Морская

Берег моря, насыпь скользких камней уползает в воду, красное солнце лениво растворяется в предзакатной дымке. Я сижу на теплом сером валуне, сплошной дзэн, опустив ноги в воду, подо мной на мелких каменных выступах замерли крабы. Стоит мне только пошевелиться, как они стремительно исчезают под камнями. Море, небо, запах водорослей и можжевельника, крабы, рапаны, медузы, дельфины, ракушки, пустые раковины, горячие камни… Жара спала, народ выходит из гущи джунглей на берег лагуны. Индейцы со всей Европы. Россия, Эстония, Финляндия, Латвия… Индейцы? Молодые парни и девчонки с безумными прическами, с ирокезами, дрэдами, косичками, чертё-чем-на-голове, просто бритые буддисты, увешанные с ног до головы фенечками-мульками-банданами. Пляж. Обнаженные татуированные тела. Я смотрю на них, мыслями в далеком северном городе. Слышу как кто-то играет Ревякина на гитаре, сидя на мелкой гальке, прямо у самой кромки моря, это было тогда когда мы уходили из дома, времена, когда мы уходили из дома… рядом девушка подыгрывает на паре бонгов, смотрю на тающее солнце и вспоминаю тебя…
Твои прикосновения, дрожь в пальцах, приоткрытые в ожидании губы, я так скучаю по тебе, Пушистая… Ты где-то рядом, на побережье, десять часов разделяют нас, но… Пару месяцев разлуки это много… Мне снятся эротические сны с твоим участием, у меня окончательно сорвало колпак. Ну, что за дела? И почему я не хочу никого, кого здесь вижу? Со мной точно что-то не так… Может потому, что местные девушки ходят тут полностью обнаженными, я не знаю… Нет ничего что бы здесь скрывали, никаких комплексов, запретов и табу… Мое тело загорело до бронзового оттенка, без всяких стрёмных белых полосок, красота… После того, как я покинул цивилизацию, белая неуклюжая рохля, прошло почти два месяца. Знакомые хиппушки мне сказали, что когда я только приехал сюда, то был бледным и толстым, сейчас же, говорили они, улыбаясь, ты загорелый и мускулистый. Клевый. Весь день на ногах, бегаю по джунглям и скалам, купаюсь далеко в море, что же тут удивительного? С десяток позитивных наркоманов, хотя я почему-то не воспринимаю их, как наркоманов, странно… Тусин плюс, гликодин и марихуанна… Последнее здесь употребляется  повсеместно, причем во всевозможных видах. Каша, молоко, лепешки, все зеленое. Пробовал я и  «зеленый» торт на дне рождения у одного из местных аборигенов… Курение, курение, курение… Через трубку, через бутылку, через «мокрый» бульбулятор, через папиросу, через всё… Единственное, через что здесь не курят, наверное, только футляры для очков. Я иду по лесу, различая сквозь плотный можжевеловый запах легкий аромат каннабиса…. ...ммм.... неописуемо... у меня иногда даже пропадает дар речи, а может, сказывается вчерашнее употребление молока? Пробираюсь через непролазный южный лес, такие тропинки! - никогда не думал, что можно заплутать в лесу, но здесь это так реально.... Ни соринки, ни спички, ни фантика, всё чисто, заповедник, да и вообще, здесь не принято сорить… Это дом Бога, а кто мы такие чтобы мусорить в его обители? Места у палаток ухоженные, подметенные, никакого мусора, даже окурки складываются в банку… Любая стоянка - что-то неповторимое, сплошной фэн-шуй, каждый украшает то место, где он живет, как может. Обломки ракушек, связанные в гирлянды, перламутровые раковины, перья бакланов, черепа мелких животных, витиеватые коряжки, причудливые камни, ловцы снов, цветные лоскутки, колокольчики… Везде стоят «мокрые» и закопченные пластиковые бутылки.  Ночью в кустах шебуршат ёжики и соньки, а в горах воют шакалы…
Офигительные люди, дрэдатые растаманы, куча модных художников из Питера и Москвы, музыканты, и просто прикольные раздолбаи всех сортов. Почти каждую ночь на пляже собирается тусовка у костра,  человек пятнадцать-двадцать, несколько барабанов: бонги, джамбеи, тумбеки, даже огромные конги, боже, храни перкуссию, местные факиры устраивают fireshow, огненные восьмерки в темноте, индейцы курят трубки мира, зеленое молоко в пластиковых бутылках, после сейшена половина не в состоянии дойти до своей стоянки, они остаются ночевать на пляже, глядя в черную бездну со звездами величиной с булыжники. Кутаясь в теплый спальник, смотрю на небо, красиво… У нас совсем другое небо в Сибири… Нет такого ярко помеченного Млечного Пути, и звезды мельче… Они падают здесь одна за другой, ты только приглядись! Хвостатые пророки неба, неуловимые призраки. Со стороны моря тянет прохладой, я слышу шелест прибоя и перешептывание ночных крабов с галькой.
