Воспоминания-1

 Мамочка моя, Александра Григорьевна, была очень «женственной женщиной», если так можно выразиться, т. е. весьма, видимо, привлекательной, с большой выдающейся грудью, и в то же время мягкой, доброй, домашней, любившей меня, своего первенца, до безумия. Я по малости лет воспринимал это как само собой разумеющееся, и тоже, конечно, был влюблён в неё, может быть, ещё того не сознавая.

Выкармливала она меня грудью очень долго, так что я здорово привык к этим замечательным «органам питания», любил их, и, помнится, уже в сознательном возрасте (года в два?), когда период выкармливания прошёл, и у мамочки давно уже не было молока, просил её дать мне то, что на нашем языке называлось «нюмнячки» (от «ням-ням»). Поломавшись немного, постыдив меня, что я «уже большой», и как же мне «не ай-яй-яй», она, чтоб не огорчалось дитя, усаживалась и доставала свои обьёмные формы с крупными коричневатыми сосками, в которые я радостно утыкался. Соски во рту набухали, уплотнялись, и я сосал их с каким-то запретным удовольствием. «Ну что, доволен, дурачёк? – улыбалась мама. – Снова младенчиком сделался?»
 
Сейчас я понимаю, как всё это было сексуально, по-мужски! Наполовину по-детски, наполовину по-мужски. Никуда, видать, не деться от комплекса Эдипа: любимая мамочка – самый первый сексуальный объект. Ей было тогда всего 23…

...И вот сейчас, когда я уже стар, а её давно нет уже на свете, я иногда вызываю в душе молодой её образ и признаюсь ей: «Мамочка, как я тебя люблю!» Надеюсь, что душа её не скорбит в такие минуты.