Инопланетяне

Девочка любила клоуна. Очень любила. Почти так, как в детстве любила Олега Попова из цирка на Цветном бульваре, 13. Почти так, как сам клоун любил аплодисменты. И совершенно так же, как оба они любили мороженое. То есть самоотверженно, беззастенчиво, но с опаской, что все хорошее быстро заканчивается: цирк уезжает, зрители расходятся, а мороженое быстро тает.
Тот, которого Она любила, был до смешного серьезным человеком. Все знают, что клоуны в жизни совсем не такие, как на арене, гораздо печальнее и грустнее. Но этот отличался еще и тем, что с самым серьезным и немного грустным видом все перемешивал: жизнь, клоунаду, законы природы и сцены, любовь, дружбу, смех, слезы, в общем, все. Он взбалтывал эту ядерную смесь с огромным вниманием, искренне опасаясь позабыть о каком-либо важном ингредиенте или положить его недостаточно. И с удовольствием пил невероятный коктейль сам и щедро делился им с окружающими. Выдерживали, надо сказать, немногие. А потому его окружением чаще всего была Она вместе со своей любовью да еще несколько самых близких друзей.
Кстати, он сразу понял, что она выдержит. По лицу догадался, что еще в детстве многие отказывались с ней играть, несмотря на общую привлекательность и даже загадочность. Очень уж странными были порой условия ее игры. Если барьеры, то, по-возможности, самые высокие; если скорости, то желательно сверхзвуковые; если чувства, то самые, что ни на есть настоящие. Постепенно она научилась смягчать свои требования, уж очень одиноко было иногда во дворе одной. Хотя желание поиграть всерьез, без дураков, осталось…
Все началось как всегда с банальности. Ночь. Улица. Фонари. Может, и аптека была где-то поблизости… Одинокий полупустой троллейбус. Он, устало возвращающийся в семью, добытчик средств к существованию. Она со следами очередного разочарования на совсем еще юном лице. Его непроизвольное желание подвинуться, чтобы позволить ей сесть на единственное в полупустом салоне сломанное сиденье, которое занимал сам. И ее немедленно принятое решение плюхнуться рядом.
Они так и сидели рядом всю дорогу, придерживая спинку сиденья своими спинами и крепко упираясь ногами в пол, чтобы не упасть с колченогого троллейбусного диванчика. Однако никто из них этого так и не заметил. Только потом, через много дней, вспоминая первую встречу, они осознали это и долго смеялись.
Оказалось, он занял это сиденье сразу, когда пассажиры на конечной остановке толпой ввалились в троллейбус, потому что на сломанное сидение никто из «нормальных», как он выразился, людей не претендовал. И только при виде Ее у него возникло желание подвинуться. И не даром.
С тех пор, слово «нормальный» применительно к какому-либо человеку стало одним из самых ужасных оскорблений в их совместном лексиконе. Не менее важным словом было слово «эквилибрист», под которым они понимали полную противоположность этому самому «нормальному». Слово это было взято из Его первого вопроса к ней:
- Вы эквилибристка? – возможно, так Он хотел извиниться за сломанное сиденье.
- Нет. Я работаю в более оригинальном жанре, - попыталась сострить она, неожиданно попав в самую точку.
- Надо же! И я в оригинальном! Разрешите представиться, артист оригинального жанра Андрей Петров! В просторечии клоун Петька или Петрушка. Работаю в цирке.
Она посмотрела на него более внимательно: «Да нет, для вранья слишком необычно. Скорее всего, говорит правду. Представиться клоуном Петрушкой, чтобы очаровать кого-то – довольно сомнительная затея. Ну что ж, только клоунов нам и не хватало. А впрочем, может быть это именно то, что мне сейчас и нужно. По-крайней мере, возможно, будет смешно. Все это пронеслось в ее голове с немыслимой скоростью. Вслух же она сказала только:
- Очень приятно. Элла. Почти тезка той, что все время шла в какой-то там изумрудный город.
- Значит, инопланетянка – констатировал он и очень серьезно поинтересовался: а что в изумрудный город теперь проложен троллейбусный маршрут?
- Еще не знаю. Доедем до конца - посмотрим. А почему инопланетянка?
- Это долго объяснять. Как-нибудь расскажу при случае. А вообще я это определяю по глазам.
Она не стала спрашивать, что там у нее с глазами, опасаясь услышать банальные комплименты, которые все испортят.
Разговор в подобном духе мог продолжаться довольно долго. Однако конечная остановка была уже близка. Как артист, он вовремя понял, что сегодняшний спектакль приближается к концу и скоро придется прощаться со зрителями. Быстро достал контрамарку:
- Приходите завтра вечером, в цирк, я буду работать. А потом найдите меня, пожалуйста. Спросите у кого угодно. Вам любой скажет, где меня найти. Он посмотрел умоляюще, и на мгновение ей показалось, что сейчас из его глаз в три ручья брызнут слезы. Она видела такое в детстве, когда в последний раз была в цирке с отцом. Только успела пообещать: «Приду», как он исчез в темноте дверного проема. Тогда она еще не знала, что появляться и исчезать внезапно, было одним из искусств, которыми он владел в совершенстве. Зато она точно знала, что обязательно выполнит свое обещание, и завтра начнется цирк.

Следующий день удавался с самого утра. Все у нее получалось, все, вплоть до самой незначительной мелочи. Это и удивляло, и радовало одновременно. Тем более, что время года было довольно унылым. Новый год уже отсверкал и отзвенел бокалами, а до весны было еще далеко. В доме царил мир и покой. Короче, все складывалось так, что в цирк она сегодня обязательно попадет, даже, несмотря на предательское желание остаться дома, которое всегда мучило ее в подобных случаях.
Цирк встретил ее праздничными огнями и озадачил огромным количеством детей и суетящихся вокруг них взрослых. Она уже забыла, как все это выглядит. Тем более что в детстве все казалось другим, более значительным и ярким. Она с трудом пробралась сквозь толпу родителей с малолетними отпрысками и бронебойный контроль билетеров. Место оказалось во втором ряду, в самом центре. Это радовало. Она решила спокойно посмотреть представление, а уж потом подумать, что делать дальше. Правда, перед самым началом она на всякий случай заглянула за боковую кулису. Но лица и морды людей и животных, которых она увидела, были до того озабоченными и сосредоточенными, что она поспешила ретироваться на свое место.
И вот, наконец, представление началось. На какое-то время все остальное утратило свое значение. И странное знакомство в троллейбусе; и то, почему она сегодня здесь. Цирк покорил обаянием детства, обаянием сильных и красивых людей, которые, казалось, прибыли прямо оттуда. Казалось никакие временные рамки им не помеха. Цирк не изменился. И в этом была вся прелесть. Только костюмы стали чуть ярче, да несколько рекламных щитов украсили оркестровую ложу. Это, пожалуй, было все, к чему удалось приложить руку сумасшедшему времени. Остальное, как и прежде, было самым, что ни на есть настоящим, и именно таким, каким она любила. В том числе и ее клоун. Он в этот момент как раз появился на сцене. Его наряд, правда, очень отдаленно напоминал клоунский. Разве что, совсем чуть-чуть гротеска. А так - белый фрак и высокий белый цилиндр, добавляющий ему несколько сантиметров роста. Очень светлый грим лишь подчеркивал бледность его полупрозрачного лица. Никаких клоунских атрибутов, вроде размалеванных щек и красного носа из теннисного шарика. Что-то женское внутри нее тихо порадовалось. От этого стало смешно.
Он произносил какие-то слова, а она рассматривала его. Соседнее сиденье оставалось пустым, но это не насторожило ее. Казалось, он говорил стихами, но она уловила только «Не привыкайте к чудесам!» и «Ничто не повторится!». Когда же она заинтересовалась сказанным, было поздно. Каким-то непостижимым образом он оказался прямо у ее места и через минуту они вдвоем уже парили под куполом… вместе с креслами.
- Не волнуйтесь! И не обижайтесь! Вы же эквилибристка! Эту репризу я выдумал специально для Вас! Я был уверен, что Вам понравится. Разве Вы не знали, что в цирке отведены специальные места для так называемых «подсадок»? А у клоунов, к сожалению, контрамарки только на такие места…
- Я страшно боюсь высоты! Но мне нравится! Всю жизнь мечтала о чем-то подобном, хотя сама никогда не решилась бы, - при этом она судорожно вцепилась в его руку и не отпускала ее вплоть до их успешного приземления.
Ей казалось, что они летали очень долго. Но внизу прошло не более минуты. Было темно, вокруг мелькали блики от света прожекторов, отражающегося в зеркальных мозаичных шарах. Это очень напоминало ей что-то из прошлого. Но что именно, она никак не могла вспомнить. Стояла странная вакуумная тишина. Однако когда они приземлились, зрительный зал взорвался аплодисментами. Тогда она впервые увидела его счастливую улыбку. Улыбку ребенка, которого неожиданно угостили мороженым.
- Спасибо Вам! Я так люблю аплодисменты, хотя на самом деле их заслужили Вы. Больше не буду Вас мучить. Увидимся после представления…, - и он исчез с арены так же внезапно, как и появился.
Цирковое шоу продолжалось. Но она уже почти ни на что не обращала внимания. Полет произвел на нее странное впечатление. Ей казалось, что она должна вспомнить что-то очень важное, что все время почему-то ускользало от нее. Гимнасты, акробаты, дрессированные животные сменяли друг друга. Он также несколько раз выходил на сцену. То с какими-то фокусами; то, жонглируя самыми неожиданными предметами. Произносил какие-то шутки, но в ее сторону больше ни разу даже не глянул. И только в самый последний свой выход, прощаясь со зрительным залом, махнул рукой, и желтая роза с как-будто опаленными оранжевым пламенем краями упала прямо ей на колени. Он по обыкновению печально улыбнулся и исчез за кулисами.
Огни погасли. Зрители начали расходиться. Сжимая в руках розу и улыбаясь со стороны, наверное, глупой улыбкой, она отправилась на поиски. Найти нужную дверь не составило труда, а роза служила чем-то вроде пропуска. Через несколько минут она уже сидела в его гримерной и рассматривала десятки забавных предметов, разбросанных тут и там. В голове навязчиво звучала строчка из детской песенки: «Где сцена есть, там есть за ней мир клоунов и добрых фей».
Все это время он суетился вокруг, пытаясь одновременно, навести какой-то одному ему известный порядок, снять грим и быть гостеприимным.
- Как Вам у нас нравится? Цирк – это мой дом. Здесь я провожу почти все свое «сознательное» время жизни. Кстати, для некоторых из цирковых – это вообще единственный дом, не в переносном, а в прямом смысле.
- А почему здесь так много разнообразного реквизита. У вас, что одна общая комната на всех? – поинтересовалась она.
Он засмеялся:
- Вы наблюдательны. Да нет, грим-уборная - моя собственная. Просто в цирке очень низкие заработки и артистов не хватает. Поэтому я здесь и за Енгибарова, и за Купперфильда. Это я так себя тешу, сравнивая с Мастерами. А вообще-то, как в старой песенке поется: «мною заполняют перерыв». Я просто шут. Но Вы не подумайте, я не жалуюсь, я совершенно искренне считаю, что заполнять паузы – есть самое важное занятие на свете. Жизнь людей коротка и простоев быть не должно.
- А Вы рациональны!
- О да, я самый рациональный человек на свете после президента.
- Почему после президента? И после какого президента?
- Да после любого. Все знакомые мне президенты очень рациональны, судя по тому, как экономно живут их сограждане.
- Да уж, с этим поспорить трудно.
- Со мной вообще трудно спорить. Так уж получается, что я почти всегда прав.
- И еще скромен.
- Скромность – признак ума, если нет других признаков.
На это она не нашлась что ответить, и разговор на время угас.
- Может, полетаем по городу? - скромно предложил он, нарушая повисшую тишину.
- А Вы умеете летать?
- Вы еще спрашиваете? Неужели я недостаточно продемонстрировал Вам это свое умение?
- Ну, я имею в виду…- растерялась она от его уверенности, - не под куполом цирка, а без трапеций, страховки и прочего.
- Вы правы, без страховки, действительно, летать проблематично. Можем упасть, и никто не компенсирует затрат на наше лечение или достойные проводы. Но сегодня мы не будем подниматься высоко и обойдемся без лишних сложностей. Я просто покажу Вам свой город и познакомлю кое с кем из наших. Согласны?
- Конечно. Хотя, вообще-то, я до сих пор считала, что знаю этот город достаточно хорошо. Я живу здесь с детства…
- У каждого свой город, как и дом. Я хочу показать Вам свой.
- Хорошо. Тогда еще один вопрос? Кто такие «наши»?
- А Вы подозрительны! – засмеялся он. Ну да ладно, имеете право. После сегодняшнего успеха я перед Вами в долгу. Помните, в самом начале я назвал Вас инопланетянкой. Вы тогда еще не стали меня расспрашивать, боясь, вероятно, нарваться на пошлые комплименты своим глазам. Это только подтвердило мою догадку. Так вот, это не комплимент, скорее констатация. Вы инопланетянка, как и я, и кое-кто еще. Большинство, так называемых «нормальных» людей, не понимают, кто они, откуда и куда направляются. И только единицы серьезно относятся к своему происхождению и предназначению. Вот собственно их я и называю инопланетянами, дабы отличать от всех остальных. Пока все понятно?
- Более чем.
- Вот видите, я же говорил, что всегда прав. Вы таки инопланетянка. Позже я расскажу Вам больше. Полетели! Или поехали, как говорил один космонавт, тоже из наших.