   Я помню первую ночь, сплошная бессонница, ветер шумит в кронах деревьев. Встаю, ползу из палатки, стараясь никого не разбудить. Иду сквозь лес, освещая тропинку фонариком. Встречаю рассвет, завтракаю печеными крабами, голышом ныряю за ними с маской, под водой все шевелится, крабы-рыбы-водоросли, не хватает дыхания, выныриваю, отплевываясь соленой водой, чищу зубы. В первую неделю сгораю, моя кожа горит огнем, в следующую неделю покрываюсь теплым загаром, кофе с молоком. Сплю исключительно в гамаке, вижу над собой звездное небо, мое кино это мое кино, восхитительный фильм. Где-то в темноте гудят тяжёлые барабаны. Умбабарабумба. Гликодиновые девочки гуляют под луной всю ночь, пугают ежиков.
Днем я читаю толстый том Носова о Незнайке, три книги в одной, делать совершенно нечего, загораю, купаюсь, но ты никак не выходишь у меня из головы. Плету бисером. Двадцатичетырехлетний придурок плётет для тебя фенечку, которую ты никогда не наденешь. В моем паспорте лежит твоя фотография, я смотрю на тебя, Пушистая, когда меня никто не видит… Скучаю. Дурманящий запах можжевельника, голова кругом, дым ест глаза, я готовлю еду на очаге, подбрасываю дровишки. Иду за пресной водой вверх по ущелью к источнику, полчаса туда, полчаса назад, несу за спиной пятнадцать литров и в руках по пять. Здесь начинаешь понимать цену каждой кружке воды. Лес дышит, словно живой. Пёстрые птички, лазурные крупные ящерицы, греющаяся гадюка на большом теплом камне. Запахи кружатся вокруг, смешиваются, играют с носом в какую-то тайную игру… Камешки летят вниз из под ног в овражек, балансирую на краю, схватившись за какую-то ветку. Интересно ты смогла бы жить здесь в лесу среди этих диких людей? Вот уж не знаю… Это было бы…. Ммм…. Познавательно. Вечером сижу у друзей-растаманов, пью жасминовый чай со сгущенкой, болтаю о разной чепухе. Так легко и просто. Все братья-сестры, помните Майка и БГ? Потом переходим на местный сэм, ребята ходили сегодня в ближайший поселок за бухлом, километров семь по побережью, скачи по камням, тряси дрэдами и мачете, пугай бойскаутов. Улыбаемся. Самогон такой крепкий, что продирает до самых печенок, огненная вода. Градусов пятьдесят, не меньше. Тут я вечно оббухан, обкурен, просто улыбаюсь, у меня ни разу не было плохого настроения… Легкая меланхолия, лишь из-за того, что мы сейчас не можем быть вместе… Ты где-то в Сочи, нежишься на попсовом городском пляже, тебя разглядывают толстые волосатые мужики… Внутри меня поскуливает ревность… Орущие дети, жирные целлюлитные бабищи, сперматоксикозные мачо, засранный пляж… Как ты можешь? Городские пляжи это не из моей оперы… Какая проза. Замираю на адски горячих камнях, невозможно лечь на них не облив из бутылки водой. Никому не нужны глупые ожоги.
…Безмятежность. Ты знаешь, что это такое, Пушистая?
   Свежий бриз, изумительный вид с горы, очарование, я вижу сверху чей-то огромный гамак, три на три, натянутый на самых верхушках деревьев, сладостная паутина. Шагаю по тропе, легко скачу с уступа на уступ, щебенка сыпется, а камни скрывают невидимые угрозы. Змеи, сколопендры. Мерзкая вертлявая многоножка с ядовито желто-красно-черной окраской. Смертельно опасна  весной и осенью. Так, по крайней мере, говорят. На одной из стоянок лежит волосатый с температурой под сорок. Пару дней назад его укусила она из этих тварей. Надеюсь, что с ним всё обойдётся. Я предельно внимателен и осторожен, насколько это возможно.
