Прыжок

 


 Крек – один из самых «Злых» наркотиков, ему нужно всего пару лет, что бы забрать у тебя здоровье, имущество, совесть и выбросить на улицу в какую-нибудь подворотню, где ты будишь медленно выплёвывать свои лёгкие и проклинать тот день, когда ты впервые затянулся этой гадостью.

* * *
Сегодня мне опять нужно идти к доктору… Опять нужно взять бесплатный рецепт на «колёса», которые «забивают» эту постоянную, жгуче-невыносимую боль в моей груди, этот кашель, неприятный вкус во рту, постоянные рвотные позывы и кровавую мокроту.
По-моему позавчера я пообедал в последний раз. Моя Мария перестала уже ждать меня к столу. Теперь они обедают вдвоём, Мария и Сью – самые мои любимые женщины в мире.

* * *
Они приедут завтра, скорее всего рано утром. Они всегда приезжают на день города, а завтра этому проклятому городу исполняется 800 лет. Они обязательно приедут! Они моя последняя надежда, надежда сделать моих девочек счастливыми на всю оставшуюся жизнь, дать им возможность вырваться из этого безумного мира туда, где тепло, где они смогут жить без забот и страха, где Сью вырастет красивой и умной и где когда-нибудь встретит своего принца.

* * *
«Ллойд» - знают все! Поэтому, я и пошёл тогда, год тому назад, именно к ним. «Ллойд» не обманет, как делают это новомодные страховые компании, расположившиеся в шикарных офисах, в центре города. Своё доброе имя «Ллойд» оберегал столетиями, они выплачивали деньги даже в «пахнущих» случаях, они не судились, их имя было им дороже. «Ллойд» - 100% гарантия получения денег. Мои деньги они тоже выплатят. Но не мне. Мне они будут уже не нужны. Они их выплатят моим девочкам.

* * *
«Док» был как всегда на месте. Чистый, уютный кабинет с намёком на аскетизм, молодой персонал – не пыльная работа. В этом городе можно так жить и работать, если держаться подальше от наркотиков. У «Дока» всё это было уже позади, свой путь он уже прошёл и успел вовремя спрыгнуть. О кайфе он знал всё…
Короткий разговор, рецепт, ближайшая аптека и вот в моих руках упаковка с маленькими, белыми шариками, которые забирают на время мою большую боль.

* * *
Нужно идти на площадь. Уже время. Если они приехали, то уже наверняка расставляют свои аттракционы, на это у них уйдёт целый день, а вечером вся площадь засверкает огнями, засмеётся детским смехом и болтавнёй родителей, запахом жареного мяса, пива и марихуаны. Но это только вечером…
А вечером я сделаю, то о чём думаю вот уже 2 года, к чему практически готов.

* * *
Когда я подписывал страховую полису у «Ллойда», я был ещё здоров. Никто в мире ещё не знал о возрастающей активности антител в моих, истерзанных креком, лёгких. Они дали мне подписать бумагу, я подписал. Тогда ещё, я думал, что буду жить долго и счастливо, и умру в один день с моей Марией. Я чувствовал себя прекрасно, наслаждался жизнью этого города, но рак уже тогда начал своё дело.
Тогда ещё во всех анкетах, опросах, на жёстких дисках всех компьютеров мира стояло – здоров! И они никогда не докажут Марии, что в момент заключения страховки, я был болен. Антитела есть в любом из нас, но когда и самое главное, почему они становятся активными пока ещё никто не понял, это тот философский камень, который мечтает найти любой «Док».

* * *
Они привезли его! Посреди площади, заполненной людьми, аттракционами, передвижными домиками стоял он – мой «Big Jamp». Ещё не до конца собранный, ещё не во всей своей красе, но самое главное он был, они привезли его. А поднять его они смогут быстро – это их работа. К вечеру с него уже начнёт прыгать заворожённая публика, испытывая свою смелость на присутствие. Если они его привезли, то его установка дело времени ведь этот аттракцион приносит им больше всего денег.
Делайте своё дело ребята, зарабатывайте деньги, завтра вы поможете заработать мне, нет моим девочкам, которые даже не подозревают, что столько людей, единственный раз в жизни, работают только для них.

* * *
Аппетит стал пропадать около двух месяцев тому назад, организм перестал бороться с болезнью. Сдался! Болезнь решила, что еда мне больше не нужна, но, я не был согласен с её решением и иногда подкидывал своему желудку материал для работы – по-дружески, иногда он принимал пищу, иногда меня выворачивала на изнанку сильнейшая рвота, но, я держался, держался ради задуманного.
Физиологически моя жизнь подходила к концу, способ существования моих белковых клеток скоро должен прекратиться. Нужно пойти к китайцам и съесть чего-нибудь калорийного, что бы хватило физических сил на прыжок, психологически, я уже давно был готов.
«Королевские гранили» были всегда моим любимым блюдом, я мог съесть их много и с большим удовольствием, когда был здоров. Сегодня, я их снова купил в надежде, что они продержат меня на ногах до завтра, если конечно мой желудок сыграет на руку с моей головой.

