Иуда

Пребывая в Вечности, Любви, Согласии и Радости шагал Иисус по Иудее, и освещал Любовью весь Мир.

Многие из идущих рядом ощущали Свет Любви, но не могли выразить словами свои чувства, кто-то пугался, кто-то, учуяв странное, решил, что это давно обещанный мессия и будет полезно для умного человека прогуляться рядом с ним: глядишь, на том свете зачтется.
На самом же деле, Иисус, сын плотника из Назарета, оставил свой дом, ради того чтобы шагать по земле и Любить, Радоваться и Жить в согласии с Самим Собой и Миром. Ближе к нему держались те, кто считали его своим учителем. Иисусу было смешно и странно от этого, так как он знал, Любви научить нельзя. Можно показать как это бывает когда Любишь. И он показывал им Любовь, в каждый миг Вечности в которой прибывал. Иногда они чувствовали эту Любовь, но чаще старались понять происходящее. Иисуса это не печалило, если ты в Вечности, то разве имеет значение, когда Любовь заполнит ее собой?


 Редко кто из живущих в этом мире знает, как сложится его жизнь. Мечтать мечтает, предполагать предполагает, часто фантазирует: «Вот если бы….», - но не знает! И я не знал. До самого конца не знал. Предполагал, мечтал, фантазировал но, не знал и не хотел знать, чем все закончится.
Господь или родители мои в ответе за то, что родился я умным мальчиком? К настоящему моменту я прожил почти половину земного срока (мне перевалило за тридцать), а ума, разума, знаний не осталось во мне. Хотелось бы сказать, что вместо этого вера моя ширится и крепчает, да не могу. Я живу без веры. С того самого дня как пошел за Иисусом –вера во мне истончилась. С каждым мгновением, прожитым рядом с Помазанником, я теряю ве-ру, знания, любовь.
 Чем или кем стану я в конце своего воплощения? Будут ли помнить имя мое?
Рядом с Назареем – я спокоен, но как только он удаляется, меня охватывает тревога. Сомнения грызут не только душу, а что-то, чего и назвать не умею. Но, вместе с тем как увеличивается расстояние между нами, все яснее становится мой взор и, я вижу больше, дальше и объемнее. Растет понимание и осознование. Но говорить не могу, почти немым стал. Не передать словами, то, что есть. Знаю только, что мой и Его Пути - едины.



