постоянно гостили полчища родственников и знакомых - некоторые даже оставались жить годами как, например, тетка Люсильда или дядя Винки. Но они все были людьми, а эти.… Про этих было бы затруднительно утверждать подобное. Даже Мэрион с ее способностями врать красиво и убедительно.
 - Ну?! - нетерпеливо спросили они. - Так ты покажешь нам поразительный пример гостеприимст-ва и радушия или нам придется горько разочароваться в тебе?..
 « А! Была, не была!..» - подумала Мэрион. В конце концов, дома полно еды, места - и того боль-ше, и вовсе необязательно докладывать всем подряд, что у тебя завелись новые приятели.

 Тропинка плавно перешла в мощеную белым камнем дорожку, а та - в широкую мостовую. В домах уже зажигали огни, и девочка прибавила ходу. Зелепусики, сжавшись до размера шариков для пинг-понга, лежали в кармане ее джинсовых шорт. Мэрион услышала, как часы на Городской Ратуше пробили девять.
 - Опаздываю… - пробормотала она.
 Бабушка терпеть не могла, когда кто-нибудь задерживался к ужину. Кроме Папы, разумеется. Не то, чтобы ее Бабушка была очень уж пунктуальной особой, просто слишком много народу приходилось созывать к столу, и пока всех соберешь.… Но как ни озабочена была Мэрион, как она ни спешила, от ее внимания не ускользнуло одно необычайное обстоятельство: центральный перекресток - самое оживленное место Города, место, где сходились все дороги, все улицы - был тихим и пустынным, точно все вокруг вымерло. Это в пятницу-то вечером!.. Не звенели трамваи, не шуршали шины полицейских авто, не цокали подковы конных экипажей, не слышно было ни голосов, ни шороха шагов, даже жалюзи в кондитерской Папаши Дю были опущены. Глаза и уши девочки уловили лишь слабые отблески обычной вечерней жизни: приглушенное звяканье посуды за полуоткрытыми окнами, далекую, еле различимую мелодию да шепот опавших листьев по тротуару… Весенний вечер словно окутал все вокруг мягкой сиреневой вуалью, поглотившей звуки и движенья, напоившей воздух сладкой успокоительной истомой - день кончен, грядет покой, - но сквозь это умиротворение сочилась едва уловимая тревога.
 И тут Мэрион заметила неподвижно стоящего высокого человека, одетого в темное: длинный до земли плащ, высокие сапоги и широкая шляпа конусом, скрывавшая лицо. В какую-то долю секунды ей показалось, что у него и вовсе нет лица, - только сгусток темноты под обвисшими полями, - но ей некогда было его разглядывать, и она бегом свернула в переулок, унося в душе ощущение непо-нятного мимолетного беспокойства, а в памяти - видение: гаснущий вечер, пустая улица, тишина, ветер, листья - и острый темный силуэт, словно гвоздь, вбитый в самое сердце Города…
 ********
 У входа ее поджидал убежавший мячик.
 - Как там моя старушка? - торопливо спросила девочка, слегка запыхавшись. Она уже забыла увиденное и беспокоилась совсем о другом. - Небось, закипела?..
Мячик в ответ лишь качнулся.
 Многочисленные обитатели Замка Лостхед уже были в сборе. Во главе стола, следуя раз и навсегда заведенному порядку, восседала Бабушка, по правую руку от нее сидел Папа, слева - Дедушка, напротив отца - Мама. Все остальные - Красавчик, Карапуз, Зануда, тетка Люсильда и прочие, че-ловек двадцать, - расположились в произвольном порядке. Возле самой двери оказался свободный стул, и Мэрион надеялась, что ей удастся присоединиться к почтенному обществу незаметно: Бабушка как раз разливала суп и была, казалось, всецело поглощена этой процедурой. Но едва внучка коснулась сиденья, как прозвучало грозное:
 - Руки?!.
 Девочка тяжело вздохнула и поплелась в ванную.
 Руки, как назло, отмывались плохо. И где она успела так извозиться? Из кармана выглянул Зелепус и плотоядно уставился на кусок розового мыла:
 - Это едят?
 - Нет… - слегка раздраженно отозвалась она. - Потерпите немного.
 - Потерпеть? Но у нас скоро начнет бурчать в животах!..
