Мотоцикл

Дверь была открыта, и я вошла без стука ключа в замке. Крадучись, легкой поступью ступала по деревянному полу, втягивая шею в плечи при каждом поскрипывании половиц. А сердце звонило в колокол так, что вся округа знала о моем присутствии, как мне тогда казалось. В холле было темно, света, который струился излучаемый уличной луной, было недостаточно, чтобы не натыкаться на спинки кресел или стульев, другой мебели понатыканной то тут, то там. Совершенно неосторожно я зацепила ногой пустую бутылку, покатившись по полу, она гремела так, как не гремел ни один реактивный двигатель при взлете самолета за всю историю человечества. Сердце остановилось, а душа сказала, что ей темно, как в заднице, собственно, именно там она и находилась в ту секунду, когда зажегся свет.

Отец сидел на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж дома, и чесал затылок заспанной головы с взлахмоченными волосами после сна. Я так не попадалась со времен горшка и школьных дней. Даже в студенческие годы я умудрялась исчезать до начала дискотек, ночных свиданий, прогулок под луной с кассетным плеером и наушниками в ушах, и успевая возвращаться до того, как рассвет выдаст меня с головой, ловко обходя умело расставленные стулья, правда и попенция была размером поменьше, но какая разница, когда сбегаешь и возвращаешься через балкон второго этажа, расположенного ровненько над оградой для виноградника, вполне удобной и прочной лестнице от земли до балкона моей комнаты. Неосмотрительно было со стороны родителей развести подобный сад под моими окном. Помнится, даже пришлось уговорить их на приобретение собаки больших размеров, якобы для охраны дома и для удовлетворения капризулек любимой доченьки. На самом деле мне просто было с каждым разом сложнее и сложнее объяснять, почему та или иная ветка, тот или иной росток, то или иное вьющееся бревно погибает или варварски растоптано. Я, конечно, старалась не уничтожать любимый мамин горох_на_деревьях, но такова уж была плата за строгое воспитание и родительское спокойствие в семье. Ну, не объяснять же старшему поколению, что самое интересное начинается ночью, когда ребята собираются вдали от города на шоссейной дороге после 11 часов вечера. И уж конечно, ни за что в жизни мне не удалось бы убедить вечно трясущихся надо мной родителей, что мотоциклы -- это не так уж страшно и опасно, если уметь...

Первый раз я проехалась на мотоцикле во время летней ссылки в деревню к родственникам, мне было лет 9-10 и с тех пор я просто влюбилась в ощущение мира вокруг. Ветер, дующий в лицо меняющимися запахами деревни, поля, леса, свистящий в ушах; солнце, пробегающее мурашками по коже чередой теней деревьев; мелькающие картины жизни; и даже отвратительные букашки, попадающие то в глаз, то в восхищенно распахнутую зеву улыбающегося рта. Это был старенький "Днепр" состарившегося соседа, который использовал его для недалеких поездок. Я была страшно горда тем, что еду на железном коне, прЫнц правда был староват, НО... мое превосходство над всеми просто сквозило в колесом торчащей неразвитой груди и по-королевски недосягаемом взгляде прЫнцессы в коляске полупроржавевшего мотоцикла.

С тех пор прошло достаточно лет, чтобы вспоминать тот день с теплом улыбки без стыдливой мысли, вызывающей желание укрыться с головой под одеялом, чтобы никто не увидел, "вот же ж дууура". С того дня я постоянно крутилась около мальчишек и старшего брата, которые каждый день чинили свои велосипеды, совершенствуя механизм кручения педалей. С возрастом игрушки становились все более интересными и приближенными к тем, о которых я грезила в своих самых эротических снах. Как только мне исполнилось 16, я рванула было на обучение и получение водительских прав, но парни посоветовали дождаться 18 лет и сдать сразу на две категории: A и B. Наконец-то стукнуло 18, и уже никто не в силах был меня остановить. Через пару месяцев меня поздравили с выдачей чистеньких, аккуратненьких документов с корявой фотографией, и ничто уже не могло остановить мою особу усесться на первый мой мотоцикл - полуразвалившуюся "Яву"-250 -- старушка вишневого цвета. Если бы руки у меня не были кривыми, я смогла б не только протирать пыль на мотоцикле, но и вполне починить, поставив его на колеса. Была и иная проблема -- источником дохода служили деньги выдаваемые родителями на булочки в школьной столовой, а их даже за несколько лет накопления не хватало.

Первый мой выезд ознаменовался гордым вручением пошарпаного шлема, бывшего у кого-то в употреблении, но из-за приобретения нового без нужды валяющегося дома в пыли на крыше шкафа. Мое лицо сияло светом трех солнц. Я села на мотоцикл и он даже завелся. Сердце трепетало, словно крылья бабочки, глаза светили ярче всех фар моего мотоцикла вместе взятых, жизнь была прекрасна и полна веры в исполнение мечтОВ. В тот день я как всегда умудрилась всех удивить и даже шокировать. Увы, это были не те трюки умения водить мотоцикл, которые я исполняла в своих грезах все эти годы. Во время обучения я ездила совершенно на разных кониках: "Минск", "Урал", "Ява"-350.. Все они были как минимум в хорошем состоянии стояния на своих колесах, и легко управлялись на поворотах. А посему носилась на них, что дурная, без шлема. И даже однажды, упав через мотоцикл, не справившись с управлением, и в результате повредив левую руку до перелома ладьевидной, кажется, так ее обозвал доктор, кости, чумазая от грязи, но довольная своим бесстрашием, я еще около часа наворачивала круги на закрытой территории картодрома под пристальным вниманием старших ребят -- байкеров, как они величались. Правда после около недели просидела с перевязанной эластичным бинтом распухшей рукой, которая и ныла, и болела, и не давала спать, а когда приутихла, я все же решилась сходить к доктору и проходила еще 3 месяца с гипсом. Жаль, что рука была левая, так бы освободили от писанины конспектов в университете, хотя я и так не особо усердствовала во времена высоких технологий и (что немаловажно) ксерокопировальных машин.