 Иногда вечерами, сидя с паломниками у костра или где-нибудь в удалении, я с ужасом смотрю на эту толпу, бредущую за нами. Им, что здесь надо? Мелкие, грешные, озабоченные людишки.
 Я не верю, что у Иисуса получится, то ради чего он здесь. Я с предельной ясностью вижу рабство человеческой природы, а рожденные рабами не могут стать свободными, их мелкое существо не вмещает Любовь. Все что делает Иисус пустое, ни к чему не ведущее таинство. Знаю что все напрасно, знаю, но все равно иду. Другой дороги для меня нет.
Иисус показал мне Мир. Я принял Бесконечность и Вечность творения. Принял, но не познал.
Познать, осознать – заключить, сделать знанием. Чем станет Вечность в границах разума? Лишь мыслью и кому тогда она, не сущая, нужна? И будет ли кто в ней?
Приняв Мирозданье без познания всего сущего и не сущего в нем, я принял всю его полноту, и оно приняло меня. Теперь я в творении, а Оно во мне. – Аминь!
 Но зачем здесь люди? Что за вещь такая – человек? Гордость, амбиции, страсти, разум, трусость, подлость, рабство. Поразительно что Он смог полюбить все это. Я не могу. Души моей не хватает на всю эту никчемность. Навоз. Место человеку в навозной куче: удобрение для трав, деревьев, кустарника – вот, где место этой твари. Я не верю в то, что мы создания Божьи.
 Иисус это другое, он Человек. Он смог сделать себя, дотянуть до Бога, Творца. Я боюсь этого действия, не хватает решимости узнать, что есть я. Потому видно и не могу полюбить идущих с нами человечков.
 Раньше, когда понял, чего Помазанник требует от учеников, стал таиться (будто можно скрыть нелюбовь), думал, прогонит. Сейчас уверен – нет. Он никого не прогонит от себя. С ним и дойду до конца своего. Хочу свой путь закончить вместе с тем, как закончится путь Христа.
 Я помню смерть Иоанна. Для меня было бы проще умереть вместе с ним.
Когда Иоанна обезглавили – хотел удавиться, сил жить не было. Иисус удержал. Так я здесь, но я слишком человек и рабство во мне говорит в полный голос. А другой жизни – боюсь.
 Да, я такой же человек, как и идущие рядом, может даже еще и больше чем они. Мой взор яснее, чем у них и, потому я отчетливее и обширнее воспринимаю страх и ужас ожидающий нас впереди.
 Я спрашивал Иисуса, а как он видит дальнейшее? Он ответил, и я осознал, что мы видим одинаково. Только я будущее не приемлю, отвергаю, оно противно мне. А Он со всем согласен и Рад грядущему.
Вот это-то мне и не понятно. Сколько раз с матерью Его, Марией говорил я. Она такая же, как и ее Сын, Блаженная – радуется всему. Он в Радости и Любви живет - и она тоже. А я, как и вся эта свора, вокруг них, могу только в их присутствии чувствовать это. Сами по себе, оставшись одни – мы пусты. Вот потому мы – рабы. Только свободные и веселы всегда.
Иногда, я представляю себе Мир Веселья, Радости, Счастья, Любви…. – Вечность постичь и принять проще. А этот безумец из Назарета и его Мать хотят такой Мир на Земле воплотить. Но ведь видят же, знают, что здесь вместо Радости воцарится!
 Для Мирозданья, все мы – не существуем. Мы для него даже не явлены, но для себя… мы такие важные, нужные и так серьезно относимся ко всему, а ведь нас даже нет для этого огромного Мира.
 Мы придумали себя и от убожества воображения самим же, и стало страшно. Тогда, чтобы отделить страх, мы придумали себе Бога и всю ответственность за наше скудоумие, малодушие, леность возложили на него. Так люди создали свой мир.
 Иисус хочет изменить нас сирых да убогих, сделать равными себе. И рядом с ним раб действительно учится быть равным. Но… Иисусе, это только рядом с тобой. Без тебя здесь вместо Любви вспыхнет огонь злобы, ревности, ненависти …. Все выгорит дотла в этом пламени.


 Я туп, я дик, я ненависти полон.
Когда эти твари рядом с Марией, то ни одной заразе в голову не приходят вопросы о непорочном зачатии. Никто не интересуется, кем же был тот Ангел Господень, что Иисуса ей сделал? Ни слов, ни понятий таких в ее присутствии у людей – нет. Она Любовь, Живая Любовь.
 А как эти людишки отойдут недалече, да посмотрят друг другу в поросячьи глазки полные слез, так и льется смрад из их сердец. Я всякий раз, как слышу нечто подобное иду их убивать. И сколько бы Назарей не запрещал, останавливать себя не хочу. Я хочу убивать, и если удается, убиваю. Я прав! Были бы правы эти скоты, умер бы я.
 Но и Сын и Мать Любят этих людей – не понимаю. Сам себе противен. Я - пес. Верный и тупой пес. Рабский пес. Служу.



 Я мало горя в жизни видел. Иногда думаю, сложись моя судьба по иному может и я научился бы Любить. Потом понимаю – нет.
 Мало ли на свете бастардов. Как Иосиф не покрывал грех Марии, а шила в мешке не утаить. Все они – Иосиф, Мария, Иисус с этим жизнь живут. Живут и Радуются. А мало ли таких людей, чьи обстоятельства сходны, но любви это не прибавило ни им, ни окружающим.
 А вообще речь не о том.
Близится Пасха. Эта будет третьей, что с Помазанником встречу. Мне тревожно, муторно. Тревога не отпускает и в присутствии Его. Хочу к Марии сходить, погостить у нее немного. Может, и отдохну душой. Да видно не судьба. Паломников так много, что этим олухам без меня не обойтись. Ничего не могут сами, бестолочи. Хлеба не купят, ночлег не найдут…
 

