- …А теперь дежурный студент пойдет в лаборантскую за лягушкой, - сказала Илла Оанновна, в глубине души радуясь, что с теоретической частью занятия покончено. Теоретическая часть скучна – нужно долго рисовать на доске разные графики деполяризаций-реполязирзаций, писать сухие статистические данные и пояснять студентам, что эта писанина обозначает. И это становилось вчетверо более скучным, потому что от ее пояснений студентов явно клонило ко сну, и кое-кто даже опускался на парту, подложив под голову руку. Но Илла Оанновна не умела объяснять иначе, а природная скромность (или боязнь?) не позволяла ей делать соням замечаний.
Во тьме за окном тускло горели огни в окнах соседнего корпуса. Конечно, четыре пары в день – много-вато. Особенно если четвертыми парами ставят сложные дисциплины. Физиологию, к примеру. Оанновна никогда не спрашивала их на четвертой, предутренней паре – это бесполезно. Эти ленивые студентишки, жалкое будущее медицины, не блистали знаниями даже на первой паре, не говоря уже о четвертой. Что же Илле оставалось делать? Ставить двойки всем подряд? Нет, Оанновне это не под силу. Скромность была ее проклятием. Или… она просто боялась жить?! А какой толк от жизни, проведенной в страхе?
«Уж лучше жить боясь, чем не жить вообще… Уж лучше работать ассистентом кафедры нормальной физиологии, чем не работать вообще…» – успокаивала она себя.
- Кто у нас дежурный сегодня? – сказал староста группы. У этой группы был свой график, в котором были записаны дни и фамилии дежурных студентов.
«А не проще ли назначить разных дежурных на каждую кафедру?» - подумала Илла. Но не осмелилась сказать эту идею вслух.
- Ладно, я схожу, - неохотно ответил Ору, поднимаясь со стула. Пола халата зацепилась за шляпку гвоз-дя, выглядывавшего из парты. Ору мысленно чертыхнулся, когда сделал шаг и почувствовал, как гвоздь с негромким треском сделал затяжку в безукоризненной белой ткани. Он отцепил халат от гвоздя и зашагал к двери. Ему очень не хотелось куда-либо идти, к тому же он ходил за лягушкой в прошлый раз. В этот день его напарник-дежурный отсутствовал, так что Ору пришлось снова идти в лаборантскую. Он терпеть не мог ходить за лягушками – у них такая отвратительная осклизлая кожа, эта слизь, которая щиплет, попадая в ранки! Не говоря уже о дальнейшей судьбе несчастной амфибии…
Впрочем, от старшекурсников Ору знал, что вся эта лягушечья резня – просто цветочки по сравнению со зверствами, которые приходится творить на кафедре патфизиологии. Патологическая физиология – или попросту патшиза, – Ору пока не грозила. Она должна была начаться в следующем семестре, до которого еще нужно было дожить.
Ору вышел из аудитории в пустой коридор кафедры. Две блеклые лампочки освещали этот мрачный ко-ридор, и лаборантская находилась в его противоположном конце, темном и зловещем. В коридоре царила тишина, лишь из-за закрытых дверей доносились тихие приглушенные голоса что-то объясняющих препо-давателей и отвечающих на их вопросы студентов. Ору бесшумно пошел по коридору – тишина здесь была так сильна, что не хотелось нарушать ее даже звуком шагов.
Студент шел и шел по этому туннелю, похожий на призрак в своем белом халате. Он прошел мимо од-ной лампы и проделал полпути ко второму островку света, когда странный слабый пульсирующий звук, напоминающий не то журчание, не то пение сверчка, прокатился по коридору, догнал Ору и понесся впе-ред, тая во тьме и тиши.
Ору аж вздрогнул, но тут же списал этот звук на галлюцинацию, вызванную переутомлением. На чет-вертой паре и не такое услышишь! – сказал он себе. «Переутомился, лицемер… На лекции выспался, две пары просидел, как баран, на физиологии опять хотел заснуть… Тоже мне, труженик» - тут же пристыдил его какой-то внутренний голос. А странный звук был такой реалистичный! Будто призрак какой пролетел по коридору.
«Это был жуткий противоестественный сонм душ невинно убиенных животных, замученных в стенах кафедры физиологии…» - пошутил про себя Ору. Но ему стало страшно, и он пошел быстрее. Теперь его шаги были слышны, и даже отдавались от стен каким-то незаметным эхом.
…Итак, Трансмогрификация парареального поля прошла успешно.
Сапиентный эфирозонд Офион, покачиваясь от давления псионных струй, неторопливо вздымался к своду 7-го вентрикула. Зонд послал лучик вопрошающей энергии вертикально вверх – к своду, туда, где чудовищной медузой распластался Метазоэ. Атрические сапрофаги полупрозрачными слизняками ползали по его щупальцам, съедая непригодные остатки энергии. (Конечно, вся эта картина была крайне грубым описанием – ведь так все выглядело для ортостатического зрения)
Метазоэ испустил веер желтых лучей, многократно переломленных и отраженных стенами вентрикула. Часть этих золотистых стрел попала в конденсор Офиона. Тот пошатнулся и отразил избыток лучей.
Это было распоряжение. Намечался эксперимент по схизургии, и Офиону нужно было спуститься в ор-тостатис и произвести нужные приготовления. Офион выглядел, как плотное золотистое облако, в котором плавала прозрачная линза-конденсор. Такая форма позволяла зонду легко менять диапазон своего сущест-вования, чтобы спускаться в нижестоящие миры. Офион быстро-быстро завращался вокруг своей оси, и его конденсор замелькал, как мигалка машины, везущей огнеопасный груз. Зонд перестраивал частоту и ам-плитуду своих полей для спуска в ортостатику.
В лаборантской никого не было. Ору вошел в нее, щелкнул выключателем и с досадой обнаружил, что в кладовой не горит лампочка. Впрочем, его глаза и так неплохо видели в темноте. На стене лаборантской висело зеркало. Ору мельком взглянул в него и увидел свое тощее белесое лицо с подслеповатыми красны-ми глазами.
В углу кладовой стояло ведро с лягушками, накрытое крышкой. Студент чуть приподнял крышку и про-сунул в ведро руку, чтобы нащупать лягушку покрупнее. Бледная человеческая рука шарила в темноте, на-тыкаясь на таких же бледных лягушек. На последней паре лягушек всегда мало – две-три, но сегодня их почему-то было не меньше четырех. «Рано пришел», - подумал Ору: «Другие группы еще не успели здесь побывать».
Вот она, скользкая! Ору осторожно взял самую крупную лягушку, обхватил пальцами со всех сторон, чтобы не выскользнула, и вынул из ведра. Где же эта разрезанная пластиковая бутылка, в которой лягушек носят? А, вот же она! Ору посадил лягушку в бутылку, закрыл ее срезанным горлышком, набрал воды из крана и прополоскал амфибию.
На обратном пути в учебную комнату Ору опять ощутил необычную вибрацию воздуха, только на этот раз она пронеслась без звука. «С ума можно сойти с этими четырьмя парами! Мерещится же всякая чушь!».
Опыт на этой паре отличался от всех предыдущих – здесь лягушка прошла немного иную экзекуцию. Она должна была стать так называемой мезенцефальной. Если обычно лягушкам загоняли иглу в затылок, после чего срезали ножницами верхнюю челюсть, захватывая глаза, то этой иглу никуда не вонзали, а толь-ко срезали челюсть перед глазами, удаляя передний мозг. На предыдущих экспериментах лягушки теряли практически всю ЦНС и лежали трупами, а вот мезенцефальная… Она пыталась высвободиться из бледной тощей руки Ору, своего вивисектора, вращала глазами, и видно было, как ее нижнюю челюсть, похожую на ковшик, заполняет кровь, льющаяся из среза. Лягушечий язык шевелился в этой крови, а горловой мешок отчаянно пульсировал. Она была живехонька! Бросишь такую – и поскачет!
Гэри, главный садист группы, двоечник - будущий главврач, почти вплотную разглядывал изуродован-ную голову несчастной амфибии.
- Гляди-ка на ее рожу! – отвратительно усмехался он и тронул шевелящийся язык иглой. «Ублюдок» - про себя сказал Ору. Лягушка вся как-то напряглась и исторгла из раны струйку крови, будто целясь в руку Гэри, но кровь размазалась по резиновой перчатке Ору.
- Плюется! – воскликнул Гэри. Лягушка издала какой-то чавкающий звук и выплюнула еще одну струй-ку.
Ору тоже жутко захотелось плюнуть на пол, только от омерзения. Ору уже давным-давно так и подмы-вало заехать этому уроду Гэри в скулу, да только он знал, что Гэри – племянник декана факультета, и пото-му его трогать не стоит.
«Думай о хорошем!» – мысленно приказал себе Ору, пытаясь убрать из мыслей отвратительную реаль-ность. Если б хоть немножко забыть о том, какой Гэри ублюдок, какую затяжку получил новый халат, и какие муки терпит несчастная лягушка! Но о хорошем думать не получалось – уж больно мало было этого хорошего. Но он все же нашел надежную зацепку. Сегодня пятница, а завтра – выходной, так что учить на завтра ничего не нужно, и он проводит домой любимую Треллу, а дома его будет ждать горячий ужин…
«Хорошие» мысли удались, но не особо помогли, потому что теперь Ору смотрел на тельце лягушки, повешенное на крючок, воткнутый в челюсть. Бедная тварь трепыхалась и трепыхалась, точь-в-точь как мужик из рекламы «Орбита» – ну, который зубами на турнике...
Монотонная речь Иллы действовала на студентов получше снотворного, и сквозь сонную пелену Ору видел, как над лягушкой проводят еще какие-то манипуляции, после чего он прикончил несчастную жертву с помощью иглы и отнес ее останки в лаборантскую. Потом студенты в полусне записывали в тетради ка-кие-то скучные протоколы, Илла подписывала их, а затем группа разошлась… Ору, как лунатик, вернулся из лаборантской, и увидел пустую комнату. Все уже ушли – только ножки перевернутых стульев торчали, как рога. Половина группы все же поленилась стулья поднять – Ору, бормоча нечленораздельное прокля-тие, переворачивал стулья, широко зевая. Вот и все…
Ему не верилось, что все уже кончилось. Ни одно другое занятие не тянулось так долго, как физиология у Иллы Оанновны. Студент уложил халат в сумку и вышел в темный коридор. «Все! Я свободен, наконец!» – хотелось ему крикнуть в тишину коридора. Но тишина была по-прежнему сильна. Сонной неуклюжей походкой Ору спустился по лестнице и вышел на улицу. Там стояла прохладная предутренняя тьма, и то-щие долговязые фигуры студентов, как призраки, выплывали из корпусов и таяли во мраке. Но одна фигура – поменьше и поизящней, с длинными белоснежными волосами, стояла у крыльца, кого-то дожидаясь.
Трелла, милая Трелла! Сон, как пушистая кошка, спрыгнул с плеч Ору, и тот почти вприпрыжку побе-жал к белокурой девушке. Он чмокнул ее в белую прохладную щечку, она что-то шепнула на языке, ясным только им двоим, и два стройных силуэта зашагали во тьму, держась за руки.
Они прошли мимо столба, на котором белела полусодранная бумажка: «Трансцендентальная сакрализа-ция. Используй инфернальную йогу, чтобы найти лучшее место на свалке этого мира!» Телефон, адрес. Это была одна из сект, расплодившихся в Мегаполисе за последние годы. Этим объявлениям мало кто уделял внимание. Но секты все же существовали – и попадались даже многолюдные.
Зонд же в это время ускорял ротацию, подстраиваясь под изменяющиеся токи пространства. Наделен-ный подобием мысли, он неплохо разбирался в эфирных течениях и легко использовал их, подобно парус-нику, идущему по ветру. «Вот и ортостатис» - понял Офион, увидев через линзу приближающуюся твердую массу, на которой выступали белые прямоугольные конструкции со светящимися окнами. Этот мир был неприятен Офиону, и работу в нем он всегда выполнял безрадостно. Сотни ортостатических существ бро-дили далеко внизу, садились в металлические самодвижущиеся экипажи, ездили на них по выровненной почве. Другие существа были неподвижны – они погружали в субстрат свои длинные корни и стояли, вса-сывая газы зелеными отростками. Этот мир был совершенно чужд Офиону, и потому мало его интересовал. Образ жизни его обитателей был странен и непонятен. И дались же они Метазоэ с его схизургией!
Достаточно приблизившись к субстрату, зонд начал выполнять свое задание – подготовку к эксперимен-ту. Желтой молнией Офион носился над ортостатическим миром, и его тело – золотое облако – едва поспе-вало за искрящей линзой, несущейся сквозь пространство. Сейчас Офион уже не был похож на прежнее облачко, теперь он был стремительной тонкой змеей, сотканной из света, с горящей линзой вместо головы.
Ору и Трелла шли сквозь тьму по пустынной Ааннской улице. Большой незастроенный пустырь, по-росший сорняками, простирался по левое плечо от них, и уходил в темную бесконечность. Где-то неизме-римо далеко, под самым горизонтом, светились едва видные окна домов Зиллинового района. «Как же до-туда далеко!» – подумал Ору: «А ведь сегодня мы ездили аж туда на пропедевтику внутренних болезней. И какой болван додумался сделать учебную кафедру на этих чертовых куличках?»
Кругом не было никого. Нормальные люди сейчас сидят дома, ужинают, смотрят телевизор, и только несчастные студенты возвращаются домой в предутренние часы. До дома Треллы было еще далеко, и Ору молился о том, чтобы успеть вернуться домой затемно. Ору нечего было делать на улице днем – у него не было никакой защиты от солнца, ни очков, ни геля, ни бурнуса. О, прогуливаться утром или днем очень страшно: солнце слепит глаза, жарит бледную кожу вплоть до ожогов, вдобавок по городу ходили жуткие слухи о дневных грабителях, одетых в белые робы, с лицами, завернутыми в ткань, на фоне которой злове-ще блестят черные стекла очков…
Небо было чистым и черным, и россыпи звезд сияли, как монетки на дне фонтана. Ночь темнее всего перед самым рассветом.
- Красивое сегодня небо, правда? – спросила Трелла, указывая на звезды. Ору затаил дыхание – он не-вольно любовался каждым ее жестом. Милая Трелла, ради тебя стоит возвращаться домой при свете солн-ца!
По небу пронеслась светлая черточка, и исчезла за горизонтом.
- Звезда упала – значит, чья-то жизнь прервалась… - грустно сказала девушка. Там, где только что про-летела падающая звезда, по небу расплылось этакое желтоватое сияние, будто метеор рассек черную плоть небосвода, и светящаяся кровь пролилась из раны. Пара залюбовалась этим странным зрелищем, но тут «падающая звезда» неожиданно вернулась из-за горизонта, и нанесла на небо еще один «разрез».
Ору удивленно кашлянул. Трелла, разинув рот, смотрела на ночное чудо. Это было так красиво – и жут-ковато в то же время. Тот свет был светом других вселенных, а разрез рассекал само пространство…
А в это время в квартире с выключенным светом, за круглым столом сидели, взявшись за руки, пять че-ловек из пресловутой общины «Трансцендентальной сакрализации». В центре кольца, образованного ими, подрагивал нежный огонек свечи.
- Дух, назови свое имя! – хором произнесли пять замогильных голосов. Трудно сказать, удалось ли им кого-нибудь вызвать, но дело было не в том - просто совершая свои мистические действия, сектанты опери-ровали в вышестоящем мире, сами о том не подозревая.
Спириты видели только ортостатический мир, и не могли знать о том, что из их стола, подгоняемый го-лосами и озаряемый пламенем свечи, стремительно вырастает этакий невидимый извитой шпиль, уходящий далеко в гиперстатис…
Офион носился все быстрей и быстрей, его тело вытянулось до невообразимой длины. Подготовка экс-перимента была почти завершена, и скорость зонда достигла допустимого максимума. И тут на пути летя-щего Офиона неизвестно откуда возник острейший псионный шпиль, стремящийся в плюс-бесконечность! Шпиль уходил основанием куда-то к ортостатическому миру, и видимо, крепился в нем.
Зонд не успел ничего сообразить, а если бы и сообразил, то все равно не смог бы погасить свою беше-ную скорость. Хрясь! – и Офион со страшной силой ударился о шпиль своей линзой. Удар был так силен, что конденсор треснул пополам. Зонд сгруппировался вокруг поврежденной линзы, пытаясь удержать ее половинки вместе. Будь он живым, он кричал бы от боли, но зонды не могут кричать – только яркие искры болевого возбуждения прыгали по нему.
