Слезы тюленя

I.
Яркое солнце уже начало припекать. Тени становились короче, от песка шел густой жар, дышалось труднее. Соленые волны предательски ласкались к гальке, разрушая ее, и выносили из воды тех, кому пришел срок. Устрицы медленно зарывались в песок, медузы плавились в вязкой духоте, а рыбы в финальной агонии пытались добраться до своего бывшего дома, понимая, что прилива им уже не дождаться. А море с каждой секундой отходило все дальше, и надежда таяла, словно соль в бульоне.
А она уже не боролась. Силы оставили изрезанное винтом тело, а кровь по капле уносила жизнь из истерзанной плоти. На берегу лежала молодая самка тюленя. Ее рот приоткрылся, обнажая еще не тронутые временем зубы, на губах краснели капли крови. Усы животного слегка вздрагивали, а ласты трепетали, словно крылья мотылька в паучьих сетях. Над зверем уже кружили чайки, поджидавшие легкую добычу и сытный обед, но вдруг что-то заставило их быстро покинуть место, которое заменило бы им стол.
По берегу шел стройный загорелый молодой человек. Его черные волосы падали аккуратными волнами на сильные плечи, а зеленые глаза искали причину птичьего переполоха. Увидев раненую тюлениху, молодой человек подошел поближе и осмотрел ее: зверя порядочно потрепало винтом моторки (а, может, и чего посерьезнее), и красивая, когда-то лоснящаяся шерсть вся слиплась от крови. Юноша осторожно взял зверя на руки и понес домой.

II.
Спустя несколько дней, маленькие ранки зверя затянулись – и тюлениха стала возвращаться к жизни. Она все меньше дичилась своего спасителя и начинала привыкать брать пищу из его рук.
Молодого человека, так кстати очутившегося на берегу в тот день, звали Роберт. Он недавно окончил престижный зоологический университет и проходил стажировку в этой приморской местности. Ученый верил, что ластоногие, как и дельфины – дети Атлантиды, которые получили новую жизнь в телах морских обитателей.
Роберт назвал тюлениху Евой, потому что она была первой подопечной в его исследовательской деятельности. Целыми днями он лечил, кормил, а позже и дрессировал свою питомицу, играя и пристально наблюдая за ней.
На первый взгляд, это была ладная самочка, возрастом около одного года, с коричневой шерсткой и мокрым черным носиком-пуговкой. Вот только глаза у нее так и остались дымчато-голубыми, как у бельков. И эти глаза, и их взгляд делали тюлениху необычной.
Но никто и не говорил, что Ева была обычной самкой тюленя. Ее удивительный взгляд говорил больше, чем приятный голос опытного диктора. Вот и сейчас Ева смотрела на Роберта с такой благодарной нежностью и любовью, что сердце доброго юноши сжималось, и он жалел, что не родился тюленем и не может понять ее.
А Ева, оставаясь одна, сокрушалась, что лишена дара речи и может только помнить все, что с ней произошло:
- Много веков назад, когда затонул мой корабль, я была молода и красива, могла разбивать сердца первых кавалеров, вся Атлантида могла гордиться моими изобретениями… А кто я теперь? – грустно вздыхала тюлениха, лежа на краю бассейна. – Толстое, уродливое, усатое чудовище, у которого только и есть, что обрубки вместо рук и жирный хвост… Не зверь, не рыба. Роберт, может и считает меня красивой, так он, по-крайней мере, говорит, но я - всего лишь тюлень. Млекопитающее отряда ластоногих, - снова грустный тяжелый вздох. – Наверное, я много нагрешила, будучи человеком. Но разве любовные приключения – такой уж большой грех? Ах, да! По новой религии, которой всего лишь 2000 лет – это, кажется, зовется, прелюбодеянием, - прекрасные глаза застила слеза, медленно скатилась по коричневой шкурке и упала на кафель пола. – Но Небо все равно не услышит молитв ластоногого… Прощения нет…
III.
Роберта судьба тоже не баловала. Его семья жила далеко, в глухой деревушке, письма оттуда доходили редко, с трудом, а про телефон и Интернет никто и не слышал. Поэтому Роберт практически ничего не знал о родных. Там же он вынужден был оставить и свою любимую, от которой сначала приходили теплые и добрые письма, а потом - и известие, что она вышла замуж.
Здесь, в курортном приморском городке, было полно красавиц, но они искали не любви, а приключений и молодых любовников, получая взамен только нервы или соответствующие болезни. Эти стройные, загорелые барышни отталкивали Роберта, его чистая душа не признавала пустых людей и сомнительных приключений, поэтому к ним он даже близко не подходил.
На работе его тоже недолюбливали. Сослуживцы не понимали его чистых помыслов; пусть немного наивных, но честных взглядов на мир, не хотели знать, чем он живет, и уж конечно, не стали бы спасать животное, даже если б оно было на краю гибели. Оставив все попытки стать в коллективе своим человеком, Роберт замкнулся в себе.