***

Заснеженный город встретил их довольно сурово. Было холодно, да и фонари светили едва-едва. Стояла удивительная тишина, почти все было вдоволь укрыто сверкающим снегом, а белые хлопья почему-то продолжали сыпаться. Ощущения, которые она испытала под куполом цирка, неожиданно возвратились, усилились и стали реальнее. И снова ей показалось, что она забыла что-то важное, что обязательно должна срочно вспомнить. На миг она даже подумала, что это должно быть связано с детством, которое было так еще свежо в памяти. Нет, здесь что-то другое… Однако дальше развить свою мысль она почему-то опять не смогла.
Он двигался очень быстро по одному только ему известному маршруту. С детства знакомые ей улицы казались странно чужими. Она едва поспевала за ним.
- Сегодня мы посетим моржа, - неожиданно обернулся он.
- Надеюсь, с клыками и толстыми складками подкожного жира?
- Откуда такие жесткие стереотипы?
- Из передачи «В мире животных».
- Понятно. Нет, он довольно худой и довольно беззубый, если не считать фарфоровых коронок. О характере и говорить нечего. Абсолютно миролюбив. Просто на планете, оттуда он родом, температура несколько ниже, чем на Земле, и потому он очень любит купаться в холодных водоемах, особенно в проруби зимой. Ностальгия, знаете ли…
- А чем он еще занимается?
- Еще он художник. Точнее фотохудожник. Он ездит по миру и делает потрясающие снимки, только ему открывающихся красот и чудес. Сотни людей проезжающие по тем же самым местам ничего подобного не видят. А он снимет, проявит, напечатает и все ахают от удивления. Его снимки очень любят покупать различные модные журналы. Тем и живет. Да вы сами все увидите. Вообще-то все «наши», за редким исключением, здесь на Земле предпочитают творческие профессии. А что им еще остается. Они обычно плохо приспособлены к здешней жизни. Ничего, по меркам землян, полезного делать не умеют. Приходится как-то выкручиваться. Жить-то всем хочется.

***

Разговор ненадолго оборвался. Они вошли внутрь темного подъезда, кое-как справившись с порядочно замерзшим кодовым замком. Обычный подъезд типового девятиэтажного дома, второй этаж, заурядная дверь, но то, что открылось внутри превзошло все ее ожидания. Ни одной перегородки, ни одного кусочка поверхности, который не являлся бы фотографией. Они были везде, в основном, черно-белые. Иногда попадались цветные снимки, видимо, играющие роль декора. Стены, пол, потолок – все было сплошь покрыто фотоснимками. Присмотревшись, она поняла, что это были специально изготовленные обои и ламинат.
- Какая красота! – восхитилась она.
- Да уж… Вы проходите, проходите, - суетился хозяин. – Очень рад! Правда. Андрюшенька, познакомь-ка меня со своей дамой, пожалуйста. А я Вас пока сфотографирую.
- Только не это! Вы же не хотите стать рисунком кафельной плитки вокруг унитаза? – Андрей обернулся к девушке.
- Ну почему же? Если гениальным рисунком гениального художника…
- Вот видишь. Девушка согласна. Внимание! Сейчас вылетит птичка! – в руках у хозяина, откуда ни возьмись, возник фотоаппарат. Казалось, он был продолжением его рук. – Немножко теплее взгляд! Отлично! Я счастлив, ну прямо как провинциальный фотограф, которому доверили снимать свадьбу! Снимки будут отличные. Непременно передам в ближайшее время вам обоим. И место мы им выделим получше, чем рядом с унитазом. Где-нибудь в спальне. Там у меня фотографии моих друзей. Кстати, все эти изыски современного дизайна интерьеров тоже изготовили мои приятели. Я поначалу сопротивлялся, а теперь привык. Даже приумножаю их, по мере возможности.
Потом они долго сидели и пили чай в этой необыкновенной квартире. Она слушала рассказы фотографа о его путешествиях, смеялась над их дружескими перепалками с Андреем и рассматривала стены и потолок. Впервые не от скуки, а потому что там, действительно, было на что посмотреть. К тому же рассказчик сам периодически обращался к интерьеру, иллюстрируя, таким образом, свои истории. «Вот посмотрите в том углу…» или «это у меня где-то здесь на полу, между столом и диваном» - периодически восклицал он, и приходилось крутить головой во все стороны. Было забавно и интересно.
Ей казалось, что она очень счастлива и готова сидеть и слушать так всю оставшуюся жизнь. Была полная иллюзия, что они втроем где-то далеко от Земли, на какой-то загадочной планете, где восприятие времени и пространства совсем не такое, как у нас. Можно одновременно находиться сразу в нескольких местах и в различное время, не теряя при этом ни ориентации, ни ощущения себя.
Попрощались с гостеприимным хозяином они далеко за полночь. Правда, тогда она не осознавала этого. Чувство времени возвратилось, лишь когда она оказалась вблизи собственного дома. Она поняла, что придется что-то объяснять родителям. Вряд ли они будут рады, что она возвращается так поздно.
- До встречи завтра вечером в цирке, - тихо произнес ее спутник, - Если заметила, контрамарка у тебя без даты. Поэтому можешь приходить, когда захочешь. Правда, не обещаю, что снова не вовлеку тебя в представление. Но тут уж ничего не попишешь. За все в жизни приходится платить. Постараюсь, однако, чтобы каждая новая реприза давала тебе незабываемые ощущения или полезный опыт. Это будет моей платой за сорванные тобой аплодисменты, которые, как ты уже знаешь, я люблю больше всего на свете … после мороженого, конечно.
Она не стала интересоваться, когда это они успели перейти на ты, и с какой стати он уверен, что она собирается ходить в цирк, как на работу. Да и вообще, по какому праву он взял на себя обязанность руководить обретением ею жизненного опыта. Тоже мне, духовный наставник! Шут, да и только! Но она, конечно же ничего не сказала. Было поздно и надо было спешить домой. Да и что говорить, если точно знаешь, что придешь. И все будет происходить в точности в соответствии с его планом.