Гравитация ортостатического мира начала брать над ним верх, и Офион, неистово вращающийся от не-стерпимой боли, начал падать в ортостатис… Он не мог бороться с тяготением, потому что всеми силами старался удержать свой разбитый конденсор. Впрочем, удерживать его было ни к чему, потому что не-сколько секунд спустя Офион упал на ортостатический субстрат, и его конденсор не выдержал второго уда-ра – он рассыпался, брызнув осколками во все стороны. Золотистое сияние содрогнулось, прижимаясь к осколкам линзы, вспыхнуло и пропало. Офион погиб.
Обломки кокнутой линзы безжизненно лежали на земле, и ветер цеплялся за их острые края, издавая тоскливое завывание. Страшно представить, что испытал Офион за миг до смерти, прежде чем разбиться! Его боль и отчаяние не исчезли бесследно – прежде чем иссякнуть, они пробили брешь в другую дименсию. Конечно, это была махонькая брешь, и просуществовала она недолго, но ее хватило для обмена между дву-мя дименсиями…
Странный метеор носился по небу несколько минут, с каждым заходом набирая скорость, за ним уже с трудом можно было уследить глазом, а потом этот объект внезапно остановился, будто на что-то наткнув-шись, и из черточки превратился в золотистый шарик, повисший в небе. Что-то ярко мигало внутри этого шарика, как маячок. Шарик повисел чуть-чуть, и упал. Причем упал не куда-нибудь за горизонт, а прямо на пустырь, мимо которого проходили Ору и Трелла. Шарик ударился оземь и бесшумно взорвался – вспышка на миг озарила место его падения и какие-то летящие осколки.
Ору и Трелла переглянулись. На их лицах застыло одинаковое выражение смеси изумления и ужаса. Как будто каждый из них взглянул в зеркало, и увидел там свое лицо с округленными глазами и приоткрытым ртом.
- Что это было?.. – шепнула Трелла.
- Пойдем отсюда… - ответил Ору.
А в это же время, но в совсем другом пространстве, по полю, покрытому фиолетовой травой, мирно шел Ыык. Сегодня охота была удачной – ему удалось подкрасться к стайке кампонотов достаточно близко, что-бы обрушить на них дубину. Меткий удар уложил сразу трех зверьков, которые теперь покоились в крио-генном рюкзаке Ыыка, оплетенном инеем. Охотник бодро шагал, переставляя псевдопальпы, и любовно поглаживал портативную искажающую установку, висящую на его пельвотораксе, как висит мобильный телефон на поясе человека. Если бы не искажалка, кампоноты заметили бы его еще издали, и убежали бы неведомо куда. Но они не убежали – и теперь лежат себе в рюкзаке, промороженные насквозь.
Ыык намеревался вползти в транзоскоп, чтобы прибулькнуться домой, когда неизвестно откуда взяв-шийся свет ударил его по сенсорам, как обухом по голове, и волной сильного раздражения пронесся по нервной системе. Охотник немного посидел, оглушенный, а когда его сенсоры снова начали видеть, он об-наружил, что рядом с ним уже нет ни транзоскопа, ни фиолетового поля. Он непонятным образом попал в какое-то совершенно непонятное место с черным небом, в котором тлели бледные огоньки, и мрачной зем-лей, из которой вырастали странные твердые образования. Два высоких худых существа стояли поодаль.
«Что, уже прибулькнулся?» – подумал Ыык, тревожно озираясь. «Прибулькнулся. Но куда?» На всякий случай охотник включил искажалку, потому что не знал намерений худых существ. Какие-то осколки хру-стели под его псевдопальпами.
- Мне страшно! – проскулила Трелла, прижимаясь к плечу парня. Их глаза были прикованы к месту па-дения странного шарика. Кто-то таился там, засев в темноте… Кто-то или что-то… Его не было видно гла-зам, но позвоночники, костный мозг и волоски несчастной пары трепетали, безошибочно определяя чье-то присутствие. Ноги свела судорога, как будто кровь в них стала льдом.
Что-то тускло вспыхнуло на небе – какая-то точка на «следе метеора». Но до этого не было дела.
Это был еще один гость из иного мира, и он тоже готовился пробиться в Мегаполис. «Внимание! Вни-мание! Внимание! Подготовка к старту! Занять места в амортизаторах!» – голосили громкоговорители, ви-сящие на каждом углу космолета «Рруут». Экипаж корабля поспешно укладывался в амортизаторы, напо-минающие гробы, оплетенные проводами и трубками. Сотни крышек «гробов» захлопали, закрываясь, за-щелкали гидравлические замки. Хлоп-хлоп-хлоп! – и вот уже все космонавты заточены в герметические ящики. Анабиоз начал медленно сковывать их тела. Наступила тишина – только двигатели низко гудели, и эмиттеры напевали свою нескончаемую комариную песню. Теперь корабль казался пустым. Все спали.
Бодрствовали лишь три члена экипажа: капитан Бро, профессор Урро и молодой пилот. Они сидели в рубке, облаченные в скафандры. Вокруг них высились приборные панели, похожие на белые шкафы. Дре-безжащие голоса доносились из них:
- Расчет траектории перехода…
- Окончательные координаты занесены…
- Создание щита…
- Подготовка к старту завершена… Готовность к переброске в Зону-0… Статус Аномалии – в норме…
Профессор устроился в кресле поудобней.
- Каждый раз перед стартом я не забываю помолиться за свой упокой… - сказал он капитану. – Но когда мы отправляемся, я забываю обо всем.
Над их головами был целый планетарий – полусферический экран, на котором были видны миллионы галактик, туманностей и скоплений, кружащихся в неспешном танце, и зигзагообразная щель, пересекаю-щая космос – ее-то и называли Аномалией. Она периодически появлялась и исчезала, и рарские корабли спешили к ней, чтобы успеть проникнуть в эту щель и перенестись в миры, отдаленные на миллионы свето-вых лет, а то и вовсе находящиеся в ином измерении.
Это было рискованно – иногда Аномалия схлопывалась внезапно, оставляя космолеты в другом про-странстве. Уже не один экипаж пропал без вести, не успев вернуться в родной мир. Но пропадали единицы – а сотни возвращались благополучно. Потери не страшили племя Рар.
Зачем же они рисковали жизнями, отправляясь в неизведанные измерения? Этому была практически субъективная причина. Племя Рар всегда было любопытно и непоседливо – и с началом космических поле-тов их цивилизация достигла расцвета, ибо каждый мог свободно удовлетворять свои исследовательские потребности и одновременно извлекать массу практической пользы для своей цивилизации. Племя Рар - народ прирожденных ученых.
Этот же корабль отправлялся на территорию, называемую Зоной-0. Это был уголок вселенной, превра-щенный рар в полигон для экспериментов по биосоциологии и высшей пространственной физике. Судно было оснащено совершеннейшим оборудованием – здесь были биологическая, химическая и физическая лаборатории, огромные базы данных, тонны высокоточных приборов. Обслуживалась эта техника двухсо-тенным штатом самых разных специалистов: там были биологи, физики, математики, астрономы, техники, а также ученые, которым нет названия в нашем языке.
Корабль был огромен – как четыре городских квартала, и казалось странным, что такая громадина мо-жет развивать большую скорость. И управляли им лишь трое.
- Лейтенант Аэрра! ПУСК! – рыкнул капитан. «Рруут» двинулся вперед, к Аномалии – неторопливо и неуклюже. Он напоминал черного исполинского кита, бесшумно рассекающего прозрачную воду. На старте он был медлителен, но скорость быстро нарастала, и через минуту корабль уже летел легко и быстро.
Гигантская трещина приближалась – уже было видно радужные всполохи, блуждающие и переливаю-щиеся в ее просвете. Ближе, ближе, ближе – и вот трещина заслонила звездное небо. Профессор, капитан и лейтенант невольно залюбовались этим чудесным зрелищем, хотя наблюдали его, должно быть, в сотый раз. Каждый видел эту картину по-своему. В воображении Урро возникали причудливые цветистые спруты, которые сплетали свои щупальца, ежесекундно меняя окрас и узор, тонули в водопадах падающих звездо-чек, которые вливались в отверстые пасти хищных цветов, обрамленные зубами-сосульками…
«Рруут», не замедляя хода, влетел в просвет Аномалии, и скрылся в ее переливающемся цветном пламе-ни. Казалось, пламя поглотило его, переплавило в радужную массу, и уже нет и воспоминания о металличе-ской громадине с двумястами членами экипажа…
Метазоэ нервно завибрировал, почувствовав волну страха и смерти, взметнувшуюся из ортостатиса. Проклятый Офион снова обмишурился, и эта ошибка стала для него последней – понял он. А этом экспери-менте нужна максимальная скорость… Задержка может быть опасна – даже для Метазоэ! Метазоэ ничего не оставалось, кроме как оторвать от себя кусочек прозрачной плоти, слепить из него чечевицеобразную линзу, и завернуть в золотистую эфирную оболочку.
- Твое имя – Офион-2! Немедленно спускайся в ортостатис и проведи рекогносцировку! Каждый миг на счету!
А корабль «Рруут» уже прибыл на место назначения, он быстро поспел, благо что выход Аномалии в этот раз расположился совсем рядом с экспериментальной планетой. Профессор Урро, зарегистрировав по-казания приборов, уже проводил инструктаж десантникам, недавно вышедшим из анабиоза. Лаборатории ожили, и сейчас там лихорадочно трудились ученые-рар, самозабвенно выполняя свои задания: замеряли электромагнитные поля, анализировали образцы атмосферы, через телескопы смотрели на небо и на землю, что-то смешивали в дымящихся бурлящих колбах, записывали какие-то частоты и амплитуды. Скорей, ско-рей, скорей! Время не ждет! Неизвестно, сколько минут или даже секунд осталось до закрытия Аномалии – так что лучше поспешить! Пара техников, переругиваясь, налаживали гравитационную десантную установ-ку. Крупные, жилистые десантники в легких скафандрах выстроились в шеренгу, слушая распоряжения профессора.
- Номер первый!
- Я!
- Твое задание: установить датчики в месте временной аномалии в квадрате №45986! О прибытии на за-данное место доложить по рации.
- Есть, будет исполнено! Ыры! – воин мотнул головой.
- Номер второй!
- Я!
- Твое задание: занести новую программу в контроллер. Вот запись программы. Контроллер находится в квадрате №8579-РО.
- Да, командир, так точно, командир! – лязг зубов, слышный даже из-под гермошлема.
- Номер третий!
- Я!
- Отыскать два разнополых биологических образца фертильного возраста и доставить на «Рруут» в био-лабораторию! Перемещение неограниченное, вплоть до находки и взятия образцов!
- Есть-есть! Дааааа! – рыкнул последний десантник, выбрасывая струйку слизистой слюны.
- Готовьтесь к высадке! Координаты высадки: квадрат №45987 – непосредственно возле объекта задания Номера первого!
Десантники встали в освещенный круг на площадке гравитрона. Сердитые техники закончили свою ра-боту, и смотрели на профессора, ожидая сигнала к началу высадки. Урро кивнул им. Техники мигом обер-нулись к маховикам, и яростно завращали их, брызжа слизью, заменявшей пот, порыкивая от напряжения. Механизмы тоже рыкнули в ответ, и техники отпрянули, убрав руки с маховиков – те уже вертелись само-стоятельно. Площадка под ногами десантников исчезла – и они, твердо стоя ни на чем, начали спускаться вниз, в темную пропасть, три фигурки, летящие в луче света.
Ну а те два жалких создания, что только что были гордыми студентами мединститута, теперь жались друг к другу, как загнанные звери, и мелко-мелко дрожали. Этого слишком много – метеор, выписывающий зигзаги и упавший на землю, непонятная тварь, сидящая на пустыре, и наконец, три пришельца, спускаю-щиеся с неба! Мыслей не было – был только сковывающий трепет первобытного страха, пробуждающий память древних предков, дрожавших от страха в темных джунглях.
Когда до земли оставалось около десяти метров, гравитрон отключили, и трое рар легко соскочили вниз. На мониторах-визорах, размещенных в шлемах, отображались различные параметры, карта местности, ука-затели, ведущие к цели. Системы жизнеобеспечения побулькивали на поясах. Три пары ног твердо и уве-ренно впечатались в пыльную землю пустыря, подняв облачка пыли.
- Вперед, не задерживаться, олухи! Мы – воины рар, стремительные и свирепые! Задержка – смерть! – прорычал Номер третий. Он был самый старший и опытный в группе. Два других десантника что-то про-ворчали в ответ, и побежали к своим целям, хрипло дыша под металлом шлемов. Им-то было хорошо – им были даны четкие направления и координаты, – а у Номера третьего задание было значительно сложней. Поди поищи этих разнополых образцов! Этот вид проявляет ночную активность, и сейчас, близко к утру, никого так просто и не сыщешь.
Десантник глубоко выдохнул, издавая низкий вибрирующий звук. Султанчик пара поднялся над его шлемом. И тут – внезапная удача! Стоило ему чуть повернуть голову, как он увидел объект своей миссии – два биологических образца стояли в двухстах метрах, и глазели на него. Рар навел на них биологический анализатор. Визор тут же показал результаты анализа. Ого! Да они и разнополы, и зрелы! Удача! Небывалая удача! Не подведи же теперь, силовая сетка! Номер третий сорвал с пояса катапульту для сети, с наслажде-нием почувствовав холод ее гладкой рукояти. Он басовито взревел и рванулся вперед, стискивая зубы. Про-токи слизистых желез задергались под губами. Несмотря на крупное сложение, десантник бежал быстро, легко и бесшумно.
Три силуэта спрыгнули на землю, обменялись рычащими звуками, и двое побежали прочь: один – куда-то в сторону центральной улицы, другой – туда, где упал метеор. Третий остался на месте, и вдруг обернул-ся к паре, так и не сошедшей с места. Были видны его фосфоресцирующие глаза. Трелла издала нечлено-раздельный звук, видя, как две точки, похожие на белые тлеющие угольки, пристально глядят на нее. Это существо было широкоплечим и приземистым. Впрочем, его рост переваливал далеко за два метра. Оно очень походило на человека – две руки, две ноги, туловище, голова, примерно те же пропорции, - но явно им не было. Белый блеск его глаз гипнотизировал, не давая отвести взгляда, он внушал какую-то истому, от которой пропадали все мысли и чувства. Ору и Трелла чувствовали, будто их кости размягчаются от этого взгляда, и при всем желании они не смогли бы бежать. Но не было и желания бегства – все вокруг исчезло, не было ни страха, ни пустой улицы, ни предутреннего времени, были лишь глаза этого создания…
Жутковатый пришелец что-то проревел и стремительно побежал к студентам, сжимая в руке предмет, напоминающий пистолет. Облачка пара с присвистом вырывались из его макушки. Бежал он на удивление грациозно, ловко перескакивая через кусты и камни, попадающиеся по пути. Люди стояли недвижно, будто зачарованные этим зрелищем. Приблизившись на десять метров, пришелец остановился и поднял пистолет, прицеливаясь. Но выстрела не последовало.
Номер первый добрался до временной аномалии за считанные секунды. Он был поменьше и послабей Номера третьего, он не мог сравниться с Третьим по опыту, зато у него было нечто другое – Номер первый имел нечто вроде того, что у людей называется «высшим образованием». Он был наблюдателен и сметлив, и знал многое о вещах и понятиях, о которых Номер третий и не догадывался. Он был компетентен в меж-пространственной физике – потому его и отправили на это задание.
Когда Номер первый был на месте назначения, на что указывал визор, он увидел ничем не примечатель-ный участок пустыря. Участок локальной аномалии выглядел совершенно обычно, только его земля была усыпана прозрачными стекловидными осколками.
- Прибыл на заданное место. Вижу некие обломки, лежащие на земле. Происхождение неясно, ранее не встречал ничего подобного, - доложил Номер первый.
- Взять один из них в качестве образца, - ответил голос Урро в наушниках. В руке десантника появился длинный щуп-манипулятор, с помощью которого он подобрал один осколок и бережно положил в капсулу, висящую на поясе.
- Включить сканеры, - велел профессор, сидящий у компьютера. На экране отобразилась временная аномалия в виде радужной кляксы. Профессор поводил по экрану курсором. Под стрелкой всплывали таб-лички с характеристиками и показателями. – Отлично, я определил эпицентр. Установить там датчики.
- Есть-есть! (Клац зубами!) – ответил Номер первый, установив в клешне манипулятора матовый шарик – первый датчик. Из его шлема ударил лазерный сноп, указывающий место, куда следовало установить дат-чик. Лучом управлял Урро. Аккуратно, аккуратно положить шарик в кружок, проверить, работает ли он, а затем устанавливать следующий… Что может быть проще?
