Бегущая по мирам продолжение -7

 * * *
 Полицейские гнались за нами по пятам. Мы неслись на бешеной скорости - огни за окнами машины сливались в одну сплошную разноцветную полосу, редкие встречные машины с ужасом шарахались в сторону - нам повезло, что был комендантский час, иначе мы давно уже в кого-нибудь врезались. Вой сирен разрывал барабанные перепонки. Вдруг заднее стекло машины рассыпалось на кусочки, я почувствовала, что в волосах застряли мелкие осколки, а по шее что-то потекло. В ответ Аль Ами высунул ствол ручного пулемета и ударил по преследовавшим нас машинам с желтыми полосами. Я видела, как одна из них перевернулась, высоко подлетев в воздух, упала и загорелась. Ее корпус перегородил дорогу и мы ушли вперед - но ненадолго: тут же сбоку вывернулась еще одна, приплюснутая, похожая на крокодила, и понеслась бок о бок с нами, бешено вереща и завывая. Голос, усиленный мощью громкоговорителя, приказывал остановиться, а потом они шарахнули по нам ракетой. Смуглый парень, сидевший за рулем, резко подал в сторону, и ракета угодила в витрину большого супермаркета и взорвалась там. В небо взметнулись сотни разноцветных огней, куски стекла, пластика и железа.
 Наши похитители снова свернули к реке, только это уже было другое место, милях в двадцати выше по течению. Я поняла, что они хотят вырваться из города.
 Аль Ами крикнул:
 - Вышвырните их в воду!..
 Я закричала, когда они выпихивали меня из машины. В лицо мне ударил ветер, перед глазами промелькнули какие-то огни, пролеты моста, и я ударилась об воду и ушла в глубь. Я не видела, как в это же время ночной воздух пронзил дымный бело-желтый след, а затем раздался взрыв и машина, где я только что сидела, перестала существовать.
 Удар на какое-то мгновение оглушил меня, вода попала в легкие - я едва не захлебнулась, но тут же вынырнула, подчиняясь инстинкту, и бешено заколотила по воде руками и ногами, словно человек, не умеющий плавать. Кашель разрывал мне внутренности - я чуть не утонула, но постепенно успокоилась и пришла в себя. Было холодно, но терпимо. Так даже было лучше после всего, что до-велось перенести моему бедному существу.
 Меня сносило течением. Откашлявшись, я избавилась от обуви, перевернулась на спину - плыть у меня не было сил, и вручила свою судьбу реке.
 * * *
 К рассвету меня вынесло к берегу - река в этом месте образовывала излучину. На четвереньках я выползла из воды и рухнула лицом в песок...
 Очнулась я от того, что кто-то осторожно трогал меня за плечо.
 Повернула голову - в лицо ударило яркое солнце, не по-осеннему жаркое. Около меня сидел на корточках какой-то мальчишка, заметив, что я пошевелилась, он радостно завопил кому-то:
 - Она - не утоплая, живая!..
 Поодаль стояла низенькая хибарка. Там жила большая семья - беженцы из южных провинций. Лихолетье отняло у них почти все - родной дом, землю, нажитое добро, кого-то из родных, но не смогло отнять тепла души. Они приютили меня на несколько дней, кормили, отрывая от себя крохи, дали одежду и документы одной своей погибшей родственницы. Я сказала им, что меня ограбили, избили и бросили в реку - в принципе, так оно и было, зачем же отягощать этих славных людей излишними откровениями? - им хватало и своего горя...
 Выяснилось, что меня вынесло далеко за город и, разобравшись с их помощью, где я нахожусь, я решила вернуться на заброшенную ферму. Я не надеялась, что меня кто-то там ждет, но все-таки это был дом, хоть какое-то убежище . Отдышусь, а дальше видно будет...
 * * *
 В заброшенном доме я обнаружила... Джема. Он валялся в горячке и кашлял кровью - на искусанных, обметанных жаром губах запеклись темные корочки. Думаю, появись я чуть позже - он бы умер.
 Семья, спасшая меня, дала мне кое-какие лекарства - штук пять таблеток; я поила его водой и, раздавив предварительно, вкладывала их в его пылающий рот. Я нашла в доме аптечку, оставшуюся, вероятно, от тех времен, когда за ним ухаживал Очкарик. Там было несколько ампул с антибио-тиком. Я понятия не имела, как и что, но сделала один укол - и заметила, что ему полегчало.
 Несколько суток я просидела возле него, обтирая его горячее тело мокрыми тряпками, и на третий день после очередного укола - как раз была последняя ампула - кризис миновал. Он был очень слаб, но стало ясно, что он не умрет.
 - Надо ехать в город, - прошелестел он, кашляя и отнимая ото рта тряпочку с пятнами крови.
 Несколько минут он тупо смотрел на эти пятна, а потом повторил:
 - Мне надо в город...
 - Прикажешь тащить тебя на себе?