 Я чувствую приближение конца Пути. Мой взор становится все яснее. Иисус чувствует то же, что и я, но более ярко, четко, определенно.
Я еще раз разговаривал с ним, не таясь, говорил открывшись.
- Как можно любить весь этот сброд? – спросил я.
- Я состою из этого сброда. – Сказал Он.- Весь этот сброд во мне. Ты, что думаешь можно любить, отделяя – нет! Любить можно только все, и все одновременно, и Бога и Дьявола, и Содом и Гоморру, и Иоанна и Ирода. Без такой Любви не будет ничего. Не будет Мирозданья.
Ты хотел Иоанна на Вечность к Земле привязать. А зачем? Он пришел, сделал, что надобно и все - свободен. Он же затем сюда и приходил. Смерть. Страх Смерти не дает тебе Любить. А что такое смерть? Ты говорил с Лазарем? Смерть не порог, не дверь, не конец. Смерть – это другое состояние тебя. Ты не исчезнешь без следа. Все по вере твоей будет. Как захочешь, так и станет. Какой придумаешь себе жизнь после смерти такой она и сделается. Ты не хуже меня об этом знаешь. Так чего же ты на самом деле боишься? Друг мой, ты боишься боли. Принято считать, что смерть - это больно. Но откуда люди знают это?
Порезал человек себе палец – тело говорит ему – больно. А разум решает: раз порезать палец – больно, то проткнуть сердце, или отрубить голову – много больнее. А кто знает наверняка больно или нет? Может это и не больно вовсе, а щекотно. Умирает только тело, это для него нет возврата, для тела.
 Давай я завяжу тебе глаза и уши, сам уберу бороду и усы, надушусь женскими благовониями и стану ласкать тебя. Как ты определишь – хорошо тебе или противно? Ты ведь не будешь знать, кто ласкает тебя, я ли, другой ли мужчина или женщина. Пока ты будешь определять пол того, кто ластится к тебе, тело само среагирует. Ему, телу, главное чтобы погладили и прикоснулись там, где ему приятно будет, а кто и чем прикасается - ему все равно.
Не веришь, а ты проверь. Сходи к мальчикам, сходи к женщинам, а после решай с кем твоему телу приятнее плотской любви предаваться.
- Знай я в начале пути, что ты мне такое посоветуешь, ни за что бы с тобой не пошел.
- А в начале пути тебя Любовь вовсе и не интересовала, ты знаний хотел. Ты все разделил. Душа для меня, голова для олухов, что идут с нами, тело для женщин. Я же Люблю тебя и Телом и Душой и Головой и Отцом Своим Небесным. Ты, боишься Отца Своего Небесного. Ты и меня долгое время боялся. За три года ты впервые открыт.
Если хочешь, давай уединимся и я покажу тебе, как Я могу Любить тебя и Телом тоже. Прими Мою Любовь и сам Люби безбоязненно. Мало Любить, надо еще вмещать Любовь, принимать ЕЕ не деля, всем, что есть ты.
- Не хочу. Скажи мне, Иисус, ты и с ними также говоришь о Любви?
- Ты зря отказываешься Иуда, ночь могла бы быть прекраснее, а что до тех, кто спрашивает меня о Любви, то я всегда говорю истину, также как и тебе.
- Значит и в мерзости есть Любовь?
- Иуда, запомни, там, где есть Любовь, там нет мерзости. Ты спросил, я привел пример, но Любовь сама по себе больше всего. Любовь – это путь туда, к Отцу, а исходит она от меня. Любовь Путь от Земли на Небо, а исходит она от Земли, Небо принимает. Как Земля принимает Небо.
 Вот я здесь, перед тобой стою, а Отец Мой Небесный далеко. Так далеко, что не докричаться, птицей не долететь. Молитва до него не доходит, умирая по дороге, свет не освещает, рассеиваясь в пути. Понимаешь? Нет Отца без меня, без Любви, которая вот здесь на Земле во мне воплотилась. Я смог воплотить Любовь в себе, не отказываясь ни от чего, а это значит, что Она сможет воплотиться в любом человеке, рано или поздно - в любом.
- Нет! Это нельзя Любить. Все это надо разрушить, - орал я - смести с лица Вечности, чтобы гримасы человечества не портили чистоты и гармонии Мирозданья!
- Ведь тогда и Мирозданья не будет, - возражал Иисус - ничто не отразится в нем, и ему не в чем будет отразиться. И меня не станет. А ведь мой Путь ведет на ту самую грань, где встречаются два отраженья. Где своей Любовью я смогу изменить отраженье Человечества в Мироздании, и тогда изменится отраженье Мирозданья в Человечестве. И здесь на Земле отразится больше Любви, Света, Радости.
Иуда, Я ведь Сын Божий и Человеческий. Так неужели ты думаешь, я отвернусь от обоих родителей и от Отца и от Матери.
 