* * *
Площадь «кипит», везде музыка, смеющиеся люди. Мой «Big Jamp» работает без пауз, народ стоит в очереди для того чтобы прыгнуть с высоты шестнадцати этажного дома и испытать этот не с чем не сравнимый впрыск адреналина в кровь, пролететь, не произвольно задержав дыхание, иногда с душераздирающим криком и благополучно приземлиться на ноги, превращённые страхом в вату.
Этот «бык» приехал опять. Около двух метров ростом, 130 кг, косая сажень в плечах, узкий лоб с глубоко посаженными глазами, бритая наголо голова и взгляд в котором давно потухла последняя искра интеллекта. Но работу свою делает чётко – проверяет им же надетый пояс, поддёргивает страховочные тросики, не заметно для клиента ощупывает его карманы на предмет острых и сыпучих предметов, подводит к площадке с напутствием счастливого полёта. «Бык» не представляет себе, что его спокойной и сытой бычьей жизни подходит конец – через 24 часа у него возникнут проблемы, от которых он едва ли оправится.

* * *
Меня начинает брать мелкая дрожь, на лбу снова выступают мелкие капельки пота, тело начинает чесаться и болеть, всё вокруг раздражает, руки автоматически лезут в карман, там лежит моя последняя доза. Но надо терпеть, хотя бы ещё часов 6. Смогу ли? Кто испытал когда-нибудь это на себе знает, как тяжело с этим справляться.
Сухость во рту. Начинает подташнивать и вместе с этим появляется кашель, кашель, который может остановить только крек. То, что осталось от моих лёгких уже не может функционировать без крека, они сроднились, они необходимы друг другу. Но сегодня я достану свою дозу только после того как «Big Jamp» будет уже спать, я потерплю, терпение это единственное, что ещё не отобрал у меня «кайф».

* * *
Перелезть через ограждение не составило труда, им запрещают привозить с собой собак, собаки не должны лаять в центре города по ночам. Теперь нужно подойти незамеченным к вагончику, в котором живёт «бык», и в который после окончания представления он заносит, снятый на ночь, толстый, каучуковый трос – сердце любого «Big Jamp».
Обломок пилы, лежащий в кармане моей куртки, ждал своей очереди. Просто подрезать каучук ножом – значит завалить всё дело. У «Ллойда» есть эксперты, которые обязательно будут всё проверять, а они профессионалы и знают своё дело. Подпилить резину, чтобы не осталось ровного надреза, а остался рваный след с порепаными краями. Создать впечатление разрыва от старости, вот для чего мне нужен этот огрызок старой пилы, который, я нашёл на стройке.
В вагончике довольно громко играла музыка, хотя уже перевалило за три часа ночи. Подтянувшись к окну и заглянув вовнутрь, я понял, что мне повезло. Здоровяк вместо того, чтобы охранять свой аттракцион развлекался с двумя проститутками, да так увлечённо, что его «Big Jamp» можно было увезти на другой конец города вместе с вагончиком. Поняв, что мне уже не кого опасаться, я открыл дверь в подсобку, нащупал трос, лежащий на полу и сделал два поперечных надреза на его гладкой поверхности.
Две белые полоски, которые завтра станут местом разрыва, почти сразу потемнели и сровнялись с поверхностью.

* * *
Опёршись спиной о здание музея Мадам Тюссо, я положил на фольгу своей маленькой трубки половину «дозы», поджёг, сделал две глубокие затяжки и полетел в свой мир, мир спокойствия и наслаждения, мир без проблем и боли, мир в котором моим гидом был крек, и из которого мне не хотелось возвращаться назад.

* * *
Половину задуманного я сделал. Завтра в 17.00, к открытию «Big Jamp» я прейду на площадь и буду первым в очереди на прыжок – это один из главных моментов задуманного. «Бык» наденет на меня страховочный пояс и… до конца останется только один шаг, шаг, который я сделаю сам ради моих любимых девочек.
Домой я не пойду. Целый день я буду гулять по этому проклятому богом городу, попрощаюсь с местами, которые 10 лет назад произвели на меня – эмигранта из большой, холодной страны неизгладимое впечатление. Я знаю его как свои пять пальцев. Десять лет я дышал воздухом его свободы и мне нужно с ним проститься. Я всё равно его люблю.