 Я разозлилась: падаю с ног от усталости и недоедания - у нас оставались жалкие крохи от того, что привозил в свое время Очкарик, - и чувствую себя немногим лучше, чем он, а тут даже не поинтересуются как ты и что!
 Он посмотрел на меня бессмысленными глазами - как на предмет неодушевленный, и полез под матрас, на котором лежал. Вытащил что-то, завернутое в целлофан. Развернул...
 В нос мне ударила отвратительная вонь. Он держал в руках что-то маленькое, сморщенное, сине-черное, и по его мертвенно-бледному исхудалому лицу расплывалась счастливая улыбка идиота.
 - Дядюшкин пальчик?! - ахнула я.
 Он радостно кивнул. Меня вырвало.
 - Дура!! - заорал он, внезапно рассердившись. - Это же - миллионы! Я увезу тебя отсюда, я найму тебе лучших врачей - тебя вылечат... мы поженимся и... и пошлем всех к черту!
 - Лечиться пора тебе! - я намекала на его легкие, но он понял по-другому.
 - Ты же чокнутая! Сумасшедшая!..
 - Не более, чем все остальные!! - я буквально выплюнула эти слова ему в лицо и ушла вниз.
 Мне отчего-то стало душно. Взяла старое одеяло, вышла в запущенный сад, постелила его на траву, легла.
 Спустя полчаса он вышел из дома. Одетый.
 - Поехали... - коротко бросил он.
 - Верхом на палочке?
 Вместо ответа он завернул за угол дома и вскоре я услышала непонятный шум, а потом - звук заводимого двигателя. Мною овладело любопытство.
 Возле развесистой старой яблони стояла роскошная черная "марсия". Сзади виднелся широкий лаз, ведущий под землю. Видимо, оттуда он ее и выкатил.
 - На таких ездят гангстеры, - сказала я.
 - Ты угадала, - самодовольно усмехнулся он. - Это подарок от мафии. Точнее, от покойного господина Головастика - мир его праху... Бак почти полон, надо бы только колесо переднее подкачать...
 И он, нажав нужную кнопку на панели, открыл багажник.
 Я в тот момент как раз хотела осмотреть красавицу получше, и плавно поднявшаяся крышка оказалась у меня перед носом - и я заорала так, что в небо поднялись и беспокойно заметались с хриплым карканьем тучи ворон, до того мирно сидевшие на ветвях яблонь.
 Из багажника на меня смотрел человек. У него была красно-голубая кожа, пустые, лишенные всякого выражения, глаза и... распоротый живот, как у выпотрошенной рыбы.
 Эта нежить ухватилась сизыми пальцами за край багажника и стала медленно вылезать. Я оцепенела и смотрела как он поднимается. Подскочив, Джем быстро захлопнул крышку багажника. Я услышала тупой звук удара - она стукнула Выпотрошеннго по голове.
 Джем, тяжело дыша, сел на багажник.
 - Черт... - пробормотал он, утирая пот, - откуда он тут взялся?..
 - К-кто это?
 - Эта нечисть словно преследует меня... - Джем, казалось, не услышал моего вопроса.
 Он напряженно о чем-то думал и вдруг хлопнул себя по лбу: - Да ведь они же наверно сунули его в багажник тогда, а меня угораздило угнать именно эту тачку!..
 Очевидно, ему все стало понятно, он повеселел и сказал:
 - Садись в машину.
 - Я никуда не поеду пока... оно - там.
 Джем одарил меня раздраженным взглядом.
 - Оно оттуда не выберется!
 - Может быть, - согласилась я, - но ты забыл о постах на дороге. С таким попутчиком нас тут же арестуют.
 Его лицо приняло озабоченное выражение. Потом оно просветлело. Джем подобрал длинный сучковатый дрын и снова открыл багажник.
 Существо медленно высунуло наружу голову. Оно двигалось точно ленивец и у меня ссоздалось впечатление, что оно нас не видит. Во всяком случае, оно никак не реагировало ни на наше присутствие, ни на солнечный свет. Перевалившись через край багажника, оно упало наземь, потом все так же медленно поднялось на четвереньки и потихоньку выпрямилось, но не до конца, а осталось стоять, согнув колени и спину и прижав руки к животу, словно хотело запахнуть края раны. Я обратила внимание, что у него не было внутренностей, а снизу сзади торчало что-то белесое, вроде огромного картофельного ростка. От него исходил неприятный запах, но не разлагающегося мяса - я и не заметила нигде гнили - а замоченной фасоли, когда она постоит в воде несколько суток.
 - Джем, у него что-то торчит...
 Он выругался и подтолкнул это существо палкой в сторону подземного лаза. Горбясь и спотыкаясь, оно покорно ступало туда, куда его толкали, и Джему в конце концов удалось загнать его в подземелье. Он быстро закрыл вход и замаскировал его землей. Я увидела, что его лицо покрылось мелкими каплями пота.