Ыык сидел, замря от ужаса, и наблюдал, как двуногий протягивает к нему свое палкообразное продол-жение руки. И тут у Ыыка случился эндокринный скачок, переключающий его в режим агрессии. Охотник не планировал этого – скачок произошел спонтанно. Но ничего поделать с ним было нельзя. Ыык дрожа-щим щупальцем поправил свое снаряжение, а затем сгруппировался, быстро занес дубину и со всей дури ударил двуногого по руке.
Внутри у охотника все заклокотало. Его доблестные предки некогда сражались с выходцами из других гнезд, круша их панцири и разрывая щупальца. Производили безжалостные зачистки в своих гнездах, ис-требляя мутантные формы. Они побеждали и пожирали вражье потомство, обливали ферментами стены гнезд, увертывались от залпов гряземетов противника... Предки побеждали. И торжествовали. Отчего же охотнику Ыыку не сразиться с таинственным врагом? Пусть он и попал в иной мир, полный злобных дву-ногих, он дорого продаст свою жизнь. Ыык занес дубинку для нового удара. Похоже, враг не видел его – искажалка славно работала. Даже рарские сканеры оказались против нее бессильны.
Номер первый испуганно отскочил в сторону, округлившимися глазами вперяясь туда, где только что стоял. Там никого и ничего не было – только осколки, да оброненный щуп с датчиком в зажиме. Рар ин-стинктивно втянул носом воздух, но он был в скафандре и, конечно, ничего не мог унюхать. Он поспешно включил связь с другими десантниками:
- Говорит Номер первый! У меня здесь проблемы – я в квадрате №4598!.. Уй! – вдруг пискнул он, валясь на землю от нового удара неустрашимого Ыыка. Рар тут же вскочил и выхватил из-за спины сверкающие боевые клещи – страшное холодное оружие племени Рар. Боевые клещи! – смешно звучит, когда слышишь это название в первый раз. Но стоит увидеть эту штуковину, как сразу становится не до смеха. Куда там самурайским мечам и викингским топорам до рарских клещей! Он совмещал в себе щипцы с зубьями, что-бы рвать врага в клочья, молот, чтобы крушить кости, и острое лезвие, рубящее любой материал. Вместо гарды был экран для отражения выстрелов, в ближнем бою он вполне заменял щит. Вложив клещи в одну руку, другой рукой воин снял с пояса импульсный бластер. Номер первый встал на изготовку, выставив вперед клещи, готовый блокировать новые удары и отвечать на них выстрелами.
Номер третий оглянулся и увидел Номера первого, сражающегося с неведомым невидимым врагом. И он поспешил на помощь товарищу, оставив Ору и Треллу. Те не вздумали и шелохнуться.
Первый вслепую отразил два удара дубинки, уклонился от третьего, пропустил четвертый, всадил в пус-тоту два импульса, а затем сделал молниеносный выпад клещами. Острейшие холодные зубья впились в мягкую плоть Ыыка и с силой сжались. Охотник съежился от боли и откатился в сторону, оставив в сталь-ной клешне клок мяса. Тут же третий импульс пронзил его тело, и почти одновременно на Ыыка обрушился тяжелый набалдашник клещей. Больше всего охотник боялся повредить искажалку – без нее ему был бы верный конец.
- Болван! – рявкнул Номер третий, видя эту драку. Хлоп! – и сеть, предназначавшаяся студентам, опута-ла Ыыка, сделав его видимым. Ыык побарахтался в упругих силовых тенетах, съежился и замер.
- Гррых! – сказал Номер первый, скрежеща зубами от ненависти. Он бросил бластер и двумя руками за-нес над головой клещи, намереваясь рассечь Ыыка надвое вместе с сетью.
- Стой! – застучал зубами Третий. – Профессор, мы поймали нечто поинтересней разнополых образцов!
Урро на борту «Рруута» с любопытством разглядывал картинку на экране: сеть, наброшенную на пусто-ту.
- Поднять на борт! В биолабораторию!
Неожиданно Ыык сжался до крохотных размеров, вытянулся в этакого глиста, и протиснулся между ячеек сетки. Дубина не прошла сквозь сеть, и ее пришлось бросить. Главное – искажалка по-прежнему ви-села на пельвотораксе. Охотник стремительно побежал прочь. Десантники же увидели, что сеть резко опус-тела, и Номер третий втянул ее назад в катапульту. Фьюить! – и сеть готова к новым выстрелам! То есть почти готова - в сети осталась дубинка, и когда сеть втягивалась в ствол, она треснула Третьего по руке. Десантник взревел, нащупал дубинку и высвободил из сети. Сеть исчезла в стволе катапульты. Номер пер-вый дважды рассек клещами воздух перед Третьим, но там никого не было.
- Болван! Мы упустили его! – осклабился Номер третий, потрясая перед Первым дубинкой. Она медлен-но проявлялась, становясь видимой. – Ищи теперь невидимку в поле!
- Может, он снова нападет? – предположил Первый.
- Он обезоружен. Не должен нападать.
- Что произошло? Он ушел? – раздался голос профессора.
- Ушел.
- Рроаа! Номер первый, по возможности продолжить установку датчиков. Номер третий, отловить био-логические образцы.
Первый спрятал оружие, подобрал щуп, и, тревожно озираясь, начал свою работу. Третий хрюкнул, скрежетнул глоточными зубами и развернулся к своим «двум маленьким друзьям», как он мысленно назвал их. Пока рар сражались с Ыыком, Ору с Треллой нашли в себе силы сдвинуться на несколько шагов. Но теперь в них снова вперились две звездочки из-под шлема Номера третьего. Третий больше не спешил – он спокойно и размеренно зашагал к парочке, нацеливая катапульту. Хлоп! – еще один меткий выстрел, - и людишки связаны вместе. Упакованы и готовы к транспортировке на «Рруут»!
Ыык же про себя поклялся отомстить двуногим, и побрел искать новую дубинку, на ходу лизируя тушку кампонота. Теперь он будет убивать всех, кто попадется ему на пути. Будет убивать, пока его самого не убьют. Месть, священная месть!
Номер второй бесшумно несся по улицам, безошибочно определяя путь с помощью визора. Никто не видел его – темный цвет скафандра замечательно скрадывал очертания пришельца. А если б кто-то и заме-тил десантника - не поверил бы своим глазам, списав все на иллюзию. Предусмотрительно сторонясь мно-голюдной центральной улицы, Номер второй направлялся к своей цели – базе контроллера. Люди называли эту базу резиденцией Аремчо, мэра Мегаполиса.
Так получилось, что вчера у Аремчо был день рождения – и сегодня он отдыхал, возложив бремя своих дел на заместителя. Наконец-то ему можно было по-человечески спать ночью и бодрствовать днем. Мэр Аремчо предпочитал жить по обратному ритму, отчего некоторые люди его побаивались. Он даже выглядел жутковато: редкое наследственное заболевание сделало его глаза зелеными, а волосы – черными. Мэр был низкоросл и широкоплеч – очень необычная фигура для жителя Мегаполиса. Кожа - неестественно темная. В темноте Аремчо видел плохо, зато днем – великолепно.
Градоначальник спал. Спал беспокойно – потому что его периодически будили телефонными звонками. Аремчо неохотно брал трубку и отсылал всех к заместителю. «Чертовы альбиносишки!» – думал он: «Хоть бы в день рождения дали нормально поспать! Тружусь тут для них, как проклятый, чтобы горели ихние чертовы лампочки…» Плохо жить по обратному биоритму, нечего сказать! Встаешь, когда почти весь го-род уже спит, и ложишься, когда все бегут на работу. Большинству-то какое дело до привычек меньшинст-ва?! Вот и трезвонят до самого утра, красноглазые…
Кажется, робкие предутренние сновидения уже витали над Аремчо, как бабочки вокруг свечи. И тут са-мо собой открылось дорогое фирменное окно рядом с кроватью мэра. Воздух полился из него прохладным водопадом, и Аремчо вскочил, передергиваясь от внезапного холода. И как оно открылось?! – вроде бы хо-рошо закрывается, новое окно… Градоначальник потянулся было, чтоб закрыть его, но увидел во внешней тьме две белые искорки, вглядывающиеся в самую душу.
- А, это снова ты! – сердито молвил Аремчо. Из темноты вылезла большая черная рука, ухватилась за подоконник и подтянулась, втаскивая за собой массивное черное тело - Номер второй протискивался в ок-но. – Да влазь уже ты! – мэр схватил десантника за руки и затащил внутрь. Ну и тяжелый же он был! Ред-кий житель Мегаполиса справился бы с таким весом – но Аремчо был намного сильнее среднего «альбино-сишки».
Чуффык! – фыркнул Номер второй, выпуская облако пара. В руке его поблескивал модуль с программой для контроллера. Рар смотрел на Аремчо со смесью отвращения и презрения: этот ничтожный человек со всеми привык говорить так, будто делает огромное снисхождение. Даже с рар он разговаривает точно так же, как с подчиненными. Жалкая букашка! – а мнит о себе черт знает что. Номер второй уже трижды был в резиденции мэра – его всегда отправляли на это задание, потому что он был лучшим в группе альпинистом, и мог проворно залезть даже на ровную стену дома. Трижды он проделывал этот путь – и трижды застревал в узком окне.
Подсоединив модуль к резонатору, Номер второй обрел способность говорить по-человечески. Он дол-жен был дать мэру новое задание, но не утерпел, и вставил в программу свои слова:
- Жалкая тварь! Если бы ты мог знать, насколько я тебя превосхожу, ты бы не разговаривал со мной, как с этими несчастными подопытными! Ты – контроллер, и должен контролировать экспериментальное обще-ство. А мы – контролируем тебя. Не забывай об этом.
- А что ты мне за это сделаешь? Ничего! Я - один в Мегаполисе, и никто другой не сможет править им, кроме меня! И потом – я мэр, а не контроллер!
Номер второй лязгнул зубами. С какой радостью он бы сейчас намотал кишечник Аремчо на клещи! Но что сказал бы профессор Урро, убей десантник контроллера?! Аремчо был прав насчет своей исключитель-ности. Но мог бы быть и посдержанней.
- Мы подобрали тебя на улице в твоем родном мире, и сделали чуть ли не богом этого мира. На Земле ты был никем – а в Мегаполисе стал всем. Ты мог бы быть признательней. И сдержанней. Мы ожидали от тебя лучшего – ты был самым подходящим человеком на целой Земле.
Мэр слушал его с нагло-снисходительной улыбкой. И тут Номер второй понял, что читать ему нотации бесполезно – что о стенку горох. И решил связаться с профессором, доложить о неподчинении со стороны контроллера. Перед десантником забрезжила надежда: а вдруг Урро прикажет ему убить Аремчо?!
- Непредвиденная проблема с введением программы! Контроллер превышает свои полномочия – упот-ребляет недопустимый тон речи. Ваши рекомендации, командир? – сказал Второй по рации. Он предусмот-рительно отключил модуль-переводчик, и мэр услышал лишь непонятное рычание, щелканье зубов и гор-ловой зуммер.
- Одну секунду, - ответил Урро с корабля. Наступила тишина. Как помехи, слегка звучали оживленная речь ученых и жужжание какой-то машинки. А потом – громкий удар, стеклянный звон, грохот, шипение, испуганные возгласы, возня. Затем – человеческий вскрик и рарская брань, топот ног, сирена, оповещаю-щая о тревоге первой степени. Профессор что-то яростно кричал, но слов нельзя было разобрать. Номер второй опешил и разинув рот, вслушивался в этот хаос. Что же случилось на корабле?!
Расскажем-ка об этом поподробней.
Трелла дико взвизгнула, когда упругие тенета охватили ее тело. Ору рванулся, пытаясь освободиться, но от этой попытки сеть стянулась еще туже. Пара повалилась на землю, сплетясь в клубок. Не разберешь, где чьи ноги и руки. Попробуй шевельнись теперь…
Третий подошел и опрыскал их какой-то летучей жидкостью. Ору и Трелла почувствовали, что летят в какую-то душную темную бездну, и спустя миг тьма сомкнулась над ними. Номер третий поднял их, как карасей в садке, и встряхнул, чтобы убедиться, подействовал ли транквилизатор. Да, подействовал – тела обезволели и обмякли.
- Ну как, ты закончил? – спросил он Первого. Тот уже складывал свой щуп, с гордостью рассматривая кучку глянцевых датчиков, похожих на яйца медных стимфальских птиц.
- Все. Нам можно возвращаться.
Второй всегда возвращался с миссии последним, и его поднимали на борт отдельно от остальных. Так должно быть и сейчас. Гравитрон снова дал луч, и Первый и Третий плавно взмыли к черной громаде «Рруута». Они глядели вниз. Перед глазами у них до сих пор стояла сеть, наброшенная на невидимку и стремительно пустеющая. Досадно – упустили такой ценный образец. Ведь очень вероятно, что его появле-ние было связано с временной аномалией.
- Докладываем о выполнении миссий, - сказал Третий, как только под его ногами появилась твердая платформа. – К сожалению, вторичное задание исполнить не удалось. Неизвестный объект ушел от нас.
- Подготовить биологическую лабораторию к эксперименту «ВХ0»! – крикнул Урро в интерком, одно-временно кивая десантникам. Те отдали честь и исчезли – должно быть, в каюты. А несколько рар-лаборантов поволокли бессознательных Ору и Треллу по путаным коридорам корабля. Профессор Урро так и скакал вокруг них, оживленно жестикулируя. Теория «ВХ0» на протяжении нескольких лет разрабатыва-лись под его руководством. Дело было в том, что раса рар за последние два века почти втрое снизила свой репродуктивный потенциал. Смертность была равна рождаемости. А племя сильно нуждалось в новых ис-следователях, рабочих, солдатах… Рождаемость пытались контролировать разными путями, но ни один из них не дал достаточных результатов. Проект «ВХ0» стал главной надеждой племени Рар, но он требовал серьезной экспериментальной проверки.
Племени было известно множество миров, и множество биологических видов. После долгих поисков ученые решили, что в качестве подопытных животных идеально подходят существа, именуемые словом «люди» – их репродукция имела с рарской очень много общего. Люди населяли два мира – так называемую Землю и Зону-0. Первый мир был их родиной. Второй же был случайно найден рарским научным судном и представлял собой любопытный временно-пространственный феномен: это был этакий цилиндрический срез, взятый из неведомой Вселенной. Будто гигантская полая игла вонзилась в континуум и извлекла из него столбик пространства вместе со звездами и планетами. Это был замкнутый мир со своими особенно-стями течения времени. И рар, ловкие экспериментаторы, превратили этот мир в гигантскую лабораторию. Первые корабли, отправившиеся туда через Аномалию, безуспешно пытались определить причину образо-вания «среза». До причины не докопались и до сих пор. Позднее в зоне стали производить самые разные исследования. Построить в Зоне-0 постоянную базу не представлялось возможным, и рар вынуждены были летать туда на десятках кораблей. Одним из этих кораблей был и «Рруут», возглавляемый Урро. Урро за-нимался изучением людей. В нашем языке нет названия специальности профессора Урро: он был чем-то средним между антропологом, экологом, социологом и… космогоником. В свое время он вывел породу лабораторных людей – слабых и недолговечных существ, быстро плодящихся и легко обучающихся. Вна-чале их использовали для изучения человеческого вида, чтобы избежать постоянных полетов на Землю за образцами.
После того, как в Зоне-0 была открытая планета, подобная Земле, рассеченная «срезом», лабораторные люди были поселены на ней. Всем поселенцам были проделаны манипуляции над мозгом, внесшие фаль-шивую память. Ряд иллюзий создавал у людей впечатление того, что их цивилизация развивалась здесь уже тысячи лет. Этот эксперимент был дорог и сложен, но стоил того. Первые поколения людей Зоны-0 каза-лись будто оглушенными – но уже через двести человеческих лет их сообщество стало процветать. Мегапо-лис – так называли они свой гигантский единственный город. Это была уменьшенная модель земного со-циума. Периодически рар наведывались в Мегаполис для научных изысканий. Наибольший интерес пред-ставляли социальные эксперименты, так как люди во многих отношениях были сходны с племенем Рар. В Мегаполисе можно было моделировать самые разные общественные явления как земной, так и рарской культур. Помимо социального моделирования проводились и биологические опыты, для чего время от вре-мени приходилось «производить забор биологических образцов», или, как говорили люди, «похищать не-винных граждан».