   Мой закопченный очаг, внутри которого живет мышка, иногда я вижу ее, с внимательными черными бусинками глаз, бегающие вороватые бусинки, мышь-проказница, не дающая по утрам спать, она замирает, когда вдруг видит меня, я не моргая смотрю на нее, это длится несколько секунд, я качаюсь, она подпрыгивает и юркает под камни. Смог бы я поставить на нее мышеловку? Она живет здесь дольше, чем я, это тоже ее дом. Я не убийца, честно делюсь с ней крупой и горохом, она много не ест.
   Ночная вылазка, на мне лишь шорты, в кармане плеер с Ромой ВПР (я без тебя как рэгги без травы,ты без меня как рыба без под-воды, и только я и ты и что-то есть между нами, по-моему это небо, мы идём по нему ногами, и мы забудем обо всём, мы как песок на ладони… и ты улыбнёшься лукаво,
ты хочешь чтоб я спел всё сначала), а я всё стараюсь не думать о тебе, но ни черта не выходит, проклятый ВПР, на поясе огромный нож, на голове вязаная цветастая шапочка, шея в ракушках, бисере и можжевельнике, свеча в руке. Огромные деревья, плутающие тропинки, мелькающие огни на далеких стоянках, глухое мерное пение буддистов, барабаны. По пути я захожу в гости к волосатым на стоянку, выныриваю из кисельной темноты, загасив недалеко свечку, как ночной демон или воплощение Авалокитешвары, пугаю тихих безумцев, варящих красавку, экстракт белладонны, подходящая ночь сойти им с ума и вернуться, не сигануть с обрыва вниз на камни, не сунуть голову в угли и не остаться рассудком в потустороннем ночном сумраке. Мне предлагают выпить отвара, но я прошу чая. Обжигающая железная кружка, старик-пряник, аромат бергамота, я наблюдаю церемонию погружения в мир гномов и седобородых старцев-волшебников, говорящих деревьев и кричащих камней. Курю трубку вместе с безымянной хиппухой. В ее блестящих черных глазах отражается тлеющий уголек. Сладкий дым, красавка готова, удачи, безлунная ночь, я зажигаю свечу и шагаю в сумрак, к лесным добрым духам, ведущих меня к морю. Стою на обрыве, свеча в руке, ни ветерка, под ногами кустики эфедры, с розовыми ягодами, внизу шумит прибой, недалеко костер, я вижу отблески огня на знакомых лицах, слышу синкопирующие на слабых долях бонги растаманов. Спускаюсь по камням, подхожу и разваливаюсь на чьем-то старом дырявом одеяле, по кругу катается неизменная трубка, знакомый запах, тут же бутыль с вишневой настойкой, обалдеть. Пью сладкий алкоголь, курю снова, о, Будда, как хорошо! Темные силуэты выходят из моря и подходят к костру. Неторопливые счастливые шаги, галька пересмеивается вместе с ними. С их тел стекает вода, огонь блестит на мокрых спинах. Как вода, спрашиваю я. Молоко, парное молоко, отвечают мне. Медуз нет, слышу вопрос я соседней хипушки с огромным кольцом в носу. Какие медузы ночью? Она конфузится. Мы идем купаться, одежда остается на берегу, я вхожу в прибой, ночные крабы прыгают мельтешат под ногами, сколько их тут!!! … поскальзываюсь на камнях и падаю в воду, поднимая фонтан искр! Рядом в темноте плывут две девушки, я не вижу, но слышу, как они повизгивают от восторга, ПЛАНКТОН!!! Слабое свечение становится все ярче и ярче. Женские силуэты в воде рядом похожи на два сверкающих колеса, их тела светятся, а от двигающихся рук разлетаются электрические искры. Я словно оказываюсь в далеком детстве, все такое чудесное и светлое, я плыву рядом с ними, огненные саламандры, великолепные создания, электрические крылья, сверкающие и переливающиеся, смеющиеся и наслаждающиеся тем, что у них есть. ПЛАНКТОН!!! Я не вижу границы, где небо перетекает в горизонт, звезды отражаются в воде, и непонятно где находимся мы, где море, где небо, плывём далеко, так, что костер на берегу замирает неподвижным ярким огоньком, мы любуемся нашими искрящимися телами, крутим под водой сальто, подводное фаер-шоу, меня переполняет