***

Следующий вечер она, как и следовало ожидать, провела в цирке. Как впрочем, и все последующие дни на протяжении месяца. Это вошло в привычку. Кое-как справится с текущими делами, отсидеть на парах в университете, пробормотать что-то невразумительное родителям и бежать сломя голову в цирк, где он, как ни в чем не бывало, уже ждал ее с очередной гениальной идеей ...
Он никогда не спрашивал ее ни о прошлом, ни о делах – как будто никакой другой жизни у нее и не существовало. Был только цирк и их вечерние прогулки по Его городу с обязательным посещением кого-то из «наших». Ее это вполне устраивало, как и то, что он никогда не повторялся. И репризы, и пешие маршруты всегда были новыми. Неизменным был, пожалуй, только горячий чай или кофе с очередным гостеприимным обитателем его города.
Время шло и в цирке они уже, казалось, перепробовали все: ее сжигали, разрезали на части и отправляли в космос. Он осыпал ее цветами, гипнотизировал, подвешивал в воздухе, замораживал и оживлял. И каждый раз они старались, чтобы это выглядело так, как будто она - случайная девушка из зала. «Вообще-то в норме чудес не бывает, моя дорогая», - периодически умничал он, - «Бывает хорошо организованное шоу, в конце которого может случиться чудо. Зритель обязательно заметит его и наградит нас аплодисментами!»
Ей приходилось менять места, наряды и прически, использовать парики и косметику, чтобы какой-нибудь постоянный зритель не обнаружил подвоха. Она очень изменилась за это время. Стала внимательнее относиться к себе, в особенности к своей внешности. А что оставалось делать, зная, что каждый раз, ты можешь, как бы случайно, оказаться на арене под взглядами сотен зрителей. Приходилось соответствовать. Надо сказать, это пошло ей на пользу. И мама была счастлива, видя, как ее дочь хорошеет с каждым днем.

***

Круг его друзей, тех, кого он называл «наши» или «инопланетяне» - представлял собой довольно пестрый калейдоскоп. Конечно, что-то общее у них было. Например, то, что они жили по среднестатистическим меркам довольно странно, и часто в абсолютно не приспособленных, то есть совершенно не странных местах. Улица. Дом. Дверь квартиры. Ничего особенного. Но то, что открывалось внутри, зачастую превосходило все ее самые смелые ожидания.
Одна девочка, лет четырнадцати, проживающая вместе с родителями, превратила свой дом в самое настоящее бисерное чудо. Из бисера было все: букеты цветов, вазы, в которых они стояли, картины, ковры, всевозможные бытовые мелочи, огромное количество украшений. Одна стена квартиры была превращена в аквариум, размером три на пять метров. Каждая рыбка, каждая травинка в нем была сделана в натуральную величину, точнейшая копия живой природы. И все это чудо, естественно, было из бисера. Чтобы создать такое, девочке пришлось проштудировать массу книг по биологии, к которой она до этого была абсолютно равнодушна. Ведь точность воспроизведения была для нее крайне важна. В свободное от творчества время девочка писала статьи по искусству бисерного плетения, а все средства, полученные за них, тратила, конечно же, на бисер.
Еще множество забавных персонажей промелькнули перед ее глазами за этот месяц. Со временем она устала удивляться и даже привыкла к чудесам. Ко всему привыкаешь, знаете ли. Но однажды Андрей сказал:
- Сегодня я познакомлю тебя с самой светлой из «наших». Ее, кстати, так и зовут Светлана.
- А чем она занимается и где живет? Опять какая-нибудь загадочная квартира № 50?
- Да нет. В ее квартире, насколько я знаю, нет ничего особенного. Да мы туда и не пойдем. На работе у нее гораздо интереснее.
- И что же там интересного? Стены, пол, потолок или род занятий?
- Люди. Все, кто в этом городе что-то пишет маслом, акварелью, кириллицей, нотными или другими знаками периодически собираются именно там. Причем у нее на всех хватает внимания, такта, тепла и горячего чая. Поэтому я и думаю, что она все-таки самая светлая… Вообщем, тебе понравится. Кстати, ты помнишь, какой сегодня день?
- Понедельник. Число точно не помню.
- Сегодня 29 февраля, тот самый лишний день года, почти что 31 июня или 32 мая. Во всяком случае, принцип тот же. Только почему-то этот день официально признан большинством землян. Их логика меня порой поражает, но от лишнего дня, даже раз в четыре года, грех отказываться. Лишний рассвет, лишний закат, возможно, лишний шанс получить в подарок любовь или аплодисменты. В такие подарочные дни я обычно очень хорошо вижу, что будет потом. Хочешь, расскажу?
- Спрашиваешь… Конечно хочу!
- Сегодня, а точнее уже завтра, в первый день весны, я познакомлю тебя со Светланой, потому как, едва ли, мы попадем к ней раньше полуночи. Так вот, я приведу тебя и в скорости потеряю. Впрочем, нельзя потерять то, что никогда тебе не принадлежало. Только не перебивай, пожалуйста. А то больше ничего не скажу. Там, у Светланы ты встретишь того, кто тебя ждет. Он не будет ни поэтом, ни художником, вся эта публика тебе ни к чему. Они любят только себя и свои творения. А он тот единственный человек, у которого на тебе сошелся клином белый свет. Не знаю, как он выглядит и чем занимается, врать не буду. Но он придет. Когда все сбудется, обещай, что вспомнишь обо мне. Просто вспомнишь и все. Это будет мне вместо аплодисментов.
- Бред какой-то. А мне уже начало казаться…
- В том-то и дело, что тебе это только кажется. Впрочем, шут не может не воспользоваться ситуацией. Маленькая реприза, если не возражаешь? Первый и, возможно, последний поцелуй принцессы лишней ночью лишнего дня года, на пустынной площади города под летящим снегом с непокрытой головой. Такое себе может позволить только шут, да и то раз в четыре года. Правда, красиво?
- Правда! Но может и поцелуй тоже лишний?
- Поцелуи лишними не бывают никогда, как и аплодисменты. Когда-нибудь ты это поймешь, - улыбнулся он самой детской из своих улыбок.
Следующие несколько минут земля кружилась чуть медленнее, чем обычно, и только прозрачные тени снежных хлопьев создавали видимость какого-то движения. Они мелькали точно так же, как в цирке мелькали блики от зеркальных шаров. И снова ей не удалось вспомнить о чем-то важном, о чем она, казалось, забыла прочно и навсегда. И только эти мерцающие блики надоедливо напоминали ей какой-то старый и очень странный сон.
Этой ночью случайные прохожие при желании могли наблюдать забавную сцену: маленький человечек в черном и высокая тоненькая девушка целовались на пустынной заснеженной площади старого города. Снег постепенно покрывал их волосы белой вуалью, таял на их лбах, и вода тонкими струйками стекала по их лицам, будто слезы. Снег уже почти засыпал его черную шляпу, которая валялась тут же, рядом, венчая собою ближайший сугроб, когда они очнулись и молча продолжили свой путь.
Чуть за полночь они наконец-то добрались до места назначения. Это было довольно старое серое здание, насколько она помнила, бывший Дом Учителя. Сейчас оно было отдано на откуп различным мелким фирмочкам, о чем свидетельствовали многочисленные вывески.
- Так вот, где у нас гнездится поэтическая и художественная элита. – насмешливо сказала она.
- Да уж. Не слишком презентабельно. Формально в этом здании располагается Клуб творческой интеллигенции. А на самом деле – это приют для непризнанных гениев. О его хозяйке я тебе уже рассказывал – редкая женщина. Но не пугайся, здесь есть даже небольшой актовый зал, бывший красный уголок, и маленькая сцена, на которой я иногда выступаю, если меня об этом просят. Так что и здесь можно сорвать аплодисменты. Ты присмотрись, возможно, тоже найдешь себе здесь развлечение. Каждый борется со скукой, как может.