 Рио не оценила всей серьезности этой угрозы, но откуда ей было знать? Поэтому, когда за столом вдруг раздались очень-неприличные-звуки, она поначалу удивилась не меньше других. Дело как раз шло к десерту, а эти звуки становились громче и громче; разговоры как-то разом смолкли, и она обнаружила, что все смотрят в ее сторону. Кто-то хихикнул. - Простите…- пробормотала она, покраснев, и поспешно вылезла из-за стола.
Поднявшись к себе в комнату, она сердито вытряхнула Зелепусов в коробку, стоявшую на письменном столе.… Опозорилась на весь белый свет! Мэрион не была очень уж воспитанной девицей, несмотря на все старания Бабушки, но за столом, помимо домашних в этот раз было до дюжины гос-тей, и среди них - парочка школьных приятелей. Значит, вся школа будет знать, как.… А, ладно! Для особо рьяных насмешников у нее всегда найдется два маленьких, но крепких кулака да десяток - другой словечек в ответ. И вообще: поговорят и забудут.… Но, утешая себя таким образом, она понимала, что ей придется пережить несколько неприятных минут. Хорошо хоть сегодня пятница, - может, до понедельника все слегка забудется.
 - Мы есть хотим. Хотим есть… - напомнили ей из коробки.
 - Сейчас спущусь вниз и чего-нибудь принесу. Сидите тихо! - и она бросилась к двери, но уже на пороге резко вернулась обратно. Подбежав к кровати, - Зелепусы с надеждой неотрывно следили за ней, вращая выпуклыми глазками, - она пошарила в темных недрах подкроватного царства и вытащила оттуда нечто длинное и пятнистое.
 - Мы такое не едим! - в панике воскликнули новые знакомые. Она подтащила удава поближе, - он спал, - и постучала его головой о столешницу.
 - У?..
 - Доди, - строго отчеканила хозяйка, - это - не едят! - и потыкала его мордой в окаменевших от страха гостей.
 - Точно? - усомнился тот. - Выглядит вполне аппетитно…
Девчонка без долгих разговоров показала ему кулак.
 - Как скажешь… - тотчас кротко согласился Доди.
Оставив веселую компанию знакомиться, Мэрион вприпрыжку помчалась вниз. Но пирожных ей в этот раз не досталось…
 **************

 Пришла ночь… Полная луна повисла на ветвях старой ивы. Темная река наполнилась текучим серебром, и под грустные трели сверчков Город погрузился в сон. Уснули холмы и рощи, вороны в кронах дубов, Старый мост и вода в реке. Уснули часы на башнях и яблоневые сады, - и только ог-ромный филин вдруг зачем-то тревожно крикнул, бесшумно взмыл в ночное небо и, распластав кры-лья, тенью скользнул сквозь залитую лунным светом пустоту к чернеющему вдали лесу…
Там, чуть в стороне от того места, где сходятся дорога, ведущая в Залесье и тропинка, бегущая от моста, и где однажды Джоэлю-сапожнику привиделась летящая ведьма - впрочем, утверждали, что он был изрядно пьян, - там, на поляне вдруг зашевелился огромный белый валун.