 Я выполнил урок Назарянина, честно изучил, чем любовь мужчины отличается от любви женщины. Я смог принять и то и другое. А приняв, понял - у Любви нет различий если это Любовь.
 После я искал грань боли. Сговорился с двумя крепкими лекарями. Сначала они убивают меня, после оживляют. Начали с утопления. Не вышло. Не смогли они противостоять сопротивлению моего тела. Второй раз, прежде чем макать головой в реку, они оглушили меня. Говорят, что долго держали под водой, но когда достали - сердце билось. На третий раз меня повесили – веревка оборвалась вместе с суком, на котором ее закрепили.
Я не увидел смерти, но больше судьбу не искушал. А что до боли…. Не скажу, что мне было приятно, но все три раза боль тела я почувствовал после. Ныли руки и ноги, болела голова, саднило горло.
 Все то время, что я ставил на себе опыты, я был далеко и далек от Иисуса, и тревога моя выросла непомерно и поглотила сознание. Я ничего не мог поделать с собой и трое суток без сна и отдыха бежал по дороге к Иерусалиму, пока не догнал толпу сопровождавшую Его. Пасха все ближе.
 Сейчас я уже с ними. Скоро, совсем скоро мы будем в Иерусалиме, и это страшит меня. Меня страшит и сам город, и этот праздник. Все остальные полностью сосредоточились на Помазаннике и слышат и видят только его. Впрочем, и я тоже не вижу и не слышу ничего кроме Него. Меня даже перестали раздражать эти толпы тупиц. Да и мои сотоварищи у костра изменились. Что в них стало другим, не пойму, но с этим чем-то поменялись и они.
Такое впечатление, что за время моего отсутствия Любовь Иисуса вошла в них, и сейчас они излучают Свет. Я тоже стал наполняться Любовью. Сейчас я могу чувствовать, Любить и давать Утешение.
 Кто бы раньше мне сказал, что я могу дарить Утешение…, а ведь могу. Для меня это главное чудо. Главнее, чем воскрешение Лазаря, да что там, я сам могу воскрешать!!!
Люди Я Люблю Вас!
Боже Я Люблю Тебя!
Мир Я Люблю Тебя!
Люди – Вы это Я, Я – это Вы и это Любовь! Бог – это Я, Я - это Бог и это Любовь! Мир - это Я, Я – это Мир и это Любовь! Радуйся, ликуй Мирозданье, веселись Творец – отныне все наполнено Любовью.
 Я чувствую себя Богом, так и подмывает взойти на Гору, встать лицом к Солнцу, почесать пузо и крикнуть: - Плодитесь и размножайтесь! Но там, на Горе сейчас стоит Иисус, и он говорит совсем другие слова, я их почти не слышу, но сердце ощущает их, и от этого по моему лицу текут слезы, которые не могу и не хочу останавливать. Я беззвучно шепчу: - «Я Люблю, Я Люблю! Плодитесь и размножайтесь во веки веков. Аминь».
 «Аминь» произнесенное мной, совпало с «Аминь» сказанным Назареем и с многоголосым «Аминь» толпы. И это огромное «Аминь» обрушилось на пространство и выжгло в нем все, что было не нужным. Не осталось в мире ничего, что не было бы Любовью.
 
