Отверженный бог

Теотиукан был придавлен, словно душным шерстяным покрывалом, кромешной мглой. Но в темноте тут и там, слышались похрустывания, шорохи, будто насекомые суетилась под покровом ночи. Слабые стуки, отдаленные голоса, и даже смех заполняли сумерки. Как светлячки мигали огни костров и факелов - люди продолжали жить и работать в темноте, в которой родились. Даже мысли о свете никогда не возникало у них, потому что они родились в темноте и никогда не видели света.

Бог Тлалоку брел в темноте мимо костров и суетящихся возле них людей. Люди, видя высокого бога, почтительно прикладывали кончик носа к большим пальцам сложенных вместе ладоней и склонялись в поклоне. А когда Тлалоку проходил, бежали дальше по своим суетливым человеческим делам, даже не оглядываясь вслед богу.

Бог поднимался на вершину небольшого холма, где на возвышении стоял соломенный храм Четырех ворот. Возле низкой покосившейся хижины на него налетела расшалившаяся девчушка-подросток, играющая возле храма в салки с другими детьми. Проказница хихикнула и небрежно поклонившись, тут же скрылась в темноте, бросившись догонять своих подруг.

Тлалоку поднялся по широким ступеням в храм. Храм имел только три стены - южную, западную и северную. Восточной стены не было, и сколько хватало глазу, раскинулась вдаль темнота с многочисленными искрами горящих костров.

В темноте храма смутно угадывались несколько фигур. Боги медитировали, глядя на трудящихся в темноте людей и наслаждались дымом своих трубок.

Тлалоку присел на циновку, скрестил ноги и достал свою трубку. Раскурил ее, и с наслаждением, один за другим выпустил пять колец дыма. Несколько минут длилось всеобщее молчание, затем Тлалоку произнес:

- Сегодня народилось первое дитя восемнадцатого поколения людей. И уже восемнадцатое поколение людей живет в темноте.

Несколько минут стояла тишина. Боги молча вдыхали дым.

- Боюсь, что роду людскому так и суждено умереть во тьме, - произнес, наконец, Уицилопочтли, бог войны. Возле его колен покоились круглый синий щит - тенеуч и грозное копье, над головой колыхался при каждом движении убор из птичьих перьев. Его руки и ляжки были выкрашены в синий цвет, а левая нога была тоньше правой и вся покрыта перьями.

Тлалоку выдохнул через ноздри дым и посмотрел на черное, словно вода в глубоких торфяных
озерах, небо.

- Они не знают света, и не понимают, что живут во тьме.

Минутную паузу нарушил бог дождя Тескатлипока:

- Зато мы знаем, что такое свет и тьма.

- Потому что мы - боги! - парировал Тлалоку, затягиваясь табаком в свою очередь.

- Боги для того и существуют, чтобы знать разницу между светом и темнотою. Иначе кто будет судить живущих в невежестве людей?

- Если они поймут, что есть разделение на свет и на тьму, то начнут различать добро и зло. Зачем им это? - проговорил через отвисшую нижнюю губу другой бог, которого звали
Шолотль. - Звери и птицы отлично обходятся и без света, зачем нужен свет людям?

- Человек не зверь и не птица. Его существование исполнено смысла. Люди даже похожи на нас - богов. Это ли не знак того, что у людей иная судьба: конечно, не такая как у нас, богов, но и не такая как у животных и птиц.

- Ты сравнил людей с нами, с богами?! - возмутился Уицилопочтли. - Это немыслимо! Люди созданы, чтобы влачить свое жалкое существование в нищете и вечных заботах. В то время как мы созданы для того, что бы наслаждаться искусствами, вкусами, повелевать и…

- Быть ответственными за судьбу мира и живущих в нем живых тварей! - перебил его Тлалоку.

На несколько минут воцарилась тишина. Боги осмысливали то, что сказал высокий бог.

- Ты хочешь что-то предложить? - спросил Уицилопочтли, который забыл даже про свою трубку.

