Главы 3-5

Глава 3.
Только через неделю Наблюдатель смог, наконец, оклематься. Каждый день Леда приходила к нему домой, приносила то маленький кулечек шоколадных конфет, то хиленькую гвоздичку, то какую-нибудь еще ерунду. И вручая ему эти сувениры, она всё время извинялась. Потом садилась в старенькое кресло у окна, подтягивала колени к груди и долго-долго молчала. Наблюдатель был очень слаб, силы возвращались медленно. Он был шокирован произошедшим.
Когда начинало темнеть, Леда так же молча уходила.
Ее голос шел на поправку. Тяжело. Долго. Но все же Леда выздоравливала.
- Ты сама-то лечишься?- спросил как-то Наблюдатель.
-Дара лечит, - как-то очень кратко ответила она.
Наблюдатель не решился расспрашивать.
В это утро Леда принесла бутылку дешевого вина. Наблюдатель приволок бокалы на тонких ножках с кухни.
- Придется из этих. Других нет.
- Сойдет. Давай сюда.
Она уже не извинялась.
Аккуратно взяв бокал с искрящейся красной жидкостью, Леда привычным движением уселась в кресло.
- За твое выздоровление! – улыбнулась Леда. Голос уже почти вернулся к своей хозяйке, и снова пообещал служить верой и правдой. Всю жизнь.
- За твоё! – откликнулся Наблюдатель.
Они выпили, не чокаясь.
- Вообще-то с утра не пьют, - попытался возразить Наблюдатель, увидев, как она наливает еще.
- А… По-фигу, - махнула рукой Леда и продолжила своё священнодействие.
«Мое возражение потерпело крушение. Вот так. В рифму».
Она явно задалась целью напиться до чертиков.
«Ну, что ж не буду ей мешать, хотя, наверное, стоило бы…»
Через некоторое время она отставила бокал, и разговор потёк оживлённее.
- Нет! Подожди, не уводи тему в сторону, ответь! – вещал уже немного окосевший Наблюдатель, сидя в своей линялой футболке и старых джинсах на кровати и размахивая хрупким бокалом.
- Бокал поставь! Антиквариат ведь! Разобьешь!
- Нет! Ты ответь мне!
- Знаешь, на кого ты похож?
- На кого?- бокал опасно завис в воздухе.
- На американца! – Леда усмехнулась.
- Почему это? – тонна недоверия во взгляде. Попробуй, обмани…
- У этого народа самый активный язык жестов, ты знал? Они, когда говорят, сильно размахивают руками.
- Ты американцев не обижай! – с этими словами Наблюдатель разбивает несчастный бокал, уже как двадцать минут болтавшийся в воздухе.
- Черт! – в один голос произнесли они.
Леда резво бросилась собирать стекло, как будто и не пила вовсе. Наблюдатель непонимающе смотрел на осколки, ярко переливающиеся в свете солнца.
- Иди и засунь голову под струю холодной воды,- отчетливо, почти резко бросила Леда и ушла выбрасывать осколки.
Наблюдатель поплелся в ванную.
Когда он вернулся, в его глазах появилось осмысленное выражение.
- Ты, правда, извини, что так вышло. Я раньше никогда не напивался с полбутылки.
- Бокал жалко, красивый был. Ладно, забудь, - настороженность в ее взгляде сменилась расслабленностью, - Ты просто еще не совсем восстановил силы после…
Она осеклась и испуганно взглянула на него.
Теме, которую она так старательно избегала, был дан ход.
- Давай поговорим про это, - спокойно предложил Наблюдатель.
Ее рука нервно взлетела к часикам.
Она волновалась.
- Можно, - не очень уверенный ответ. Нужно взять себя в руки.
- Расскажи, что случилось в то день?
- Она… Я…
Повисла тишина.
Ее взгляд умолял не спрашивать, оставить все как есть. Но в Наблюдателе проснулось раздражение: «Если то, что произошло, было по их вине, то я хочу знать, что это было!»
- Что это было?- Наблюдатель заметно лучше владел эмоциями, чем Леда. Его голос сохранил если не доброжелательность, то хотя бы спокойные интонации.
- Просто… Просто она была настолько голодная, что искать кого-либо еще не было времени! – выпалила Леда и зажмурилась.