 


Это последний мой разговор с Иисусом. Он сам начал его.
- Как Вера твоя, тверда? - Спросил Он.
- Ты же знаешь, Иисус, у меня нет Веры. Я научился Любить и только. Я научился Любви в притонах и теперь она живет во мне сама по себе, а не только когда ты или Мария рядом.
- Это хорошо?
- Да!
- Иуда, ты знаешь, я не умею делить…
- Не объясняй. Мы всех Любим безмерно, просто кто-то может принять больше Любви, кто-то меньше. Иоанн – больше, Ирод – меньше. Но Любовь сама по себе исходит от меня без меры, без границ и оценок.
- Мой путь близок к завершению, но мне потребуется помощь. Ты знаешь, что я хочу явить нас, людей, для Мироздания, а для этого надо воплотить человечество в Любви. Я воплощенная Любовь и моей плотью и кровью воплотиться она и в Мирозданье и в каждом живущем. Отдав все, я стану всем, и это откроет Путь. Но нужна Жертва.
 Человек, живущий в Любви должен действовать осознанно. Времени остается мало, если не можешь - скажи.

 Сегодня последняя ночь, сейчас я увидел все, даже пролитое масло.
Я не хочу, чтобы случилось все увиденное мною, но и не хочу, чтобы этого не произошло.
Любовь изошла от меня.
Я не успел, простился с Ним. Прощанье будет позже.

 Любовь ушла, ее место заняла злость. Зачем я сразу не отказался, теперь точно пути назад нет. Но я не хочу делать этого, а он все время напоминает мне о моем долге, подталкивает. Нельзя упустить время.
- Господи, ну зачем мне такое наказание, я не приму этот хлеб! Дай другому вон, сколько их сидит вокруг стола. Почему я? Я не протяну руки.
 Но нет, рука тянется сама, а ноги поднимают тело и несут меня к сотнику. Во дворе первосвященника все готово, а как иначе? Я сам за всем проследил. Мне протягивают деньги.
- Ну что же! Вперед!
 Я хочу, чтобы Любовь пришла в этот Мир, как пришла ко мне.

 Мы на месте. Я вижу Иисуса, он не спокоен, взволнован. Он молился, как молился и Я. Путь у нас один, а Чаши разные, свою Я принял.
- Не подведи Иисус! Прими свою Чашу.
В собравшейся толпе заминка. Солдаты не могут увидеть Его, слишком темно. Свет факелов не освещает, а скорее скрывает лица людей. Ученики закрывают Иисуса собой, в надежде, что сегодня ничего не случится. Но поздно. Он все решил, и Он давно шел к этой ночи, пришло время исполнить задуманное.
 Сквозь толпу я иду к Иисусу, солдаты за мной. Увидев меня, Он удивился, Он не хотел, чтобы я был здесь. Но, ведь я же обещал, что Путь свой закончу вместе с Тобой.
- Иисус, Брат мой! Давай простимся. У нас еще есть несколько мгновений. Помазанник из Назарета, дай на прощанье обниму тебя и поцелую.
- Прощай Иуда, Прощай Брат, до встречи в Вечности.



 Каждый человек сам выбирает себе предназначение, я, избранное мною - выполнил. Теперь я знаю, что имя мое помнят. Иуда из Кириафа – это я.
Я, Искариот, благословляю человечество на Любовь.
Любите, плодитесь и размножайтесь… и пожалейте осину. Бедное дерево здесь ни причем. Я не вешался на осине. Мое сердце, полное Любви остановилось проткнутое сталью.
Благословляю Вас люди! Любите, радуйтесь жизни, веселитесь! Будьте счастливы!
Аминь.