Филин глухо гугукнул: «Пора!..» Взметнулось вверх земляное крошево, и на зов хищной птицы вытекла из-под каменной глыбы огромная змея. Трижды три раза обернулась она вокруг камня, - свет луны заиграл на ее скользких боках.… И стала гадина сжимать свои кольца, и трескался камень, и лопалась от страшного напряжения змеиная чешуя, но она лишь сильнее сдавливала валун и яростнее терлась об его острые края. Движения ее становились все более судорожными и стремительными - и вот, наконец, выползла из лоскутьев змеиной кожи черноволосая нагая женщина, и затихла без сил на жесткой измятой траве. Филин повертел головой, - в его круглых глазищах отразилась луна, - слетел вниз и стал терзать клювом остатки змеиной плоти, настороженно поглядывая на неподвижное, молочно белеющее тело. Осмелев, он подобрался ближе и с шумом взлетел на голову лежащей, но она мгновенно ухватила его за толстые, обросшие пухом лапы. Птица дернулась и запуталась в длинных густых волосах своей мнимой жертвы, и вероломные руки тотчас безжалостно разодрали ее пополам.… Женщина запрокинула вверх залитое кровью лицо, - из ее груди вырвалось громкое ши-пенье, - но зрачки, устремленные в небо, остались пусты и черны, - луна не поселилась в них…

**********
 Наутро Мэрион проснулась намного ранее обычного. Немного понежившись в постели, она внезапно осознала причину своего столь раннего пробуждения: Зелепусы!.. Теперь она вовсе не была так уж уверена, что поступила правильно, никому не сказав о своей вчерашней встрече, - ведь они все-таки неизвестно кто. А вдруг это - пришельцы?.. При этой мысли она прямо подпрыгнула. И если они - эти самые, то с какой целью они сюда «пришелились»?.. А может они какие-нибудь … ну, эти, как его … вирусы? Или бактерии?.. О тех и о других у нее было смутное представление. Поразмыс-лив, она поднялась и осторожно на цыпочках подкралась к коробке. Зелепусы мирно похрапывали себе на кошачьей подушечке, и, кажется, не замышляли ничего дурного. «Лапусечки!..» - умилилась Мэрион. Но природный практицизм тут же взял верх: «Надо бы показать их кому-нибудь…» Тут она ненароком чихнула, и на нее тотчас уставились две пары блестящих голубых глаз. Ей стало неловко, что ее застукали за таким делом, как подглядывание, и она торопливо предложила:
- Идемте пить чай с Бабушкой… Доброе утро.
Зелепусы переглянулись и, немного посовещавшись, вежливо ответили:
 - Спасибо, но - чай с бабушкой, пожалуй, - нет… Лучше - с конфеткой.

 Когда Мэрион спустилась вниз, Бабушка - седая, сухопарая, высокая и не по годам энергичная дама - уже была на Кухне. Она всегда вставала раньше остальных - никто, кажется, вообще не видел ее спящей.
Кухня представляла собой огромный круглый полутемный зал; его стены уходили вверх и в темноту. Откуда-то сверху из этой темноты свисал на толстых цепях большой котел, под ним был устроен очаг - самый настоящий, как раньше. В стенах были прорезаны узкие стрельчатые окна, между ними вдоль стен - старинная мебель: все крепкое, дубовое, украшенное искусной резьбой и цветными витражами. На полках среди серебра, хрусталя и фарфора, чей изысканный вид без лишних слов свидетельствовал об их древности, глаза ваши напрасно бы искали хоть малейшие следы века нынешнего: Бабушка была ярым консерватором и не признавала никаких «электрических штучек», к тому же в Замке постоянно были перебои с электричеством. Единственное, с чем она смирилась на своей Кухне - так это газовая плита, стеснительно жавшаяся где-то в самом темном углу, да огромный холодильник - бабушкин любимец.
Вот и теперь Бабушка стояла перед котлом с серебряным черпаком в руке - в длинном, отделанном кружевом платье, точно сошедшая со старинного портрета. Под крышкой котла громко булькала каша.
 - Овсянка? - сморщила нос Мэрион.
 - И тебе тоже - доброе утро, деточка… - укоризненно отозвалась Бабушка.
Тут каша забормотала еще громче и решительно полезла наружу. Бабушка сердито чмякнула ее черпаком, овсянка испуганно спряталась обратно.
 - Все равно ведь не съедят! - булькнула каша обиженно.
 - Цыц! - строго ответила старая хозяйка.
Мэрион налила в чашку кофе.
 - Ты обещала рассказать мне о привидении…
 - Да-да, - рассеянно отозвалась Бабушка, но тут в Кухню вбежал Папа - в плаще и шляпе, но без ботинок.
 Прижимая к груди кейс, он потребовал себе гренок с сыром и мармеладом. Проглотив их штук пять и угостившись чашечкой кофе, он убежал. За все восемь лет своего существования Мэрион так и не удалось толком познакомиться с ним поближе: Папа всегда был слишком занят, обеспечивая сво-ему семейству и куче нахлебников «достойный образ жизни». Он являлся главным управляющим ме-стного филиала гигантской корпорации «Каролина», специализирующейся главным образом в области туризма, отдыха и развлечений. Долина славилась своими целебными водами и климатом - это-то и привлекло в свое время внимание Корпорации. Под началом отца была сеть отелей, пансионатов, клиник, ресторанов, кафе и прочего, что обеспечивало обслуживание туристов, чьи деньги были практически единственным источником существования Города и его тридцати тысячного населения. Девочка знала, что отца в Городе ценят и уважают, - и не только за принадлежность к старой аристократической фамилии: он прилагал немало усилий, чтобы их маленький городок процветал.