***

Внутри их встретила очень красивая женщина лет тридцати пяти.
- Здравствуй, Светлана! – радостно произнес Андрей, - Почему-то я был уверен, что ты на месте. Хотя уже поздно и сегодня не среда.
- Здравствуйте! Очень Вам рада. Проходите! Ты же знаешь, как я люблю здесь находиться. Да и всякой бумажной волокиты у меня всегда хватает. Кстати, только что ушел мой сын.. Он возвращался со свидания, звал домой, но я «отпросилась» еще на часок. Надо завершить подготовку к очередному вечеру, а дома у меня как-то не получается.
- Познакомься, труженица ты моя! Мой юный друг, инопланетянка и будущая великая поэтесса. Впрочем, почему будущая? Никакого будущего не существует. Все либо есть, либо нет, причем прямо сейчас.
- Очень рада. Меня зовут Светлана. Надеюсь, Вам у нас понравится.
Растерявшись от столь необычного представления, наша героиня лишь тихо произнесла свое имя.
- Кстати я ждала Вас. И именно сегодня. Чувствовала, что сегодня должно произойти что-то необычное. И, видимо, потому не уходила. Я поставлю чай. И мы еще посидим. Раздевайтесь и грейтесь.
Когда она вышла, повисла напряженная тишина.
- Зачем ты наговорил обо мне кучу глупостей. Никакая я не великая поэтесса. И не инопланетянка. И вообще никто. Обычный человек, каких миллионы, - произнесла Элла почти зло.
- Но мне-то видней. Я уже говорил, что спорить со мной бесполезно, я почти всегда прав, хотя и не знаю, к сожалению, это или к счастью.
- Почти? И неужели есть какие-либо вещи, которых ты не знаешь? – съязвила она.
- Есть. Но в данном случае я виновен только в одном – я несколько предвосхитил события. Ты сама еще себя не понимаешь. И потому споришь. Только не злись. Это так вредно для красоты и здоровья… Не представляешь! – усмехнулся он.
Вернулась Светлана, принесла чай и конфеты. Их размолвка сразу же показалась им до смешного нелепой. Какое-то необыкновенное обаяние было у этой женщины. Казалось, что она одновременно может стать вам и матерью, и дочерью и преданным другом. В зависимости от того, кем вы ощущаете себя на данный момент: родителем, ребенком или взрослым. При этом гибкость ее поведения казалась совершенно естественной. Видимо, поэтому находиться рядом с ней было как-то по особенному приятно.
- Как твои подопечные гении поживают? Надеюсь, никаких обострений на данный момент? Я имею в виду обратную сторону медали: депрессии, истерики, запои, несчастная любовь или кризис жанра? – поинтересовался Андрей.
- У нас всегда кто-то что-то переживает. А остальные стараются помочь ему отделаться «легким испугом». Вообщем, постоянно действующая психотерапевтическая группа. Что-то вроде «анонимных алкоголиков» по-русски. Завтра очередной вечер с чаепитием и чтением стихов. Приходите. Будем рады. Может, вы нас порадуете своим выступлением?
- Не обещаю. Работа, сама понимаешь. А вот она придет обязательно. Хотя за свою самоуверенность, я, кажется, снова сегодня получу.
- Да уж, ты не исправим. А вы, моя хорошая, не обращайте на него внимания. Он наглый, но добрый. И приходите, обязательно приходите. Я вижу по вашим глазам, вам понравится у нас. А если нет, то хоть развлечетесь. Цирк – это чудесно, но, на мой взгляд, несколько однообразно. За исключением клоунов, конечно, - улыбнулась она самой обаятельной из своих улыбок.
- Конечно, приду. Только если вы пообещаете, что не будете просить меня читать стихи. Я не могу этого делать. Стихи – самое лучшее из того, что я люблю. И мне кажется, что я могу испортить их собственным бездарным исполнением. А вот послушать могу, с удовольствием. К другим я не так критична.
- Каждый делает только то, что он хочет, если его действия или бездействие не вредят окружающим – немного напыщенно произнесла Светлана и улыбнулась.
- И что, у вас получается следовать этому определению? – с любопытством поинтересовалась Элла.
- С трудом, но я очень стараюсь, - Светлана серьезно посмотрела прямо в глаза собеседнице, и что-то в ее взгляде заставило Эллу поверить всему, что она произнесла.
Так самый обычный вечер завершился неожиданным приглашением. Правда, с тех пор, как Элла встретила клоуна, понятие об «обычном вечере» сильно трансформировалось в ее сознании. А теперь в ее жизни, кажется, появился еще один человек, рядом с которым ее мир становился цветным и радостным. А это значит, сделан еще один шаг прочь от одиночества, скуки и … ангины. Ведь, как известно, все ангины возникают в нашей жизни либо от недостатка положительных эмоций, либо от избытка отрицательных.

***

Сборище поэтов ей, конечно же, понравилось. Нельзя утверждать, что она сразу же нашла со всеми общий язык. Да она к этому и не стремилась. Еще в детском садике ей больше нравилось не участвовать в играх, а сидеть на скамеечке и смотреть, как играют другие дети, чтобы потом дома в ярких красках пересказывать свои наблюдения и впечатления маме, причем от первого лица. Вот и сейчас наблюдать за поэтами ей было, как всегда, интересно. Кого здесь только не было…
Эмансипированные поэтессы с тайной мечтой о семье со множеством детишек. Скучающие домохозяйки, мечтающие о мировой славе, добытой при помощи своих творений. Последние романтики и разочарованные во всем и вся лорды (не Байроны, конечно же, другие), а также просто юные и не очень мечтатели и мечтательницы.
Все они были милыми, но разными и сходились в одном: они любили только то, во что верили, а именно собственное творчество, да еще, пожалуй, почитали Светлану, к которой относились как к обожаемой матери.
Появление нового человека оживило обстановку и добавило вдохновения, чтения прошли ненавязчиво, а чаепитие даже весело. Почти никто не жаловался на судьбу, а некоторые даже проявляли интерес к жизни окружающих, что в подобной компании крайне редкая и потому приятная вещь.
В конце-концов, она зачастила и сюда. И в будни, и в поэтические вечера. Помогала Светлане организовать очередные праздники поэзии, выслушивала героические рассказы очередного творца о своей нелегкой доле и т.д. При этом она успевала поддерживать свою обычную жизнь: ходить на лекции, общаться с родителями, иногда с друзьями, продолжала по вечерам изучать собственный город глазами смешного и грустного клоуна. Казалось, что силы у нее утроились, и вести такую жизнь было для нее - совершенно естественно.

***

В цирке, тем временем, продолжалась обычная суета. С репризами с участием прекрасной юной зрительницы они пока попустили, дабы не утомлять придирчивых поклонников цирковых представлений. Обычно Андрей забирал ее от Светланы, шутливо ворча, что она переманивает его лучшие кадры. Они гуляли по городу, и каждый день был праздником со своими правилами и обрядами. Так они отпраздновали и последний день зимы с оплакиванием старого сугроба, который скоро уйдет в небытие; и первый календарный день весны, когда все гуляют без шляп, смеются и едят мороженое, несмотря на метель и десятиградусный мороз, и еще множество подобных праздников.
В теплые дни весны они устраивали прогулки в маскарадных костюмах: он в цилиндре и фраке, она в загадочном вечернем платье с меховой накидкой, разумеется. Где он доставал эти наряды, она не интересовалась. Скорее всего, у знакомых артистов из театра. Но они всегда сидели на ней как влитые. Они еще смеялись, что доброму вору все в пору.
Это было детство. Ее детство, которого она, по разным причинам, слишком рано лишилась. И его детство, которое не кончалось никогда. Хорошо было и то, что никто из них не был слишком сильно влюблен. Или, по крайней мере, искусно скрывал это даже от самого себя. Однако их взаимного чувства было вполне достаточно, чтобы писать трогательные стихи, вроде этого:
Однажды над планетой пролетая,
Увидел я свечение одно,
Как будто с неба звездочка упала,
И кто-то чем-то придавил ее!

Пусть я не Бог, но ей помочь сумею! –
Так я подумал и на свет тот полетел,
Но что увидел я, нельзя сказать, не смею!
Какое чудо! Я оторопел..!

То все добро, что слито воедино,
То все мечты, что сбыться не смогли,
Увидел я в глазах огромных, как долины,
У самой странной девушки с Земли.

Чтобы слоняться по городу длинными вечерами, болтая о всякой всячине. Достаточно для того, чтобы дарить друг другу смешные подарки, делиться жизненными наблюдениями и спорить до посинения, отстаивая собственные или близкие по духу философские теории. Но не более. Это придавало их отношениям ту особенную легкость, которая бывает только при отсутствии глубоких чувств, а, следовательно, стремления к близости и серьезных намерений.
Так могло продолжаться довольно долго. Но только не в этом году. Годы, которые имеют в своих календарях 29 число второго месяца, всегда приносят что-то неожиданное.
Сначала сбылось его ночное пророчество о загадочном принце. Потом начали исчезать люди. И вскоре вся картинка полностью изменилась. Но лучше обо всем по порядку.
 






***

В один из весенних дней Светлане, как всегда естественно, пришла мысль о проведении вечера любовной лирики. Никто особо не возражал, и решение было принято. Но когда речь зашла о чаепитии, вдруг выяснилось, что на этот раз абсолютно нет желающих печь торт. А это была старая и свято чтимая традиция. Торт должен был быть обязательно домашний, испеченный кем-либо из участников предстоящего вечера. Тем самым, автор торта, как бы раскрывал свою душу, и дарил ее окружающим. Или что-то вроде того.
- Ты умеешь печь торты? – спросила Светлана у Эллы, когда они оказались одни.
- Честно говоря, ни разу не пробовала. Но могу попытаться. Много раз видела, как это делает мама.
- А не подведешь?
- Нет, конечно. Я этого не умею. Уж лучше испеку торт.
- Хорошо. Попробуем. А если бы ты еще согласилась почитать стихи, хотя бы чужие, цены б тебе просто не было. Пойми, надо же когда-то начать преодолевать свои детские комплексы. Стихи именно для того и созданы, чтобы их читать тем, кому они нравятся. Плохо ли, хорошо ли читать – это не имеет значения. Главное – донести нужное слово, доставить радость и удовольствие.
- Ладно. Я подумаю над этим. Может мне и удастся преодолеть себя. Хотя некоторые из моих, так называемых, комплексов – это именно то, за что я себя больше всего уважаю, - произнесла Элла слегка обижено.
- Вот и чудненько! Торт есть, стихи, кажется, будут, еще бы немного волшебства, и влюбленные обязательное найдутся, - пробормотала Светлана, словно ведьма, готовящая приворотное зелье, - Кстати, ты не могла бы попросить Андрея, в рамках дружеской поддержки, так сказать, показать нам что-нибудь интересненькое? Я была бы весьма признательна. Впрочем, если тебе неудобно, я могу попросить его сама.
- Да нет, удобно. Попрошу, конечно.
- Вот и славненько! А влюбленные обязательно найдутся – повторила Светлана уже уверенно, как заклинание.
На всякий случай Элла не стала ее ни о чем расспрашивать, боясь услышать какие-нибудь нелепые, на ее взгляд, объяснения.