Наблюдатель не сразу понял смысл сказанного. И тут…
- Она меня что?.. Да?..- в его глазах разливался ужас.
- Да. Она вампир.
Но, увидев, как распахнулись его глаза, поспешно добавила:
- Энергетически- эмоциональный…
- Подожди… Как это?
- Она тебя не кусала, если ты об этом. Таких вампиров в природе не существует. Это легенда. Миф.
Его рука скользнула по горлу, проверяя наличие царапин.
Пусто.
Леда над чем-то раздумывала… Решилась.
- Ладно, слушай! Это началось у нее с рождения. Родители ничего не понимали, но энергию она начала сперва брать у них. Они просто чувствовали усталость, что легко списывали на заботы о младенце. В школе народу много. Ребятня, учителя. Они ничего вообще не чувствовали. Понемногу у каждого, и она насыщалась. Правда энергии разных людей лучше не смешивать, но это была необходимость. «Если я попадусь, не поможет никто!»- это она говорила. Иногда ЭТО у нее получалось непроизвольно. После семнадцатилетия родители, догадавшиеся, в чем дело, стали снимать ей комнату. А потом она устроилась работать в приют для престарелых.
Леда еще немного колебалась, продолжать или нет?
- И окончательно отделилась от них, а они в свою очередь постарались забыть о ее существовании, - на этом экскурс в историю Дары она посчитала нужным завершить, - Когда ее душа хранилась в ней самой, было еще ничего, а когда нас поменяли нашими душами, стало сложнее. Ей теперь требуется в два раза больше энергии на поддержание связи со своей душой, на жизнь и на удерживание в неотторжимом состоянии моей души. Поэтому Дара может дольше со мной не видеться. Она и очнулась первая, только благодаря способности непроизвольно собирать энергию и эмоции людей.
- Так вот как она вытаскивала тебя из послеоперационного забытья!- подал голос Наблюдатель, до этого сидевший тихо, как мышь. Вся сердитость уже давно слетела, уступив место любопытству.
- Да. Она потратила на это прорву энергии! По другому мне было не выбраться. Она вплетала свою энергию в мой мозг, выстраивала хрупкие мосты, зацепляла моё блуждающее сознание и тоненькими энергетическими канатиками потихоньку его подтягивала. Энергии не хватало. Она уже использовала весь свой резерв, а я сопротивлялась. Врачи дежурили по шесть часов каждый. И пополнять энергетически-эмоциональный запас было больше неоткуда. Про особенности Дары они не знали. Она фактически рвала себя, свою жизненную суть, и вплетала в меня. А в то время нервные окончания были, как оголенные провода. Разодранные, изувеченные вдрызг. Я не знаю, как она выдержала.
Леда ненадолго замолчала, словно погрузившись в то время. Потом продолжила:
- А тогда… У нас были проблемы, и она много дней не питалась. Не энергией, не обычной пищей, которая при расщеплении давала некоторое количество энергии. Я в тот день только зашла домой, как пришел ты. Она почувствовала, что ты у меня. Ну, то есть не конкретно ты, а просто человек. Друг. И решила больше никого не искать. На полпути завернула прямо сюда. Ты, правда, извини нас…
- Нас?- переспросил Наблюдатель, - Так ты знала? Знала, что она придет и … опустошит меня?
- Да, - Леда потупила глаза, нервно теребя бокал. Наверное, если бы бокал был податливей, она бы уже свернула его трубочкой, а края загнула лепестками.
Наблюдатель смотрел сквозь нее.
- Мне нужно это переварить…
- Я понимаю, - вздохнула Леда.


Глава 4.