И вот, спустя годы ожидания, я уселась на свой собственный мотоцикл, в своем собственном шлеме, даже раздобыла где-то убитую братом кожаную куртку, рукава которой висели на мне, как на вешалке, но я была безумно горда собой, как в тот день много лет назад, сидя в мотоциклетной коляске деревенского мотоцикла.

Выехав на дорогу, я уверенно ехала за старшими по званию товарищами. Пока дорога была прямой - все было отлично, но стоило впереди идущему разогнаться перед перекрестком, как во мне забурлила кровь, и я погнала за ним. Его мощный японский спортбайк легко вписался в поворот, не мешая дорожному движению, зато я, как обычно, умудрилась привлечь к своей персоне повышенное внимание всех водителей, даже встречного движения, и именно на встречную полосу меня вынесло на скорости. Сделав большую петлю, я все-таки повернула, куда нужно. Бледные обтекающие потом водители встречных и сзади идущих машин, крутили у виска правой рукой, левой хватаясь за сердце, сигналя ударами головы о руль. Через минуту меня остановили мои ребята, все такие же, только загар исчез, и глаза были больше.

Было стыдно и обидно.

Я больше так и не села на тот мотоцикл, никто не брался за доведение его до ума, и вскоре он был продан.

Шли годы. Я закончила университет, поступила на работу. Увеличивались доходы, росли и расходы, а потом мне пришлось задуматься о покупке машины, чтобы успевать выполнять свои обязанности. Ребята выросли: кто-то, женившись, отказался от мотоцикла; кто-то пересел на машину; кто-то спился; некоторые исчезли, разбрелись, уехали, но в душе каждый оставался тем странствующим путником по дороге вольной жизни. А моя мечта, хоть и наполовину сбывшаяся, так и оставалась мечтой, пока поздно вечером возвращаясь домой, я не натолкнулась на преграждение дороги из живых людей и бурчащих на холостом ходу мотоциклов. Бу-бу-бу-бу-бу....

Вихрь мыслей, ощущений, воспоминаний и даже запахов вернул меня в коляску старого мотоцикла, в безмерное ощущение счастья и понимание смысла жизни.

Там, в компании новых товарищей, покоряя дорогу, я и проводила вечера последних летних месяцев, о чем родители, естественно, не догадывались...

И вот я, вполне взрослая девица, стою в скрюченной позе, словно зажженный свет заморозил мою крадущуюся фигуру, а в руке -- о, ужас! -- шлем, который я впервые зачем-то взяла с собой, вопреки всем разумным принципам и доводам.

-- Привет, пап! -- сказала я бодреньким голосом и попыталась быстренько смыться куда-нибудь, лишь бы он не заметил мою ношу.
-- Когда-то у меня был мотоцикл, и я тоже рассекал на нем в ночи и не только. -- папа зевал.
Я снова застыла в движении. "Просто какая-то игра в морские фигуры", -- мелькнула мысль, -- "Все пропало. Отец распереживается, и не хватало играть в игры с его подорванным здоровьем".
-- Па, я все объясню, -- ничего глупее я придумать не смогла для начала беседы.
-- Мы с твоей мамой познакомились, когда я упал с мотоцикла и впервые с серьезными повреждениями попал в больницу, где она работала администратором.
-- Но я думала ты в больницу попал из-за аварии на дороге: когда пошел дождь, ты не справился с управлением, было скользко, и тебя занесло..., -- и тут меня осенило, -- так ты был не на машине?..

Почесывая грудь в пижаме, отец, прихрамывая, спускался по лестнице в холл. Эта хромота появилась после той аварии, когда отец сломал ногу.

-- Но ты же боишься мотоциклов...
-- Я стал бояться, когда заметил в твоих глазах блеск при виде проезжающих мимо сумасшедших мотоциклистов неоперившегося возраста, я стал переживать, когда ты прибегала домой с запахом бензина, масла, и хитро-счатливым выражением лица.

Ужасно было осознавать, что моя тайна, больше не тайна, но с другой стороны плечи взлетели, освободившись от груза необходимости скрывать.

Мы проговорили с отцом всю оставшуюся ночь до утра. Он рассказывал мне об увлечении своей молодости, о том, как они развлекались с друзьями на ночных дорогах города. Как оказалось, мой отец был еще тем задирой, а мне казалось, его образ ничто не опорочит: мудрый, серьезный, спокойный и строго-справедливый. Но было приятно осознавать, что теперь у нас была одна общая тема -- маленький секрет -- любовь к которой объединяла еще больше. Вспоминая себя в молодости папа, наверное, понимал, что не сможет удержать меня вдали от того, к чему меня тянуло магнитом, единственное, на что ему оставалось надеяться - либо я вырасту и перегорю, либо, став взрослее, остепенюсь, например, выйдя замуж и родив ребенка. Но раз уж ни того, ни другого не случилось, думаю, отец решил со мной поговорить, поделившись опытом, в попытке выяснить, на сколько далеко все зашло и, по возможности, предупредить беду.

Вот так вот я и узнала кое-что о прошлом родителя, а ведь никто бы и не подумал, что в этом степенном, уверенно-спокойном человеке скрывается такая страстная, свободолюбивая и даже безумная натура жизнелюбца.