восторг и радость, неужели всё это правда? Потом я падаю у костра на то же одеяло, смотрю на пылающие угли и бездонное небо, молчу, блаженно попивая остатки алкоголя на дне бутылки. Кто-то посапывает рядом, свернувшись вдвоем в тесном спальнике, волосатый хиппи поигрывает заунывный блюз на старой гитаре, кто-то обнимается, перешептывается, хихикает или просто молчит. Я подсаживаюсь поближе к огню, призывно вытягиваю ладони к теплу, камни щелкают под углями, как сердито. Если бы ты была здесь… Наверное, я был бы счастлив… Да и ты, думаю, тоже… Нетронутая природа, непуганые звери, самое чистое море на всем побережье, тягучий можжевеловый воздух, позитивный народ… но тебя рядом нет, ты спишь где-то там, укрывшись белоснежными простынями в жарком городе, который кипит, как клоака, даже ночью. Как бы я хотел оказаться сейчас под твоим гостеприимным боком, Пушистая, сжимать родное уютное тело своими ладонями, слизывать соль твоих пунцовых губ, чувствовать пряность знакомого запаха… Но всего этого нет. Десять часов езды, но я не могу. Ты сама мне так сказала, и мне кажется, что это моя личная катастрофа. Как мне жить без тебя, зачем ты так вошла в мою жизнь, мне тебя уже никак не изгнать из себя, зачем? Сладкая боль внутри, я бросаю камушек в огонь, искры, искры, искры…
   Мне надо с тобой поговорить, я чувствую эту необходимость, меня просто всего выворачивает, нужно услышать твой родной голос, обертоны нежности и тепла… Засыпаю у костра, но посреди ночи просыпаюсь от холода, пронизывающий ветер с моря не даёт уснуть, костёр погас. Рядом, прислонившись к моей спине спит девушка с дрэдами по пояс, вся в объятиях Морфея без задних ног. Я растираю свои замёрзшие руки и ноги, но ничего не помогает. Зажигаю свечу, поднимаюсь вверх по склону, иду на свою стоянку, мне грезится постель. Подтягиваюсь на краю гамака, и падаю внутрь, как большая рыба в сеть. Теплое одеяло, спальник, что еще нужно? Закрываюсь с головой, дышу в утробу своего уютного мешка, отдыхать… Смеживаю веки, думаю о том, как мы последний раз занимались любовью… хочу, чтобы ты мне приснилась, завтра рано вставать, чтобы  идти не по жаре…
   Назойливая сонька будит меня, когда я еще безумно хочу спать, бегает и верещит, отвали, дурочка. Но знаю, что нужно вставать, идти вдоль побережья по камням-валунам километров семь-восемь, до ближайшего поселка, и оттуда до города минут сорок… Необходимо выйди до того, как солнце начнет печь, как сумасшедшее. Из одежды на мне только шорты, сандалии на босу ногу, вязаная шапочка, да плеер в заднем кармане. Извечная летняя тема ВПРа. Какого цвета рэгги, какого цвета ганджа, какого цвета раста, какого цвета это море, ветер, губы, небо, скалы, крабы, джа где-то здесь, джа где-то рядом… Иду, скачу, бегу, прыгаю по камням, лечу. Кое-кто уже чистит зубы на берегу, плавает в теплых волнах, я хочу тоже, но у меня цель. Если не услышу тебя, я сойду с ума… Иду, подпевая Роме, вспоминаю Керуака, чтобы идти мне нужны лишь мои ноги, истинная правда, и мои ноги идут только к тебе, знай это. Когда прохожу третью лагуну, солоноватые озера, и вторую лагуну, то скидываю одежды и ненадолго окунаюсь в прохладные волны. Солнце уже высоко, нестерпимо жарко, море ласкает, немного медуз, но меня это не смущает. Выхожу из воды, ну и пекло! Сохну, одеваюсь и двигаю дальше. Остается последняя лагуна, самая длинная и тоскливая, попсовая и безрадостная. Прохожу мимо вонючих останков дельфина, сверкающие на солнце кости, мухи и смрад. Ненавижу это место, здесь только грязь, туристы и негатив… На большой железной бочке надпись: «ОСТАВЬ ОДЕЖДУ ВСЯК, СЮДА ВХОДЯЩИЙ».  Улыбаюсь, иду дальше, миную водопад, осталось совсем немного. Навстречу бойскауты под предводительством пары студенток. Утираю пот банданой, вперёд, только вперёд.