Люди не подозревали о том, что являются не более, чем подопытными кроликами рар, но порой замеча-ли таинственные летающие объекты в небе, или темные фигуры десантников, высаживающихся в городе. Так в прессе появлялись статейки об НЛО и инопланетянах, перевранные и искаженные, с надуманными подробностями и дикими гипотезами. Среди гипотез, впрочем, порой проскакивали и довольно правдопо-добные, однако их авторов очень активно высмеивали, и о гипотезах быстро забывали. Вероятно, здесь приложили руку рар, действуя через «контроллер» - через мэра Аремчо. Откуда взялся этот странный мэр – отдельная история. Свою необычную для Мегаполиса внешность Аремчо объяснял «редкой наследственной болезнью». В отличие от бесхребетных подчиненных-альбиносов мэр обладал развитым инстинктом пове-лителя, и потому был избран рар для роли контроллера. Именно с Аремчо начиналось выполнение соци-альных опытов – для этого в него следовало «вводить программу» – гипнотически воздействовать с помо-щью разговора. Это и должен был сделать Номер второй.
Однако сейчас рар было не до наблюдений за социумом – ведь сейчас проверялась многообещающая теория фертилизации «ВХ0»! Профессор Урро просто трепетал от возбуждения, то и дело прыская слизью в плевательницы, попадающиеся на пути. Эти два жалких существа, запеленатых в сеть, казались такими хрупкими, что не верилось в то, что они войдут в историю племени Рар. Да, они были хрупки – но в то же время молоды и полны жизненных сил. «Только бы опыт удался!» – молился Урро всем богам.
- Дорогу, дорогу! – крикнул Урро любопытным ученым, столпившимся в дверях биолаборатории. Те быстро посторонились, освобождая путь лаборантам, несущим добычу.
- Готовьте клетки, - распорядился завлаб, помогая лаборантам высвободить людей из сети. Его руки дрожали от волнения. – Думаю, начнем с самки, - обратился он к Урро. Профессор кивнул.
- Нам повезло, что сегодня Аномалия раскрылась совсем рядом с планетой. Это немного увеличивает нам рабочее время… - молвил профессор. – Мы успеем! Этот опыт должен быть произведен! Иначе быть не может!
Позади громко ругнулся биолог, включавший силовые решетки: он неосторожно притронулся к силово-му кабелю, и его «куснуло». Этого «укуса» хватило бы, чтобы испепелить человека – но рар ток был нипо-чем.
- Осторожнее! – прорычал профессор. – Самца в клетку, самку на стол! Готовьте ее к операции! Инст-рументарий, препараты – на месте?
В другом конце лаборатории, в большом кубе из прозрачного стекла стояли четыре хирурга. За их спи-нами зловеще блестели столы с инструментарием, и высился стол, напоминающий гинекологическое крес-ло. Пульсировали сплетения трубок, перемигивались огоньки загадочных приборов. В общем-то, это место не слишком отличалось от привычной нам операционной – но хирурги были одеты не в белое, и даже не в зеленое. Они был облачены в угольно-черные одеяния, из которых выступали черные же маски с выпуклы-ми очками и вьющимися трубками слюноприемников. Хирурги одновременно напоминали призраков в черных саванах и гигантских кузнечиков, стоящих на задних лапах.
- Все готово, - отозвался руководящий бригадой, подняв длиннопалую когтистую руку, смахивающую на птичью лапу. Недобрые блики блуждали по его очкам. Громоздкая установка в операционной деловито жужжала, как будто в ней сидел целый пчелиный рой.
Тем временем лаборанты запихнули Ору в клетку, за невидимые прутья, и понесли Треллу к операцион-ной. Профессор звучно сплюнул в плевательницу, торчащую из стены. Выделение слюны с каждой секун-дой усиливалось – сказывалось волнение. Заведующий лабораторией взглянул на Урро глазами, в которых мешались волнение и радость.
- Мы должны это сделать. Если будет неудача – нам уже никто не доверит серьезных исследований… В эти препараты вложено столько средств… Мы должны! – пробормотал он. Щеки его пульсировали, как у квакающей лягушки.
Лаборанты уложили девушку на секционный стол возле операционного куба и оглянулись на ученых.
- Действуйте! Будто вы не отрабатывали этого двадцать раз! – прикрикнул Урро и зашагал к операцион-ной. Ученые последовали за ним. Лаборант надел на лицо Треллы кислородную маску – почти как наших больницах, только прозрачную и без шланга. Его товарищи с треском распороли свитер и джинсы, сорвали лохмотья с бледного тельца, небрежно стащили туфли и нижнее белье. Один из лаборантов пытался выта-щить из ушей серьги – мягкий металл гнулся в его пальцах, как в клещах. Другой стоял в стороне и возился с каким-то шлангом, подкручивая вентили. Но тут случилось непредвиденное: девушка глубоко вздохнула и открыла глаза.
Темная пелена спала с ее разума, и она с ужасом обнаружила, что лежит нагая на холодном металле, а над ней склоняются пять жутких существ с острыми плечами и тлеющими глазами-искорками. Какая-то притворная насмешливая жалость мерещилась в чертах их лиц. Но самым страшным были рты: пульси-рующие губы едва прикрывали ряды острых долотовидных зубов, прозрачные трубочки торчали из губ и уходили куда-то вниз. Синеватая вязкая жидкость толчками продвигалась по трубочкам. Создания увидели, что Трелла очнулась, и оживленно заговорили на своем языке. Хрюканье, рык, посвистывание вырывалось откуда-то из слизистых ноздрей.
- Проклятие! Дали мало транквилизатора! Вводите транквилизатор, идиоты! – забурлил в гневе завлаб. Лаборант, державший шланг, шагнул к столику, уставленному колбами. Трелла содрогнулась всем телом и хрипло застонала. Тотчас же четыре костистые руки сдавили ее запястья и щиколотки, прижимая к столу. Лаборант со звоном перебирал колбы и флаконы, ища транквилизатор. Худая грудь девушки судорожно вздымалась и опускалась. Округлившиеся глаза бессмысленно уставились в белый эмалированный потолок. Сердце бедняжки сжалось, когда на ее бедро упала холодная капля с губы лаборанта. Урро отвернулся и что-то сказал в микрофон, висящий на шее.
- Нашел! – восторженно воскликнул незадачливый лаборант, показав флакон вроде аэрозольного. Еще две руки зарылись в Треллины белые волосы, фиксируя голову. Лаборант засунул флакон в специальную выемку на маске. Однако транквилизатор не спешил выпрыскиваться.
- Жми сильней, но не до упора! Ей хватит и четверти флакона, – сказал кто-то. Трелла еще раз содрогну-лась, скользнув пяткой по столу. Руки лаборантов сжали ее голову до боли. Волосы Треллы становились дыбом, тянулись к их рукам. Кожу неприятно покалывало там, где ее касались руки рар. Ладонь рар – это целый электромагнит. Они могут легко вертеть стрелку компаса, не прикасаясь к ней. И в этот миг…
Неожиданный удар потряс весь корабль. Звякнули, опрокидываясь, лабораторные сосуды на столе. Уче-ные встрепенулись. Вмиг потухли все лампы. Флакон с транквилизатором полетел на пол и разлетелся вдребезги. Едкие испарения облаком поплыли над полом. Со зловещим шипением из порвавшейся трубы повалил холодный пар. Трелла приглушенно вскрикнула под маской. Рухнул шкаф с анатомическими пре-паратами, рассыпая свое отвратительное содержимое. Со стеллажей посыпались кассеты. Лаборатория по-грузилась в темноту.
Все это случилось за одну секунду. Через считанные мгновения рар пришли в себя и затопали прочь от стола, бранясь и кашляя – пары транквилизатора сильно раздражали их легкие. Осколки флакона захрусте-ли под их ногами. Голая Трелла скорчилась на столе. Кислородная маска надежно защищала ее от клубя-щихся сонных облаков. Хирурги сидели в своем кубе, как в клетке, и вертели головами, как птицы. Их очки испускали лучи света, шарящие по стенам. Кто-то щелкнул выключателем, врубая экстренную батарею. Лампы снова вспыхнули.
- Включите вентиляцию, будьте вы прокляты!!! – заорал Урро, кашляя. На рар этот транквилизатор не действовал – но приятного все равно было мало. Его крик потонул в вое сирены. Пол как-то странно коле-бался под ногами. Когда сирена утихала, становилось слышно, что эмиттеры уже не зудят по-комариному, а завывают, как волчья стая. «Ох, недобрый это знак, очень недобрый! Неужто авария?!!» - подумал профес-сор, идя к интеркому. Один из биологов включил вентиляторы, и жгучие облака втянулись за решетки вы-тяжки.
- Что происходит? – спросил Урро, связавшись с капитаном.
- Столкновение с неизвестным объектом. Критический уровень повреждения – «Рруут» пробит насквозь. Воздух выходит. Главный генератор вышел из строя – мы перевели судно на аварийные батареи. Кубрик и машинное отделение разгерметизированы. Двигатели работают, но не известно, сколько они продержатся. Я приказал изолировать поврежденные отсеки. Мы уже не можем преодолевать тяготения. Предлагаю со-вершить посадку для ремонта. Группа техников уже проверяет машинный отсек. На базу уже радировали об аварии. Какие предложения, профессор?
Урро вздохнул.
- Придется совершить посадку. Пусть командование остается за тобой, Бро. Я же остаюсь в биолабора-тории. Пусть лабораторию герметизируют и подведут к ней побольше воздушных каналов. Мы продолжаем эксперимент.
Прямо перед ним на полу силовой клетки валялся раскисший Ору. Вокруг него лежали кристаллизован-ные человеческие внутренности, вывалившиеся из шкафа. Рарский воздух в общем-то пригоден и для лю-дей – они могут просуществовать в нем около двух часов и остаться здоровыми. Хотя эта атмосфера пагуб-но влияет на нервную систему, отчего люди неизбежно теряют в ней сознание.
- Оденьте маску на самца. Он должен остаться живым и полноценным. Мы продолжаем опыт, - грустно сказал Урро. Кто теперь может знать, что теперь ждет «Рруут», потерпевший катастрофу? Профессор и не думал о себе – все рар с детства приучены не ценить свою жизнь и в грош, - его охватывал страх за судьбу проекта.
Лаборанты склонились над мелко дрожащей Треллой. Ученые сновали по лаборатории в поисках новой порции транквилизатора. Но его нигде не было – рар не предполагали, что он понадобится.
Метазоэ задрожал от злости. Смешно, но Офион-2 тоже убился – треснулся о какую-то твердую струк-туру… «Отчего постоянно приходится иметь дело с идиотами?» – подумал Метазоэ: «Отчего все надо де-лать самому?» Он вооружился грубым, но надежным орудием – парастатической иглой.
Игла с характерным похрустыванием вошла в ортостатис. Не хочется, конечно, с такой громилкой под-ступаться, но что делать, когда глупые зонды не могут управиться с простейшим заданием?
Метазоэ убедился, что игла добралась до места назначения, и начал осторожно двигать ее из стороны в сторону, нанося разрезы – или, скорей, разломы.
Группка рар в скафандрах пробиралась по темному машинному отделению. Резервные батареи здесь почему-то отказывались включаться, и кромешная тьма воцарилась в отделении. Рар повсюду шарили лу-чами фонарей, ища пробоину. Но из тьмы выплывали только тускло блестящие подвывающие эмиттеры, и контрольные панели с угасшими мониторами. Один из лучей наткнулся на распростертое на полу тело ме-ханика, обслуживавшего двигатели. Бедняга остался в герметизированной секции, и погиб от избытка ки-слорода. Рар в скафандре склонился над мертвым – тот был еще теплым. Если бы он продержался еще не-много, то был бы спасен. Ремонтники вошли в отсек слишком поздно для него. Другой луч скользнул по потолку и нащупал аккуратную круглую дыру, ведущую в кубрик. Техники подошли к ней ближе, и нашли вторую такую же дыру – на полу. Свет фонарей падал в нее, и рассеивался где-то над пустырем.
Стекловидные обломки окружали пробоину и сверкали в лучах, как алмазы. Аналогичные были обна-ружены Номером первым в Мегаполисе.
- Возможно, остатки неизвестного объекта, - констатировал один из рар. – Диаметр пробоин – около метра. Странно, что небольшой объект мог нанести такой урон. Однако вывод один – пробоин не заделать в полете. Попробуем запустить главный генератор.
Генератор был похож на массивную колонну, оплетенную шлейфами проводами. Колонна эта должна быстро вращаться вокруг своей оси, вырабатывая энергию, питающую всю громаду «Рруута», но сейчас она замерла. Рар окружили замерший генератор, тщательно осмотрели его, шаря фонарями по металлу – никаких внешних повреждений не было. Однако попытки запустить генератор с пульта не увенчались ус-пехом, потому что сам пульт управления отказывался включаться.
- Не иначе, пульт сдох, - шепнул кто-то. – Попробуем-ка толкануть его – глядишь, запустится в эконом-ный режим.
Рар окружили колонну генератора, пощелкали какими-то тумблерами, а затем выдвинули из колонны пять поручней - вымбовки для ручного запуска, - и со всех сил налегли на них. Генератор со скрипом и ше-лестом повернулся. На миг загорелись лампочки на его корпусе – тусклые, как рарские глаза. Техники ра-зом крякнули от напряжения. Однако генератор не желал вращаться сам собой.
Старший техник взъярился и взревел:
- Дави сильней, слабаки!!! Рраа-у!
Темные фигуры снова налегли на вымбовки. Механики вращали генератор, как кабестан, рыча от натуги и поскальзываясь на гладком полу, и огоньки, рассыпанные по колонне, слабо-слабо мерцали. Что-то дре-безжало под полом, и казалось, что это и впрямь кабестан, и рар поднимают тяжелый якорь на звонкой це-пи.
- Уф! – скорей выкрикнул, чем вздохнул стармех, едва не упав, и отпустил поручень. – Нет, это не дело. Похоже, мехатроника полетела. Раньше-то он легко вращался. Не, конечно, можно притащить ротор и сно-ва попробовать толкануть. Но проще дождаться посадки – там мы принесем прожектора и разберем этот генератор до косточек.
Кто-то дробно застучал зубами, ежась в промокшем от пота скафандре. Абсорбирующая подкладка хо-рошо впитывала всякие выделения, но сильно разбухала от этого, становясь похожей на влажную губку. Скафандры стали заметно теснее. У старшего механика из губы выпал слюноприемник, и тот, хрипло руга-ясь, начал ощупывать языком внутренность гермошлема.
Какая-то странная вибрация вдруг пробежала по кораблю и взбежала вверх по ногам механиков. Ккркх… - недоумевающе проскрипел один из них. Стармех нашел слюноприемник, обвил его языком, и теперь пытался вставить в слюнной проток. У рар, в отличие от нас, языки сухие, зато в верхних губах есть шесть протоков, из которых иногда льется, как из крана.
И тут…
Игла наносила уродливые, широкие и неровные разрезы – они выглядели каким-то издевательством по сравнению с аккуратными линиями, прочерченными Офионом. Какой-то ортостатический твердый предмет висел высоко над субстратом, и на свою беду оказался на пути иглы. Игла распорола его пополам почти без сопротивления, и пошла дальше резать ортостатис. Метазоэ порезал еще немного, и решил, что разрезов уже достаточно, чтобы запустить в ортостатис схизматический сенсор. Кажется, времени было достаточно, чтобы отыскать там подходящий эпицентр для сеанса схизургии...
Тот «твердый ортостатический предмет» оказался ни чем иным, как «Рруутом»… Судно беззвучно рас-палось на две половины. Из чудовищного разреза на стальном теле струился свет. Это светили лампы, ос-вещавшие рассеченные отсеки… Эмиттеры обоих половин продолжали работать, аннулируя гравитацию, и половинки несчастного «Рруута» начали по отдельности опускаться на землю, переворачиваясь и сталкива-ясь в воздухе.
Механики были ошеломлены, когда прямо перед ними прочертился метровый разрез, после чего с трес-ком и скрежетом отвалилось полкорабля. С ужасом рар наблюдали, как половина «Рруута» медленно отда-лялась от них, кренясь на бок. Перед ними зияли светлые полости этажей и секций, фигурки рар, скаты-вающиеся по наклонному полу. Ядовитый людской воздух ворвался внутрь, въедаясь в легкие несчастных, оказавшихся в разрезанных отсеках.
Мигом позже стармех закричал:
- Хватайтесь, хватайтесь! Мы кренимся!