 - Ты видел... это раньше? - полуутвердительно спросила я.
 Лицо Джема исказила гримаса, долженствующая изображать улыбку:
 - Я познакомился с этим парнем в морге: кто-то нанял его убрать Головастика, а вместо того ему самому выпустили кишки.
 Логично, подумала я, где же еще с таким познакомишься...
 * * *
 В машине Джем достал из кармана одну штуку - что-то вроде рации - и с кем-то переговорил. Потом протянул мне точно такую же штуковину:
 - Это называется - коннектор, держи его при себе для связи. На всякий случай... - и объяснил, как им пользоваться.
 В городе мы отправились в один захудалый бар в промышленной зоне. Там Джем усадил меня за столик и заказал бутербродов с чаем, а сам уселся отдельно и вскоре к нему присоединился незнакомый мне человек. Они недолго о чем-то потолковали, я видела, как Джем сунул этому незнакомцу маленький пакетик и тот ушел.
 Джем посидел еще немного, расплатился и вышел, сделав у дверей незаметный знак следовать за ним. Он не стал мне объяснять появление незнакомца, а я не захотела спрашивать - чем меньше будешь знать, тем меньше расскажешь. Мы купили необходимое и вернулись в заброшенный дом, где провели в непонятном ожидании несколько дней.
 * * *
 В один из таких дней Джем снова завел разговор о том, что случилось двенадцать лет назад. Он заставлял меня снова и снова повторять то, что я уже десятки раз рассказывала ее родителям, по-лицейским, психиатрам, - до того как меня заставили все забыть - не сознавая, что я не в силах говорить об этом! Может быть, он и видел, что эти разговоры выводят меня из равновесия и делал это нарочно? Я не понимала, к чему этот садизм, пока он вдруг не сказал, с видом человека, додавли-вающего муху, которой перед этим методично оборвал лапки и крылышки:
 - Ты толкнула ее с крыши - я это видел... - сказал, как припечатал и посмотрел на меня своими ясными очами.
 У меня внутри словно что-то оборвалось... Это было такое потрясение - хуже я ничего никогда не испытывала!
 - Это неправда... - тихо и растерянно сказала я. - Неправда. Я не убивала... Я не способна на убийство! Я - не могла ее убить...
 - Ты и охранника не убивала, - ехидно заметил он. - И ту девушку... Соню Карсон. Помнишь?.. Мой приятель из полиции сообщил мне, что экспертиза установила: охранник и эта девушка были убиты из одного и того же оружия - из твоего.
 Его последние слова ничего не значили - просто Соню убрали те же, кто охотились за мной, и Луиза, а возможно, и сама Соня, были связаны с этими людьми. Убили Соню – а потом подсунули Луизе этот пистолет…Вероятно, это были прихвостни Головастика... а может, и нет. Я бы додумала эту мысль до конца – тут было некое рациональное зерно и в воздухе витало еще что-то… Что-то важное, но сейчас я была слишком потрясена, чтобы думать об этом.
 - Это неправда... - повторила я.
 Он понял, что я имела в виду, и устало сказал:
 - Я это видел. У меня была возможность пользоваться Центром перемещений во времени и я два раза нарочно изменял заданные параметры и вместо командировок отправлялся в тот проклятый день...
 - А тело? - ухватилась я за последнюю соломинку.
 - Я быстро спустился и спрятал его, а позже перепрятал еще раз.
 - Зачем? - спросила я.
 - Я не хотел потерять и тебя... - ответил он.
 Но это уже не имело значения. Меня больше не существовало…
 * * *
 Раздался звонок. Джем схватился за коннектор:
 - Да?
 В трубке послышался голос Лейтенанта. Он был на взводе.
 - Номер не прошел...
 - Не понял... Они что-то заподозрили?
 - Я тебе еще раз повторяю: номер не прошел. Кого ты хотел обмануть, идиот?! Или тебе остатки мозгов вышибли?..
 Джем потерял на мгновенье дар речи. Потом спросил дрожащим от волненья голосом:
 - Это... не он?
 - Это вообще не человек! - рявкнул Лейтенант.
 - Что?!
 - Это была имитация! Клон, как они сказали...
 - Но ведь это - невозможно!
 - Они тоже так говорят, но тем не менее... Причем, он, по всем параметрам, воспроизведен от него - слишком много общего...
 Джем потерянно молчал - случившееся было слишком несправедливым! Его собеседник тоже помолчал, а потом сказал:
 - Постарайся впредь больше не шутить - ты меня едва не подставил! - и отключился.
 * * *
 Я не знала, о чем он разговаривал и с кем. Я все думала о том, что случилось тогда - и что-то было не так. Ведь я бы вспомнила! Но не могла... Джем тоже промолчал весь остаток вечера, думая о чем-то своем - похоже, он получил удар, не хуже моего.