Единственными живыми существами, которые нуждались в нем, были тюлениха Ева и пятнистый тритон Нэо. А вот способен ли тритон любить – это уже другой вопрос. Конечно, он следил за каждым движением Роберта, радостно бросался к поверхности воды в аквариуме, если видел корм, он слушал и понимал своего хозяина, которому казалось, что тритону все равно. Ну, тут уж ничего не поделаешь, такая у них, у тритонов, натура – стоять на хвосте и всматриваться в неведомую даль, когда они слушают. Свою благодарность он выражал легоньким укусом в палец, ведь у тритонов нет зубов, а только зазубрины на челюсти. Рук Роберта Нэо боялся, потому что температура тела человека в несколько раз превышает температуру тела земноводного. Поэтому тритон мог только бить лапой по стеклу, выражая свое возмущение несправедливости мира, но Роберт не всегда понимал, что же хочет его пятнистый питомец. В такие моменты Нэо демонстративно уплывал в свой керамический грот на дне аквариума, где и проводил большинство времени, лишь изредка всплывая на поверхность сделать глоток воздуха.
Когда Роберт принес в дом Еву, Нэо сначала испугался, что про него теперь забудут, но, увидев тюлениху, и убедившись, что хозяин не перестал выполнять своих обязанностей, тритон успокоился и стал жить по-старому.
IV.
Так проходили дни в доме, который был любезно предоставлен Роберту его исследовательским центром. Ева крепла и хорошела с каждым днем. Она уже умела носить на носу мячик и крутить обруч на шее. И продолжала смотреть на Роберта с бесконечной нежностью, потому что любила его.
Но однажды вечером он не пришел к Еве. Она ждала его всю ночь, смотря на дверь, через которую он приходил, но та так и не открылась. И какая-то тяжесть сдавила сердце тюленихи. Из ее прекрасных глаз хлынули слезы, а из горла раздались звуки, до боли похожие на человеческий плач.
Услышав их, Нэо выбрался из аквариума, и подполз к Еве:
- Что ты плачешь? – спросил он так ласково, как только мог спросить тритон. Он уже давно не только перестал бояться ее и ревновать к хозяину, но и научился вылезать из аквариума, только чтобы поговорить с ней. А чтобы не сохнуть без воды, он спускался прямо в бассейн.
Роберт однажды очень испугался, когда увидел Нэо на носу у Евы, но вскоре понял, что они просто любят играть вместе. Ева ныряла вместе с тритоном, а потом выпрыгивала из воды, которая стекала по ее прекрасной шерсти, глаза тюленихи светились счастьем, она подбрасывала тритона почти под потолок, а потом аккуратно ловила свой милый черный носик. В такие моменты тюлениха казалась самой красивой и самой счастливой. Но не сейчас…
 - Роберт сегодня не пришел ко мне, - всхлипнула Ева. – А я-то думала: почему он оставил мне больше корма? Неужели он забыл про нас?
Нэо стало жаль свою подругу, но поведение хозяина его тоже насторожило. «Быть беде!» - подумал тритон тревожно.
- Ну, не надо плакать, - попытался утешить ее Нэо, поглаживая теплый ласт тюленихи своей маленькой лапкой. – Он все равно вернется! Не мог же он и вправду про нас позабыть!
- Хочется верить.., - вздохнула Ева в ответ.
V.
И Роберт действительно вернулся утром следующего дня. Он был весел, как никогда, чего тритон и тюлениха не могли не заметить.
Однажды Роберт взял Евин ласт в руки, прижал его к сердцу и восторженно вздохнул:
- Ах, Ева! Как я счастлив! Неужели настоящая любовь обратила свой взор и на меня!!! Знаешь, скоро в нашем доме будет пополнение – завтра я женюсь! И к нам в дом переедет жить моя любимая!!! – и он рассказал, как его повысили в должности за исследования, как ему дали свой кабинет и помощницу, которая скоро и должна была стать его законной супругой. Роберт был так весел и увлечен своим рассказом, что и не заметил, как Ева отвернулась, а по ее усам скатилась крупная капля.
«Зачем ты спас меня? – с горечью подумала тюлениха. – Неужели и в этой жизни мне суждено мучиться? За что? – мысленно восклицала она, но всевышний был выше молитв ластоногого…
…И вот в дом вошла новая хозяйка, вошла твердым шагом и с высоко поднятой головой. Ее звали Рита. Это была жгучая брюнетка с короткими черными прямыми волосами и черными глазами. Ее фигура была слегка непропорциональна: широкие плечи и узкие бедра делали ее похожей на молодого человека, только на очень хрупкого. Вместе с Ритой в доме появилось еще одно животное – кошка Мэй.
Рита терпеть не могла ящериц, и Нэо ей, конечно, сразу не понравился. Чувство оказалось взаимным – тритон понял, что добра ждать не придется, потому сильно долбил хвостом по воде, так чтобы вода попала Рите на макияж.
…Однажды Роберт и Рита решили поехать к морю искупаться, но зарядил такой дождь, что по двору было опасно ходить – ноги разъезжались в стороны, как у молодого олененка. Тогда Роберт предложил пойти в бассейн, где жила Ева.