- Я думал над этим на протяжении жизни четырех поколений людей, и кажется, принял решение.

- Какое? - спросил после минутного молчания Шолотль.

- Мы должны подарить людям свет! - твердо сказал Тлалоку.

У Шолотля от удивления выпала изо рта трубка.

Остальные боги тоже выглядели заинтересованными:

- Каким же образом? - спросил Тескатлипока.

- Мы должны зажечь в небе светило. А лучше два, чтобы одно светило людям днем, а другое -ночью. Первое мы назовем Солнце. Им должен стать наиболее достойный среди нас, потому что солнце должно быть чистым, без пятен и светить ярче. Второе светило мы назовем Луной, и это будет верный спутник и помощник для путешественников среди ночи.

- Это называется Деяние, - задумчиво произнес Уицилопочтли. - Его может совершить бог, так сказано в древних текстах Изначалия. Но только для этого кто-то из богов должен добровольно согласиться стать солнцем или луной. Принести жертву и… переродиться на новом уровне.

- Да, - согласился Тлалоку. - И я надеюсь, что такой бог найдется. Завтра я соберу Совет всех богов, и мы бросим клич, чтобы найти добровольца на такую великую роль - оказаться на вершине мира, и светить вечно, и наблюдать вечно с высоты за земным миром. Если же смельчаков не найдется, тогда… Тогда я сам готов принять эту судьбу и стать добровольцем!

- Тлалоку, но ты же входишь в Совет старейших богов! Ты дал основы жизненного уклада людям, ввел законы, по которым они живут. Ты призван решать и споры между богами, ты не должен идти на такую жертву! - послышались встревоженные голоса богов.

- Я сказал! - твердо промолвил Тлалоку. - Завтра Совет богов, на котором мы должны будем выбрать из наших рядов Солнце и Луну. Я извещу всех богов, чтобы они в обязательном порядке присутствовали на Совете. Завтра решиться вопрос, будет ли свет в мире людском, или нет. А пока думайте до завтра, о боги!

Тлалоку встал и покинул Храм Четырех Ворот.


 * * *


Тлалоку шел по берегу реки, чьи воды ни разу еще не освещали лучи света. На мелководье у илистых топких берегов хлюпали в волнах водяные змеи, там, где поглубже, резвились в воде крокодилы.

Нелегкие думы одолевали бога. Трудное дело затеял он, и Тлалоку отлично понимал это. Он сомневался, что завтра на Совете Богов у Большого Костра, когда он объяснит ситуацию, у него найдутся единомышленники, которые согласятся с тем, что свет нужен людям.

Погруженный в свои думы Тлалоку забрел далеко в глубину поселка. Неожиданно он споткнулся и упал на что-то мягкое. Послышались пьяные веселые возгласы, женский смех. Тлалоку понял, что свалился на нескольких человек, которые подобно змеям в брачный период, сплели свои тела в любовной оргии.

- Кто здесь?! - недовольный бог поднял вверх факел.

Неровный свет пламени выхватил из темноты разрисованные разноцветными узорами лица деревенских блудниц. Они хихикали и кокетливо поглядывали на Тлалоку. Вслед за ними с земли поднялась еще одна фигура. Существо несмело выпрямилось, моргая и щурясь лукавыми глазами на яркий свет факела. Тлалоку увидел, что это был Нанауацин, самый захудалый и пропащий бог. Нанауацин уже давно был изгнан из окружения богов. Все презирали его и старались не замечать. Общество богов Нанауацин успешно заменял людьми, снисходя до человеческих женщин, не брезгуя даже блудницами. Все свои дни он проводил в пьянстве и распутстве. За это, а также за то, что он постоянно болел дурными болезнями, его и не любили остальные боги.

- А, это ты, Нанауацин! - досадливо поприветствовал отверженного Тлалоку.