 Он же думал о том, что сообщил ему Лейтенант, и постепенно у него зародилось подозрение, переросшее в уверенность: его сообщник - врет!... Врет. Получил положительное решение экспертизы, а теперь хочет избавиться от него, чтобы самому завладеть всеми деньгами.
 Другой вопрос - как он собирается это сделать? Правда, это очень хитрая бестия... Но - как? Как?.. И вдруг в лихорадочном потоке бессвязных мыслей мелькнуло: да ведь он же мог за это время отыскать настоящую наследницу! А там - женится на ней и дело в шляпе: будет жить, припеваючи, с молодой женой на его - его! - кровные денежки...
 Он словно наяву услышал тягучий говорок Лейтенанта: "...парню из низов нелегко устроиться в этой жизни... Я давно искал подходящий случай..." Да он сам бы так поступил на его месте! Ах, черт!.. Надо же, что придумал - клон! В специальных лабораториях выращивают отдельные органы - и даже используют их в качестве трансплантатов, - не всегда, правда, удачно... Выращивают куски кожи, кости, ткани - но, чтобы человека целиком, да еще жизнеспособного! Тем более, труп, кото-рый они видели, был одного возраста с дядюшкой - так что же, вырастили сразу старика? Но развитие любого организма идет постепенно, начиная с зародыша... Его сделали одновременно с дядей? Но это абсурд: в то время об этом не могло быть и речи! Или его воспроизвели позже и нарочно состарили? Но откуда такая поразительная идентичность? Ведь даже однояйцевые близнецы в старости не так уж схожи в том, что касается морщин и седых прядей... Разве что грим... Или двойник...
 Джем совсем запутался в своих домыслах и, чтобы рассеять сомнения, принес из машины телефон и позвонил: этот человек должен быть компетентен в подобных вопросах...
 - Алло? Попросите господина Кагича...
 Поговорив с четверть часа, он распрощался. Разговор с Кагичем - деканом факультета естественных наук Университета, тем самый, с которым он беседовал в первый же день после приезда с Новой Гвинеи - окончательно укрепил его подозрения.
 Кагич сообщил, что наука действительно еще не достигла подобных высот. "К тому же - клонирование человека запрещено практически во всех мало-мальски развитых странах..." - добавил он на прощанье.
 Одно только теперь не давало ему покоя: ведь дядя был осужден за какие-то опыты, которые проводил над людьми, а что если... Но нет. Нет... Или - да?..
 * * *
 По лицу Джема я видела, что он очень встревожен. Я прислушивалась к разговору, пока он там с кем-то трепался о последних достижениях науки - нашел время! - и мне показался странно знако-мым голос человека, с которым он разговаривал.
 - Кому ты звонил? - спросила я, стараясь казаться равнодушной.
 - Знакомому из Университета. Декану Кагичу... - рассеянно ответил он, продолжая о чем-то сосредоточенно размышлять.
 Имя было мне не знакомо.
 - Собирайся! - вдруг приказал Джем.
 - ?..
 - Нужно уходить отсюда.
 Собирать мне было нечего и через пять минут я уже сидела в машине. Он включил зажигание и тут я увидела, что с пригорка спускаются машины. Он тоже это увидел и выругался:
 - Проклятье! Мне надо было это предвидеть! - он выдернул меня из кабины. - Скорее!!
 Захлопнув дверцу, он нырнул в кусты орешника, немного повозился там и открыл подземное убежище.
 - Скорее! - нетерпеливо повторил он.
 - Но ведь там же - оно! - чуть не плача сказала я.
 В эти минуты я чуть ли не впервые за долгое время почувствовала: моим нервам, моему рассудку - уже хватит впечатлений и даже слишком! Все эти черти, привидения, колдуны, ночные кошмары, а впридачу - погони, перестрелки и пытки! И теперь я еще должна остаться в темноте, наедине с этой тварью!
 Закричав, я забилась в истерике.
 - Замолчи!.. - прошипел он. - Нас могут услышать! - и зажимая мне рот рукой, потащил меня туда. .
 Я упиралась, кусала его руку, брыкалась, но он затащил меня в это проклятое убежище и наступила темнота.
 Я замолчала. Он стоял рядом, держа меня за руку, я слышала его прерывистое с присвистом дыхание.
 Наконец, мы услышали как во двор въехали машины. Хлопнули дверцы.
 - Эй, голубки! - я узнала голос Итальянца.
 Прискакали, недобитки, по нашу душу - и чего им еще надо?!
 Это выяснилось очень скоро. Они продолжали выкрикивать наши имена, потом он велел им все обыскать.
 - Они не могли уйти далеко! Радиатор еще теплый...
 - Мы слышали как она орала...
 На старой ферме поднялась суета. Бандитов, судя по голосам, было не меньше десяти - как раз столько, сколько влезает в две машины. Видимо, здесь собрались все, кто остался от банды микроцефала.
 - Их тут нет! - крикнул кто-то.
 - Ищите! - рявкнул Итальянец, - Пусть двое поедут осмотрят все вокруг - они где-то рядом!