Весна. Ничего не значащая в веренице прожитых годов. Такая же пьянящая и одинокая. С таким же грязным тающим снегом и танцующей в воздухе надеждой. Где-то внутри, в ответ на происходящие с природой переменами, просыпалось желание совершать безумные поступки, смеяться, любить, летать…
Ветер забирался в легкие, разрушая любые преграды, проникал в кровь, пьянил мозг, ероша короткие волосы Дары и забираясь в светлую лавину волос Леды. Тяжелые подошвы тяжелых ботинок разбивали мутную гладь воды – кровь погибшего снега, проигравшего последнюю битву солнцу. Черные пальто – черные крылья ангелов, распахнутые на груди, шлейфом неслись за спиной…
Грязно-серые высотки домов взмывали в небо, сливались с хмурыми бесцветно-безразличными облаками, которые роняли прозрачные капли. Ударяясь об асфальт, они разлетались на сотни мелких брызг. Серая лента шоссе, напряженно изгибаясь, уносила вдаль разноцветные автомобили, разбивающие пелену дождя и заставляющие холодную безразличную воду обрушиваться на одинокие тротуары и случайных прохожих.
Наблюдатель, промокнув насквозь, ждал их под крышей подъезда. Адрес они продиктовали, звоня с автомата. Сказали, что подойдут сюда.
« А они опаздывают… Долго мне еще ждать? И ждать ли?»
Из-за угла вышли девчонки. В руках у каждой по несколько пакетов, заполненных до самого верха вещами.
- С первым весенним ливнем! – понимающе усмехнулась Дара, отбрасывая со лба мокрые пряди волос и передавая Наблюдателю часть своей поклажи.
- Те… тебя тоже… - не попадая зуб на зуб от холода, ответил Наблюдатель.
- Давно стоишь? – спросила Леда, перерывая содержимое карманов в поисках ключей.
- Д..д..давно. От..ткрывай скорее!
Наблюдатель дрожал, а с намокших волос за шиворот стекала вода, от этого становилось еще холоднее.
- Копуша, - буркнула Дара, заходя в подъезд.
- На себя посмотри, - привычно огрызнулась Леда.
Лифт не работал, пришлось подниматься по лестнице. Когда они дошли до последнего этажа, Наблюдатель валился с ног.
Двадцать первый этаж.
Последний в этом доме.
 О-ох! – Леда устало опустилась на ступеньку и привалилась к перилам.
- Давай сюда ключи, - Дара протянула руку ладонью вверх.
Связка из трех ключей мягко легла в протянутую ладонь.
- Да… Давненько я так не уставал! – Наблюдатель наконец отдышался и, подхватив пакеты, зашел в квартиру вместе с девчонками.
Железная дверь черного цвета закрылась за их спинами.
- А что это за квартира? Дара, твоя?
- Наша, - усмехнулась она, - Теперь наша.
- Как это? Откуда она?
- Наблюдатель, это тебя не касается, - Леда и Дара стояли плечом к плечу.
- Поверь, тебе лучше не знать, - серьезно, но мягко произнесла Леда.
Наблюдатель хотел что-то возразить, но Леда и Дара смотрели на него в упор двумя парами горящих глаз. Попробуй, возрази!
Наблюдатель сник.
- Поверь, так будет лучше. Теперь мы будем жить здесь, а моя квартира уже продана, Дары тоже. Просто поверь…
«Пути назад нет», - пронеслось в голове.
И, чтобы загладить неловкость, Леда заговорила о другом:
- А почему ты не спросишь, из-за чего мы опоздали?
- Я уже и не знаю, что можно спрашивать, а что нельзя, - всё же не удержался от колкости Наблюдатель…
- Сейчас покажу кое-что тебе! – хитро прищурив глаза, секунду назад бывшие холоднее льда, и самодовольно улыбаясь, Леда стала раздеваться.
- Ты думаешь этим его удивить? – язвительно спросила Дара.
- Слушай, не твоё дело! С чего это ты заинтересовалась, чем и кого я собираюсь удивить?
Вопрос повис в воздухе.
Дара его проигнорировала.
Под черным кожаным пальто прятались светлые джинсы и белая рубашка.
Когда Леда стала снимать и рубашку, Наблюдатель протестующе замахал руками, а Дара демонстративно отвернулась.
- Эй! Леда, ты чего? С ума сошла?
- Сейчас увидишь!- ухмыльнулась она.
Дара перетаскивала пакеты в комнату.
- Смотри! – гордо воскликнула Леда и повернулась к Наблюдателю спиной.
На левой лопатке был вытатуирован черный Ангел.
- О-о! – Наблюдатель восхищенно потянулся рукой к Ангелу, - Это же ювелирная работа! Дара, ты видела?