***

Испечь торт оказалось непросто. Мамы не было дома, она дежурила в больнице. Пришлось найти какой-то рецепт в газете, из тех, которые иногда покупаешь, чтобы скрасить дорогу или вынужденное ожидание, и убить целый день, покупая необходимые продукты и строго выполняя все пункты сложной инструкции по изготовлению торта. Торт назывался «Свадебный», и его название вполне гармонировало с предстоящим вечером любовной лирики. Торт представлял собой разновидность «Наполеона» с несколькими видами крема, и, конечно же, был слишком сложен для начинающего кулинара. Однако глаза боятся, руки делают. Ведь не существует ничего такого, чего нельзя изготовить вполне сносно, потратив на это массу времени и сил.
Результат превзошел даже ее ожидания. И если получившийся торт будет так же вкусен, как и красив, то она определенно заслужит аплодисменты. А она уже успела их полюбить, почти так же, как и ее клоун. Так что вечеру Любви можно было бы уже и наступить, что он и сделал. Тем более, что свой импровизированный выход к публике наша парочка тоже уже тщательно подготовила.
Он пришел в строгом черном старомодном фраке и цилиндре, с огромным чемоданом реквизита для фокусов; она - в самом экстремальном современном наряде, на который только была способна, с тортом и стихами о любви. Стихи, правда, никто не видел, ведь они были спрятаны в ее голове, но на лице что-то ведь должно было отпечататься.
И экспромт, и вечер, удались. Светлана была довольна. Стихи читались, присутствующие, казалось, вспомнили всю любовную лирику всех времен и народов, фокусник то и дело доставал из воздуха цветы, яблоки и конфеты, щедро одаривая, очарованных им дам. Чудеса происходили ненавязчиво, как бы сами по себе, причем не только на сцене, но и за ее пределами. А торт оказался таким вкусным, что исчез в одно мгновение, и счастливчики, которым удалось его попробовать, требовали показать им автора сего кулинарного шедевра. Вообщем, аплодисментов было, хоть отбавляй. Ну, и влюбленные, конечно же, нашлись. Точнее один влюбленный. Он стоял у окна и не принимал участия в общем веселье. В нем не было ничего особенного. Однако когда Элла впервые встретилась с ним взглядом – ее поразила бесконечная тоска в его глазах, и не просто тоска по какому-то одному ему ведомому женскому идеалу, а связанная именно с ней. Уж это в состоянии почувствовать и оценить любая женщина, даже самая неопытная. Хотя она была уверена, что видит этого человека впервые и что он не может ее знать.
Позднее, когда она читала стихи любимого поэта, хотя и выбранные ею наугад, но очень настоящие и бескомпромиссные, как и все, что она любила, ей пришла в голову нелепая мысль: хочется ей того или нет, но с этим человеком ей придется провести всю свою оставшуюся жизнь. И тут же все в ней воспротивилось собственному безумному фатализму. Она решила, что никакие предсказания в мире, никакие предопределенности, ничья любовь, возникшая по неведомой ей причине, не заставят ее поступить вопреки собственной воле и отказаться от своей свободы. Это даже показалось ей забавным. Ведь если существует судьба или провидение, то все ее усилия окажутся напрасными. Зато, каким увлекательным может оказаться развлечение. Она еще не понимала, что играть с чувствами людей может быть и опасно, и чревато самыми неожиданными последствиями. Ведь пока только скука, одиночество и ангина были в числе ее самых страшных монстров.
Танцы входили в обязательную программу любых поэтических сборищ, и уж, конечно же, в программу праздника любовной лирики. В течение вечера Элла танцевала с незнакомцем только один раз, почти молча и как-то отстранено. Он пригласил ее, они обменялись несколькими ничего не значащими фразами, и все. Трудно сказать, о чем думал он, ее же мысли были заняты какими-то организационными мелочами. Ей, не меньше, чем Светлане, хотелось, чтобы вечер прошел блестяще. Страсть к совершенству, которую психологи называют модным словом «перфекционизм», всегда была ее ахиллесовой пятой. Весь вечер Элла была чем-то занята, решала организационные вопросы, разговаривала и танцевала со знакомыми поэтами, особо добивавшимися ее внимания. И все это время она чувствовала взгляд своего нового знакомого. Это и забавляло ее, и придавало уверенности.
Но вот вечер закончился, и почти все разошлись. Элла помогала Андрею собирать реквизит, разбросанный по залу, когда странный молодой человек вдруг подошел к ней. Быстро и нескладно пробормотал что-то о том, что очень хотел бы ее проводить, и что будет ждать у выхода и исчез.
Она обернулась к Андрею, озадачено и вопросительно. Он только пожал плечами, а глаза его сказали: «Все-таки вспомнила обо мне. Это почти что аплодисменты». Но, заметив ее растерянность, произнес вслух:
- Иди. Он будет ждать тебя сколько угодно долго, но не дольше, чем жизнь. Я всегда был противником бессмысленных испытаний судьбы.
- Почему ты так уверен, что это он? Ни с того, ни с сего…
- Ну, во-первых, с того и с сего …, а, во-вторых, ты же знаешь, я всегда уверен. А доказывать мне обратное – это уж твое любимое занятие. Но не советую. Глупо, да и бессмысленно. Увлекшись доказательствами, можешь разрушить свою судьбу. Правда, в семнадцать лет об этом, наверное, еще не думают. А мне ведь все равно ничего не докажешь. Безнадежен я в этом смысле. Надеюсь только, что еще увидимся.
- Обязательно. Завтра. В цирке. – И она ушла. И если бы в этот момент кто-нибудь ее спросил, зачем она подходит к этому странному, молчаливому и нескладному человеку, первое, что ей пришло бы в голову, в качестве ответа было бы - любопытство и желание доказать обратное. Но разве мотивы имеют такое уж большое значение, когда первый шаг уже сделан?

***

Первый маршрут новоявленной пары был, естественно, в сторону ее дома. Ведь он же обещал ее проводить.
- Меня зовут Алексей, - неожиданно вспомнил он, что забыл представиться.
- А меня Элла.
- Да-да, я помню, вернее, я слышал, там, на вечере, – смущенно произнес он. - Мне сразу понравилось, как звучит Ваше имя. Извините…
- Почему Вы извиняетесь? Это как раз не страшно. А вот почему Вы так пристально разглядывали меня весь вечер, мне непонятно. Я Вам кого-то напомнила?
- Да нет… Вернее да, саму себя в моих снах. Извините. Кажется, я опять сказал лишнее. Просто Вы мне очень понравились. Я не уверен, можно ли это прямо говорить человеку при первой же встрече. Но, с другой стороны, я очень боюсь, что если не скажу все сразу, то больше Вас никогда не увижу. Извините меня, пожалуйста. Я не знаю, что со мной происходит …
В этом месте его монолога она впервые чуть не упала в самом прямом смысле этого слова. Было очень скользко после очередной оттепели, а сапоги на шпильках были не самым удачным выбором обуви для такой погоды. Он успел поддержать ее. И они впервые взялись за руки, как маленькие дети или влюбленные. Но тогда они об этом еще ничего не знали. Ситуация не обещала длительного продолжения знакомства, по крайней мере, с ее стороны. Держаться за его руку было вполне естественно на том катке, в который превратился тротуар. Всю оставшуюся часть пути она только и делала, что пыталась упасть, а он ей этого не позволял. Было даже весело, что спасло ее от преждевременных выводов. Он почти чудом смог выпросить ее телефон, перед тем, как она быстро попрощавшись, скрылась в глубине подъезда. Честно говоря, Элла испытала большое облегчение. Она не знала о чем с ним говорить, что отвечать на его странные признания, а умничать ей почему-то не хотелось…

***

Как наша юная героиня ни старалась воспротивиться этому, а новому знакомому все-таки удалось нарушить привычный ход ее жизни. Он звонил каждый день с невероятным упорством. Он регулярно приносил цветы и оставлял их под дверями ее квартиры, каким-то образом узнав ее номер. Она измучила родителей, заставляя их врать по телефону о том, что ее нет дома, но это, кажется, нисколько не смущало молодого человека. Он продолжал звонить, не обращая внимания на практическое отсутствие заинтересованности с ее стороны. Так продолжалось около месяца. В конце концов, она не выдержала и согласилась с ним встретиться.
- Не хочется быть невежливой, но скажите, что вы от меня хотите? – спросила Элла, когда они бесцельно брели по главной улице города.
- Ничего. Просто хотел Вас видеть.
- Но… я, действительно, очень занята … И мне очень трудно включить в распорядок своего дня встречи с Вами только потому, что Вы хотите на меня посмотреть.
- Я понимаю. Но может быть, все-таки сходим куда-нибудь, посидим, поговорим, ну, и заодно я на Вас посмотрю – улыбнулся Алексей.
- А Вы еще и шутник к тому же.
- К чему, к тому же?
- К тому, что маньяк. Ну ладно уж, идем. Маньяк-шутник – это уже не слишком скучно.
И они пошли в ближайшее кафе. Он предоставил выбор ей. А ей было все равно. Трудно сказать, о чем они говорили. Возможно, даже о погоде. А может быть о каких-то отвлеченных материях. Но они сразу начали спорить. Причем она с присущим ей максимализмом отстаивала свою позицию до последнего. А он тоже не любил сдаваться. Честно говоря, это ей понравилась. Она опасалась, что он начнет ей льстить, пытаясь понравиться, или со всем соглашаться, что будет выглядеть совсем уж бесхребетным. Но оказалось, он совершенно не умел врать, то есть абсолютно, до идиотизма. Это очень редкое в наше время свойство неожиданно показалось ей привлекательным, чем-то напомнив ей знаменитого героя романа ее любимого Достоевского. Каким-то невообразимым образом это его качество сблизило их. Вот уж, действительно, никогда не знаешь, за что тебя могут полюбить…