 "Проклятый легавый!" - думал Джем, а я молча молилась:
" Господи! Спаси нас и сохрани!..."
 Потом вернулись те, кого он посылал нас искать.
 - Глухо... Может, оставить здесь засаду?
 - Они не дураки!
 Эти гады посовещались еще минут десять и уже собирались отчалить - и тут я услышала в глуби-не своей темницы шорох: оно ползло к нам! Потянуло противным запахом моченой фасоли и меня вдруг коснулась липкая холодная рука! Я вскрикнула - и они услышали...
 Снаружи донеслись радостные хищные возгласы. Эта проклятая тварь снова и снова тыкалась в меня! Джем одной рукой затыкал мне рот, а другой отпихивал этого упыря, но он все лез и лез, пачкая нас слизью.
 Они слышали нашу возню и довольно скоро вычислили наше убежище. В дверь ударило что-то тяжелое - еще и еще: сначала они счистили дерн и землю, маскирующие вход, а потом стали ломать дверь, но это оказалось не так-то легко.
 - Господин Александер! Выходите! - очень любезно предложил Итальянец. - Мы вас не тронем! - кто-то при этих словах загоготал и тут же резко заткнулся, очевидно, получив пинка под зад. - Нам только нужна одна вещь... - продолжал бандит.
 Упырь оставил меня в покое и стал скрестись в дверь. Наверное, он просто хотел наружу.
 - Чего им надо? - прошептала я.
 - Диск. Диск с откровениями доктора Реджа... - также шепотом ответил Джем. - Они боятся, что он все еще у меня - потому и медлят, а то бы уже давно взорвали здесь все к чертям.
 - Ну так, и взорвут...
 - А вдруг я его кому-нибудь отдал? Им надо быть абсолютно уверенными...
 - А он у тебя?..
 - Я его потерял...
 Джем был прав в своем предположении. Итальянцу нужен был диск и списки клиентов, пользо-вавшихся услугами "фирмы", - тогда он прижмет своих бывших "коллег" к стенке и заставит их снова взять его в долю, а со временем - обойдется и без них.
 Удары, сотрясающие вход в наше убежище, стали еще сильнее и в одном месте они уже проломили железо насквозь, как вдруг снаружи послышался странный шум - будто кто-то хлопал себя по щекам, надутым воздухом, только гораздо громче - и крики. Крики, от которых у меня кровь в жилах заледенела, хотя я уже и так была напугана до смерти.
 Выпотрошенный засуетился и стал еще усерднее царапать дверь, как собака, почуявшая приближение хозяина. Наконец, там все стихло, слышно было только, как когти корябают железо… И тут нам в лицо ударил свет - свет погожего осеннего дня. В подземелье ворвался свежий воздух, напо-енный запахом спелых яблок, жухлой травы и листвы, уже сбрызнутой золотом... Господи, а небо-то какое синее и чистое!.. Высоко-высоко летел журавлиный клин, прощально курлыкая, - и так мне стало вдруг хорошо, что я поняла - все кончилось... По-настоящему...
 Только потом, насладившись синевой неба и кружевом дрожащих на ветках прозрачных листьев, я перевела взгляд вниз - на грешную землю - и увидела незнакомого человека.
 Странно было, что я вообще его заметила: такой он был безликий, неприметный - точно сливался с окружающим. Никогда мне не приходилось встречать еще людей с таким... с таким напрочь ли-шенным индивидуальности лицом. Разве вот только глаза... Я не смогла тогда подобрать слова, что-бы выразить их сущность - только потом, спустя время, я осознала, что он смотрел так же, как те странные существа на Свалке…
 * * *
 Обнаружив этого незнакомца, я поискала глазами Джема - и поразилась: он дрожал от страха. Зато наш ужасный сосед радостно бросился к нему и он ласково взял его на руки, точно ребенка.
 - Разве вам не хочется сказать мне "спасибо"? - осведомился незнакомец.
 Вокруг валялись трупы бандитов, их животы были вспороты, а кишки... Я почувствовала могучий рвотный позыв и отвернулась.
 - Кто вы такой?
 - Ваш друг со мной уже знаком. Он называет меня Бесцветным - и вы можете называть так, хотя с тем же успехом меня можно было бы окрестить Безликим, Безымянным... Безжалостным...

 Мы сидели на траве, греясь в лучах заходящего солнца, а он выкопал яму и сбросил туда тела убитых.
 - Один сбежал, - сказал он. - Чернявый такой... Вы не хотите прочитать над ними поминальную? - вежливо спросил он у меня.
 Я покачала головой.
 - Как хотите… - он пожал плечами и стал засыпать могилу.
 Выпотрошенный сидел у дерева, обнимая его руками. Я старалась не смотреть в его сторону. Ко-гда с этим было покончено, Бесцветный сказал:
 - Иди сюда, Рувир... - и снова поднял Выпотрошенного на руки.