Он хотел было пройти мимо, ни словом не обмолвившись о завтрашнем Совете богов, потому что Нанауацина давно перестали приглашать на подобные мероприятия. Но затем Тлалоку подумал, что вопрос о рождении новых светил слишком важен, и на нем должны присутствовать все боги. Поэтому он сказал:

- Завтра в Священной роще состоится Совет богов, Нанауацин. Нужно чтобы и ты пришел.

- Ты хочешь, чтобы я был на Совете? - удивился Нанауацин.

- Завтра будут решаться очень важные вопросы, поэтому нужно, чтобы присутствовали все, даже самые… м-м-м… младшие боги, - нашелся Высокий бог.

Нанауацин был поражен:

- Ты не ошибся, Тлалоку, ни с кем меня не перепутал? Ведь это я - Нанауацин! - запинаясь
от робости, произнес он.

- Я думаю, твое присутствие на завтрашнем Совете будет просто необходимо! - заверил его Тлалоку. Превозмогая брезгливость он положил свою руку на покрытое коростами плечо отверженного.

В глазах Нанауацина блеснула искра восторга:

- Если так, то я приду, Высокий бог! Я обязательно приду!

И не в силах больше сдерживать рвущиеся наружу чувства, он вдруг сорвался с места и скрылся в темноте, крича во все горло:

- Высокий бог пригласил меня на Совет богов! Сам великий Тлалоку пригласил меня, Нанауацина, на Совет богов в Священную рощу!

Тлалоку задумчиво смотрел вслед. Завтра на Совете будут решаться важнейшие вопросы мироздания. Тогда даже помощь отверженного бога может оказаться кстати.


 * * *

На следующий день все боги собрались в Священной роще. Они надели самые лучшие свои наряды, волосы украсили роскошными уборами из орлиных перьев, лучшие трубки набили душистым табаком.

Словно белая ворона среди остальных богов мыкался несчастный Нанауацин. Его одежда была грязной и убогой, под глазом у него чернел синяк. В заключение всего от него скверно пахло. Его вполне можно было бы принять за смертного. Он совсем не был похож на бога.

Все сторонились его. Он и сам старался быть как можно незаметнее. Он хотел было незаметно сесть где-нибудь в уголок, но его приход на Совет у большого костра сам по себе стал настолько необычным событием, что остальные боги постоянно оборачивались на него, и помимо своей воли, Нанауацин стал центром всеобщего внимания.

Тлалоку вышел вперед, и набросив на плечи шкуру ягуара, сказал:

- Приветствую вас, о боги! Я собрал вас всех здесь сегодня, чтобы решить один очень важный вопрос. С самого первого дня творения на земле не было света. Люди появились на земле, но ни разу ни один из них не видел и не познал света. Мы с вами - бессмертные боги. От рождения нам дано счастье знания. Поэтому мы знаем, что такое свет. Я считаю, что настал момент, когда познать благо света должны и люди. Мы, боги, должны принести свет в их жизнь!

- Ты в своем уме, Тлалоку?! - возмутился один из богов. - Зачем людям свет? Они неплохо живут и в темноте.

- Для того чтобы на земле появился свет, мы должны зажечь на небе два светила, одно из которых светило бы днем, а другое - ночью, - продолжал, словно не слыша недовольных голосов Тлалоку. - Мы назовем их Солнце и Луна. - Солнце станет властелином дневного мира, Луна - наместником Солнца в ночи. Солнце будет дарить жизнь своим животворящим теплом и само станет символом жизни. Во гневе оно будет убивать все живое своим зноем - иссушать реки и сжигать на корню посевы. Оно станет вершителем судеб. У людей возникнут культы Солнца. Они будут поклоняться солнцу как верховному божеству.

Луна станет божеством ночного мира. Ее таинственный свет станет освещать дорогу путникам в ночи. Ее волшебное сияние будет заливать нивы и сады, даруя живительные силы природным сокам, струящимся в артериях растений и плодов. Луна станет повелительницей приливов и отливов, и повинуясь ее таинственной силе, будут перекатываться по земле мощные волны соленой воды. Она станет символом всего таинственного, непонятного, скрытого, женственного.

