Я. Против

Панкам - хой!
Мое ремесло - дерзость, но это в крови.
К. Кинчев
Я бы хотела жить в СССР. Нет, правда. Чтобы надеть драные джинсы и тебя сразу заметили. Чтобы быть против советской системы, партии и вообще коммунизма. Болталась бы по стране с первыми хиппи, ездила бы с дальнобойщиками, собирались бы на квартирники, дышали бы воздухом весенней перестроечной свободы. Была бы такой нереально - далекой, а потому заманчивой в своем городе, покуривая удивительно хорошо растущую у нас травку. Потом потеряла бы смысл жизни, с падением системы, перешла бы на цыганскую ширку, и загнулась бы где-нибудь, с плачем распевая «Гражданскую Оборону».
Может, так и было в моей прошлой жизни. Может, поэтому в сейчас я такая.
Теперь мы ломаемся, не встретив препятствий. На нас будто накатывает взрывной волной, и хочется от этого уничтожить, сломать все. Нет, вы не поняли. Все, почти все. «Анархия, наше дело анархия».
Мы появились от безысходности, от бессмысленности и однообразия.
В нас хотя бы есть силы. Энергия.
Бить. Потому что во мне вызвали злобу. Потому что очередной ребенок серых кварталов увидел меня, выделяющуюся, и испугался. И от не страха обозвал меня плохим словом. Мой шипованый напульсник оставляет на память хорошие раны. В руке зажимаю какую-то железяку, деталь от машины. Хоть и девушка, умею драться. Моему другу поджигали длинные белые волосы, четверо на одного. Другому выстригали. Это наша война. Война наших индивидуальностей с теми, кто не дает нам быть такими. Мы только защищаем свою личную территорию.
Спокойно, город, мы только защищаемся.
Когда-то я хотела только любить, любить всех, но приходится ненавидеть. Вечная уличная война. Теперь я даже полюбила это. Как становишься на дыбы. Как обостряется ум. Как поднимаются волосы. Как напрягаются мышцы пресса. Слышу в свой адрес мат и издевательства. Вот уже кто-то ударил моего друга. Вот почему я занимаюсь дзюдо, качаюсь в спортзале. Спорт закаляет дух и делает меня увереннее в таких ситуациях. Только что обозвали metal «отстоем». Извините. Ребят, не идите с этими бритоголовыми «гражданами опасного поведения» - гопами. Они вас ни на что хорошее не сподобят. У гопов нет своих идей, и они выступают против наших. И почему только это нас считают панками и ненормальными?
Неформалы антисоциальны? Да, наверное, потому что уже давно заметили ту грязную жижу, в которой живем, а познали волю и смелость, и радость. Смотришь на мир со стороны. Возвращаться в прогнившее общество не хочется. Ведь как – кричишь о наболевшем, захлебываешься, с ума сходишь, и будто не видит никто. Нет, замечают, но обходят, бояться.
Мы против тех, кто нам что-то навязывает. Это просто желание иметь выбор. Когда сам за все в своей жизни отвечаешь, то ни о чем не жалеешь, никого не винишь. Посмотрите, сколько народу ругают родителей, мужа и государство, это кто-то другой мешает их счастью. Мы сами себе хозяева, мы свободны по праву рождения. И можем этой свободой пользоваться. По своему усмотрению. Говорить, что думаем. Показывать, что некоторые люди нам неприятны. Травить свой организм сигаретами и вином. Жить, как нам нравится. Да, где-то вы уже такое наверняка слышали. Но мы, все равно, не были услышаны.
 Поверьте, у нас тоже есть голова на плечах. И еще кое-что у нас есть. Желание не опозорить русский панк, свое имя в неформальной среде, не настроить общество против себе подобных. Поэтому мы ведем себя с оглядкой на непонимающих, но боящихся нас.
Законы поведения неписаны, но абсолютны. В чужом городе я попрошу помощи у неформала, и мне не откажут. Они не знают меня, но верят. Людей объединяют музыка, книги, кумиры. То, что нам дорого. Это то, что составляет наши души.
Мы никому не хотим зла. Без нас было бы скучнее, хотя нет, без панков все равно появились бы шуты и юродивые.
Тут может, и посмеются над твоими заморочками и бзиками, но поймут и оценят.
Одежды стиль может быть любой, как тебе угодно. Файс-контроля нет, пришел к панкам – уже хорошо. Примут любого.
Потому что каждому знакома депрессия. Не та «депрессия», о которой говорят томные барышни, когда им слегка грустно и скучно. Но когда с сомнением смотришь на свои вены и плакат Курта на стене. Устал когда безумно, смысл ненайденный потерял. Друзья когда умирают физически или духовно. Идеологи рока давно тоже пережили такое, и начали петь об этом. И, кажется, никто не чувствует нас лучше.
О вредных привычках. Мы пьем. Иногда много. У некоторых полностью здоровый образ жизни. Это не главное. Можем под градусом чудить всякое, иногда хочется выбросить энергию. Но поскакали – попрыгали, и разошлись. Еще алкоголь - естественно, допинг, когда не можешь написать стих, песню, картину. Когда это стоит в душе комом и не выходит. Давит и угнетает. Наркотики? Сейчас мало кто их пробует, сознательный народ пошел, спасибо социальной программе государства.
Что-то слишком часто повторяю «мы». Да, мы вместе, пестрый и разношерстный набор индивидуальностей. Есть начитанные, есть талантища. Есть идейные лидеры, впрочем, их мало кто слушает.
Анархия - символ панков, но не цель. Анархия осталась буквой «А» в кружке на куртке и стене. Анархия – знак протеста против всех. Очень нам подходит.
Годам же к 25 большинство панков «повзрослеет наконец-то», сломленные постсоветской реальностью, беременностью девушки или своей работой. На память останется только любовь к иной музыке, да память и потрясающей, прожитой как надо молодости. И из бывших нефоров никогда не получится зашоренных чиновников или орущих, вечно недовольных старух.
Хотя, мы, по идее, и стареть-то не должны, live fast, die young. А умирать – так тем более, punks not dead. По это опять же придуманные кем-то девизы, а у каждого свои правила.
А я бегу за электричкой. Еду гулять по лесу. Феньки на руках звенят, такая вот музыка ветра. Ветер, под твой марш я шагаю по жизни.
Все пройду, все познаю. Со стержнем внутри и кастетом в кармане мне ничего в этой жизни не страшно.
Мира, творчества и любви всем вам. Спасибо, что прочли.