Островитянин

О С Т Р О В И Т Я Н И Н

Она никого не просила уходить. У вчерашней ночи на звездной рубахе закатала слегка рукава и пару верхних пуговиц расстегнула. Она хотела хотя бы крошечной таинственности…
  У нее в детстве была волшебная палочка. И колдовская книга. Взрослой, размышляя о себе маленькой, в стене страны закрытых глаз распарывала щели, сквозь которые можно было наблюдать за детством, и удивляться простой барабанной палочке и огромному старому словарю английского языка.
Город, в котором теперь жила Леа, город солнца, редко баловал дождь. Поэтому последнего любили, наслаждались. Ей же нужен был ветер. Тот ветер, который сопутствует дождю, и остается пошалить после. В атмосфере улиц появлялся запах перемен, может добрых вестей. Всегда что-то менялось. Леа прекрасно это чувствовала.
Она родилась в ночь, когда ветер, этот эмоциональный малыш, очутившийся среди взрослых, вкрадчивый и непоседливый, разболтал глубины спокойных вод, разлохматил кроны вековых деревьев, совсем смутив тишину ночного царства. Бестелесный, воздушный смельчак успел долететь до звезд и вернуться с крыльями покрепче…
Она очень любила дождь. Пока он управлял за окном, отмеренным природой отрезком в безумном дне, Леа, заколов волосы китайской палочкой, хлопотала по дому. Отдыхала с чашкой кофе, присев на порог балкона, где ее тут же, с удовольствием жмурясь от солнца, окружали два черных, как уголь, котенка.
После дождя ветер был особенно любопытен. Дымно подкрашивал посеченные потоками иностранного времени края небесной косы, и облака становились прозрачно бирюзовыми. Внушали нерушимому пространству тайны о возвращении…
Сварливая старушка, жившая по соседству, гнала ветер от скрипящих осенью форточек. Семена в горшках не превращались в цветы, собака боялась лаять.
- Люди плачут от одиночества. Все причины в этом, - говорила пожилая женщина. – Теперь я буду плакать. Снова.
Леа подружилась с ней. Смягчив ее, угощая шоколадом волшебного вкуса.
- Как страшно быть одному. Не человечески… И что это у нас за беседы, девочка! Не стоит тебе об этом думать.- Грустно улыбаясь, говорила Вивиан.
- А я люблю наши беседы! – она чмокнула Вивиан, усаживая щенка к ней на колени.
- Как ты одна живешь? Только не говори, привыкла.
- Одиночество, - как случайный сквозняк… - тихо произнесла Леа. – Я закаленная.
- Давай прогуляемся. Расскажу тебе одну историю.

- Когда перестает плакать небо, добреет туман. Смотри, тут он задерживается на все утро. – Вивиан отпустила неугомонного щенка на землю. Они направились к парку, а пепельного окраса малыш неуклюже побежал рядом, приветствуя взрослых собак забавным тявканьем.
Отчего люди одиноки?...
- Утро в тумане, простывшее утро. Так говорила моя бабушка. – Леа разглядывала мультипликационную по весне улицу, уголки губ слегка улыбались. Проходящий мимо мужчина произнес:
- Ты интересная девушка!
Полярные взгляды чадят в пленочных пластах библиотеки вселенной, - через сито времени к дороге возможностей. Основы пространства единоличны, но не хвастливы.
- В этом городе странное лето вспахивает утренние организмы. Не зимой здесь ветер дразнящий. Весной - семицветный след дождя в золотой чулок одет. А осенью… Люди – проводники. Стимулируют… Расскажи-ка мне о Нем, вызывающе интересная девушка! – подмигнула Вивиан.
- Хм… Собиратель пряностей. Это профессия.
Усаживаясь в мягкую траву, Леа и Вивиан прислонились к пористой спине дуба. Старый заворчал, листвой закопошился.
Причуды. Угловатость. Ступени, на которых сказка начинает лгать о модных формах. Создавая неуют подмастерью – составителю сезонных очертаний.
Старина стороны. Кашляющий самолет. И множество скворчащих звезд. Добросовестно ворочаются в бездонной сковородке. С крышкой - разваренный результат. Но мягкий…

Улыбнуться. Встретились глазами. Обнимутся.
- Какой колючий!
- Не успел. Скучал!

- Счастье у меня под солнечным соусом. Потому что он ответственен в своей работе. – Задумчиво произнесла Леа.
- Собиратель пряностей – бывший ангел. Ради любви стал смертным. Так говорят.
- Много ли тех, кто умеет рисковать собой. По-настоящему.
- Леа, маневрировать на канате или схватиться за хвост причин и спуститься вниз?!
- Да, Вивиан, я понимаю. Он унаследовал хорошую зависимость – к людям. Добрый, веселый парень. И отчаянный, скрытный. Но он тоскует… Мне его очень не хватает. Я отвыкла от него. Но не перестаю думать о нем. Ни один человек в моей жизни не был мне так близок и так далек, как он.
- Близость – прореха с чудесами. Самое важное – это то, что не видимо.* В свое время прилетит нужный тебе ветер.
Они встали и направились в сторону Гулены-речки, четырехлапый засеменил впереди, призывно оглядываясь.
- Это, - Леа посмотрела на воду, на небо. – Планета исполняемых затей.
Заколдованная, но израненная. Огромная, и тесная. Сотканная из безупречного страха. Прекрасная, но забытая. В одной клетке – тысяча клеточек. Моросящая напряжением тишина в отражении солнца. Вокруг – звезды, рассеянное множество маленьких миров. Манящее, но не осуществимое.
- Отыщи на этой планете свое место, и ты найдешь свое счастье. Как узнать, где твое место? Там, где сердцу уютно. – Ответила Вивиан.
Что ветер расскажет, когда вернешься? Откуда появится он? Он бывал на высоких холмах, раскрашивая их. Когда пятый океан засыпал, ветер пробирался в сердце, подсушивая раны.
- Разве может быть в человеке столько бунтарства?! – скажет пожилой друг, первый встретивший ее. – В девушке? – мягко улыбаясь, добавит он. И обнимет так, как когда-то отец.
- Битва. По глазам вижу.
- Просто осень была жестокой…
Награда – ждущие. Простите! Но солнце у горизонта так прекрасно. Ветер ласков. Звезды в тех ночах подмигивают, некоторые прямо в ладони падают. Отражаясь в одиноких глазах, перестают исполнять мечты. Приходится возвращаться. Одному эту планету не запустить. Нужен дорогой человек. Который тоже где-то пытается крутануть…
Близость на расстоянии – сны с открытыми глазами. В которых отвага и забытая небыль.

- А история, Вивиан?!
- Она уже случилась




*Антуан де Сент-Экзюпери (1900-1943) – писатель, летчик, мыслитель