Мы жили по соседству

Была такая модная песенка в 50-е годы: «Мы жили по соседству, встречались просто так... Любовь проснулась в сердце — сама не знаю, как». Хорошо, конечно, когда эта самая любовь просыпается одновременно в двух сердцах. А если — только в одном? А если моменты ее пробуждения не совпадают по времени?.. Безответная любовь — благодатнейшая почва для произрастания житейских драм, иной раз переходящих даже в трагедии. И она же потом становится самым ярким и самым счастливым воспоминанием... «Что пройдет, то будет мило» -- сказал классик.

Они жили в одном подъезде, друг над другом: Веня на пятом этаже, а Тая на четвертом. Маленькими ходили в один детский сад, потом в одну школу. Только в классы попали разные: Веня в класс «А», а Тая — в класс «В».
«Ашники» во всех школах мнят себя привилегированной публикой. Принято считать, что в эту параллель набирают самых умных, самых перспективных детишек. В «Б»-классе обычно концентрируются так называемые «активные общественники» или спортсмены, а уж в классы «В» или, там, «Г» попадает всякая «шелупонь».

Веня рос мальчиком в достаточной степени воображалистым. И внешностью его судьба не обидела, и умом, и активностью. В младших классах — командир октябрятской «звездочки», в пионерах — звеньевой, потом председатель совета отряда. К девятому классу он поднялся по карьерной лестнице до комсорга школы.
Понятное дело, девочки вокруг Вени увивались роем. Ему оставалось лишь выбирать, кого он на этот раз пригласит в кино или в кафе-мороженое. На соседку он внимания, мало сказать, не обращал — вообще не замечал ее. Так, тень, пустое место, бесплатное приложение к портфелю...

В один прекрасный день Веня достал из почтового ящика странное письмо. Без подписи. Без штемпеля на конверте. Его явно доставил не почтальон. Почерк тоже был незнакомый:

 «Мне от тебя совсем ничего не нужно. Достаточно просто видеть тебя, слышать твой голос, твой смех.. Ты — самый лучший на свете.

Мальчик был заинтригован. Под разными предлогами попросил тетрадку по русскому языку у каждой из своих постоянных поклонниц, сличил почерки. Никакого результата. Прохаживался на перемене вдоль парт, как бы невзначай кидая взгляд на дневники одноклассниц. У одной заметил похожее начертание букв. Девчонка была симпатичная. Подмигнул заговорщицки: а я, дескать, кое-что про тебя знаю... В ответ — предельно искреннее удивление во взгляде: чего это ты?

Письма стали приходить каждую неделю. Одно романтичнее другого:

 «У тебя глаза — глубокие, как море, и перенменчивые, как весенний день. О чем ты грустил сегодня? Я увидела тебя на перемене, и мне захотелось плакать оттого, что тебе плохо. Я хочу жить твоими чувствами, хочу разделять твою печаль. А радость можешь оставить себе, на радость не претендую. Вчера ты долго разговаривал с Ленкой из 9-го «Б». Это она тебя расстроила? Ты ее любишь? Жалко мне тебя, если так. Разлюби ее, пока не поздно. Она красивая, но она пустышка, у нее одни танцульки в голове... Найди себе другую девочку, которая умеет любить. Пусть это буду не я, пусть это будет другая, но она должна быть достойна тебя. Если ты будешь счастлив, мне тоже будет хорошо...»

Веня терялся в догадках. Кто она? Ясно, что учится в одной с ним школе, но в другом классе. Одноклассниц он уже всех проверил на предмет причастности к письмам. Даже та, чей почерк оказался немножко похожим, ничего ему не писала. Он изучил ее тетрадки буковка за буковкой и нашел массу несовпадений с почерком таинственной незнакомки. Эта незнакомка могла быть кем угодно! Не обязательно ведь ровесница, правда? Она могла учиться в десятом, почему бы и нет? Могла быть, наоборот, младше на год или на два... Веня перестал на переменах курить в туалете, а ходил по коридорам и пристально вглядывался в девчоночьи лица. Искал взгляд, в котором читалось бы: «Я знаю твою тайну!» Но такого взгляда не находилось. А письма, между тем, продолжали появляться в ящике с упорным постоянством.

 «Мне смешно наблюдать, как ты меня ищешь. Ищешь и не находишь. А я, между прочим, все время рядом с тобой. Ты смотришь на меня и не видишь. Раньше мне это было обидно, а теперь смешно. Я смотрю на тебя и вспоминаю игру «Холодно—горячо». Холодно, милый, холодно! Ты, оказывается, живешь с закрытыми глазами. Открой их! Посмотри вокруг! Внимательно посмотри!»

Однажды незнакомка назначила Вене свидание:

 «Приходи в субботу в три пятнадцать на угол улицы Мира и Аллеи Героев. Знаешь, где там аптека? Вот там и стой. Я к тебе подойду. Догадаешься, что это я — значит, молодец. Не догадаешься — твои проблемы...»

Он простоял на условленном месте два часа. С трех до пяти. Все девчонки, которые могли быть заподозрены в авторстве писем, шли мимо, даже не взглянув на него. Где-то в половине четвертого прошла соседка Тая, как всегда, глядя себе под ноги: муравьев она на асфальте считает, что ли? Прошла с кошелкой, буркнула бесцветным голосом «привет» и скрылась в булочной. Через несколько минут вышла из магазина с двумя батонами в кошелке и почапала домой. Эта замухрышка каждую неделю признается ему в любви?! Да нет, не может быть! Просто совпадение. Послала ее мать за хлебом, вот и все...