Тлалоку говорил, невзирая, на все возрастающий шум недовольных голосов. В конце своей речи он возвысил голос, воздел руки вверх, и закончил торжественно:

- Решайте, о боги! Пребывать ли миру, как и прежде в вечной темноте, либо же мы, бессмертные, отважимся решиться на что-то действительно великое - и этим Деянием сумеем прервать бесконечную власть тьмы, и дать людям свет, чтобы наши имена остались навечно в их сказаниях и в сказаниях их потомков! - Великий бог поднял лицо к темному небу, и пламя костра ярко осветило его высокий лоб, обрамленный черными, как смоль волосами, украшенными орлиными перьями.

Стоило ему умолкнуть, как словно бы лесная буря разразилась на поляне. Боги вскочили на ноги, кричали, размахивая руками, дело немногим не доходило до потасовки. Они разделились на три партии.

Молодые боги, жаждавшие деятельности и перемен, уставшие от безделья, с восторгом приняли предложение Великого бога. Среди всех остальных выделялся красивый и очень деятельный Текукисекатль. Этот молодой бог подавал большие надежды. С самого рождения, он казалось, был призван стать лидером и героем.

- Давайте сделаем, о боги, - уговаривал он собравшихся, - как предлагает Тлалоку. Честь и слава будут достойной наградой для нас, а польза от этого деяния во сто крат превысит цену принесенной жертвы!

Старые боги, которые не хотели ломать веками и тысячелетиями сложившийся порядок, с неудовольствием восприняли предложение Высокого бога, и сейчас, брызжа слюной, доказывали, что все это - ни что иное, как досужие выдумки выжившего из ума Тлалоку. Они составили вторую партию.

Была и третья партия, которая настороженно восприняла предложение Тлалоку. Эти боги не спешили поддерживать или хаять идею рождения светил. Их в большей степени интересовал вопрос, кто станет Солнцем и Луной.

Резко поднялся со своего места Уицилопочтли. Двигаясь легко и порывисто, молодой воинственный бог вышел к костру. Его движения совсем не стесняли боевой щит и копье. Выйдя к костру, он обвел сверкающим взглядом собравшихся и остановил взор на Тлалоку:

- Тлалоку, твой план хорош, спору нет. Но все здесь собравшиеся знают древний ритуал. Для того чтобы совершить творение кто-то из богов должен принести себя в жертву. Ты уже знаешь тех богов, которые готовы ради того, чтобы подарить людям свет, прыгнуть в Священный костер?

- Сейчас я спрошу об этом богов, - с достоинством ответил Тлалоку.

Он поднял руку вверх, устанавливая тишину, а затем спросил:

- Итак, кто из богов готов пойти на Деяние? Кто готов принести себя в жертву, чтобы
подарить людям свет? Кто осмелится стать Солнцем и Луной, и с этого момента вечно быть в центре мира?

Мертвая тишина разлилась по поляне. Все боги напряженно молчали, боясь проронить хоть слово, и только пытливо вглядывались в лица друг друга, надеясь увидеть смельчака.

- Я готов стать Солнцем! - вышагнул вперед молодой и отважный Текукисекатль. - Я готов принести жертву для того, чтобы подарить людям свет, и с этого момента и до конца дней своих быть в центре их мира!

- Хорошо, Текукисекатль! - радостно приветствовал добровольца Тлалоку. - Твой поступок достоин Высокого бога. Найдется ли теперь доброволец, который согласится стать Луной?

Тлалоку обвел взглядом лица богов, но боги отворачивали взгляды, смотрели в землю, делали вид, что они здесь ни при чем. Напряженное молчание повисло посреди поляны. Высокий бог сбросил с плеч шкуру и хотел уже сам изъявить готовность стать Луной, но тут внезапно, расталкивая богов, из задних рядов выскочил отверженный бог Нанауацин. Он встал перед Высоким богом, запыхавшийся, робеющий, и сказал, испуганно кося глазами на окруживших его бессмертных:

- Я готов стать Луной!