- Конечно. У нее подпольная кликуха Ангел.
Как всегда лаконично ответила она и ушла в комнату с горой пакетов и сумок.
- Пойдем! – Леда схватила Наблюдателя за рукав и в одной маечке и джинсиках ринулась за Дарой.
Видела бы она, каким взглядом окинула Дара ее открытые плечи…
Между тем Дара методично продолжила вываливать содержимое пакетов на кровать.
- Отныне это н а ш дом. Так странно звучит н а ш, правда? – Леда ласково (или Наблюдателю так только показалось?) взглянула в глаза подруге.
- Так распорядились Искатели. Знаешь, они что-то задумали, я чувствую…, - немного нервно произнесла Дара.
- Почему? – Наблюдатель сел в старое плетеное кресло и закинул ноги на батарею.
- А ты сам пораскинь мозгами! С чего бы это им селить нас здесь? С Ледой.
- А ты против? – Леда безмятежно торчала в окне, подставляя лицо и обнаженные руки ветру.
- Нет. Но мне не нравится этот Договор, - Дара явно не разделяла радужное настроение девушки.
- Раньше надо было думать! – упрекнула Леда.
Дара выпрямилась и ехидно улыбнулась. Углами губ. Совсем слегка.
- А у нас был выбор?
- Какой Договор? – от любопытства Наблюдатель даже привстал.
- Не было… Выбора не было, – Леда, смутившись, снова устремилась в окно.
- Всё равно! Это была твоя идея!
- Ты тоже на нее согласилась! Так что кончай всё на меня одну валить! – взъерошилась Леда.
- Эй! Так что за Договор-то? Мне кто-нибудь объяснит?
- С Искателями. Большего мы не можем сказать. Эта информация не подлежит разглашению, - подумав, ответила Леда.
В комнату ворвался прохладный запах дождя.
- Наблюдатель, ты – само любопытство!- саркастически усмехнулась Дара.
- Обещаю тебе, - твердо произнесла Леда, продолжая торчать в окне, - Обещаю! Ты узнаешь обо всем. Но не сейчас. Когда-нибудь… Не сейчас… Еще не время…
От его внимательного взгляда не ускользнуло, как девчонки быстро переглянулись.
- Ладно, как хотите. Я, наверное, пойду. У меня еще дела.
Дара кивнула и продолжила раскладывать вещи по своим местам.
Леда вышла с ним на лестничную клетку…
- Обиделся?
Наблюдатель прятал взгляд.
- Нет…
- Ложь, - Леда так хорошо умеет быть мягкой…
- Ложь, - согласился он.
- Мы того не стоим…
- Наверное, ты права…
Он поджал губы и, не прощаясь, устремился бегом вниз по ступеням…
От его слов что-то сжалось внутри Леды. «Мы не стоим. Это правда. И хуже всего, что с этой правдой нужно жить».
Чьи-то руки успокаивающе легли на плечи.
- Это часть нашей жизни… Пойдем, здесь становиться прохладно…

***
Наблюдатель:
« Сейчас, слушая грохот вагона метро, я не чувствую одиночества. Вокруг меня люди, но для меня они не существуют, отмечаясь в уголке утомленного сознания не более чем декорации. Рассматривать декорации первые несколько минут очень даже интересно, но интерес исчезает и на губах остается привкус скуки. Декорации меняются, меняются люди, барахтаются в тумане усталости мысли. От этой круговерти к горлу подступает тошнота, сдавливая глотку железной хваткой.
Какие мысли кружатся в хороводе под стук колес? Ни одной я не могу выловить. Они проплывают мимо – тяжелые, но неуловимые…
Девчонки не так просты, как кажутся на первый взгляд. И отношения между ними гораздо глубже, чем они это показывают. Не смотря на постоянные ссоры. Они хранят свои тайны, подпуская к ним других ровно настолько, насколько сами считают нужным.
Кто же такие Дара и Леда?
О чем они всегда помнят? Или не могут забыть…
Не находя ответа на этот вопросы, я лечу в вагоне шумного метро на другой конец города, в надежде обогнать дождь…»


Глава 5.