 Он отнес его к пруду, посадил в воду, и принялся копать неподалеку еще одну яму. Я подошла поближе. Когда яма, по его мнению, была готова, он вытащил Выпотрошенного из воды и положил его на дно ямы, поцеловал, вылез и... стал засыпать его землей.
 - Что же вы делаете?! Он ведь - живой!
 - Он давно умер. - спокойно ответил Бесцветный. - Как человек... Я посадил его в землю - и со временем он станет деревом.
 - Это... метафора?
 - Нет. Это - мутация. - бесстрастно поправил он, продолжая засыпать яму.
 На Выпотрошенного падали комья земли, но он только бессмысленно моргал.
 - Он уже дал ростки. - пояснил Бесцветный. - Я выкрал его из морга, потому что там бы его от-правили в печь...
 - А убил его перед этим - тоже ты? - Джем неслышно подошел и встал рядом.
 Очухался, наконец...
 - Я... - просто ответил Бесцветный. - Он был слишком опасен для людей. И кое-кто этим пользо-вался.
 Засыпав яму, он отбросил лопату, отряхнул руки и ведром натаскал воды, полив место захоронения.
 * * *
 - Вам опасно оставаться тут, - сказал Бесцветный чуть позже.
 Мы ужинали, а он сидел и смотрел как мы едим. У меня и так кусок не лез в горло, а тут еще он уставился...
 - Сами знаем, - буркнул Джем.
 - У меня есть на примете одно местечко - туда вряд ли кто-нибудь сунется.
 - Опять какой-нибудь чердак?
 - Нет, кое-что поинтереснее...
 Джем замолчал, пыхтя как паровоз. Я поняла - назревает скандал.
 - Вот что, парень, - начал Джем многообещающим тоном, - отваливал бы ты отсюда! Ты нам помог, мы тебе за это очень благодарны, но больше в твоих услугах не нуждаемся.
 - Ошибаешься... - спокойно ответил Бесцветный. - Ты, видимо, решил, что все твои враги - мертвы?
 - А ты знаешь кого-то, кто еще имеет на меня зуб?
 - Конечно.
 - И кто же? Итальянец?
 - Твой дядя...
 Я вздрогнула и уронила вилку. А Джем выскочил из-за стола и заорал:
 - Ну вот что: этот рефрен мне уже порядком осточертел! "Твой дядя... Твой дядя!" - опять все упирается в него... Скапустился дядя! Преставился, родимый, а ты - катись к дьяволу!..
 Бесцветный резко поднялся с места и я решила, что Джему не миновать взбучки. Но вместо этого тот вышел и вскоре вернулся, волоча за собой хнычущего и упирающегося - кого бы вы думали? - достопочтенного доктора Реджа... Выглядел, правда, этот господин далеко не так респектабельно, как накануне: у него был такой видок, словно его только что вытащили из стиральной машины.
 - Прихватил по дороге сюда, - объяснил Бесцветный и встряхнул чародея от хирургии за шиворот. - Расскажите-ка, милейший, этим людям то, что вы уже поведали мне.
 - Грег Александер явился ко мне неделю назад и сказал, что его хотят убить... - покорно пролепетал Редж, словно примерный ученик, повторяющий выученное задание.
 - Кто? - спросила я.
 - Он не сказал. Мы с ним старые друзья и я не мог ему отказать... - Редж замолчал.
 - Дальше! - потребовал Джем.
 - Налейте мне выпить, - неожиданно капризным тоном заявил Редж. Я налила ему воды. Он брезгливо недоуменно нюхнул стакан: - Я сказал - "выпить", а не "попить"!
 - Не хамите, доктор, - проворчал Бесцветный.
 Ре со страдальческой миной отпил воды, руки у него тряслись.
 - Потом он... - и снова замолчал. - Вы знаете, мне до сих пор страшно об этом вспоминать...
 - Ну, же! - воскликнули мы хором.
 - В общем, - решился наконец доктор, - он... раздвоился у меня на глазах.
 - Как?!
 - Обыкновенно. Раздвоился - и все. Был один - стало двое... - и, поделившись с нами этой "страшной" тайной, Редж глупо захихикал.
 - Что за бред? - рассвирепел Джем.
- Я говорю чистую правду! - оскорбился доктор. - Он раздвоился, а потом дал тому - другому - сильную дозу... - он пробормотал длинное латинское название -... и тот умер от сердечного приступа. А затем он сказал, чтобы труп полежал у меня и чтобы я давал возможность полюбоваться на него всем желающим... Когда вы появились, я решил было, что вы работаете на него - поэтому и был так откровенен, а потом выяснилось, что вы его племянник... ну, я и...
 По лицу Джема было ясно, что он не верит ему, а у меня вдруг возникло ощущение, словно я вот-вот что-то вспомню...
 - Дядя, наверное, говорил вам, будто я хочу его убить? - спросил Джем.