 Впрочем, Папа помнил, как ее зовут, всегда поздравлял с Рождеством и днем рожденья и иногда даже чмокал в щечку. Чего ж еще-то?…
 Вслед за Папой появился Карапуз. Заспанный, в длинной ночной рубашке, с горшком в руках. Бережно поставив посудину под стол, - не дай бог забудешь где, потом не сыскать! - он молча вскарабкался на высокий табурет и плеснул себе в чашечку кофейку. Для своих двух лет ее младший братик был на редкость самостоятельным ребенком. Поневоле.… А как же иначе, когда не менее дюжи-ны тетушек - своих и чужих - ежеминутно норовят принять участие в твоем воспитании! Почему-то, правда, ребенок при этом вечно оставался беспризорным…
 Подперев кулачком толстую щеку, он принялся звонко болтать в чашке серебряной ложечкой. Бабушка поморщилась: что за манеры!.. Сестра же забрала у него чашку и пододвинула бокал с молоком. Умяв последовательно тарелку овсянки, пару плюшек и яблоко, Карапуз получил в награду шоколадку и, зажав ее в кулачке, сполз с табурета.
 - Что нужно сказать, молодой человек? - напомнила Бабушка.
Карапуз приостановился. Подумал…
 - Сам съем, никому не дам!.. -и удалился вперевалочку, волоча за собой «драгоценный» горшок.
Мэрион поглядела ему вслед и небрежно заметила:
 - Если мне дадут пару монет, - тут она тяжко вздохнула, - я, так и быть, пригляжу за ним сегодня…
 Но заработать ей не удалось. В Кухню ворвалось разноцветное разноголосое облако, - обитатели Замка спешили к завтраку. Почему-то утром все любили попить чайку здесь, а не в столовой. По-семейному, так сказать… Последним приковылял Дедушка и с ходу потребовал «… нацедить ему кружечку…», на что Бабушка сухо заметила, что «еще рановато…»
 - …А тортик? - с надеждой спросил дедуля.
 - На ужин! - отрезала она.
 Дедушка захныкал, но на это никто не обратил внимания. С тех незапамятных времен, как он появился в Замке - дальний разорившийся родственник, внезапно свалившийся им на голову, не оставлять же его на улице! - к его чудачествам и нытью вполне привыкли. Собственно, он приходился Бабушке внучатым племянником, Дедушкой же его называли из-за почтенного возраста: лет ему было около девяноста… Вы спросите, сколько же Бабушке? Считалось, что бабульке где-то сто двадцать, но наверняка она кокетничала…
 Круглый зал наполнился голосами, звяканьем посуды. Обсуждали последние сплетни и свежие новости. В основном, все разговоры сводились к грядущему Летнему Карнавалу. Это событие обычно привлекало массу туристов, но и для жителей Города дни Карнавала служили не только работой, но и праздником. Дамы обсуждали предстоящие развлечения и свои будущие наряды, мужчины - прошедшие скачки. В нестройный гул голосов рефреном вплеталось тоненькое: «Тор-ти-ик!..»
 Спустя час с чаепитием было покончено, все стихло, и за столом остался только Дедушка, словно рыба, выброшенная на берег схлынувшим приливом. Оглядев разгромленный стол, он сложил худые ручки на животике, и в последний раз тихонечко спросил:
 - Тортик?.. - в его надтреснутом голосе слышалось легкое торжество: последнее слово осталось за ним.
Из котла выглянула каша. Не заметив дедушку, она осторожно полезла наружу.
 - …Говорила ведь: есть не станут!.. - пробурчала она, шлепая к выходу. На полу после нее оставались влажные следы.
 Дедушка озадаченно проводил ее взглядом, хотел что-то сказать, но, не вспомнив нужных слов, безнадежно махнул рукой, кряхтя, поднялся, прихватил из чьей-то чашки размокший кусок плюшки и заковылял следом. В опустевшей Кухне воцарилась тишина…
**************
продолжение следует