Квартира оказалась сравнительно большой. Две комнаты, одна из которых спальня. В серых, сумрачных тонах. Абсолютно идиотская кухня, обставленная по последнему слову техники, стойко не вписывалась в общий серовато-белый интерьер. Даже кушать предлагалось за стойкой, вместо обычного стола. Яркие цвета новенького пластика ломали реальность…
- Вот хрень! Этот дом мне не нравиться, - произнесла Леда, - Он чужой. Надуманный. Зачем нам такая кухня, если мы почти не готовим.
- Что это? – в голосе Дары возник интерес.
- Где?
- Смотри, здесь дверь.
Дара неуверенно потянула за ручку.
- Открыто…
- Заходи. Что там? – Леда возникла у нее за спиной.
Неожиданно Дара почувствовала тепло, исходящее от Леды. Почти как раньше… Она обернулась и уставилась на девушку.
Секунда.
Две.
- Ты чего? Там что-то есть?
Дара замешкалась…
- Воспоминание… Ничего, пойдем.
Узкая металлическая лесенка вела к люку.
- Давай откроем, - Леда загорелась азартом.
Крышка люка вывела их на крышу дома.
Девчонки в нерешительности остановились.
- Ух, ты! – только и смогла вымолвить Леда.
Панорама города, залитого ночными огнями, зацепила за живое. Четкие линии проводов электропередач, бешеная гонка машин по освещенным магистралям. Легковушки, скорые, пожарные машины и грузовики. И шепот города… На уровне подсознания…

Вам не понять, что происходит!
Кто-то на взводе, что-то проходит!
Не повторяясь, с места срываюсь…
Не объясняясь…
Я в ней нуждаюсь!

- Потрясающий вид! – Леда схватилась за руку Дары, - Дара, мы – наравне с птицами! Мы такие свободные! А крыша – это наша земля под ногами, когда весь мир на наших ладонях…
- Ненавижу птиц, - тихо пробормотала она скорее для того, чтобы что-то сказать, и все же очарованная открывшимся видом.
- Прямо как в первый день! Правда? – спросила Леда.
- Правда…
Дара подошла сзади и обняла подругу за пояс. Их взгляды устремились в прошлое…


Это было, кажется, давным-давно, когда…
Мы находились у Искателей уже больше месяца. И вот настал долгожданный день выписки. Нас должны отпустить на все четыре стороны, предварительно оговорив время необходимых визитов. Нужно было контролировать наше состояние.
Мы уже собрали свои вещи, и под конвоем из белых халатов прошествовали к выходу из здания. Внутри оно выглядело наворочено и освещалось люминесцентными лампами, а нам хотелось живого ветра, солнца и мокрого асфальта под ногами.
Когда мы вышли на улицу, была весна. Вечер. Здания, построенные из красного кирпича, выглядели старыми и запущенными. Около зданий теснилось много старых хозпостроек. Поодаль возвышался крематорий.
Меня передернуло…
Я взяла Дару за руку. Она была единственной, от кого не надо было ждать подлостей. Не смотря ни на что, мы не доверяли Искателям. Одни на вражеской территории. Лучше не придумаешь.
Она ободряюще стиснула мою ладонь.
Высокий, метра два, забор, сплошь опутанный колючей проволокой. Такой же старый, с зелеными клочьями мха. На КПП (Контрольно-Пропускной Пункт) стояли четыре амбала с автоматами на перевес. С ними о чем-то разговаривала сухая черноволосая тетка.
Завидев нас, она быстро повернула свой бюст в нашу сторону и плавной иноходью понесла его к нам.
- Девочки! Вы ведь Дара и Леда, верно? Те самые, прооперированные! – голос у нее был подленький, двуличный…
- Да, это они, - ответил за нас Искатель, - Ты знаешь, что делать.
Халаты удалились.
- Фаина, - представилась она, - Можно просто Фая.
Ее карие глаза мне что-то смутно напомнили… Не могу понять что…
Она откомандовала двум амбалам пройти с нами.
Мы пересекли КПП и попали на какую-то маленькую зачуханную улочку. Нас быстренько запихнули в черную машину с тонированными стеклами.
Через полчаса меня и Дару высадили в незнакомом месте и объявили, что с нами свяжутся, когда потребуется.
Им потребуется.
Взвизгивая шинами, иномарка в крутом вираже умчалась в темноту.