 - Н-нет... Он, мне показалось, наоборот - хочет убить вас.
 - Почему?
 - Ну, я не знаю... Вроде бы он считает, что вы заодно с его бывшими компаньонами, они ведь хотели его убрать: он собирался выйти из игры, чтобы затеять новый большой бизнес - что-то из области психиатрии - а им нужна была формула... К тому же он располагал всеми данными по поводу... вы сами знаете чего...
 - Вы его - очень боитесь? - спросил вдруг Джем.
 Редж не ответил, только судорожно глотнул, дернув кадыком.
- Но почему вы его так боитесь? - настаивал Джем.
 - Он - страшный человек... - ответил Редж и больше мы от него не смогли добиться ничего вразумительного.

 * * *
 - Я думаю - он врет. - сказал Джем, когда мы остались одни. - Или это была галлюцинация.
 - А смерть Очкарика - тоже галлюцинация?
 - Фактом, не требующим доказательств, остается только одно: он - умер. Как его убили - это уже спорно. Возможно, то, что мы видели - тоже "глюк".
 Я посмотрела на него в упор и он отвел глаза.
 - Ты ведь что-то знаешь, Джем, - недаром ты был весь день сам не свой - еще до того, как нагрянули эти... Скажи мне!
 - Не хотел тебя тревожить... Я узнал сегодня: экспертиза генокода установила, что тот мертвец, у которого я отрезал палец - вовсе не он. Не мой дядя...
 - Кто же?
 - В лучшем случае - его двойник.
 - Значит, эта галлюцинация имеет-таки материальную оболочку.
 Я-то думала - все уже окончательно прояснилось, а оказывается - еще больше запуталось.
 Джема заботило другое: какую игру затеял Лейтенант? Он не сомневался, что именно он поведал Итальянцу, что они живы, и выдал ему их местопребывание - когда речь заходит о больших деньгах никому нельзя доверять. " Итак", - думал он, - "подведем итоги: жаждущих моей крови по-убавилось, однако, еще предостаточно... А чего я добился? Ничего. Дядюшка по-прежнему в бегах, да еще норовит первым нанести удар; где его наследница - неизвестно, и я далек от вожделенных миллионов так же, как и в самом начале этого безумия..." И тут его осенило: ведь существуют еще какие-то дневники! Если это, конечно, не те папки, что раздобыл Бесцветный... Что, если там есть какая-то зацепочка? Но где он мог их спрятать? …Да где угодно! - и новая затея показалась Джему безнадежной. Но мысль об этом не ушла бесследно, она засела глубоко в подсознании и он про-должал искать ответ даже тогда, когда об этом не думал.
 * * *
 Бесцветный сказал, что утром отвезет нас в надежное место. Как я поняла, он имел в виду законсервированную старую атомную станцию в ста двадцати милях к северу от города - до этого я ни о чем таком не слышала и мои спутники были удивлены не меньше моего.
 - Это не совсем то, о чем вы подумали, - кратко пояснил он и чему-то улыбнулся.
 Улыбка вышла неприятной. Потом он велел нам ложиться спать. Джем улегся в одной комнате с Реджем, на которого перед этим надел наручники. Бесцветный остался на улице.
 Я лежала и смотрела в темноту, слушая ветер за окном. Старый дом скрипел и жаловался на ревматизм. Это был дом ее родителей - теперь я узнала его. Вскоре после ее... словом, после того, что случилось, они разорились и подались в другие края. Мне сообщили об этом, когда я вышла из лечебницы... Боже мой, неужели он сказал мне правду?! Но почему я не могу этого вспомнить?..
 Я снова и снова прокручивала в памяти т о т день: ее голос по телефону был какой-то неестественный, я даже ее не узнала сначала, подумав было, что это чей-то нелепый розыгрыш - знаете, есть такие штучки-имитаторы. Но шутка была бы слишком злой - и я позвонила в полицию, а сама пом-чалась туда... Увидев меня, она крикнула что-то вроде: "Зачем ты пришла?! Тебя никто не звал!" Она уже стояла на самом краю и я боялась к ней подойти - боялась, что она шарахнется от меня и упадет... У нее началась истерика и мне тогда все почему-то казалось, что она не хочет этого делать. Или в то время я просто не могла поверить, что человек может покончить с собой в такой вот ласковый яркий день, когда ветер пахнет весной, а над головой бездонное синее небо?.. А потом она поскользнулась...
 Стоп... Она - поскользнулась? Я снова отчетливо увидела ее руки, цепляющиеся за край крыши...

 Стараясь не спугнуть видение, я мысленно подошла к краю крыши - и увидела... море. Бескрайнюю, уходящую за горизонт, сине-зеленую ширь.

 Я стояла на мраморных плитах Набережной - у самой воды. Меня обволакивало теплом летнего солнца, дул легкий бриз, напоенный запахом моря, и волны швыряли пригоршни соленых брызг.
 - Ты тоже тут? - удивленно спросил рядом знакомый голос.