* * *
Вторую половину «дозы» я вдул в себя около 15.00 – это было рановато, но я не чего не мог с собой поделать, кашель и кровавая мокрота просто захлёстывали меня, и крек должен был помочь мне справиться с этим. Прошедшая ночь, моя последняя ночь прошла на скамейке парка, домой я зайти не мог. Лучше быть подальше от родных тебе людей в тот момент, когда ты собрался умирать, глаза родных могут переубедить тебя и тебе не захочется умирать, ты сможешь заставить себя подождать.
Кашель перестал, мне стало легче дышать и, я «полетел»…

* * *
В 17.00 нужно уже быть на площади, я должен быть первым в очереди, иначе всё задуманное теряет смысл. «Быка» я заметил за версту, после бессонной ночи он суетился возле аттракциона, подготавливал его для нового вечера. Подойдя к ограде, я занял место возле калитки, через которую народ проходил к аттракциону. Я был первым. Медленно, за моей спиной стали собираться, жаждущие острых ощущений, люди. Молодая парочка, стоявшая за мной, не переставала целоваться, делая это, как последний раз в жизни. Интересно, они, что собрались прыгать вместе? Эдакий поцелуй в прыжке!
В 17.50 меня стало отпускать и немножко подташнивать, и я уже знал, что минут через 20 опять начнётся кашель. Но покашлять мне уже не придется, своё, я уже откашлял…

* * *
Ровно в 18.00 «бык» открыл калитку и уставился на меня своим тупым взглядом, видимо потому что не прочёл на моём лице ничего подобного о сопутствующем в такие моменты страхе, и это его удивило. Взявшись за пояс, он поманил меня пальцем. Свет прожекторов бил в глаза, уровень адреналина подпрыгнул до отметки «Дальше некуда». И в этот самый момент я почувствовал не здоровое шевеление очереди. Народ с возмущением реагировал на пробивающуюся вперёд, размалёванную красотку, которая без тени стеснения, пёрла вперёд, работая своими локтями, как маленький бульдозер. Поравнявшись со мной, она выпалила:
- Юп – это, я и, я хочу прыгнуть!
В ней, я узнал одну из ночных бабочек, с которыми развлекался «бык».

* * *
Этого не мог предугадать никто. Судьба вмешалась в мою игру со смертью. Юп с ухмылкой поцеловал её в щёку, тем самым, объясняя всем, что она будет прыгать первой и начал снимать с моей талии, уже почти пристегнутый пояс. Я пытался возмущаться, меня поддерживала вся очередь, но Юп был не преклонен, вчерашняя ночь видимо произвела на него неизгладимое впечатление, и он пообещал ей первый прыжок.
Всё к чему, я готовился, ломалось на глазах, бороться с судьбой, я был уже не в силах.
«Ну что ж прыгай, сука – подумал я, ты сама сделала свой выбор. Когда канат лопнет и от тебя останется лишь мокрое место на мостовой, Юп будет очень огорчён, но не долго…»
Очередь стала успокаиваться, глядя на её округлившийся зад, после того как «бык» затянул страховочный пояс.
Сделав шаг в сторону, я уступил ей свою очередь умереть.

* * *
Юп начал отпускать пошлые шуточки и откровенно лапать её за талию, подводя к устройству, поднятия клиента на необходимую высоту. С улыбкой на лице она вошла в корзину и, глядя на Юпа влюблёнными глазами, стала медленно подниматься. Когда устройство достигло верхней точки, она попыталась помахать ему рукой, но, видя внизу маленьких людей и точку приземления, величиной с яблоко она заорала так, что все голуби, которые сидели на крыше соседней ратуши мгновенно покинули свои насиженные места. Дура орала и визжала, у неё подкосило ноги, и она присела на корточки, вцепившись руками в корзину. Одуревший от такого начала рабочего вечера Юп стоял как вкопанный и издавал не членораздельные звуки, но когда он заметил капли, срывающиеся с корзины вниз, он понял, что птичка от страха промочила трусики и нажал на рычаг возврата. Корзина стала медленно опускаться. Свистящая толпа показывала пальцами на, освещённую прожекторами, плачущую навзрыд, подругу Юпа и когда она ватными ногами ступила на мостовую, заулюлюкала как на охоте.
«Бабочка» с одуревшими от страха глазами повисла у Юпа на шее и снова зарыдала. Юп развязал пояс, зло шлёпнул её по заднице и отправил на выход, где все кроме меня смотрели на неё с пренебрежением, ведь только я понимал, что её страх поборол её судьбу.

* * *
Когда Юп снова завязывал на мне пояс, передо мной пролетела вся моя жизнь…
Когда я поднимался вверх, у меня снова начался кашель…
Когда я летел вниз, мне казалось, что Мария и Сью стоят в низу и ждут меня…

* * *
Через 35 дней после моих похорон двое от «Ллойда» позвонили в нашу дверь и вручили Марии копию страховой полисы с приколотым к ней чеком на 3.000.000 гульденов. На титульном листе она прочла своё имя…
У моей любимой подкосило ноги, и она упала в обморок. Сью сидела в своей комнате и смотрела, как ветерок с улицы покачивал, наши шторы и даже не могла себе представить, что это я проникаю в них со стороны улицы, пытаясь поддержать мою бедную Мари.


1998.