По гладкому полу с глухим звуком поехали тяжелые агрегаты, покатились инструменты, соскользнуло тело погибшего моториста. Другая половина судна исчезла из вида, и вместо нее появилась черная, безжа-лостная бездна. Механики поспешно вцепились в поручни генератора и повисли на них, болтая ногами над пропастью. А бездна тем временем поглотила труп и агрегаты, в ее пасть полетели, крутясь и сверкая, за-мысловатые рарские инструменты… Все это упало на темную далекую землю, невидимую во мраке. Неле-по размахивая руками, перед ремонтниками промелькнул какой-то член экипажа, выпавший из секции. Он уже исчез в темной пропасти, когда до техников донесся его далекий крик, внезапно оборвавшийся. Им показалось, что они услышали даже рыхлый звук падения тела, и один механик окончательно сдрейфил, и начал карабкаться вверх, намереваясь, видимо, сесть на генератор верхом. Но выдвижная вымбовка, на ко-торую он поставил ногу, оказалась ненадежной опорой, и сместилась под тяжестью. Нога соскользнула с нее, и механик, царапая пальцами колонну, съехал вниз и повис, уцепившись за провод. Но провисел он недолго, потому что и провод его не выдержал. Со сдавленным воплем техник ухнул в пропасть, едва не сбросив вслед за собой товарища. Ремонтники с дрожью наблюдали, как вниз стремительно удаляются три светящие точки: округлившиеся глаза и фонарь несчастного. «Ар рар шраггадык, рар унрарук, рахактат-катрак урооро…» - главмех полушепотом тарахтел древнюю рарскую молитву, немеющими пальцами сжимая поручень. Из его губы выпали все слюноприемники, и теперь перед самым лицом колебалась мерз-кая лужа слизи, набирающейся в шлем.
- Не бежать же за транквилизатором к биохимикам! Могли бы предусмотреть заранее! – гремел Урро, потрясая руками. Транквилизатора таки не нашлось. Нежная белокожая фигурка приподнялась на столе, опираясь на тоненькие дрожащие руки. Она огляделась по сторонам, хлопая ресницами, и внезапно остано-вила взгляд на злом профессоре. Урро поймал ее взгляд – молящий и испуганный. Он прищелкнул зубами, и почувствовал, как гнев рассеивается, подобно клубам дыма, и сменяется скребущей жалостью. Жалостью к этому бедному маленькому созданию… «Странно» – подумал профессор: «Я экспериментировал с десят-ками людей, и ни разу не испытывал жалости. Даже когда резал им уши ножницами, проверяя болевую чувствительность». Урро встрепенулся, пытаясь прогнать новое чувство, высмеять себя – мол, сентимента-лен стал, старый балбес. Но жалость не исчезала. Он подошел к секционному столу и, сам не ведая, что де-лает, погладил Треллу, как кошку. Та сжалась и что-то сказала на своем языке. «Жаль, что у меня нет рече-вого модуля!» - мелькнуло у него.
- Не бойся, бедненькая, - чуть слышно прошептал профессор на рарском языке, и тут же испуганно ос-мотрелся по сторонам. Не приведите боги, услышал кто-то из рар! Но сотрудники стояли на почтительном расстоянии, и вроде бы ничего не слышали. Урро вздохнул, провел жилистыми пальцами по белым волосам девушки, и обернулся к ученым. – Транквилизатора нет. Не хотелось бы, конечно, но придется… - он ука-зал на электрошок. С помощью него тоже можно было вызвать бессознательное состояние, но это очень болезненное и варварское средство…
Любое промедление было для ученых недопустимо. Они знали, что если они не проведут этот экспери-мент, то могут распрощаться со званием и со славными полетами. В самом лучшем случае они будут летать в далекие убогие миры, заниматься там статистикой или лоцией… А о проекте можно будет вовсе забыть – даже если он был на верном пути. Уж такова цивилизация Рар!
Профессор на секунду зажмурился, и лаборатория словно завращалась вокруг него, тая в мареве. Он снова передернулся, и, как во сне, увидел, как лаборанты подкатывают разрядник к столу и выпутывают электроды из клубков проводов. Чей-то далекий голос зудел у него в наушниках, но Урро ничего не заме-чал…
И в этот миг неприятная дрожь пронеслась по металлическому полу, а затем корабль снова встряхнуло. Толчок был слабее, чем в предыдущий раз, и не было ни темноты, ни сирены. Зато секундой позже пол на-кренился. Разрядник поехал на своих роликах и ткнулся в стену. Лаборанты остолбенели с электродами в руках, и ожили, лишь когда в операционной тарарахнулся на пол лоток, полный инструментов. Рар почув-ствовали, как их ноги начинают медленно скользить по полу.
Урро очнулся и хотел было связаться с капитаном, но тут лаборатория перевернулась – на это раз по-настоящему, - и пол поменялся местом со стеной. Послышался грохот, изумленные вскрики, прозрачные стенки операционной разлетелись вдребезги, и профессор не успел ничего сообразить, как упал на установ-ку разрядника, а с нее - на шевелящуюся груду тел. Сверху сыпались инструменты, лабораторная посуда, кассеты, препараты, раздался стеклянный звон, запах химикалий ударил в ноздри. Заверещал завлаб, пыта-ясь вытащить ногу, приваленную тяжелым шкафом. Два биолога тут же поднялись и принялись освобож-дать заведующего, но шкаф был слишком тяжел.
- Помогите вы, так вас и эдак!
Верещание перешло в отчаянный рев. Лаборанты зашевелились, выползли из-под профессора и броси-лись подымать шкаф. Груда тел исчезла – и под ней обнаружилась несчастная Трелла… Урро вскочил и склонился над девушкой. Стеклянные осколки хрустнули под ногами. Почти все тело бедняжки было изма-зано кровью, сочащейся из многочисленных порезов. «Чертово стекло!» – подумал Урро. За его спиной, засыпанные кусками разбитого куба, ворочались хирурги. Трое выбрались из-под завала и бросились к зав-лабу, а четвертый остался в операционной. Он рылся в обломках, ища нужные инструменты. В это время лаборантам удалось поднять шкаф, освобождая покалеченного заведующего.
- Похоже, тут перелом…
- Фиксаторы, ищи фиксаторы… Остео…
- РРРОООАААА!!!!!!
- Держи ногу…
- НУ ОТЧЕГО ТЫ ТАКОЙ ПРИТОРМОЖЕННЫЙ?!
Хирурги обсели сломанную ногу, как стервятники. А Урро так и сидел над израненной девушкой. Она тихо плакала, и слезы мешались с кровью. Хирург, искавший инструментарий, на мгновение взглянул на нее, вынул какой-то предмет и бросил его профессору, сказав лишь одно слово:
- Коагулятор! – и продолжил копаться в руинах операционной. Урро сначала ничего не сообразил, а по-том схватил коагулятор и начал лихорадочно водить им по Треллиной коже. Острые щипчики с быстротой молнии ныряли в раны, вытаскивая из них стекляшки, а жгучее излучение так же быстро останавливало кровь, иссушая раневую поверхность.
А стена, заменившая пол, снова начала крениться… Но на этот раз рар избежали падений. Хирурги ска-кали, как кузнечики, ученые семенили, шаркая ногами, два лаборанта волокли хромого завлаба, а Урро сту-пал с Треллой на руках, уворачиваясь от съезжающих шкафов и пиная лабораторное барахло, сыплющееся под ноги. К счастью, на этот раз судно переворачивалось гораздо медленнее, но не было видно конца этой «бочке»…
Около десяти минут длилась эта карусель, и когда вращение «Рруута» прекратилось, промокшие и уста-лые рар не могли поверить, что все кончилось. Получилось так, что они стояли на потолке, а секционный стол, каркас операционной и силовая клетка висели над головой. А все, что не было привинчено к полу, сейчас валялось под ногами, побитое и разбросанное. Светильники оказались под ногами, и тени падали на потолок. Весь транквилизатор, выпущенный Номером третьим, видимо, достался Ору – он до сих пор не пришел в себя, и лежал, уткнувшись кислородной маской в невидимую стенку клетки.
- Кажется, все… - тихо-тихо сказал Урро. Да, конечно, конечно, это было все – не руководить ему боль-ше научным судном, не выдвигать теорий! А главное – проект «ВХ0», который мог бы сильно помочь це-лому племени, теперь будет осмеян и отброшен. Профессор с болью вспомнил, как его коллектив трудился над этой теорией, превратив ее во временный смысл своей жизни… А теперь… Нет больше ни теории, ни коллектива! НЕТ! Какой теперь смысл ему жить? Кто знает, куда его зашлет командование? В статистиче-скую бригаду, подсчитывать непродуктивные особи рохусов с Ледяной Луны? Это если сильно повезет. А скорее, Урро отправится на родину, где будет до конца дней своих сидеть в наблюдательной вышке над центральной улицей, регулируя движение… тока в проводах и трубах.
Профессор осторожно охватил девушку левой рукой, освобождая правую. К счастью, у него было по-больше суставов, чем у человека, и он вполне мог держать Треллу с помощью одной руки. Урро включил перевернутый интерком, желая связаться с капитаном. Но рубка не отвечала – ее словно не существовало. Профессор нахмурился и переключил интерком на канал компьютерного зала – но и там никто не ответил. Он услышал только далекий слабый шум работы компьютеров.
- Странно! – воскликнул он, и переключился на другой канал, первый попавшийся. Тишина! Следую-щий! Опять тишина! Урро, близкий к панике, лихорадочно переключал каналы снова и снова, не заботясь, куда попадает, пока ему не ответили на одном из каналов. Это оказался канал обсерватории.
- Говорит старпом Ру-Крат. Кто на линии? – голос старался говорить сухо и лаконично, как всегда гово-рят рарские офицеры, но в нем слишком отчетливо слышались отчаяние и колебание.
- Профессор Урро, биолаборатория. Что творится, я не пойму?
- У-у! Как я рад, что это вы, профессор! Катастрофа. Судно развалилось надвое – непонятно почему. Ряд помещений разгерметизировались, все, кто находились в них, мертвы. Похоже, что сейчас мы приземли-лись в перевернутом положении. Разлом разрушил рубку – капитан погиб. Я взял командование на себя. Коммуникации нарушены – мне неизвестно состояние большей части «Рруута». Я сам с частью экипажа едва спасся. Мы изолированы в обсерватории. Могу уверенно сказать лишь одно – коридоры и переходы непригодны для жизни. Все, с кем мне удалось связаться, изолировались в своих отсеках. А как удалось спастись вам?
- Мы герметизировали лабораторию во время первого столкновения. Достаточно ли у вас воздуха?
- Его хватило бы только десяти астрономам – а нас здесь набралось почти три десятка. Мы не продер-жимся и суток. Но у нас есть семь скафандров. Ваши рекомендации, профессор?
- К нашей лаборатории подведено достаточно воздуха, и мы можем держаться еще долго. Вы же должны послать семерых рар в скафандрах за уцелевшими воздушными резервами. Пусть идут по всем отсекам, ищут резервные баллоны и подключают их к обсерватории. Воздуха должно быть предостаточно для вы-живших. Затем нужно отыскать тележки, нагрузить их скафандрами и эвакуировать все остатки экипажа в обсерваторию. Нас в том числе, в последнюю очередь. Конечно, будет опасно открывать изолированные секции с живыми рар… Но ничего, если кто-нибудь разок-другой глотнет здешнего кислорода – это не смертельно!
- Вас понял, командир! Ыра! – ответил Ру-Крат.
Ору слабо кашлянул, избавляясь от едкого рарского воздуха, чьи остатки еще жгли легкие. Глаза сильно слезились, веки крепко склеились. В голове была какая-то больная каша, пухнущая от каждого удара серд-ца. Что произошло? Где он? Ору попробовал протереть глаза, но руки наткнулись на холодное стекло. Он повозил ладонями по этому стеклу, ничего не понимая. Какая-то полусфера закрывала его лицо, плотно прилегая к коже и держась непонятно как. Парень разлепил веки и первым, что он увидел, был металличе-ский пол, в трех метрах от него. И ничего не отделяло Ору от этого пола! Он вздрогнул, выставляя вперед руки - ему показалось, что сейчас он полетит прямо на этот пол. Но руки уперлись в плотную невидимую преграду, на которой он лежал. Ору осторожно приподнялся и увидел в стороне группу жутких созданий, с любопытством глядящих на него. Одно из них, широкоплечее и головастое, держало на руках Треллу. Она была обнажена, засохшая кровь бурой коркой покрывало ее тело. Парень сразу вообразил, что чудовища то ли едят, то ли убивают его возлюбленную, а потом возьмутся за него, и едва не упал в обморок от ужаса.
- Пускай посидит в клетке, - сказал профессор. – Кто знает, что он может выкинуть.
Один из хирургов мерзко выругался, сорвал маску, и сбросил свою черную сутану. Под этим жутким костюмом обнаружилось тощее вертлявое существо с длиннющими гибкими пальцами и глазастой головой, сидящей на тонкой сутулой шее. Урро нашел чистый от осколков участок пола-потолка, бережно поставил на него Треллу, убедился, что она не упадет и метнулся в сторону, подхватывая брошенную накидку.
- Так, так… Подними ручки, - ласково и как-то зачарованно зашептал Урро, забыв, что Трелла его не понимает. Ткань хирургической накидки оказалась мягкой и бархатистой, и совсем не тревожила свежих порезов. Девушка слабо улыбнулась и покачнулась. – Постой-постой, не падай! - Профессор снова отбежал в сторону, и вернулся к Трелле с легким рарским креслом. – Ну, садись теперь.
Кресло было великовато для человека, да и рассчитано на анатомически иную фигуру. Трелла сидела в нем, с благодарностью глядя на своего страшноватого доброжелателя. Накидка была ей велика, и капюшон полностью скрывал ее голову. Она уложила его так, чтобы оставалась щелка для глаз, и стала похожа на мусульманку в чадре. Профессор с умилением смотрел на это маленькое нежное создание, и его лицо мед-ленно, словно нехотя, растянулось в рарскую улыбку, похожую на хищный оскал. Однако Трелла поняла смысл этой гримасы и тихо молвила: «Спасибо!»
Биологи, лаборанты и хирурги с изумлением смотрели на профессора. Урро, безжалостный Урро, Урро-вивисектор, заталкивавший в гравитрон нагие истерзанные тела, сделавший сотни анатомических препара-тов, заботится о жалкой людской самке! Мало того, он разговаривает с этим низким существом! А Урро забыл о катастрофе и о крахе своего эксперимента, забыл о своем незавидном будущем – он смотрел во все глаза на Треллу, и думал об одном: «Я всю жизнь провел в полетах и исследованиях. Корабли и консилиу-мы стали моим домом. Как жалко, что у меня никогда не было своей семьи, своего потомства! Но сейчас уже поздно… Ах, если бы эта бедная девочка могла заменить мне моих рарских детей!» Он, конечно, мог бы взять Треллу с собой, но жила бы она лишь на правах домашнего животного. Да и сложно содержать существо, не приспособленное к данной атмосфере.
Ыык наблюдал падение с неба различных предметов и членов экипажа, разбивающихся о землю. «На-верное, Великий Гуу-аог наградил меня за отвагу!» – восхищался он, вертя в щупальце тяжелый блестящий предмет с удобной рукоятью. «Теперь у меня предостаточно оружия! И я забью их в землю, мерзких двуно-гих, вобью в землю всех!» А когда на землю опустились две кружащиеся половины «Рруута», охотник не замедлил заползти в одну из них.
Несколько часов, проведенных в изолированной биолаборатории, показались годами. Ру-Крат взял шес-терых добровольцев и ушел за кислородом, а Урро в это время беседовал с астрономами, находившимися в обсерватории в момент крушения. Астрономы, ликуя, наперебой рассказывали о своем только что совер-шенном открытии. Оказалось, что за секунды до катастрофы они наблюдали аномальное явление, нигде ранее не зарегистрированное. Очевидно, это было рождение новой Аномалии. Это открытие могло бы разъ-яснить многое в загадке появления Аномалии. Урро слушал астрономов, но не разделял их радости: «Да, возможно, грядет новая эпоха племени Рар, новый век полетов, но для меня путь туда уже закрыт. Поду-мать только – наши звездочеты теперь могут прославиться благодаря тому злосчастному явлению, что по-губило мой эксперимент и меня!»
Ору все-таки выпустили из клетки, и он стоял перед Треллой, закутанной в черную ткань. Они о чем-то щебетали на своем непонятном человеческом языке, с опаской поглядывая на рар. «Интересно, о чем они сейчас думают? Люди во многом похожи на рар, и мышление у них сходно, потому им не так уж сложно понять друг друга. Был бы речевой модуль!» – думал профессор.