 На ступеньках, закатав штанины и сунув тощие ноги в воду, сидел... Очкарик. Он, видимо, только что искупался - мокрые волосы были взъерошены. Он смотрел на меня, близоруко щурясь, и, по-моему, был рад. Я тоже.
 Присев рядом с ним, я ласково пригладила ему волосы.
 - Ну, как тебе здесь?
 Он засмущался:
 - Здесь хорошо... Только я еще не привык...
 Он оглянулся назад. На Набережной сегодня было много людей - веселых, нарядных. Все столики кафе были заняты. Наверху в ротонде играл духовой оркестр. Из-за мыса показалась флотилия разноцветных парусов - начиналась регата. Я почувствовала, как во мне закипает пузырьками тихая беспричинная радость и стало - так хорошо!
 - Это все как-то не похоже... - сказал он.
 - Не похоже - на что? - рассматривая праздничную публику, спросила я.
 - Ну-у... на загробный мир...
 Вот дурень!
 - Считаешь, что ты - умер? - насмешливо спросила я.
 Он озадаченно взглянул на меня.
 - А ты - нет?..
 - Нет. Мертвые сюда не приходят...
 Конечно, ведь это был - м о й сон, и я сама устанавливала правила.
 Очкарик задумчиво уставился на море.
 Ударила пушка, снаряд прочертил в воздухе белесый дымный след и яхты устремились вперед.
 - Я тут познакомился с одним юношей, - сказал вдруг Очкарик, - говорит, что он - твой сын. Он и впрямь очень на тебя похож... Вчера его посвятили в рыцари. Красивый обычай... Во-он его парус!..
 Волны резала грудью белоснежная красавица с оранжевыми парусами, на которых было изображено ярко-красное солнце с извивающимися лучами.
 Кто-то тронул меня за плечо. Я подняла голову: Вишневый Лакей!..
 - Уже?!
 Но он покачал головой.
 - Вас просят срочно прибыть во Дворец.
 Я оторвалась от нагретого солнцем мрамора и последовала за ним. Он шел впереди, прокладывая дорогу сквозь веселую толпу.
 Очкарик увязался за нами. Я очутилась в водовороте веселых возгласов, смеха, улыбок, аромата хороших духов и сладостей. С трудом пробившись наверх, мы сели в поданный экипаж. Зацокали подковы. Мы ехали по старинным узким улочкам мимо играющих детей,
уличных музыкантов, фонтанов, людей, сидящих за столиками прямо на открытом воздухе...
 Очкарик высунулся в окно и жадно глазел по сторонам. На его лице был написан детский восторг. Когда мы приехали, его волосы были усыпаны конфетти, а за ухом болтался обрывок серпантина.
 Королевский дворец встретил нас прохладной роскошью сверкающих залов, казавшихся темными после яркого солнца улиц. Королева стремительно - по-другому она и не умела - вышла нам навстречу.
 - Мы поймали его! - без всяких предисловий взволнованно сообщила она. - Едем!..
 И мы снова сели в карету, теперь уже все вместе. Через несколько минут мы были у Собора. За всю дорогу она не произнесла ни слова, сосредоточенно и отрешенно думая о чем-то своем. Ее волнение передалось и мне. Когда же мы поднимались по гранитным ступеням, она сказала:
 - Ты должна опознать его и вышвырнуть отсюда навсегда... Только ты это можешь.
 - Но есть и другие творцы!..
 - Да, но т ы привела его сюда...

 На коленях перед алтарем стоял человек. Его лицо было искажено бессильной ненавистью и злобой. Он пытался встать и не мог. Королева и Очкарик чуть отстали и остановились, а я подошла прямо к нему. При виде меня по его лицу пробежала судорога. Он обхватил меня за ноги и страстно зашептал, впиваясь взором в мои глаза:
 - Не делай этого! Не слушай их... Не слушай! Здесь все не так - с тобой мы это исправим!..
 Где я видела эти безумные зрачки?.. Я закрыла глаза и пыталась вспомнить, но он мешал мне своим шепотом, а часы Собора уже начали бить полдень. Меня охватило отчаянье и тут Очкарик сказал:
 - Ты ведь знаешь его... - и он назвал имя.
 Звуки его спокойного голоса вернули мне силу духа - и я внезапно тоже узнала этого человека, на мгновение удивилась, потом удивления сменилось брезгливым ужасом и отвращением, а вслед за тем пришло холодное и сладостное ощущение всемогущества и, простерев руки над его головой, я крикнула:
 - Сгинь!!!
 Мой крик раскатился звонким эхом под куполом Собора, многократно отразившись от стен, и огромный храм загудел, наполняясь звуком, а эхо становилось все громче и ниже, пока не превратилось в ровный и мощный гул. Стоявший на коленях вспыхнул и исчез.
На Сторожевых Башнях тотчас ударили пушки...
 * * *
 продолжение следует....