***

Удивительно, конечно, что мир не останавливается и не желает ждать, когда встречаются двое влюбленных; что об этом не сообщают во всех выпусках новостей, как о каком-нибудь цунами или землетрясении. А ведь созидательная сила этого события вполне сравнима с разрушительной силой любых катаклизмов… Но, увы. Люди любят слушать о том, как все рушится, совершенно не интересуясь тем, как создается что-то новое. И спрос рождает предложение.
А в городе продолжался обычный цирк. Хотя городской цирк был, пожалуй, единственным местом, где все было в порядке. Чудеса происходили в соответствии с заранее намеченным планом. Клоун, правда, был чуточку более грустен, чем обычно, но это ни коим образом не отражалось на его профессионализме. Перерывы заполнялись, у зрителей мастерски вынимались из карманов все их горести и печали, а взамен раздавалось по маленькому кусочку обычного человеческого счастья, называемого детством.
А вот в поэтической среде возникли и стали сгущаться неприятности. Начали исчезать поэты, медленно, по одному, но бесследно и безвозвратно. Оставшиеся очень переживали, особенно Светлана, которая с удивительным упорством круглые сутки обзванивала больницы и морги, связывалась с представителями закона и даже организовала собственное расследование. Но все эти действия не дали результата. Больницы и морги упорно отрицали наличие у них столь известных в городе личностей. Ну а «знатоки», «менты», Шерлок Холмсы и комиссары Мегрэ, существуют только в телесериалах и на книжных полках. В жизни все гораздо проще и понятнее. Нет трупа – нет дела, а на «нет» и суда нет.

Первым исчез известный в городе бард, автор и исполнитель собственных стихов под гитару. Человек с виду совершенно безобидный, учитель русского языка и литературы одной из школ. Просто ушел из дома и не вернулся. И как ни разыскивали его родители, жена и многочисленные друзья – все было тщетно. Был человек - и нет человека.
Затем совершенно бесследно пропала девушка - поэтесса, журналистка и народный целитель в одном флаконе. У нее не было родственников и потому, кроме Светланы и ее кружка никто толком ее и не разыскивал. Светлана провела тщательное расследование с привлечением милиции и журналистов, но оно не дало результатов.
Следом за ними исчезло еще несколько человек. И вот тогда подступил страх. А вместе с ним и подозрительность. Было очевидно, что таинственные исчезновения как-то связаны с поэтическим кружком Светланы. Но, как и каким образом, никто понять не мог…
Больше всех страдала Светлана. Идиллия, упорно пестуемая ею годами, рушилась прямо на глазах. Почва уходила из-под ног, мир переворачивался. Она считала, что ее полное неведение и непонимание происходящего ни коим образом ее не оправдывает. Значит, она не заметила чего-то важного, и, скорее всего, страшного. Значит, очень сильно ошибалась в ком-то, и розовая пелена благодушия скрыла от нее какие-то факты. А ведь ей казалось, что о своих подопечных она знает все или почти все. Ведь все сложные перипетии их личной и общественной жизни, казалось, происходили у нее на глазах. Она чувствовала себя ответственной за этих немного странных и чудаковатых, но очень милых людей.
Элла и Андрей пытались помочь Светлане, но у них это плохо получалось. Они встречались, по-прежнему, в цирке, однако теперь их встречи больше напоминали производственные совещания.
Однажды Андрей сказал: Мне кажется, я догадываюсь, что происходит, но мне не хочется додумывать эту мысль до конца. Если она узнает о своих подопечных что-нибудь грязное, мы ее потеряем навсегда. В то же время, люди продолжают исчезать и, наверное, я должен вмешаться. Какая отвратительная ситуация!
- Я думаю, что должен. Хотя, честно говоря, не понимаю, о чем идет речь. Но я знаю, зря бы ты мне ничего подобного говорить не стал бы.
- А тебе и не надо ничего понимать. Просто больше без меня туда не ходи. Я и так проклинаю тот день, когда привел тебя к этим лицемерам. Но я, правда, хотел, как лучше. Слабые, жалкие, эгоистичные создания, за редким исключением. Если бы не Светлана, моей ноги там сейчас бы не было. Но я не имею права бросить ее в такой ситуации. Она, одна из наших, причем одна из лучших. Она – мой друг, наконец. Я только боюсь своей активностью навредить ей еще больше, расшевелив этот муравейник. Однако, с другой стороны, кроме меня, защитить ее некому.
- А что, кстати, представляет собой ее муж? Я никогда его не видела. А она избегает о нем говорить… Существует ли вообще у нее личная жизнь за пределами клуба?
- К сожалению, существует, но не думаю, что это обстоятельство сильно ее радует. Ее муж – крупный бизнесмен, очень властный человек, который создал свою империю методами, мягко говоря, ею не разделяемыми. Но она слишком хорошо его знает; знает, что он способен абсолютно на все. Больше всего на свете она боится потерять сына. Потому и не предпринимает ничего, только пытается встречаться с мужем, по-возможности, реже. Она считает, что так безопаснее и лучше для мальчика. Наверное, ей виднее.
- А муж?
- А что муж? Ему нравится сохранять над ней власть. Он даже, кажется, считает, что любит ее. Хотя правильнее будет сказать, что он любит над ней издеваться. Ему доставляет удовольствие видеть, как ей каждый день приходится идти на компромисс со своими убеждениями. А может вся сегодняшняя катавасия – одна из его изысканных садистских выходок? – пробормотал Андрей задумчиво, - Да нет, не может быть, это слишком даже для него…
- Да уж, милая семейка…
- Согласен. Но я и не такое видел на этой земле. Однако продолжать не буду. Я совершенно не хочу выступать в роли разрушителя твоих иллюзий. Моя работа создавать иллюзии, а не разрушать их. Ломать – не строить: без меня найдутся желающие, но чем позже, тем лучше. А может тебя и минует чаша сия… Всегда остается надежда.
- Короче говоря, я понял, что делать. Организую расследование сам. Попробую что-нибудь узнать о том, кто за всем этим стоит, по своим личным каналам. Слава Богу, у меня множество друзей и знакомых в различных кругах. А потом подумаем, стоит ли что-либо рассказывать Светлане... Хотя боюсь, если правда откроется, Светлана, все равно, так или иначе, узнает об этом… Но я должен что-то сделать, и, может быть, у меня получится как-то смягчить удар.
- Да, ты должен, - эхом откликнулась она, погруженная в собственные мысли. Она думала о том, как коротко время иллюзий. Как быстро проходит все хорошее, и как в один миг картинка из цветной может превратиться в черно-белую. Единственным положительным моментом, который она смогла придумать в этой ситуации (а она всегда старалась сделать это) было то, что на черно-белом снимке лучше видно, где добро, а где зло. В цветном мире злу легче замаскироваться и морочить всем голову. В результате, Элла решила, что ей самой пора снять розовые очки, не дожидаясь, пока это сделает кто-либо другой.
- Ладно. Раз решение принято, не буду терять времени. Встретимся завтра, если не возражаешь, здесь же. Сегодня я полечу один. И он улыбнулся, как всегда, немного грустно.

***

«Завтра» наступило не так скоро, как они рассчитывали. На следующий день клоун не явился на работу, в цирк, как обычно. И никто не знал, почему. Она пыталась расспросить его коллег, но все суетились и бегали, как обычно бывает во время представления. Они, кажется, были озабочены только тем, как и чем заменить отсутствующие репризы. На нее никто не обращал особого внимания. Все к ней давно уже привыкли. Вообщем, она ушла ни с чем.
На следующий день повторилось то же самое. Причем, Элла, к своему удивлению и ужасу, обнаружила, что у нее нет ни адреса Андрея, ни его телефона. До сих пор они ей были вроде бы и ни к чему. Конечно, можно было попробовать узнать их в дирекции цирка, но, казалось, время для паники еще не пришло. Все были уверены, что у него обычная простуда. Она отчетливо понимала, что это не так, но по своему малодушию, тоже тянула время.
Так прошла неделя. К Светлане она не ходила. Андрей запретил ей, а она была послушной девочкой, даже слишком. Зато встречалась с Алексеем. Когда же, наконец, решилась рассказать ему обо всей этой истории и связанных с нею собственных сомнениях и переживаниях, именно он первым забил тревогу.
- Срочно ищи адрес или телефон своего клоуна. Возможно, я начитался детективов, но с ним определенно что-то случилось. Неужели ты не понимаешь?
- Я боюсь это понимать, - жалобно отозвалась она.
- Как ты можешь оставаться в стороне? Может быть, ему нужна помощь. Уж если «вляпалась» во всю эту историю, то выходить из нее надо прилично. Просто сбежать не получится. Это жизнь, понимаешь, а не детские игрушки, – воскликнул он с неожиданным запалом.
Она не ожидала от него подобных обвинений, и даже хотела было обидеться, но вдруг поняла, что он прав. И впервые благодарность согрела ее сердце совсем незнакомым чувством к нему.

