Муха

Антон Павлович злобно смотрел на муху.

 Муха, в свою очередь, уставилась на него своим индифферентным немигающим взором. Антон Павлович какое-то время рассматривал непроницаемую тефаль мушиных глаз.

 Они следили за ним.

 «Штирлиц, вы под колпаком у Мюллера», – подкинула подлая память.

 Сейчас я тебя… Сиччаззз, – Антон Павлович не находил слов. Он хотел кушать, и был злой.

 Муха повертела головкой и задними лапками начала неприлично и томно оглаживать свой зад.

 Антон Павлович свернул газетку и хищно осклабился.

 - Сейчас я тебя… Хрясь!

 - Как это «хрясь»? – заинтересовалась муха.

 И тут Антон Павлович быстро ударил муху газеткой.

 Муха завизжала и вцепилась Антону Павловичу в нос.

 - А-А-А! – закричал Антон Павлович.

 Тогда муха быстренько сунула ему свою ногу в рот.

 Чтоб он не мог больше рот закрыть.

 И он не смог.

 Он с детства был приучен к тому, что на лапках мухи копошатся мириады омерзительных тварей – МИКРОБОВ, как в фильме ужасов.

 Муха потрясла ногой.

 Антон Павлович зарыдал.

 Муха, не мигая, уставилась ему в глаза.

 Антон Павлович зажмурился и, смахнув наконец-то муху, убежал в ванную мыть рот.

 Муха полетала неторопливо, села на пирожное и вкусно пообедала.

 Она с детства не была ни к чему приучена и делала что хотела.

 И народ говорит, что наглость второе счастье.

 И ум.