Секунду длилось недоуменное молчание. Затем дружный громовой смех богов заставил взметнутся из костра искры:

- Как, Нанауацин, забулдыга и пропойца, годный лишь на то, чтобы портить девок в селениях людей, хочет стать Луной? Ха-ха-ха! Смешнее ничего придумать нельзя! Кто вообще пустил сюда этого проходимца?! Что делает в обществе приличных богов отверженный? - послышались голоса.

- Я пригласил его! - вступился за Нанауацина Тлалоку. Высокий бог оборотил внимательный взгляд на смеющихся богов, и смех вокруг начал затихать сам собой. - И я не вижу ничего смешного в предложении, сделанном Нанауацином. Он такой же бог, как и все мы. По праву рождения имеет статус бессмертного. Только в силу определенных причин, обществу бессмертных предпочитает человеческое общество. Но это уже его право! И если он хочет стать Луной, кто может воспрепятствовать ему в этом? Может быть, кто-нибудь более достойный хочет занять его место?

Секунду длилось замешательство богов. Первыми опомнились те, которые боялись сами стать жертвой.

- Действительно, а почему бы и нет? - заговорили они. - Нанауацин ничем не хуже нас. Из
него выйдет отличная Луна. Даже если на нем и будут пятна из-за его струпьев, не беда - ведь он должен светить ночью. Тем более можно согласиться с кандидатурой Нанауацина потому, что самое главное это Солнце, оно должно быть безупречным. А для Солнца у нас есть достойная кандидатура - Текукисекатль.

Боги согласились сделать Нанауацина Луной. Расходясь, они ехидно судачили меж собой:

- Славная выйдет парочка - на одной стороне неба - блестящий красавчик Текукисекатль, на другой - пропащий Нанауацин!

 * * *

На следующий день бессмертные воздвигли священную пирамиду на Горе богов и разожгли большой костер. Пять огромных стволов столетних кедров стали его основой. Языки пламени поднялись выше макушек самых высоких деревьев.

Пришли Текукисекатль и Нанауацин. Каждый из них должен был перед тем как совершить Деяние, принести жертву: цветы, соломенные мячи, колючки агавы, обагренные собственной кровью, и душистую смолу копал. Тукукисекатль вместо цветов принес в жертву перья кецаля, вместо соломенных мячей - золотые шары, вместо колючек агавы, он разодрал себе грудь наконечниками стрел из драгоценных камней. Копал, который он принес в жертву, был самым лучшим.

Нанауацин принес в жертву десять стеблей тростника вместо цветов, соломенные мячи, колючки агавы, политые своей кровью, а вместо копала - гной и струпья от своих язв.

Когда все было готово, Тлалоку объявил, что настал решающий момент. Один за другим боги должны были прыгнуть в пылающий огонь. Сначала на небе должно было взойти Солнце, поэтому первому прыгать в огонь предстояло Текукисекатлю.

Текукисекатль встал перед огромным костром. Языки пламени отбросили на его лоб красные отблески, но даже в этом красном свете было видно, как бледно его лицо. Богу было страшно. Вот он собрал в кулак свою силу воли, и сделал шаг вперед. Но чудовищный жар огромного костра опалил его брови и волосы. Текукисекатль не выдержал, и отступил, закрывшись от жара руками.

Четыре раза он пытался прыгнуть в костер, и четырежды отступал перед грозным пламенем. Древний обычай запрещал пытаться совершить Деяние более четырех раз и Текукисекатль впал в уныние. Внезапно раздался громкий крик, и Нанауацин, бог, которого все презирали, разбежался и прыгнул в огонь. Затрещала в огне плоть земного бога. Огонь охватил маленькую фигурку и переварил в своей утробе. Плюнул облачком дыма и пара от сгоревшей плоти. Боги ахнули от неожиданности. Огонь принял жертву.