Вот мы и остались одни.
Куда идти? Зачем идти?
Искать цель? Но ради чего?
В наших глазах светилась растерянность…
Мы так желали свободы, так ждали этого дня! А теперь стоим, и не знаем, что же с ней делать…
Выпутываясь из снов, отлепляя их от себя, как грязную паутину, мы стоим посреди незнакомой улицы, ловя ладонями ветер, и понимаем, что беззащитны перед свободой, беспомощны, как желтые осенние листы, отрывающиеся от деревьев, подхватываемые холодным порывом ветра. Пронизывающий и обезоруживающий сквозняк забирается в мысли, сильным шквалом выметая из головы паутину переживаний, маленькими шажочками безобидного ребенка закрадывается в сердце и с кровью разноситься по всему телу, вычищая накопившийся мусор.
Очищаясь, прощая и прощаясь, мы обретаем свободу, которая двумя небесными крыльями вырастает за нашими спинами…
 И мы понимаем, что уже не будет все, как прежде. И ничего не изменить.
Никогда.
Или навсегда, кому как больше нравиться…
Самое тяжелое, что приходится пережить – это слова, не идущие на компромиссы, не принимающие апелляций, не дающие шанса, не оставляющие надежды…
Слова «никогда» и «навсегда».
Нам не дано почувствовать всю их нечеловеческую силу, их огромную мощь. Мешает двуличная живучая тварь, которая самонадеянно зовется надеждой.
Она будет уходить и возвращаться много раз,
Неся на расстоянии заветный алмаз…
Эта лживая тварь, пыль пускает в глаза,
Исчезая в тот момент, когда она так нужна…

Всё дело в ней. Она играет роль двери за семью печатями, как Цербер, стережет нас. Пока она рядом, нам никогда не понять весь заключенный в этих двух словах смысл.
Разумом их не понять. Он ищет пределы, устанавливает границы. Но ведь пределов не существует! А он продолжает их искать, тратя на это всё отпущенное ему время…
Как говорил самый великий человек на свете: «Все относительно в этом мире».
Сердцем тоже не почувствовать. Оно разорвется от боли, глубоко скрытой в этих словах. Зная всю боль и тяжесть этих слов, оно закрылось от их понимания. Оно заставляет нас верить, и не верить…
Но рано или поздно эта дверь открывается. Чаще не по своей воле…
Когда кто-то умирает, она распахивается во всю ширь, обрушивая на нас всю мировую боль и скорбь в одночасье.
Но мы не верим.
Как защитная реакция…
Шок.
Сознание отказывается переваривать такую пищу…
Оно отключается.
Но с этой болью в нас попадает частица мудрости. Как стороны одной медали. Мы начинаем понимать…
И даже теряя, мы продолжаем обретать…
Всё это пронеслось во мне в одно мгновение.
Мы с Дарой открыли эту дверь.
Мы уже не сможем ее закрыть, заколотить досками и гвоздями, запереть на ультрасовременные запоры… Мы не сможем…
Слишком поздно…
Это навсегда. Или никогда больше… Кому как больше нравиться.
« Вот так, всё? Разбежаться, как будто ничего и не было? Разлететься в разные стороны?»
Ее глаза чего-то ждут.
- Пойдем гулять? По городу. Я так давно не была на улице! – мой наигранный тон не вяжется с действительностью.
 Плевать! Это всего лишь пароль. Подтекст. Гребаный подстрочник. На самом деле все звучит по-другому: «Ты останешься со мной? Ты не бросишь меня, ведь так?»
Мы прячем чувства. За маски. За дешевые маски, которые продаются у каждого метро за сущие гроши. Самое тяжелое будет потом. Сорвать маску – это испытание. Но пройти его все равно придется. И мы знаем, что придется…
- Пойдем! Только не долго, а то мне нужно домой.
Ха! Мы говорим привычные слова, пустые формальные фразы, и тут же оправдываемся за них. Никакого дома нет! Я это прекрасно понимаю, и она это знает.
Нет больше ничего.
Ни дома, ни семьи, ни друзей, ни прошлой жизни…
Только одиночество.
Взявшись за руки, как первоклашки, мы пошагали по незнакомым улицам…