***

Реальность напоминала плохой детектив. Когда Элла, наконец, узнала в цирке номер телефона Андрея и впервые набрала его, у нее возникло ощущение, что она звонит на далекую планету. Однако трубку подняла обычная женщина, как потом оказалось, его жена и сказала расстроенным голосом, что сейчас Андрей находится в больнице. На все расспросы однообразно отвечала, что это не телефонный разговор и, поинтересовавшись, кто именно звонит, дала адрес больницы.
Обескураженная происходящим, Элла кинулась по указанному адресу. Она ни о чем не думала, двигалась механически, и только, войдя в палату, казалось, впервые вдохнула воздух. Воздух оказался пропитанным медикаментами.
Он лежал на одной из кроватей, измученный и истощенный, и совсем не казался ни забавным, ни даже загадочным. Рядом с кроватью сидела девочка-подросток. Судя по явному сходству, дочь. Одна его нога была прикрыта одеялом, другая с привязанным грузом высоко поднята. Андрей улыбался, как всегда.
- Наконец-то ты пришла. Проходи. Ты знаешь, а я ждал тебя. Все посылал тебе мысленные сигналы, но, видимо, ослаб, и потому ты ничего не чувствовала.
- Я чувствовала, но, честно говоря, боялась. Понимаешь, я никогда не сталкивалась с ТАКОЙ реальностью, и не знала, как себя вести. Прости. Я виновата.
- Не извиняйся. Я сам несколько озадачен стремительностью происходящих событий. Но, собственно, ничего страшного и не случилось, слава Богу. Просто, потакая своему природному любопытству, я залетел на чужую территорию, и мне доходчиво объяснили, что там летать нельзя. А так как эта категория людей плохо владеет словом, то объяснили, посредством нанесения некоторых телесных повреждений. Не волнуйся, я это быстро исправлю. Я умею. Главное, как-то избавиться от врачей. Видимо, я был в беспамятстве, потому как меня привезли сюда, а теперь врачи настаивают на операции. Но надеюсь, хотя бы ты согласишься помочь мне сбежать отсюда. Жена отказывается категорически.
- Если бы я была твоей женой, то тоже бы отказалась, честно говоря. А так, придется помочь. Ты же помог мне сбежать от обыденности «нормальной» жизни. Теперь я у тебя в долгу. Говори, что делать.
- Ну, во-первых, познакомься, это моя дочь, ее зовут Света. Она - свой человек, при ней можно говорить абсолютно все. Папина дочка. Она поможет тебе. И маме не расскажет. Маме мы потом все доступно объясним.
- Очень рада познакомиться. Элла.
- Прекрасно. Теперь о том, что я от вас хочу. Мне нужна какая-нибудь одежда, носилки, машина и желательно еще одна пара рук. Да, и костыли на первое время. Здесь я находиться больше не могу. Отвезите меня в цирк, пожалуйста. Поверьте, там я приду в себя в рекордные сроки. Сможете?
- Конечно, если ты так хочешь. Не помню, говорила ли я тебе или нет, у меня родители – врачи. Папа, как раз, работает в Институте травматологии. Так что все необходимое, даже машину скорой помощи с водителем, я смогу организовать. Думаю, он мне не откажет. А в качестве «еще одной пары рук» вполне подойдет придуманный тобою для меня принц. Кстати, если бы не он, я бы еще долго набиралась решимости начать разыскивать тебя.
- Ну что я могу сказать! Волшебница! Сразу чувствуется хорошая школа! Не могу себя не похвалить, даже в таком состоянии…- и он улыбнулся притворно смущенной, но уже совсем другой, радостной улыбкой.
- Я сейчас же отправлюсь реализовывать наш план, но только один вопрос? Ты узнал что-нибудь об исчезновениях поэтов? – спросила Элла, направляясь к выходу.
- Я боялся, что ты сейчас спросишь об этом… Кое-что узнал… Но все это такая грязь, что мне даже не хочется тебе рассказывать. Может быть, как-нибудь потом? – спросил он почти жалобно.
И Элла тут же согласилась, так как сама не горела желанием слушать прямо сейчас историю, которая стала причиной страданий ее лучшего друга. Многолетняя страусинная привычка все еще давала о себе знать. Зато теперь она твердо знала одно – она должна его спасти. Спасти своего лучшего друга. Друга, о котором мечтает каждый. Того самого второго, почти такого же, как ты сам. Главное – помочь ему встать на ноги. Все остальное – глупости.
***

На следующее утро все сложилось самым наилучшим образом. Машина скорой помощи подъехала к санпропускнику больницы, Элла вместе с Алексеем с самым серьезным и озабоченным видом в белых халатах, катили носилки, на которых возвышался Андрей. Так как день был воскресный, то кроме безмятежно попивающих чай медсестер, больше на своем пути они никого не встретили.
Приехав в цирк, они внесли Андрея в грим-уборную и выгрузили на кушетку.
- Спасибо Вам, милые. Вы спасли меня от врачей, теперь уж я выкарабкаюсь.
- Ты точно не нуждаешься в медицинской помощи? А то я могу привлечь своего отца…- спросила Элла неуверенно.
- Нет-нет, не нужно. Во-первых, на мне все заживает, как на собаке, а, во-вторых, у меня много друзей, которые владеют специальными методиками быстрой реабилитации после травм. Да и сам я кое-что в этом смыслю. Посмотришь, все будет хорошо.
- Ну, смотри. Я, конечно, доверяю тебе, но если что-либо понадобится, имей в виду, врачей хороших найдем. А пока, вот тебе костыли. Первое время без них все же не обойтись.
- Спасибо! Это как раз то, что нужно. Ну-ка, помогите-ка мне встать! Хватит, належался.
Алексей с сомнением покачал головой, но спорить не стал и помог ему подняться.
- Ну, вот и все. Теперь хоть на арену! Клоун-инвалид! Отличная реприза получилась бы! – произнес Андрей жизнерадостно, однако его лицо оставалось бледным, и было заметно, чего ему стоит сохранять равновесие. Заметив озабоченность на лицах друзей, он улыбнулся и сказал:
- Не волнуйтесь, пожалуйста. Я сделан из очень прочного теста. К тому же скоро придет моя дочка и поухаживает за мной. Не успеете глазом моргнуть, и я буду, как новенький. Вы идите, не тратьте время, вы и так много для меня сделали. У меня только еще одна просьба, Элла, узнай, пожалуйста, как там Светлана, я очень волнуюсь за нее. Позвони, спроси, как она, а завтра я тебе расскажу все, что удалось выяснить об этих странных исчезновениях ее подопечных. Сейчас, боюсь, у меня не хватит на это сил.
- Конечно, лучше ложись. Я позвоню ей.

***

И Элла позвонила. Но то, что она услышала, навсегда врезалось в ее память как самый страшный кошмар. Потом в ее жизни было еще много трагических и разочаровывающих ситуаций, но такой беспомощной и тупой боли она больше не испытывала никогда. А сказали ей очень простую фразу: «Светланы Владиславовны больше с нами нет». И извинившись, повесили трубку.
Элла еще долго слушала гудки в телефонной трубке, прежде чем слегка пришла в себя и бросилась в сторону небезызвестного ей клуба. Она как-то сразу поняла, что надеяться больше не на что, что сказка кончилась быстро и навсегда. Что теперь начнется совсем другая, реальная взрослая жизнь, и все те, кого она только что успела полюбить, без кого она уже не мыслила своего существования, почему-то должны, так или иначе, покинуть ее. Она снова останется одна в плену своей многовековой, наследственной гордыни. Правда, уже без обид на весь белый свет. Обиды, слава Богу, и ее новым друзьям, испарились бесследно, прихватив с собой все, даже самые слабые проявления зависти и жадности. Она и не заметила этого.
Только значительно позже она поняла, что это и был самый большой подарок ее инопланетного окружения. Это и Алексей, ее неразговорчивый, бледный и часто немного грустный, но самый настоящий принц, именно такой, о каком мечтают все принцессы во всех известных ей сказках. Чтобы убедиться в этом, ей не нужны никакие горошины на свете. Невооруженным глазом было видно, что он честный, добрый и преданный, и главное, умеющий отличать добро от зла. Мысли об Алексее согрели ее сердце уверенностью, что одна она не будет уже никогда.
В клубе царил траур. Народу было довольно много. Стояла какая-то ужасающая тишина, изредка прерываемая всхлипыванием и шушуканьем. Кто-то уже установил портрет Светланы в траурной рамке на сцене. Кто-то уже положил к нему цветы. Светлана улыбалась с портрета вроде бы как всегда, но при ближайшем рассмотрении можно было заметить в ее глазах на портрете появление чего-то нового, до сих пор неведомого.
Поговорив с несколькими знакомыми, Элла услышала разные версии произошедшего. Общим в них было только одно – Светланы больше нет.
Говорили, что этой ночью она вроде бы выбросилась из окна своей квартиры, находящейся на самом верхнем этаже многоэтажного дома, и что тело ее бесследно исчезло. Говорили, что ведется расследование, но, скорее всего, его быстро закроют, сведя к банальному самоубийству богатой и избалованной жены местного миллионера. Хотя что-то здесь явно не чисто. Говорили, что похорон не будет, так как хоронить, вроде бы, нечего. Известно было, что нашли какую-то записку, но версии о ее содержании настолько различались, что Элла не поверила ни одной. А еще говорили, что клуб теперь, конечно же, закроют, потому как заниматься его поддержкой больше некому.
Кто-то плакал, кто-то пытался разобраться, что же случилось на самом деле, были даже такие, кто осуждал ее за легкомыслие и эгоизм. Однако любви и благодарности Элла не обнаружила ни в ком. Казалось, все чувства окружающих сводились лишь к одному известному тезису: «у богатых жизнь другая». Ей это показалось таким странным и несправедливым, что она поспешила уйти из этого страшного места и побыстрее оказаться рядом с теми, кто, по ее мнению, был еще способен что-то чувствовать. Она позвонила Алексею, в двух словах рассказала обо всем, и они договорились встретиться в цирке, у клоуна.