   Поселок встречает меня галдящим рынком, зазывалами, лакированными крабами-морскими звездами-раковинами, прочими морскими сувенирами, бусами, подводными масками, открытками с видами, разрисованными камнями, бочкой с тёплым квасом, запахами шашлыка. Душно и пыльно. Покупаю себе литр холодного молока, сажусь под дерево у автобусной остановки, медленно с наслаждением пью. Подходит маршрутка, из неё вываливается пёстрая толпа туристов, сажусь рядом с водителем, еще парочка пассажиров, мы двигаемся по трассе, свингующий горный серпантин. Вверх-вниз, местами даже закладывает уши, но скоро город. Я весь в преддверии. Раскаленное пекло, вывернутое нутро города, ненавистная мне цивилизация. Еще несколько месяцев назад я фотографировал цифровым фотоаппаратом, пользовался компьютером и мобильным телефоном, шёл смотреть футбол в спорт-бар, и спорил о достоинствах того или иного автомобиля, сейчас же мне более ценным кажется удобство и емкость моего рюкзака, острый нож и теплый спальник. Смена приоритетов, это так называется? Иду, оглядываясь по сторонам. Переполненные набережные, шатры, кафе, запахи шашлыка, негры, пляжи, гостиницы, сутолока, аттракционы, девушки в бикини, увешанные бусами, персики, плов, вина, дешевые забегаловки, курортное фото. От количества информации закипает мозг, духота, галдёж и смех, тысячи людей непрерывным потоком, музыка со всех сторон, автомобили, автобусы, мотоциклы, мальчишки на роликах. Я беру себе полтора литра каберне, иду, с любопытством разглядывая весь этот булькающий живой организм, улыбаюсь встречным девчонкам, индеец на экскурсии, в ушах музыка, медитативное сознание, шлепаю своими изношенными сандалиями по разгоряченным булыжникам мостовой, ммм, какое вкусное вино. На руках феньки, на шее бисерные разноцветные нити с амулетами, толстые бусы из шишек можжевельника, белые ракушки. Мой плоский живот не держит шорты, они почти сползли, еле держатся, и видно, что я загорел весь, даже там. Покупаю килограмм аппетитных персиков, сочно вгрызаюсь в их мякоть, и сок течет по моим пальцам и подбородку, облизываюсь, запиваю вином, сижу на одинокой скамейке в пыльной аллее. И, наконец, иду к киоску, приобретаю телефонную карточку, ищу ближайший телефон. Набираю давно заученный номер… Алло, солнце, это я… как ты?… я безумно соскучился, нельзя же так… Хочу к тебе… Бесконечная нежность в словах, что ты делаешь со мной? Хочу, хочу, хочу к тебе… Когда мы увидимся? Вопросы, на которые я заранее знаю ответы, но всё равно спрашиваю, хочу слышать твой голос… Ты смеёшься, ты тоже скучаешь, паршиво так вышло, что мы так и не можем увидеться… я вижу, как ты пожимаешь плечами, ну… что поделать. Впереди еще август, сентябрь, время есть, но я хочу сейчас. Мне очень плохо без тебя… Мне тоже… Целую, люблю. Я тебя тоже. Звуки отбоя. Стою, осмысливая услышанное… Тебе стало легче, чувак? Ну, вроде того… еще один звонок. Бруда!!! Как дела? Я накуренный еду на репетицию… как всегда минимум чувств, хотя я знаю, этот большой неуклюжий человек тоже любит меня. Чувак!!! Я по тебе соскучился! Что делаю? Бухаю… Жара… Ты когда приедешь? Не знаю, зачем ты сам уехал, тут так здорово! Не знаю…
Главная улица, такси, шум-гам-автомобильные сигналы, я стою на перекрёстке, на самом солнцепёке, в кармане ещё пара-тройка персиков, в руке вино. Иду по улицам, рассматривая витрины спорттоваров, бесконечно одинокий, светлый, пьяный, счастливый, с печальной полуулыбкой на загорелом лице. Иду в кино, засыпаю в приятной прохладе, меня будит яркий свет, сеанс окончен, на улице испепеляющий зной, невозможно дышать. Вино подходит к концу, я останавливаюсь у забора, за которым мальчишки играют в футбол. Наблюдаю за нехитрыми пассами, подачами, сколько самоотдачи и энергии. Мне снова становится немного грустно и одиноко… Пора ехать обратно.
 Иду до остановки, жду маршрутку.
В салоне никого, я достаю паспорт и смотрю на твое фото. Ты улыбаешься так, что мне становится так  светло на душе, что я понимаю, всё не так уж плохо. Вспоминаю все наши разговоры, прогулки, мороженое, рассуждения и всё-всё-всё, что нас связывает…
Меня ждёт лес, голубое небо над горами, дырявый гамак, крабы, скалы и прозрачное море. Я понимаю одну вещь, ведь там есть и ты, понимаешь? В моем сердце. И тебе никуда оттуда не деться. Совсем никуда.

             

Сургут 2004.