- А она не укусит меня? А не слишком ли грязно в бассейне, чтобы купаться там? – задавала вопросы Рита, явно брезгующая обществом тюленихи, которая давно бросала на новую хозяйку недобрые взгляды.
- Ну, что ты, дорогая! Ева – самый чистоплотный и самый добрый зверь на свете.
И вот влюбленные зашли в воду. Решив познакомить тюлениху со своей женой, Роберт подозвал Еву. Рита протянула, было, руку к Евиной голове, но тюлениха вдруг оскалилась и заурчала. Девушка в ужасе выпрыгнула из бассейна.
- Нельзя, Ева! – строго сказал Роберт.
- Дорогой, пойдем отсюда, а то вдруг она меня искусает! – воскликнула Рита, и дверь за ними захлопнулась.
VI.
А Мэй уже давно по-особому посматривала на Нэо. Тритон тоже это приметил и искал спасение только у Евы, потому что ее кошка боялась.
Как-то ночью, когда все крепко спали, дверь в бассейн тихонько скрипнула. Это Роберт забыл как следует закрыть ее накануне. Два зеленых огонька проскользнули мимо спящей тюленихи прямо к аквариуму с Нэо. Удар лапы – и крышка с треском полетела на пол.
Ева вскочила и бросилась на помощь, но разве может тюлень быстро передвигаться по скользкому кафельному полу! Послышался хруст костей, потом громкое чавканье, и рассудок у Евы помутился. Она увидела кровь и кошку, держащую в зубах хвост Нэо.
Внезапно Мэй увидела Еву, чьи глаза горели даже ярче кошачьих. Убийца бросилась было бежать, но удар хвоста размазал ее по стене.
На шум прибежали Рита и Роберт, оба полуобнаженные и раздраженные. Видимо, звуки только что случившегося отвлекли их от чего-то важного. Им предстала следующая картина: на полу, крича, словно безумная, сидела тюлениха, пред ней на полу в луже крови лежал хвост тритона, а в углу валялось тело кошки с размозженной головой.
- Нэо! – выдохнул Роберт.
- Мэй! – истерично воскликнула Рита. – Роберт! Твоя уродина убила мою кошку! – она бросилась на Еву, но та щелкнула зубами в миллиметре от руки женщины.
- Ева! – воскликнул молодой человек, хватая тюлениху за шкуру, отчего тюлениха взвыла, а из ее прекрасных глаз хлынули слезы.
- Роберт! Я же тебе давно говорила: ты должен отдать эту скотину в зоопарк!
Ева потеряла сознание, ударившись носом о кафельный пол. Больше она ничего не слышала.
VII.
В тесной клетке было душно. Вода в бассейне противно воняла, а в воздухе летали мухи.
Ева лежала на грязном полу и тупо смотрела в одну точку. В ее голове почти не осталось мыслей – человеческий разум дочери Атлантиды уступил место природным инстинктам, но и их она не хотела слушать. Рыба в миске протухла, и мухи еще настырнее докучали бедной тюленихе. Ушибленный нос болел и саднил, но Ева не чувствовала этого. Ей второй раз пришлось испытать предательство любимого. В ее памяти рисовался тот вечер много веков назад. Палуба корабля. Ева – человек, она вместе с любимым прогуливается вдоль бортовых ограждений. Но вдруг эти предательские объятия, переворот в воздухе, падение, вода, заливающая легкие – и темнота… А корабль с подлецом на борту в тот же вечер налетел на скалу…
Утром работники зоопарка нашли бездыханное тело тюленихи возле миски с нетронутой едой. Мухи облепили ее прекрасное тело, а дымчато-голубые глаза навсегда погасли, и их больше никогда не потревожит случайная слеза… А что? Ведь тюлень – это тюлень, уродливое ластоногое, у которого нет дара речи, следовательно, и чувств. Посему любить оно тоже неспособно. Русалочка ведь тоже все видела, слышала и понимала, но сказать ничего не могла. А если все вокруг разучились видеть, то, может, Ева будет счастлива в другой жизни?..
Coda.
Роберт ехал на машине, деньги на которую им подарило государство с рождением ребенка. Когда-то добрый, отзывчивый, с чистой душой, Роберт теперь стал типичным представителем своей нации: деловой человек, носящий строгий смокинг, улыбающийся во все зубы любому встречному; толстеющий от фастфуда, влюбленный в свою ассистентку и каждое утро просматривающий свежие газеты. Вот и сегодня он взял из ящика газету и теперь читал ее за рулем. На первой полосе была яркая надпись: «Вчера в зоопарке умер очень редкий экземпляр тюленя с дымчато-голубыми глазами». Но тут раздался визг тормозов, лязг и грохот железа. Мир два раза перевернулся вместе с машиной, которая, уже превратившись в кучу лома, рухнула на асфальт и загорелась. Языки пламени озаряли лужу крови, в которой лежала газета с фотографией Евы…
20.07.05