А под перевернутой дверью вспыхнул зловещий красный свет – блокирующие механизмы двери отка-зывались впускать кого-то извне. Не иначе, пришел Ру-Крат со своей командой! – сразу смекнули все. Рар оживились и подбежали к двери, перепрыгивая через светильники, хромой завлаб ковылял последним, ос-торожно ступая на ногу, залитую в твердый пластик.
- Включите переговорное!.. – шипел он. Панель переговорного устройства раньше находилась на уровне глаз, а теперь, в перевернутой лаборатории, она оказалось высоко над головами. Лаборант подсадил щупло-го хирурга, и тот ткнул когтем в клавишу. На экранчике появился Ру-Крат, прислонившийся шлемом к микрофону. Фонарь на шлеме горел, как маленькое солнце, а за спиной старпома сгустилась тьма.
- Мы привезли скафандры, готовьтесь к эвакуации. Внимание: сейчас я дегерметизирую дверь. По мо-ему сигналу задержите дыхание.
Снаружи послышалась металлическое лязганье. Рар многозначительно переглянулись. Их ребра быстро-быстро задвигались, делая гипервентиляцию легких. Урро сплюнул в угол. «Ар рар…» – начал было кто-то молиться, но его оборвал крик старпома:
- Задержать дыхание!!!
Ребра исследователей вздрогнули и замерли. Дверь приоткрылась, с шипением впустив людской воздух. В открывшуюся щель просунулись три стальных рычага, и начали расширять щель, открывая тяжелую дверь. Дверь плохо поддавалась, и с каждым нажимом рычагов уходила в стену лишь на пядь.
- Раз, два! Взяли! – слышался приглушенный рык Ру-Крата. Отравленный воздух уже заполнил лабора-торию. – Не поддается, мразь! Раз-два!
- Ыррхы! – застонали рар, давящие на рычаги. Извечная любовь племени к чистоте подвела их – пол сделали слишком гладким, и ботинки скользили по нему, как по мокрому линолеуму. Наконец им удалось открыть достаточную щель, чтобы давешний Номер третий, тоже оказавшийся в этом отряде, влез в нее и налег на дверь своими могучими ногами. Все могучее тело десантника напряглось, вдавливая проклятую дверь в стену. Сначала он толкал одной ногой, упершись спиной в стену, затем пустил в ход и вторую, по-виснув в дверном проеме. Дверь открывалась туго, но быстрее, чем с помощью рычагов.
Щелк! – и дверь полностью ушла в стену! Завлаб, хирург и один из биологов уже мотали головами, сжимая челюсти. Остальные рар пока держались. Ору и Трелла круглыми глазами наблюдали за происхо-дящим. Они были вне опасности – в родной атмосфере, да еще в кислородных масках. В темном провале двери возились фигуры в скафандрах, вкатывающие в лабораторию непонятный предмет. Номер третий повредил гидравлический механизм двери, и струя жидкости пополам с паром валила на пришельцев с при-толоки. Тележка со скафандрами неуклюже втиснулась в дверь. Рар, с трудом сдерживая дыхание, рвущее-ся на волю, дрожащими руками вытаскивали снаряжение из телеги, кое-как напяливали на себя тусклые доспехи. Завлаб захрипел и повергся на пол, корчась. Четверо рар уже кашляли, задыхаясь. Спасатели в скафандрах бросились помогать им, но больше мешали. Урро оделся первым, помог Ру-Крату соединить сочленения скафандра на заведующем и спросил страпома:
- Сколько рар спасено? Хватит ли места в обсерватории?
- Места хватит всем. Но будет тесновато.
Обсерватория была самым большим и просторным помещением на борту, и по воле случая уцелела. По-тому Урро и решил эвакуировать экипаж в нее.
- Все готовы? – спросил Ру-Крат, оглядывая эвакуируемых. Все были в полном снаряжении, правда, по-ловина из них до сих пор откашливалась и пыхтела, вдохнув едкого кислорода. Завлаб приподнялся на лок-те и тоскливо подвывал.
- Пускай чуть отдышатся, и в путь, - ответил профессор, обводя взглядом рар, окружающих его, - А это-го повезем в тачке. Нога сломана, да еще и надышался, бедняга.
В это время Номер третий подозрительно шевельнул ушами под шлемом, и осторожно выглянул за дверь. Луч его фонаря упал в темный колодец коридора, но ничего не высветил.
- Что там? – спросил старпом.
- Да ничего, показалось, - неуверенно ответил Третий.
- А что будем делать с вашими зверями? – Ру-Крат кивнул на людей.
- Выпустим. Они нам больше ни к чему.
- Ну что, пошли? – громко спросил Ру-Крат, обращаясь ко всем присутствующим. Согласные рык и дре-безжание зубов надвинулись со всех сторон. Завлаб скрючился в тележке. – Вперед, вперед! – скомандовал он своим добровольцам. Те вышли в коридор, волоча тележку с калекой. Впереди шел Третий, озаряющий путь фонарем. Он зачем-то подобрал один из рычагов, которыми открывали дверь, и нес его наперевес, как копье. Его луч беспокойно прыгал из стороны в сторону, то устремлялся вдаль, то высвечивал пол под но-гами, один раз даже скользнул по потолку, который раньше был полом. За тележкой шел старпом, а за ним следовали ученые и лаборанты. Замыкали шествие Урро, Ору и Трелла. Под ногами блестели осколки, от-вратительные лужи, натекшие из перевернутых рарских плевательниц, искрилась жидкость, вылившаяся из гидравлического механизма. Девушка до сих пор хромала, порезанные подошвы начали кровоточить. Вдо-бавок ей пришлось осторожно ступать, чтобы не угодить босой ногой в рарские выделения или не насту-пить на стекло. Профессор взглянул на ее страдания, и вновь подхватил на руки. «А я никогда и не думал носить ее на руках…» – печально подумал Ору. Вообще-то, у тонкокостных мужчин Мегаполиса не было обычая носить женщин – мало у кого хватало для этого сил. Урро хотел было снять с Треллы маску – пусть себе дышит родным воздухом, - но та не позволила. Это было понятно: откуда ей-то знать, в какой атмо-сфере находится судно.
Вот и остался позади прямоугольник, освещенный лампами лаборатории. Теперь тьма окутывала иду-щих, и только фонари рассекали мрак своими слепящими снопами. Они не расширяли поля зрения – только слепили глаза своим мельканием. Впередсмотрящий Номер третий беспокойно помахивал своим рычагом, и вглядывался вперед напряженными глазами.
- Здесь кто-то есть, - сипел он. – Я чувствую.
- Здесь никого не может быть, кроме нас. Все рар сидят в обсерватории, люди вряд ли осмелятся сюда прийти, - сердито отвечал Ру-Крат. Он и сам чувствовал какое-то непонятное ощущение, но не придавал этому значения. Как известно, рар не боятся темноты, потому что не имеют ритма суточной активности. Но сейчас… А может, Третий прав?
Третий и был прав: впереди, подрагивая от удовольствия и сладостного предвкушения охоты, притаился Ыык. В каждом его щупальце было по рарскому инструменту. Он выбрал самые большие и тяжелые пред-меты – среди них, к примеру, оказались два молота и реакторные пассатижи. Для него не было привычных понятий света и тьмы – его органы чувств основывались на совсем иных принципах, чем у нас и рар. И по-тому охотник Ыык увидел противника (или уже добычу?) задолго до того, как тот приблизился вплотную. Лучи фонарей беспрепятственно проходили через него, и рар, даже Номер третий, не подозревали, что опасность настолько близка.
- Кхорк! – хрюкнул Третий, инстинктивно принюхиваясь. – Здесь что-то не так!
Он искренне пожалел о том, что оставил оружие в обсерватории, отправляясь с Ру-Кратом. Теперь в его руках был только бесполезный рычаг-ганшпуг. Позади поскрипывали колеса тележки, и шикали столбики пара над шлемами. Десантник внезапно остановился и его ганшпуг быстро-быстро перепорхнул из руки в руку, дважды перевернувшись в воздухе: такое упражнение рарские воины проделывали с клещами.
- Чего встал? – недовольно заворчали идущие сзади. Третий не ответил. Рычаг в его руках проделывал такие акробатические номера, какие и не снились никаким ниндзя. Десантник сделал два быстрых бесшум-ных шага во мрак, наступая на невидимого врага. Даже он не мог заметить, что совсем рядом с ним затаил-ся Ыык, готовый напасть. В каждом его щупальце было по увесистому рарскому инструменту…
Десантник подергивал ноздрями, пытаясь понять, где же прячется враг. И тут - шарах! Страшный удар обрушился на голову солдата откуда-то слева. Шлем Третьего треснул пополам, посыпалась стеклянная крошка. Он низко всхрапнул, чувствуя, как беспощадный, душащий и грызущий людской воздух вливается в его легкие. Но у десантников племени Рар отсутствует страх – он атрофируется за ненужностью, сменя-ясь агрессией. И Номер третий бросился на невидимку, нанося удары ганшпугом. Хрусть! Второй удар Ыыка смял нагрудные пластины Третьего. Хрясь! Рар осел на пол, обронив рычаг. Ыык поднял над ним сразу четыре вооруженных щупальца, и застучал ими по голове и плечам десантника, как по барабану.
Остальные рар попятились, бросив тачку с завлабом. Ру-Крат бросился к тележке и выволок из нее ра-неного:
- Отступление! Возвращаемся к служебным коридорам! – он сильно пнул тачку, загораживая ею проход. Завлаба подхватили два крепких рар, и вся группа кинулась назад, к светлой полосе. Ыык же убедился, что враг больше не двигается, и погнался за убегающими. Тележка не слишком замедлила его, и несколько мгновений спустя охотник настиг бегущих. Он мог напасть на замыкающих, но поступил умнее – стелясь по полу под ногами жертв, он прорвался в самую толчею рар, и вскочил там, размахивая щупальцами. Бес-порядочные удары посыпались на исследователей. Хаос и паника охватили рар. Многие попадали от пер-вых ударов, другие споткнулись об упавших, Ыык раздулся и почти закупорил собой коридор, не давая проходу. Треск пластин скафандров, вопли страха, глухие удары, хруст костей, мелькание, давка, хрип за-дыхающихся – в страшном сне не увидишь! Каким-то двоим рар посчастливилось бежать, и они скрылись в темноте коридора. Во время бегства Ору и Урро, несущий Треллу, оказались последними, и потому не по-страдали. Ыык только сбил их с ног, когда лез вперед.
Ору вскочил первым, и побежал прежним маршрутом, к тележке и Номеру третьему. Урро последовал за ним, прижимая девушку к груди. Ыык был так занят расправой, что не стал их преследовать.
Метазоэ увидел хаос и панику в структуре, случайно разрезанной им. О, какое везение! Лучше и не при-думаешь! Он аккуратно просунул в пространственный разрез миниатюрный каузотрон – свою любимую поделку, с помощью которой и осуществлялась вся схизургия. Ну-ка, посмотрим теперь на ортостатических микробов! Первый его эксперимент удался на славу – Метазоэ разрезал ортостатическую вселенную, как сыр, и даже сумел вычленить из нее цилиндрический срез. Кстати, и сейчас он манипулировал с этим же срезом. Однако сегодняшний опыт, по идее, должен быть легче – в срезе завелись живые существа, а они сильно облегчали задачу.
Беглецы перелезли через тачку, переступили мертвеца с разбитой головой, и побежали к обсерватории. Ориентироваться в темном коридоре, к тому же перевернутом, вдобавок на бегу, было крайне трудным де-лом. Урро включил фонарь, чтобы, по крайней мере, не спотыкаться о лампы. Впереди забрезжила еще од-на светлая полоса – открытая дверь фонометрической лаборатории. Профессор мимоходом заглянул туда – да, там было именно то, что он заранее представил: рассыпавшееся оборудование, перевернутая мебель. Все, кто здесь находились, должно быть, уже сидят в обсерватории. И тут Урро заметил на полу маленький, неприметный модуль. Неужели?!. Он заскочил в лабораторию, присел на колени, и подхватил модуль. Да, так и есть. Речевой модуль. Замечательно! Поддерживая Треллу одной рукой, он вставил модуль в гнездо на своем скафандре.
- Можешь снять маску – будет легче дышать! Здесь ваш воздух! – сказал Урро на языке людей. Ору со-рвал и отбросил маску, продолжая бежать. – Сворачиваем направо!
Воздух завибрировал, послышалось какое-то журчание. У Ору по коже побежали мурашки – ему пока-залось, что еще одна невидимая тварь стоит перед ним, собираясь напасть. Урро был в скафандре и не по-чувствовал вибрации. Звук он слышал, но решил, что это снова какая-нибудь поврежденная гидравлика. Ору почувствовал сильный страх и невольно остановился. Перед глазами поплыли цветные пузыри. Уши заложило, как от выстрела. Руки и ноги онемели, с трудом повинуясь.
- Что это?! – заскулила Трелла. Профессор приостановился, присматриваясь и прислушиваясь ко всему вокруг. Может быть, люди почувствовали что-то, чего он сам не мог учуять сквозь доспехи?
Трелла забилась, замахала руками, будто от кого-то отбиваясь. Ору привстал на цыпочки и медленно покачивался из стороны в сторону, плавно, как будто под водой. Теперь и Урро почувствовал какое-то странное ощущение – что-то вроде озноба. Фонарь мигнул и потух, и тьма воцарилась в коридоре. А точ-нее, он не просто потух – скорее, профессор перестал видеть. Рар не так уж плохо видят ночью – и он по идее должен был различать какие-нибудь очертания. Но темнота была плотная и холодная, такая плотная, что казалось, что ее можно пощупать. Урро испуганно заморгал глазами – он еще ни разу в жизни не был в полном мраке. Профессор замер, чувствуя, как мрачный холод сковывает его тело ледяными цепями. Он хотел шевельнуться, чтобы прогнать наваждение – но мышцы не слушались. Он не мог действовать – он только чувствовал. Чувствовал, как какие-то ледяные паутинки ползают в его теле. Как будто какие-то ко-решки пронизывают его, врастая в сосуды. На родине племени Рар был такой паразит, живший на морских животных: он протыкал панцирь жертвы хоботком, из которого вырастали корни, прорастающие во все члены животного. И этими корнями паразит сосал из жертвы соки. И Урро почувствовал себя таким живот-ным. Кто-то невидимый и страшный высасывал его силы. Профессор хотел рвануться и избавиться от этих корней, но он не мог и шевельнуть пальцем. Будто его залили в бетон. Только вместо бетона – тьма. Отчая-ние, граничащее с паникой, охватило еще недавно солидного рар. Он снова рванулся изо всех сил, и тьма поддалась, и зазвенела, ломаясь. Обломки тьмы полетели куда-то вниз, в бездну, и вслед за ними полетел Урро.
Ору же непонятно как очутился в странной комнате. Клочья белесого тумана плавали вокруг него. Пол был скользким и податливым. Стен Ору почти не видел – они терялись в тумане и сумраке. Он внимательно всмотрелся в ползающий туман: он принимал странные и зловещие формы. Ему было страшно. Страшно, как никогда в жизни. Туман сгустился и превратился в молочную дымку. Чьи-то злые взгляды буравили спину. Парень оглянулся, но увидел только далекую неразборчивую стену. Он сделал шаг – непонятно, ку-да и зачем, - и внезапно задел лицом отвратительное щупальце, свисавшее с потолка. Ору вздрогнул от омерзения – и вместе с ним вздрогнул скользкий пол. Будто это было чье-то гигантское сердце. Студента передернуло от внезапной догадки: эта комната была живая! И, словно в подтверждение тому, стены вско-лыхнулись. Теперь взгляды уже не вперялись в спину – взгляд смотрел на Ору отовсюду. О, как бы он сно-ва хотел оказаться среди тех похитителей со слюноприемниками! Они уже казались ему знакомыми и даже симпатичными. Как зачарованный, Ору смотрел на пульсацию стен. За спиной всколыхнулся воздух, будто от чьего-то движения. Но Ору было не до того. Пульсация гипнотизировала его. «Ну, так какая артерия на-правляется к верхушке сердца?» – вспомнился ему урок анатомии, на который он пришел без перчаток, и голой рукой держал сердце, полное формалина.
