Карнавал людей добрых

Однако же бывали ночи, опутанные белёсыми сполохами лун, и, казалось, будто, все еще полновесный, автор лжет сам себе, но, преломляя волю свою колоссом дружеской просьбы, тщась надеждою очистить бунтующее Нечто-Внутри, пишет живодышащие картины, в которых персонаж из немытого веками советского зеркала обводит контур самого себя.
Или же просто сидеть на стуле в позе погибших амбиций, дергать незамысловато ногой и пытаться представить себе уже нечто большее.
В любом случае, караться это будет незамедлительно, и страшно даже подумать, вспоминая третьефевральский день тот, что может ожидать человека, просто забывшего, что и как необходимо делать. Просто звезда равнодушна к вере человека. Равнодушна даже не как человек, а как труп этого животного. Чего уж говорить о человеке.
Вероятно, это всего лишь любовь к слову «грязь». Ах какая любовь, выше то у Вас только немыслимое и непредставимое, хотя что может быть ниже этого. Случалось правда, что осень трусливо заставала его дома, он же невозмутимо сидел и далее. Лопалось что-то в голове, что могло еще лопнуть, а эрзац-культурное нагромождение пластов прожитых лет угрюмо косилось на то, что могло случиться в любой из моментов этой тряпичной жизни. Косилось, косилось да уходило, театрально переместив апофеоз жизнедейства в какие-то другие комнаты пространства быта. Вы скажете каламбур? Вы скажете чушь?? О да…Главное то, что Вы скажете. Главное, Вы – мои добрые, трогательные и немного неудавшиеся звезды и звездочки, и уж лучше я буду и дальше глядеть на Вас издалека вроде как незаинтересованным взглядом астронома-неофита. Глаза у меня, кстати, цвета черной беспристрастности.