Дети пустоты

Качели. Пустые качающиеся качели среди деревьев. Если приглядеться, то на них можно заметить богов. Если приглядеться, на них можно увидеть мертвых. И улетающие вверх, в кровавое небо, воздушные шарики…
Луна. Чьи-то улыбки. Холодные пальцы. Смех. Солнце, пронзенное копьем, догорает где-то на горизонте.
Портвейн. Я облизываю пересохшие от вожделения губы. Я хочу жить.

Вика (или Дес, как она любила себя называть) сидела на автобусной остановке с бутылкой «Туборга» в руках. Я подошел и сел рядом.
- Давно не виделись, - равнодушно протянула она.
- Три дня.
- Тогда недавно.
- Наверное.
Вечерело. Шел мелкий дождик. Капли собирались в пустых глазницах асфальта. Вокруг почти никого не было. Вика сделала долгий глоток из бутылки.
- Знаешь, иногда мне кажется, что вся моя жизнь – одна большая ошибка. Все как-то случайно и… напрасно.
- Только вот, - задумчиво продолжила Вика после короткого молчания, - Несмотря на то, что я, возможно, ошибка, мне очень не хочется умирать. Я боюсь смерти.
Ее глаза были устремлены куда-то очень далеко.
- Она… это полное ничто, абсолютное. Никаких мыслей, никаких чувств. Вечно. Навсегда. Когда я начинаю думать о такой вечности, мне хочется кричать. Так, чтобы рушились стены. Чтобы хоть кто-нибудь наконец услышал.
- Никто не услышит. И… нам просто нечем кричать.
- Да, нечем… Но это страшно…
Дождь. Под его слезами всегда умирали призраки.
- Отведи меня куда-нибудь.
- Куда?
- Не знаю… Куда-нибудь…

Капли медленно стекали по сетке забора. За ним была стройка, посередине которой возвышался высокий строительный кран.
- И что? – спросила Дес.
- Он похож на крест. Как будто люди везде возводят огромные кресты. Пустой город, исполненный людского отчаяния…
Она подошла к забору, вглядываясь вверх.
- Красиво…
- Огромные железные кресты. Умершие сны… Человек возводит их, а потом умирает. В это мгновение исполняется его мечта.
- И в чем она состоит?
- Не знаю, может быть, ее и вовсе нет. Моей мечтой была ты.
- И что с ней стало? – улыбнулась Дес.
- Она еще жива.
Она пристально посмотрела на меня, а потом отвернулась.
- Ну почему все всегда скатывается к любви? – устало спросила она.
- Потому что… Не знаю.
- У меня уже есть парень.
- И кто это?
- Вадим. Помнишь, он учился в нашем классе?
- Помню. Бабник и разгильдяй.
- Да…
Несколько секунд мы молчали.
- Я в своей жизни не возвел ни одного креста, даже игрушечного, - вдруг сказал я.
- Да, я тоже.
- Ну, пока…
- Пока.

Схватив себя за грудки, я прижал себя к двери. В большом зеркале во всю стену отражались два близнеца.
- Черт! Как ты не понимаешь, что можешь всего добиться! – кричал я. – Перестать стенать и начать действовать. Переломить себя! И все, все что ты хочешь, будет твоим!
Я опустил голову. В глазах была боль. И… пустота.
- Я не могу. Я… не хочу.
Я запнулся и несколько секунд всматривался в себя. А потом закричал. И начал бить. Я чувствовал, как под моими кулаками проминается кожа, чувствовал, как трескались кости, видел, как капли крови падают на пол, и бил, бил, бил…
Посмотрел на лежащее тело. Отхаркиваясь кровью, я еще пытался встать. Повернулся и бессильно ушел.