А колышущиеся стены превратились в поверхность какой-то вязкой жидкости. По жидкости плавали радужные разводы, как по бензину. Ору уже сидел на какой-то полочке, и смотрел вниз, на эту радужную поверхность. Почему-то в его зубах была сигарета, дымок которой тонкой струйкой поднимался куда-то вверх, во мрак. Он видел свое отражение в «воде», колышущееся и искаженное. Оно ухмылялось, смеялось над настоящим Ору. Жидкость была зеленоватой – и кожа второго Ору казалась отвратительно-зеленой. «Ты – это я. Я – настоящий. А ты – нет. Ты – так себе, имитация. Ведь это я всю жизнь управлял тобой из зеркала. Но у тебя есть тело, а у меня – нет. И я хочу исправить недостаток! Отдашь мне свое тело?» – ска-зало искаженное отражение. «Иди ты…» – огрызнулся Ору, бросая в него сигаретой. Сигарета прочертила в воздухе огненную дугу, и упала в зеленую жидкость. По лицу злого двойника пошли круги. Тот ощерился, и превратился в жабоподобное чудище, открывающее зубастую пасть. «Пеняй на себя! Мы наводним твое тело, и выедим из него душу!» Комок слизи упал Ору на голову. Он хотел было стряхнуть его, но только размазал по голове. Слизь полилась на него ленивой струйкой, заливаясь за пазуху, покрывая кожу холод-ной, осклизлой пленкой.
Ору хотел уклониться от этой струи, и рухнул в радужное озерцо, к своему злому двойнику. Но оказался в своей комнате, в постели. За окном была ночь – люди Мегаполиса уже должны вставать в такое время. «Сон! Ужасный сон! Ну и заспался же я! Приснится же такая дрянь!» – с облегчением подумал он, хватаясь за голову. Но руки мазнули по холодному зловонному слою, по-прежнему покрывающему волосы. В окне сияло серебро полной луны. «Тебе не уйти!» – послышался шепот двойника. Какие-то шипящие голоса вто-рили ему. По луне полились черные тени, как потоки крови. И эта черная кровь влилась в открытую фор-точку, наполняя комнату. Бесшумный взрыв разбросал по стенам дрожащее зеленое желе. Слизь зашевели-лась, меняя форму, равномерно облепляя стены и предметы. Теперь вещи казались живыми – куски слизи пульсировали на них, словно дышали. Какие-то осклизлые змеи обвили парня и прижали к стене. «Навод-ним тебя!» - захихикали голоса. Ору хотел крикнуть от ужаса, но тут горячая тестообразная масса наползла ему на лицо, вдавливаясь в рот. «Выедим!» – торжествовали голоса.
Мир расплылся перед Ору, и он обнаружил, что находится под водой. Соленая морская вода медленно наполняла легкие, выдавливая пузыри воздуха. Яркий солнечный свет освещал голубую подводную дымку. Водоросли щекотали лицо, и перед глазами плыли большие радужные пузыри. Сверкающие, переливаю-щиеся, как елочные игрушки, они проталкивались сквозь зеленые заросли.
Трелла же свернулась в клубок и закрыла голову руками, пытаясь хоть как-то защититься от трех высо-ких белых видений, склоняющихся над ней. Но пара тощих костистых рук с силой развернула ее скорчен-ное тело, усаживая на жесткое кресло. Другие руки опустили откуда-то сверху слепяще-яркий прожектор, нацеливая его на лицо девушки. Три ужасных бело-голубоватых лица пристально смотрели в ее глаза. Три гладкие безволосые головы без черт, с одними только зеркальными глазами, переглянулись в немом сове-щании. Ослепительно-белые халаты висели на их тонких плечах, как на вешалках. Изящная рука с заост-ренными пальцами подносила к лицу Треллы какой-то предмет. Контуры были смазаны, будто на фотогра-фии быстро движущегося объекта. Девушка вгляделась в эту штуку, скашивая глаза от напряжения, пыта-ясь разобрать, что же это такое. «Ну-ка, девочка, открой ротик!» – сказал «доктор». Предмет оказался бор-машиной – она пронзительно завизжала, когда нависла над Треллиным ртом. Девушка со всей силы стис-нула зубы. «Хоть убейте, не открою, нет!» – причитала она про себя. «Нейролептик!» – небрежно бросил «дантист» своим коллегам: «Дайте ей нейролептик. Она не контролирует себя». Второй «врач» поднял шприц Жане – это такая здоровенная стеклянная бандура, которой в «Кавказской пленнице» делали укол Моргунову. Шприц был полон какой-то прозрачной жидкости и заканчивался толстенной пункционной иглой. «Думаю, такой дозы хватит» - сказал белый монстр. Игла приблизилась к яремной вене Треллы. Трелла взвизгнула от ужаса, брыкнулась, и шприц полетел на пол.
Третий «врач» оттолкнул двух других, и почти вплотную приблизил свое лицо к Треллиному. Его глаза превратились в острые треугольники. Знакомые свирепые складки появились на голове-болванке.
- Дура, ты же понимаешь, что это для твоего блага! Ты же сама – медик! Закончила медучилище и учишься в институте. Все ж понимаешь! – сказал он голосом отчима Треллы. Своего настоящего отца она не помнила.
- Меня тошнит от этой медицины! В гробу я видела этот институт! Не мое в нем место… - заскулила Трелла. Она до смерти боялась отчима. Он был суровым и тупым деспотом, привыкшим всех поучать и всеми командовать. В детстве Трелла пряталась в шкаф, когда грозный отчим приходил домой пьяный и ревел в прихожей, как медведь, пытаясь снять ботинки. Как она его боялась! Она почти радовалась, когда отчим однажды не вернулся домой, когда она узнала, что его прирезали собутыльники. А теперь он вернул-ся…
- Мать твоя – врач, и все предки твои были врачами! Династия! И в кого ты такая уродилась, стерва?! В папашу-психа! Тварь… Обезьяна… Шлюха! – рычал «отчим». На его гладкой голове прорезалась щель рта. В ней блеснули пожелтевшие от табака зубы, пахнуло, как из помойного контейнера.
- Насрать мне на твою династию! С высокой колокольни! – завизжала девушка, отворачиваясь от мерз-кой хари.
- Дурища! Дурища! – заорал «отчим», размахивая руками. – На трассе тебе место, сучка, паразитка! Смотри в глаза, мразь! – он звонко ударил Треллу по щеке. Та схватилась за щеку обеими руками, и увиде-ла в треугольных глазах «отчима» свое отражение – перекошенное, обезумевшее лицо. Внезапная судорога свела ее тело. Пена выступила на побледневших губах. «Припадок! О господи, припадок!.. Их же не было уже лет десять!» – с ужасом поняла она.
Только теперь Трелла обнаружила, что одета в пижаму с непонятным узором из голубых стрекоз и жел-тых катушек. Похожие пижамы носили больные в психбольнице, где она когда-то проходила практику в отделении для алкоголиков. Эта практика запомнилась ей на всю жизнь. В этой же больнице закончил свои дни ее отец… Он тоже страдал эпилепсией, но его болезнь была гораздо сложней и тяжелей, и в конце кон-цов отец потерял человеческое подобие… Трелла с детства стояла на учете у психиатра и невролога. Как она тогда боялась повторить участь отца! Но ведь все прошло, все закончилось! Уже давно нет ни припад-ков, ни ущербности, ни отчуждения, ни урода-отчима, ни его сынков-ублюдков – уже давно началась новая жизнь! Она давно забыла про ту жизнь среди ужаса! Она – уже не та забитая больная девочка, которую бьют припадки и тиранят сводные братцы!
Или уже нет?! Трелла захрипела и выгнулась в кресле дугой. И она не потеряла сознания, как во время всех прежних припадков. Некая струна натянулась между затылком и крестцом, потянула голову к заднице, грозя сломать позвоночник. Руки и ноги закорчились от рывков невидимых ниток. Она была как большая марионетка в руках безумца. «Отчим» что-то кричал, но Трелла уже не слышала его. Она вытаращенными глазами смотрела на огромного паука, деловито перебирающего лапами. Паук висел прямо над ней – и это он дергал за нитки, приклеенные к Трелле. Белые нити порхали перед глазами, и ложились на пижаму, сви-ваясь в кокон…
Урро же был сильнее и умнее Ору и Треллы, и он отчаянно боролся с наваждением, пусть и с неболь-шим успехом. Он падал в бездну, размахивая конечностями, и чувствовал, что его разум отделился и падает медленней тела. Он видел, а точнее, чувствовал свое тело со стороны, стремительно удаляющееся и умень-шающееся, маленькое, как насекомое, машущее лапками, как рарский регулировщик… На мгновение перед ним промелькнули фигуры членов экипажа – кто-то лежал неподвижно, кто-то сражался с воображаемым противником, кто-то жался к стенам… Урро разглядел даже Ыыка, теперь видимого – он превратился в подрагивающую шаровидную каплю, отбросив оружие и искажалку. «Это захватило всех, кто находился на борту. А возможно, и всех во Вселенной» - догадывался профессор. Жертвы наваждения исчезли где-то вдали, и мрак снова воцарился вокруг Урро. Он не видел никаких ориентиров, и не мог даже определить, висит он или продолжает падать. Здесь не было никаких признаков пространства. И времени.
Внезапно тело профессора приземлилось на… кресло. Разум, падавший следом за телом, догнал свою оболочку и встал на место.
- Профессор Урро, - сказал громоподобный голос. – В связи с провалом вашего эксперимента вы лишае-тесь звания и поста командира научного судна «Рруут». Ваш проект поглотил много средств и времени, и не оправдал затрат. Более того – ваше судно потерпело крушение, благодаря вашему… эээ… чуткому руко-водству. Отныне вы лишены звания и диплома. Что до вашей дальнейшей работы, вы сами определили свое будущее. Вас командируют на Ледяную Луну. У вас нет семьи, и есть навыки социобиолога. На Ледяной Луне есть подходящая вакансия…
«Неужели статистика?!» – ужаснулся Урро. Он по-прежнему ничего не видел – только слышал голос.
- Вакансия в статистической бригаде. Как известно, эта работа не пользуется популярностью. Но у вас нет другого выбора.
Гигантская рука подцепила Урро за ворот и понесла куда-то, брезгливо держа его двумя пальцами, как гадину. Снизу подуло смертным, звенящим холодом.
- Учетчик Урро! Приступай к работе! – рука выпустила Урро, и тот упал навзничь, на холодный, ужасно скользкий лед. Скафандра на нем уже не было, и пар вырывался из рта целыми клубами. На губе сразу по-висли шесть сосулек. Рар неуклюже поднялся - ладони ломило от холода, ноги разъезжались. И та же тьма висела над ним. Урро осторожно отделил сосульки от слюнных протоков, провел коченеющей рукой по лбу, и, едва сдержав крик, обнаружил, что у него больше нет глаз! Может быть, вокруг вовсе и не было темно – просто темнота угнездилась в его опустевших глазницах…
- Нет!!!!!!!!! – голос учетчика Урро отразился эхом от каких-то ледяных стен, высящихся вдали. Какое-то существо пробежало рядом с ним, звонко цокая ногами по льду. Рохус! Это их учет Урро будет прово-дить… Надо определить, продуктивна ли эта особь. Но попробуй-ка определи это без глаз! Урро вслепую бросился на рохуса, поскользнулся и упал, подминая животное под себя. Рохус слабо клюнул его в бок, тонко пискнул, и под тяжестью Урро обратился в кучку переломанных костей, похожих на обледенелые веточки.
- Теперь этот точно непродуктивен… - пробормотал Урро. Рука снова ухватила его, и небрежно швыр-нула куда-то.
- Учетчик Урро! Вы лишаетесь звания и поста… Мы даем вам последний шанс! Регулировщик Урро! Приступить к работе.
Урро нащупал какое-то кресло и сел в него. Изморозь, покрывшая его тело на Ледяной Луне, растаяла и потекла за шиворот. Заныла верхняя губа. Урро протянул перед собой руки. Перед ним стоял полукруглый пульт регулировщика, полный тумблеров и ползунков.
Около двух минут бедняга пытался ощупью искать пищащие модули, перемещать ползунок реостата до нужного уровня, но он сразу понял, что такую работу непросто выполнять и зрячему. Модули, изображаю-щие сегменты трубопроводов и ЛЭП, пищали под руками, как куча голодных птенцов, и стоило наладить один из них, как тут же начинали верещать три других. Вот почему регулировщики всегда мечутся из сто-роны в сторону, крутятся на своих креслах, как волчки, беспорядочно тыча руками во все стороны. Это их нормальный темп работы. Когда-то рар пытались наладить автоматическую регулировку, но даже компью-теры не могли справиться с такой задачей: у них недоставало интуиции. Поэтому регулировщики испокон веков были живыми рар.
«Это все ненастоящее – это воплощаются мои страхи. Если бы это было настоящим, оно не совпадало бы во всем с моими мыслями. Ненастоящее… Это всего лишь продукт моего мозга. Я породил этот кош-мар, и я же от него избавлюсь» - подумал Урро, и, откинувшись в кресле, попробовал отключить мозг. У его племени была школа наподобие знакомой нам йоги, обучающая расслаблению и концентрации. Ею час-то пользовались рарские ученые. Не был исключением и Урро. Он мог временно отключить почти все кор-ковые функции. Первая попытка была неудачна – мешал пульт, защебетавший, как целый птичий рынок. На второй раз Урро резко и полностью отсоединился от бредового мира, угаснув, как выключенный мони-тор. И действительно – писк пропал. Пропало кресло, на котором он сидел, пропал холод капель, стекаю-щих с головы.
Ученый рар по имени Урро вырвался из-под власти Метазоэ… Однако профессором он себя уже не счи-тал.
Он снова очутился в темном коридоре, снова был облачен в скафандр. Но стоило ему вернуться к ощу-щениям, как талые капли снова потекли по шее. «Вспотел?» – недоуменно подумал Урро. У рар никогда не бывает холодного пота. И боль в слюнных протоках не прошла – должно быть, он и впрямь простудился на Ледяной Луне. У простуженных рар горло не болит, только ноют слюнные протоки(поэтому они носят шарфы не на шеях, а на лицах). Оказалось, что во время наваждения Урро уронил Треллу на пол – и та те-перь билась в эпилептическом припадке. Он присел перед девушкой – двигаться было трудновато, будто сам воздух сопротивлялся движению. Ученый сорвал маску с перекошенного лица девушки. За неимением лучшего он сунул ей в рот свой палец, заключенный в твердую оболочку – чтобы не откусила себе язык. Другую руку Урро положил на ее белокурую голову, пытаясь упорядочить движение биотоков. Каждое движение сопровождал тихий треск, словно ломались тоненькие рыбьи косточки. Явление эпилепсии было неплохо изучено рарскими биологами. Знали рар и способы эффективного купирования припадков. Для них это было несложно – достаточно было лишь положить ладони на голову пациента. Когда судороги Треллы прекратились, а затуманенные глаза приобрели осмысленное выражение, Урро обернулся к Ору. Он по-прежнему стоял на носках, плавно покачиваясь. Глаза закатились, рот был разинут, дыхание было судо-рожным, кожа приобрела синий оттенок – он напоминал повешенного, качающегося на веревке. Кроме то-го, он был весь облеплен какой-то скользкой дрянью.
Урро схватил Ору за руку и с силой рванул к себе. Какая-то сила удерживала беднягу, будто вморозив в пространство. Рывок Урро поборол эту силу, раздался костяной треск, и Ору упал, высвободившись из объ-ятий наваждения. Он тут же пришел в сознание, сел на пол и кашлянул - бесшумно, с усилием. Изо рта хлынула струя воды. Морской воды… Избавившись от воды, Ору сделал глубокий, болезненный вдох, и вместо выдоха захлебнулся кашлем. Его лицо превращалось из синеватого в красное.
Но Урро не видел этого – его взгляд был прикован туда, где только что покачивался Ору-«утопленник»: там образовалось абсолютно черное пятно в форме человеческого силуэта. Оно было похоже на дыру, вы-резанную в континууме. От краев этой «дыры» прямо по воздуху ползли извилистые трещины. На глазах изумленного ученого отвалился кусок пространства, и, прихватив с собой часть стены, исчез в «дыре». Од-на из трещин поползла прямо к ногам Ору. Урро схватил его за руки и поволок прочь от рушащегося участ-ка.
- Скорее, бежим отсюда, пока сами не угодили в пролом! – сказал ученый, помогая кашляющему парню подняться на ноги. Только как освободить Треллу, чтобы не получилась такая же брешь?
Времени на раздумья не было. Урро и Ору просто перешагнули через Треллу, взялись за ее левый бок и не то оттащили, не то откатили от пролома. Снова раздался хруст рыбьих костей, и появился новый пролом – на полу, в форме женского тела. Этот пролом был меньше и аккуратней первого. Трещины сменили на-правление и поползли к новой бреши, стремясь влиться в нее.
- Бежим! – крикнул Урро, подхватывая с пола гибкое тело. «Странно – почему на моем месте не возник-ло пролома?» – думал он на бегу. Свет фонаря хлестал по стенам. Пыхтящий Ору едва поспевал за ученым. Они не видели, как пространство между двумя проломами потрескалось и провалилось в небытие… Вместо двух дыр образовалась одна, перегораживающая весь коридор. Они бежали – но куда? Урро не смог приду-мать ничего, кроме обсерватории. Он направился туда почти несознательно.