В тот же миг Текукисекатль, воодушевленный примером Нанауацина, разбежался, прыгнул в костер и исчез в языках пламени. И уже через минуту гигантский костер начал понемногу угасать, словно насытился принесенной жертвой и понял, что его миссия выполнена. Языки пламени становились все ниже, ниже, и уже через минуту только крупные угли тлели на месте бушевавшего огня.

А через несколько часов на земле настал первый рассвет. Первым на небе появился Солнце-Нанауацин. Светило поднялось над горизонтом, и залило мир яркими, теплыми, жизнь дарящими лучами. И впервые люди увидели мир, окружающий их, во всей его красе. Ослепленные богатством красок, оглушенные дивным пением дневных птиц, которые вечно молчали до этого в темноте, люди опускались на колени, поднимали к Солнцу руки, возносили к нему свои молитвы. А боги ходили, пораженные могуществом и красотой светила, судачили промеж себя, как самый худший и пропащий меж них мог удостоиться такой высокой чести.

Прошло еще несколько часов, и на небе появился Луна-Текукисекатль. Второе светило было меньше размером, не такое яркое и теплое, как Солнце, но ведь оно должно было светить ночью, когда темно, и поэтому его свет был не менее ценен для людей, и путников, держащих путь в ночной мгле.

Оба светила поднялись в зенит, и там остановились, поскольку не было силы, которая двигала бы их по небосводу. Солнце и Луна остановились в зените, и на землю пришла жара и засуха. Посевы кукурузы и маиса засыхали на корню. Люди падали в обмороки, самые слабые умирали. Вместо молитв и славословий, люди начали слать проклятия светилам.

 * * *

Боги собрались в Храме Четырех Ворот, который давал хоть какую-то защиту от губительного зноя.

- Ну вот, видишь, что ты натворил, Тлалоку?! - набросились бессмертные на высокого бога. - Теперь все люди и звери погибнут от жары, и мы останемся на мертвой земле. С самого начала идея дать людям свет была пустой и никчемной.

Тлалоку поднялся с места, и гневные крики умолкли. Бог помолчал несколько минут, затем сказал:

- Я не считаю, что мысль принести свет людям была плохой. Просто нужно довести до конца начатое дело, и тогда люди до конца истории их рода будут поминать нас в своих молитвах.

- Что ты предлагаешь? - спросил Уицилопочтли.

- Мы должны создать силу, которая будет двигать Солнце и Луну по небу, чтобы день сменялся ночью. Чтобы свет сменялся темнотой, а жара - прохладой.

- Как ты создашь эту силу? - насторожился Тескатлипока.

- Мы станем этой силой, - ответил Тлалоку.

Несколько часов продолжался ожесточенный спор в храме Четырех Ворот, однако в конце концов Тлалоку удалось убедить богов. Ведь глядя на то, как умирают люди, даже самые жестокосердые из них не могли остаться равнодушными.

И опять боги собрались в Священной роще, и начали возводить гигантскую пирамиду. При этом они пели и молились. А когда пирамида была готова, расселись вокруг нее в ожидании.

Им не пришлось долго ждать. Небесный ветер вдруг упал на землю. Взметнул с раскаленного песка пыль, закрутил в воронке смерча. А когда ветер утих на площадке у пирамиды не осталось ни одного бога.

Однако ветер, унесший жизнь богов, не прекратился. Он поднялся в небо и стал дуть все сильнее. И в скором времени Солнце-Нанауацин сдвинулось с места и начало клониться к западу. Когда светило скрылось за горизонтом, настала ночь. Тогда Луна-Текукисекатль в свою очередь начала двигаться по небосводу. С тех пор Нанауацин и Текукисекатль уже больше никогда не соединялись. Один светил днем, а другой - ночью.

Жара спала. А на следующее утро Солнце взошло снова, и с тех пор уже больше никогда не останавливалось на небе. День сменял ночь, ночь сменяла день, как это продолжается до сих пор.