В двери стоял Серега со своей девушкой Машей.
- Не помешали? – улыбнулся он.
- Да нет.
- У тебя ведь родичи в этом, как его, отпуске, да?
- Как ты угадал? – саркастически улыбнулся я.
- Ну тогда мы… ммм… позаимствуем твою комнату минут на… - он задумчиво посмотрел на девушку.
- Тридцать, - подмигнула она.
- Да пожалуйста, - пожал я плечами.
- Вот и отлично, - весело сказал Сережа, помогая Маше снять пальто, - Да, кстати, это тебе – как говорится, ни в чем себе не отказывай, - он протянул мне шоколадный рулет.
- А, спасибо.
Я вдруг подумал, что редко когда люблю шоколад. Впрочем…
Мой друг в обнимку со своей девушкой уже направлялся в мою комнату.
- Кровать не запачкайте, - крикнул я им в след.
- Угу, - успел услышать я прежде чем дверь захлопнулась.
Через несколько минут из-за нее послышались томные стоны. Какое-то время послушав их, я отправился на кухню. Мне вдруг стало очень грустно.
Часы показывали 10:35. За окном было темно. В свете фонаря было видно, как летят маленькие снежинки, напоминающие скорее дождь. Я открыл холодильник и, запихнув туда рулет, достал пол-литровую бутылку водки. Немного подумав, прибавил к ней банку с огурцами. Чокнувшись с бутылкой, выпил первую рюмку.
После третьей появился Серега.
- Эх, Димон, Димон, ты так предсказуем… - вздохнул он.
- Ну, что поделаешь, - развел я руками.
- И еще – неужели ты думал, что я дам тебе напиться в одиночку? – усмехнулся он, присаживаясь рядом.
- Конечно же нет, - улыбнулся я, доставая вторую рюмку, - С тебя полная.
- Как скажешь. За что пьем?
- Хм… За то, чтоб таких комнат у нас было побольше.
- Хех, неплохо.
Выпили. Взяли по огурчику.
- А вообще, Димон, одиночество – это не самое лучшее лекарство от старости.
- Я знаю. Было бы от нее хоть какое-нибудь лекарство…
- А как же любовь? – послышался насмешливый голос Маши.
Признаться, мой старый потрепанный халатик смотрелся на ней довольно соблазнительно.
- Любовь ни от чего не исцеляет.
- Разве? – она иронично посмотрела на Сережу.
- Да.
- Ну что ж, ладно… Пьянствуете?
- Будешь с нами?
- Разве что только одну рюмочку.
Оная не замедлила себя ждать.
- Эх, хорошо… - блаженно произнесла Маша.
- Да, кстати, я и забыл – мне позвонить надо. Щас вернусь, - с этими словами Серега вышел.
Я неспешно достал вторую бутылку. Потом посмотрел на Машу.
- Скажи, ты любишь его? – вдруг спросил я.
- Нет.
- А тогда зачем… встречаешься?
- Ты и сам это знаешь, - улыбнулась она.
- Что?
- Твои глаза. Они тоже это видят. Что на самом деле ничего нет. Ты ведь тоже не знаешь, куда должен смотреть тот, кто и так все видит?
Я покачал головой.
- Вот тебе и ответ на твой вопрос. Я не знаю, зачем. Просто так… Все равно это не важно.
Серега вернулся.
- О чем болтаете?
- Да так… Пойду ка я спать, - у самого выхода Маша вдруг обернулась, - И еще, Дим, если хочешь спать с женщинами, то не жалей их, а желай.
- Серег…
- Ну?
- Скажи мне, что она не права.
- В чем-то она всегда права… Впрочем, - подмигнул он, - Как и всякая женщина, не может знать всего.
- Ах ты женоненавистник.
- Да нет, просто реалист. Давай выпьем за то, чтобы любовь умерла.
- Почему?
- Я устал, Димон. Я люблю ее, а она меня нет. И я просто хочу спать. Долго спать.
- Боюсь, за это я не буду пить.
- Как хочешь.
Серега выпил. Я тоже. Не знаю, за что…

Кружиться среди облаков. Позабыв отчаяние и страх, забыв одиночество. Только ты и захватывающие дух просторы. Только ты и песня плывущих в бесконечность звезд…
Потеряться и обрести все – хотя бы на одну секундочку…

Шум деревьев. Такой далекий и тихий, как будто откуда то из неизведанных глубин сердца. За темными ветками видны осколки фиолетового неба. Оно уносится все дальше и дальше, скрываясь за багряной улыбкой. Я сижу и слушаю шепот множества невидимых голосов, медленно погружаясь в тишину. Дорога, вокруг от дуновения ветра морскими волнами колыхается трава. Изумрудная темнота вокруг таит бесконечность. Листья, поднимающиеся вверх, кружатся в вековечном хороводе. И из каждого дерева, из каждой травинки на меня смотрят тысячи, миллиарды глаз. В их взгляде умирает время. Я чувствую, как плыву по реке, чувствую, как ее прохладные ладони гладят мое сердце. Река, сотканная из множества душ.
Я открыл глаза. Увы, это не мой дом. У детей пустоты нет дома.

Вики не было дома. Я не спеша вышел из ее подъезда и посмотрел на часы. Рядом на скамейке целовалась какая-то пара. Приглядевшись, я узнал в парне Вадима. Почему-то мне показалось, что он похож на ангела.
Все вокруг было устлано белоснежным снегом.

- Вот ты где, - тихо сказал я.
Стоя перед забором, Вика смотрела на возвышающийся кран. Его железные руки вырастали из темноты над нашими головами. Кажется, им было одиноко. А может быть, им рассказывали сказки тысячи фей.
- Искал? – спросила она.
- Искал.
- Зачем?
- Зачем ты соврала насчет того, что встречаешься с Вадимом?
- Почему соврала?
- Он сейчас целовался с кем-то.
- И что?
Я подошел и нежно обнял ее. Она смотрела на меня. В ее глазах была грусть.
- Почему ты все время убегаешь от меня?
Она была так близко. Так обворожительно близко.
- Я не убегаю, я просто исчезаю. Медленно и постепенно. Как и ты. Как и все.
- Неправда, - сказал я и повалил ее на снег.
Наклонился над ней и поцеловал.
Я ждал этого момента несколько лет, но сейчас, к своему ужасу, не чувствовал ничего. Лишь простое соприкосновение языков и губ, никак не отзывающихся в душе. Через минуту я отстранился и лег рядом.
- Теперь ты понимаешь? – устало спросила она.
Я не ответил. Мыслей не было, я просто смотрел в небо. Холодное. Через какое-то время пошел снег. Было очень красиво.