Спустя несколько дней в почтовом ящике появилось новое письмо:

 «Глупый ты, Венька. Ты не узнал меня. В упор на меня смотрел — и не узнал. Мне очень грустно. Наверное, нам никогда не быть вместе. Но это ничего. Счастье не в том, чтобы быть любимой. Счастье — любить самой. Я люблю тебя и этим счастлива...»

Самолюбие Вени было задето. Он решил во что бы то ни стало выследить загадочную «писательницу». Но как ни старался, не мог поймать момент, когда в его ящик кладут очередное письмо. Идет утром в школу — пусто. Возвращается — белеет конверт сквозь дырочки, будто дразнит.
Тайна раскрылась совершенно случайно. Перед самыми летними каникулами. Последними каникулами. На полдороге в школу Веня вспомнил, что не взял кеды для физкультуры, и вернулся домой. Поднимаясь по лестнице, услышал подозрительный шорох возле почтовых ящиков, ускорил шаги...
Ура, «преступница» взята с поличным! Тая отдернула руку от щели в жестяной коробке и поспешила наверх. Веня схватил ее за руку. Она не успела бросить письмо! Она зажала его в кулаке!

— Ну-ка покажи, что у тебя там...
— Тебя не касается!

Он силой разжал ей пальцы и выхватил измятый конверт, на котором значились его имя и фамилия. Она попыталась оправдываться:
— Это не я писала! Меня попросили опустить в ящик!
Веня вырвал у нее портфель, вытряхнул содержимое на бетонный пол. Поднял первую попавшуюся тетрадку, вскрыл конверт...

— Ну кого ты хочешь обмануть, дура!

На следующий день весь 9-й «В» уже знал о письмах и дружненько потешался над Таей. Она ушла домой после второго урока и больше в школе не появлялась. Родители отправили ее к бабушке в деревню. На все лето. А летом поме¬няли квартиру и уехали всей семьей куда-то в Сибирь.

Последнее письмо Веня получил по почте. Тая бросила его в ящик на какой-то железнодорожной станции.

 «Прощай, любимый. Ты меня сильно разо¬чаровал. Я не думала, что ты способен на такое... Ну что ж, будет мне наука... Мне от тебя, как и прежде, ничего не нужно. Прошу только об одном: не выбрасывай мои письма в мусоропровод. Лучше сожги, чтобы посторонние не читали. Наверное, я не скоро тебя забуду. Но обязательно забуду, ты уж не сомневайся. Будь счастлив и никому больше не делай так больно, как сделал мне...»

Веня выполнил ее просьбу наполовину. Письма в мусоропровод не выбросил. Но и не сжег. Решил сохранить на память, Тая ведь писала интересно, по сочинениям у нее в школе всегда пятерки были...

...Прошло больше 30 лет. Веня успел отслужить в армии, закончить институт, жениться, развестись, снова жениться... От двух браков у него трое детей — два сына и дочка. Он уже давно из девятиклассника Вени превратился в Вениамина Юрьевича, в некоей коммерческой структуре занимает не последнюю должность, обеспечивает семью. Алименты ему платить уже не надо: старшие сыновья достигли совершеннолетия.
В прошлом году фирма направила его в командировку в крупный сибирский город. Нужно было заключить договор о сотрудничестве с одной серьезной корпорацией. Ему представили заместителя директора корпорации по работе с деловыми партнерами. Это оказалась немолодая, но очень энергичная женщина, стройная и миловидная.

— Таисия Павловна, — назва¬ла она себя и протянула ладонь для рукопожатия.
— Очень приятно, — произнес он дежурную фразу и галантно склонился, чтобы поцеловать ей руку.

Подробности договора решили обсудить в ресторане. Заказали столик в отдельном кабинете. Выпив первую рюмку сухого вина, Таисия Павловна вздохнула:

— А вы знаете, я ведь тоже родилась в Волгограде. Шестнадцать лет там прожила. А потом мама с папой поменяли квартиру, и десятый класс я уже здесь доучивалась.
— А в Волгограде вы где жили?

Она назвала адрес, номер школы, в которой училась, и свою девичью фамилию. Усмехнулась:
— Ну хоть теперь-то ты меня узнаешь?

Вениамин Юрьевич был ошарашен:
— Это ж с ума сойти, какая ты стала!
— А это, Венечка, тебе спасибо. Ты меня в свое время очень хорошо отрезвил. Поплакала я, конечно, не без этого. Даже подумывала в окошко выпрыгнуть... Встала на подоконнике, смотрю вниз на асфальт, и вдруг мне внутренний голос говорит: «А что ты ему этим докажешь?» Ну и выбрала я в итоге другой выход. Поняла, что в жизни надо рассчитывать только на саму себя.

— Ты давно замужем?
— Давно. Дочь у нас взрослая. Да я уже дважды бабушка! Внуков обожаю!
— А мужа?
— Естественно...
— Можно я тебе напишу? Дай мне свой адрес.
— Домой—не надо. Хочешь написать—пиши на офис, адрес у тебя в документах есть.

Он написал ей, когда вернулся в Волгоград. Но письмо так и не отправил. И лежит оно теперь вместе с теми, давними, школьными:

 «Мне от тебя совсем ничего не нужно. Достаточно просто знать, что ты где-то есть. Ты — самая лучшая на свете...»


2005