Коридоры, повороты, зияющие пасти распахнутых дверей, светильники под ногами, несколько трупов, какие-то разбросанные дребезжащие предметы. «Я будто впервые здесь! Все вверх тормашками! Я не уз-наю этих мест!» – Урро был близок к отчаянию.
После минуты бега ученый все-таки нашел коридор, в конце которого сиял маячок, озаряя перевернутую дверь обсерватории. Подле двери моргал беспокойный огонек переговорного устройства. Урро остановился и вздохнул. Прибежали, и что? Может быть, и в обсерватории все захвачены тем же наваждением?
Внезапно стена с дверью в обсерваторию странным образом покосилась и упала, как фанерный щит. За ней обнаружилась знакомая черная пустота… По коридору полезли, змеясь, три широкие трещины. Урро замер с Треллой на руках. Ору стоял, облокотившись о стену, и тяжело дышал. Его взгляд был пуст и безу-частен. А рар смотрел на эту картину с ужасом и отчаянием. Ему не хотелось верить своим глазам. Трещи-ны опередили их…
- Надо выбираться из корабля. Эти коридоры – настоящая мышеловка для нас, - пробормотал Урро. – Вылезем через машинное отделение – там, где корабль разломился…
И снова мелькание коридоров и поворотов. Только теперь их перемежали винтовые лестницы, а над го-ловами висели толстые связки проводов. Разнокалиберные трубы, похожие на удавов, будто сплетались в смертельной борьбе. Зловеще тлели красные глазки консолей, таящихся в мрачных нишах. А затем все сме-нилось залом, полным установок, похожих на металлические грибы. Машины были мертвы и немы. Темное машинное отделение казалось склепом для механических мертвецов. Урро повел людей через этот лес стальных стволов, огибая массивные пульты и заборы из проволочной сетки.
- Вот он, разлом… Как же нас угораздило так развалиться?..
В двух шагах перед ними пол обрывался. В двух метрах под этим обрывом темнела земля пустыря. Впе-реди же открывался необозримый простор под ночным небом. Вдали виднелась вторая половина «Рруута» - в нескольких вспоротых секциях еще горели лампы. Никаких признаков пространственных трещин не было видно. Только зигзаг Аномалии по-прежнему светился в небе. Эта картина, как в раму, была заключена в прямоугольник разрезанного машинного отделения.
- Как ножом, - сказал Ору, оглядывая ровные края разлома.
- Сверхпрочный сплав, - ответил Урро. – Не представляю, что могло так легко его разрезать.
Он подошел к обрыву, покрепче прижал к себе Треллу и ловко спрыгнул вниз. Следом за ученым слез Ору.
- Глядите-ка! – с благоговейным ужасом прошептала Трелла, указывая куда-то назад. Ору и Урро огля-нулись. Над половиной «Рруута», из которой они только что выбрались, стоял какой-то слабо мерцающий торнадо. Сильные эманации страха исходили от этого вихря. Наверное, это и был чистый страх, сконцен-трированный до состояния тумана. (На деле это было не что иное, как каузотрон, управляемый Метазоэ)
Вместе с вращением вихря тонко позванивала сломанная турбина, лежащая поодаль. Люди смотрели на вихрь с восхищением и страхом, а Урро задумался. Он подумал немного, склонив голову.
- Псионика… - внезапно шепнул он. – Вот оно что! – и обернулся к городу. - Посмотрите-ка лучше на город! – воскликнул ученый. В городе вроде бы не было ничего необычного. Но что-то неуловимое вселяло недоумение.
- Окна! – воскликнул Ору. – Горят все окна!
И действительно – свет горел в каждом окне, без исключения. Такого не бывает даже по выходным. Да-же в Мегаполисе, населенном ночными людьми. Обычно горит лишь часть окон – в детстве Ору любил ис-кать буквы и цифры среди фигур, образованных светлыми квадратами. А сейчас…
- Что же там творится?! – ужаснулся Ору.
- Если я правильно думаю, этот смерч – какое-то неизученное псионное явление. Он внушает нам страх. Похоже, что от него всплывают самые страшные мысли и воспоминания.
- Да! – ответила Трелла, содрогнувшись.
- Как бы это объяснить… Наши ученые предполагают, что реальные события как-то зависят от наших субъективных… ну, то есть мысленных процессов. Вы же знаете о таком явлении – «де жа вю»? Похоже, эта штуковина с помощью страхов управляет нашими мыслями и чувствами, усиливая их до предела, чтобы влиять на этот мир. Наши страхи стали отчасти реальными – у парня легкие были наполнены настоящей водой, а меня облепил настоящий иней. И я предполагаю, что кто-то управляет этим вихрем, и явно не для того, чтобы просто пугать нас… Мы освободились от власти вихря, и наделали при этом проломов в про-странстве… Здесь замешаны явления, о которых не подозревает ни ваша наука, ни наша. Наверное, хозяин смерча как-то изменяет наше пространство и время. С помощью нас. И наверное, он делает это не впервые – эта вселенная очень и очень странная. Сейчас происходит что-то невообразимое. Я не представляю, что произойдет с миром минуту спустя. Мы можем лишь молиться о том, чтобы не выпасть из пространства…
Внезапно из машинного отделения бесшумно, как змея из норы, выползла широкая трещина. Ее края осыпались, и трещина на глазах расширялась, поглощая пространство.
- Проклятье! - выругался Урро. – Уходим отсюда!
Впереди лежала вторая половина судна, уткнувшаяся в землю. Урро вгляделся в нее получше, и обна-ружил, что разлом обнажил отсек, где хранились экскурсионные шлюпки.
- Замечательно! Только бы они были заправлены… На них уже так давно не летали!
Перебежка по пустырю показалась целой вечностью. Беглецы уже порядочно устали, и то и дело споты-кались о камни. Казалось, что трещина тянет их к себе, замедляя бег.
Но они все же добежали до шлюпок, похожих скорее на «Спейс Шаттл». Подойдя к ближайшей шлюп-ке, Урро поставил Треллу на землю, дрожащими руками открыл люк и забрался внутрь. Руки и ноги едва слушались его – привычная рарская ловкость изменила ему, усталому и напуганному. Не было даже сил подняться во весь рост. Не включая света, ученый ощупью вполз в пилотскую кабину, и уселся в кресло пилота. Щелчок – и яркий свет полился из иллюминаторов шлюпки. Мигом позже Урро был готов смеяться от радости – реактор шлюпки был полностью заряжен. Ору и Трелла с трудом залезли в люк, и в изнеможе-нии упали в ближайшие кресла.
- Пристегните ремни, - ликующе молвил Урро, устраиваясь поудобнее в пилотском кресле. Люк захлоп-нулся. «Конечно, надежды мало. Если бы эта лоханка могла дотянуть до Аномалии, чтобы сквозь нее поки-нуть этот рушащийся мир… Но мы все равно не выдержали бы выхода в Аномалию – нужны специальные скафандры, анабиоз… Мы можем только улетать от трещин – и это все же лучше, чем ничего» - думал он.
Метазоэ с огорчением обнаружил, что три ортостатических существа вырвались из под контроля каузо-трона. Такого никогда ранее не случалось. Но если бы он начал ловить троих убежавших, он упустил бы многих других существ. Но трое – ничто по сравнению со многими сотнями, которые по-прежнему содро-гались в псионных полях, калеча себя и окружающий ортостатис. Забавное это было зрелище! – по крайней мере, для Метазоэ.
Внезапно частая дрожь пробежала по стенкам вентрикула, в котором находился Метазоэ. «О нет, надо поскорее заканчивать! Эх, если бы не эти Офионы! Я бы уже давно успел все сделать!» – заметался он. Дрожь повторилась. Метазоэ вздрогнул от страха и начал осторожно вытаскивать каузотрон из ортостатиса.
- Недостойный отпрыск! – загудели стенки вентрикула, содрогаясь. Это пробудился Тот, кто порожда-ет и наставляет. По сути, вентрикул вместе с Метазоэ был частью Его тела. Метазоэ сжался в ужасе. Са-профаги посыпались с его отростков. – В который раз ты вместо того, чтобы учить технику руководства, занимаешься разной чушью! Сколько раз я говорил тебе, что приличные метабионты не подбирают разную дрянь с низких миров! Сейчас же выброси этот мусор, которым ты ковыряешься в ортостатисе! Я долго прощал тебя, но ты окончательно сел мне на шею. В этот раз ты будешь наказан – заслуженно и справедли-во.
Примерно так звучала речь Того, кто порождает, если перевести ее на наш язык. Метазоэ содрогнулся, и, проклиная себя за неосторожность, выдернул каузотрон из ортостатиса. Вины он, однако, не чувствовал. Метазоэ был подл, и не имел ни совести, ни самокритики. Возможно, Тот, кто порождает, был излишне требователен – его отпрыск Метазоэ был еще маловат для такой строгой дисциплины.
Когда первые лучи солнца зажглись над горизонтом, крылатая тень все еще летела над Мегаполисом, чуть слышно гудя. Предназначенная для разведывательных полетов, шлюпка была оснащена множеством камер, нацеленных во все направления. Урро включил одну из них, чтобы иметь своего рода зеркало задне-го вида. Он видел, как над городом вырастает чудовищный черный пролом, пускающий во все стороны трещины, как щупальца. Края пролома непрерывно осыпались, и бездна глотала все большие и большие куски пространства вместе со всем его содержимым. Ученый знал, что он не сможет бесконечно лететь в этом направлении, потому что в конце концов упрется в край Зоны-0. Врежется в стенку здешнего «цилин-дра». Конечно, если сменить курс и полететь вертикально вверх, можно лететь вечно. Но куда? В глубину вселенной? На верную смерть? «Конечно, мы обречены. Здесь мы провалимся в пролом, а там, в космосе, погибнем, когда в шлюпке закончится воздух. Его здесь и так немного. Странная штука – наша жизнь! Це-пляемся за нее, даже когда смерть смотрит в глаза» - оторопело думал он, глядя на черного спрута, пожи-рающего город позади. Урро не выпускал штурвала, и вел свое маленькое судно вперед, к северному гори-зонту. Далеко внизу мелькали дома с горящими окнами. Рар на секунду закрыл глаза. Лицо дрожало от не-мой муки. Какой жалкий конец! Даже если он и выживет каким-то чудом, его жизнь будет хуже смерти. Ведь перед его глазами вечно будут проноситься годы, утраченные на проваленный проект. Проект, кото-рый мог спасти все племя, а теперь втянут в пространственный пролом вместе с обломками «Рруута». Чего теперь стоят его записи, расчеты, мысли? Ничего. Ни капли вакуума они теперь не стоят. Отныне они – не более, чем бредовые и бессильные проклятия старого сумасброда, параноика, одержимого манией величия.
Скафандр показался Урро тесным и неудобным. Он поднял голову, и в темной глубине шлема снова за-мерцали огоньки глаз. Оказалось, что он и не заметил, как мелькающие дома сменились загородными по-лями. Урро испуганно встрепенулся, прищелкнул зубами, убрал обмякшие руки со штурвала. «Проклятие! Что я собирался сделать? Что?» Он заметался в пилотском кресле, лихорадочно бегая взглядом по беско-нечным рядам клавиш, тумблеров и экранов. «Что мне нужно сделать? Куда нажать, что повернуть?» В одночасье Урро напрочь забыл, как управлять шлюпкой. Он забыл даже то, о чем думал секундой раньше. Остекленевшими глазами он наблюдал, как исчезли позади последние поля Мегаполиса. Теперь только редкие деревья проносились под шлюпкой. Неуправляемый кораблик стремительно набирал скорость.
Внезапный удар сотряс аппарат. Он врезался в какую-то невидимую, упругую стену. Двигатели кашля-нули и затихли. Шлюпка, угрожающе кренясь, повисла над пустынной землей. Ее остов прогнулся от удара. Гравитронный генератор, кое-как державший ее в воздухе, проработал всего несколько секунд. Затем он остановился, и шлюпка рухнула наземь, будто соскользнув с невидимой опоры.
Но ее пассажиры на пострадали – кресла, хитроумно сконструированные рарскими инженерами, ис-правно амортизировали.
- Что случилось? – тихо спросил Ору. Урро безвольно поник в кресле пилота.
- Уперлись… - чуть слышно шепнул он в ответ. Некогда он сам приказал построить вокруг Мегаполиса гигантскую декорацию пустоши, неба и горизонта, чтобы у людей не возникло никаких подозрений. А те-перь Урро врезался в собственную иллюзию.
Ору открыл люк и выбрался наружу. Он сделал несколько шагов вперед, пытаясь понять, во что они все-таки врезались, и, к своему крайнему удивлению, уткнулся в невидимый экран. За его спиной из люка вы-валился Урро. Не вставая с земли, он обернулся к городу. Урро не видел черной амебы, расползающейся по Мегаполису, но твердо знал, что никуда она не делась. И им тоже никуда не деться.
- Это какой-то прозрачный барьер? – недоуменно спросил Ору, ощупывая декорацию. – Чтобы не вы-пустить нас за пределы города?
- Это не барьер. Это декорация, как в театре. Там нет ни земли, ни деревьев – ничего! – грустно усмех-нулся Урро. – Все, что ты там видишь – только изображение. Как в телевизоре. А за ним – конец вселенной. – он взглянул на восток, на рождающуюся зарю. – И солнце тоже ненастоящее.
- И почему никто никогда не задумывался о том, что находится за городом?! – осенило Ору. – Может быть, вы объясните мне, что здесь происходит?
- Я бы объяснил, да это ни к чему. Скоро этого мира не станет. Не станет и нас, - Урро, сидя на земле, указал в сторону Мегаполиса. Домов не был видно – только окна светились над горизонтом. Рой светящих-ся точек. Внезапно целый кусок этого роя сместился и погас. В один миг. «Упал, как фанерный щит…» – подумал Урро. Его глаза-точки потускнели. Ору пошатнулся и сел рядом с ученым. Ноги не держали его. В его округлившихся глазах поплыли туманные картины дней, ушедших безвозвратно. «Ему-то хорошо» – подумал Урро: «Он-то жил днями, а не десятилетиями, как я. И теперь для него уходят лишь дни». Ученый много знал о секретах времени и пространства. Но никогда он не задумывался о том, что вся его долгая жизнь однажды покажется ему короткой и пустой, как танец бабочки над свечкой.
- Пожалуйста, пожалуйста! – молился Аремчо, падая на колени. – Вспомни о нашем долгом, плодотвор-ном сотрудничестве, о том как я проводил ваши эксперименты, как я адаптировал земные явления и моде-лировал их. Как я берег ваших альбиносишек!
- Даже сейчас ты продолжаешь толкать свое дурацкое красноречие, но я – не альбиносишка, и меня не пронять лестью! – над перепуганным мэром возвышалась грозная мрачная фигура Номера второго. – Я из-бавлю тебя от легкой смерти в этой черной дыре! А я умру с радостью от того, что ничтожная тварь Аремчо наконец пала от моей руки. Как давно я ждал этого мига!
Над человеком взблеснул металл боевых клещей. Аремчо что-то заверещал, моля о пощаде, но холодная и беспощадная сталь тут же вошла в его тело, смакуя красную кровь. Рар поднял мэра в воздух, встряхнул, разрывая мягкую плоть. Если бы кто-то стоял на улице, он увидел бы, как в светлом прямоугольнике окна мелькает несчастный, барахтающийся Аремчо – Второй бил его о стены и швырял об пол. Но никто не мог этого видеть, потому что улицы уже не существовало – прямо за окном резиденции простиралась черная жадная бездна.
Миг спустя Метазоэ выдернул каузотрон, и Зоны-0 не стало. Срез потерял цилиндрическую форму и спался. Произошел новый Великий Взрыв, только прокрученный задом наперед. Конец пришел гораздо быстрее и безболезненней, чем кто-либо мог предполагать.
Метазоэ получил большую взбучку, и больше не проводил опытов с ортостатисом. Никто больше не де-лал разрезов в континууме - новых Аномалий больше не возникало. Так закончилась космическая эпоха племени Рар…
В момент коллапса Урро вспомнил о тех экипажах, что не вернулись из экспедиций, и хотел вспомнить что-то еще, но его оборвали на полумысли.
19 июля 2003 – 11 марта 2004
Виварий
© Copyright: Иероним Темнокрыскин, 2006
Свидетельство о публикации №206081100121
Свидетельство о публикации №206081100121
Рецензии