***

Очутившись в знакомой гримерной, она впервые за этот ужасный день позволила себе расслабиться. Слезы полились сами собой. Долгое время она просто не могла произнести ни слова, а только молча плакала перед онемевшим от удивления Андреем. Он никогда не видел ее в таком состоянии. Привыкнув к ее сдержанности и даже некоторой скованности, он даже не знал, что лучше сделать – утешать или позволить ей выплакаться.
- Скажи хотя бы одно слово, и я постараюсь тебе помочь, - произнес он неуверенно.
- Если я скажу, утешать придется тебя, - прорыдала она в ответ.
- Да что же случилось, наконец!?
- Светлана…- только и смогла произнести она, но он сразу все понял.
- Это все-таки случилось … Она все узнала, да?
- Я не знаю, что она узнала, но ее больше нет.
- Как нет? Что с ней? Ее не может не быть!
- Ее больше нет с нами – эту фразу я услышала в телефонной трубке, а когда приехала в клуб, мне рассказали бессмысленную и ужасную историю о ее самоубийстве. Я до сих пор не могу в это поверить. Я не хочу в это поверить!!! – и она зарыдала еще сильнее.
- Боже мой! Бедная моя девочка! – было непонятно, кого именно он имеет в виду. Скорее всего, это относилось к обеим, - Какой страшный конец оказался у этой истории … Видит Бог! Я не хотел такой развязки. К сожалению, жизнь вносит свои коррективы даже в самые продуманные сценарии. Мне не хотелось, чтобы твоя взрослая жизнь начиналась с такого кошмара. Но я ничего не смог бы поделать, даже если бы и попытался. Ты не суди ее строго. Она ушла, потому что не могла поступить иначе. Она – ангел, самый обыкновенный ангел. Фраза, которую ты услышала в телефонной трубке, не так глупа, как это кажется на первый взгляд. Ее, действительно, просто больше нет с нами, нет в этом городе, но это не значит, что ее нет совсем. Ее не может не быть – произнес он как можно тверже, хотя голос его предательски дрожал, а бледность лица во много раз превысила все мыслимые человеческие нормы.
В этот самый момент вошел Алексей. Увидев немую сцену, изредка прерываемую всхлипываниями, он бросился к Элле.
- Что случилось? Что с Вами? На вас обоих лица нет. Что опять произошло? – засыпал он их вопросами.
Элла принялась сбивчиво рассказывать. Андрей терпеливо ждал, пока она выговорится, потом произнес:
- Ну, что ж, мои юные друзья, кажется, теперь мой выход. Настало время просветить Вас относительно сути всей этой ужасной истории. Иногда необходимо знать истинную подоплеку событий. Это может оказаться полезным уроком, – произнес он нарочито театрально, пытаясь, видимо, скрыть, таким образом, свои чувства.
Они слушали его, держась за руки, как дети.
- Вы, конечно, помните мой последний неудачный полет, в результате которого я выступаю здесь перед вами на костылях. Так вот, то, что я узнал тогда, поразило даже меня самого, хотя уже давно я ничему всерьез не удивляюсь.
Муж Светланы, не последний в городе человек, организовал на базе ее клуба небольшую такую, аккуратненькую фирмочку по торговле наркотиками на все вкусы. Его целью, в числе прочего, было доказать Светлане, что все те, кого она так любила и пестовала, не так чисты и непорочны, как ей кажется.
Казалось, проблема будет в кадрах. Но контингент клуба оказался сговорчивым. Кому-то нужны были деньги, кому-то жилье, кому-то организация персональной выставки или издание собственных творений, кто-то спивался и отчаянно нуждался в спиртном. Короче, вскоре все, за исключением нескольких самых принципиальных, были охвачены сбытом наркотиков..
Ну, вот собственно и все. Дальше, я думаю, догадаетесь сами. У меня нет никакого желания вдаваться в детали этой отвратительной истории. Честные и принципиальные люди; те, кто мог все разрушить, постепенно бесследно исчезали. Никто не знает их дальнейшей судьбы, думаю, их безжалостно уничтожали, остальные продолжали работать. Думаю, когда Светлана все узнала, уж не знаю от кого, она ушла.
- Как ты можешь, так спокойно говорить обо всем этом? – удивилась Элла, - Ведь это ужасно, и неужели нельзя ничего сделать?
- Все что мог, я уже сделал, скоро увидите результаты. Мужу Светланы придется прекратить подобную деятельность, по крайней мере, в нашем городе и с этими людьми. Уж слишком все стало наглядно. Но это совсем не означает, что он не будет заниматься другими грязным делами. Однако дальше бороться с ним у меня не хватает сил. Не моя весовая категория. Лучше признать это честно. Мне и так эта история стоила слишком дорого. Я потерял одного из самых близких мне созданий Божьих. Думаю, не навсегда, ведь ее не может не быть. В это я верю свято. Но на этой Земле она появится едва ли. Слишком велико разочарование, слишком сильна горечь. В этом я виню и себя. Если бы не моя нога, я был бы с ней рядом, и нашел бы нужные слова, чтобы удержать ее от последнего шага.
А то, что говорю спокойно, без эмоций, то не обессудьте, это, наверное, возраст. Я так давно живу на Земле…
Так закончилась эта невероятная для участников, но вполне обыденная, с точки зрения литературы, история. Благодаря романам, сериалам и триллерам мы так привыкли к смерти, в особенности насильственной, разнообразным телесным повреждениям и душевным травмам, и даже к историям о вечной любви, что давно забыли, как все это на самом деле больно и как уникально редко в жизни каждого отдельно взятого человека, в особенности, последнее. И еще мы давно забыли о том, что концовки у подобных историй, далеко, не всегда счастливые, и что вечная любовь слишком часто заканчивается через пару лет после свадьбы.
Но для главных героев описанных событий все, Слава Богу, обошлось. Можно уже с уверенностью сказать, что в последующие двадцать лет их жизни все происходило, практически, как в кино.

***
Андрей не смог более оставаться в Городе. Тяга к перемене мест захватила его со страшной силой. Его жена, правда, не смогла разделить его внезапно обнаружившейся страсти, и покидать родные места отказалась. Но расстались они спокойно, почти без нервов. Их девочки почти уже выросли. А она, хотя по-своему, конечно же, и любила его, никогда не считала его мужчиной своей мечты. С детских лет мечтала она о настоящем полковнике с военной выправкой, веским словом и уверенным взглядом, которого, кстати, вскорости после описанных событий, и встретила. Поверьте, так бывает не только в сказках. Как говорится, свято место пусто не бывает.
Клоун объездил почти полмира. Где-то в пути встретил молодую и красивую цыганку, которая с радостью разделила его кочевую жизнь и к тому же родила ему, только не удивляйтесь, еще десять детей. То там, то здесь возникала эта кочующая пара со все увеличивающимся количеством отпрысков, представляясь, в соответствии с духом времени, то артистами оригинального жанра, то целителями, то психоаналитиками, а бывало и посланниками самого Бога на Земле. Элла периодически что-то слышала о них из средств массовой информации, от общих знакомых, иногда от него самого по телефону, не переставая удивляться его изобретательности в поисках нового амплуа, и его неутомимости в производстве наследников. Сколь бы странной не казалась ей каждая его новая роль, она всегда знала – все это чистая правда, ведь ее клоун совсем не умеет врать. Инопланетянам эта способность земных людей абсолютно недоступна.
Иногда он, обычно без предупреждения и вдруг, возникал в родном городе, один или со своим семейством, они встречались на одном из прежних маршрутов, торопливо рассказывали друг другу о своей жизни, вспоминали о прошлом и смеялись. И тогда белый свет на несколько часов вновь распадался на все многочисленные цвета своего спектра. Потому что мир каждого человека становится реальным только в такие редкие мгновения, рядом с единственным и неповторимым человеком, которому открывается его бессмертная душа. Примерно в соответствии с традиционным непальским приветствием: «Я приветствую в тебе Бога, повстречавшегося со мной».

Что же касается дальнейшей судьбы главной героини, здесь можно ограничиться тремя словами – она стала счастливой. Вряд ли стоит писать об этом больше. О любви написаны миллионы томов, как художественных произведений, так и псевдонаучных изысканий, но знают о ней что-либо только те, кто ее испытал. Еще меньшее количество людей знает о любви длинною в целую жизнь. И никакие романы и повести на свете не добавят людям этого знания, к сожалению.
Если же просто коснуться фактов, для любопытствующих, то Элла и Алексей остались жить в родном Городе, их все еще можно встретить на его улицах. Возможно, они повзрослели, а кому-то покажется, что даже постарели, но они, по-прежнему, держатся за руки, и все так же светятся их глаза. Она посвящает ему все свои стихи о любви, а он взамен отдает ей свою жизнь. И это только на первый взгляд может показаться, что обмен этот неравноценен. Вспомните, инопланетяне не умеют врать и уж тем более в стихах:
Я бы не верила в любовь,
Когда б не ты.
И увядали б вновь и вновь
Мои цветы.

Могу я много говорить,
Но все слова
О «ненавидеть» и «любить» -
Травой трава.

А в жизни все совсем не так –
Наоборот.
И тот, кто песен не поет,
Влюблен и ждет.

И тот, кто басен не сложил,
Тот просто жил,
Впустую Бога не молил –
Бог с ним дружил.

За то, что верила в любовь,
Явился ты.
Сберечь остатки снов и слов
От алчной пустоты.

К тому же в подтверждение своего существования их любовь дала потрясающие плоды. У счастливой пары родился мальчик, а немного позднее и девочка. Оба красивые, как маленькие ангелы.
Кстати об ангелах, небольшое руководство, как не пропустить встречу с ними в суете повседневной жизни. Если Вам вдруг встретится человек, вне зависимости от пола, возраста и внешних данных, который не умеет лгать даже самому себе, не испытывает зависти к живущим на Земле людям и не проявляет признаков жадности к земным материальным ценностям, помните, что, возможно, это переодетый ангел или, иначе говоря, инопланетянин. Постарайтесь, во всяком случае, его не обидеть, а еще лучше попытайтесь предложить ему помощь или как-то иначе привлечь его ангельское внимание. Если Вам это удастся, Ваша жизнь обязательно переменится к лучшему, причем, исходя из общего ускорения течения времени, в рекордно короткие сроки!