Привычка

 В последней сцене сна, который уже часа три добросовестно смотрела Ингрен, главный персонаж, некто в белом костюме с хитрым взглядом и аккуратной эспаньолкой, зажег сигару и выпустил несколько колец. Она наблюдала за этим действом со всей внимательностью и была абсолютно уверена, что каждое выпущенное кольцо прямиком отправится к Сатурну, нести участь своих братьев, древних колец. Тем временем снившийся герой взглядом дал понять, что обнаружил зрительницу, что ей стоять в стороне совершенно бессмысленно, и настойчиво приглашал составить компанию. «Черти что показывают!», - крикнула она и проснулась.
«Бросать надо эту пагубную привычку, еще не хватало – по ночам просыпаться»,- подумала Ингрен.
 Еще пару минут она посидела на кровати, соображая, действительно ли ей хочется мерзнуть посреди ночи или это подождет до светлого времени суток. Но никотиновая зависимость одержала на этот раз небольшую, но уверенную победу. Вздохнув и решив, что одного открытого глаза будет вполне достаточно, она стала натягивать через голову теплый длинный свитер. На поиски сигарет и шерстяных носков ушло пару минут и стоило ей еще одного открытого глаза. Она поднялась по лестнице. Маленькая дверь, которая выводила хозяйку последнего этажа на крышу дома, поддалась с трудом. Борьба с замком окончательно разогнала последнее воспоминание о тепле двух одеял, и она оказалась на крыше.
 - Как говорится, это вам не май месяц! – громко проворчала она. Летние дни давным-давно громко крикнули «Ариведерчи!» и отправились греть других жителей планеты.
 Крыша была плоской, совершенно безлюдной и безкошной. Лишь пара антенн, три больших ящика и расположенный рядом с ними пластмассовый шезлонг составляли весь интерьер. В ящиках был различный хлам, который был дорог как воспоминание, но совершенно не вписывался в интерьер новой квартиры. Шезлонг удачно использовался за все лето два раза, когда по счастливой случайности на выходных стояла солнечная погода.
 Ингрен подкурила сигарету и сделала первую затяжку. Слегка закружилась голова, и стало еще холоднее. Она медленно прошла вдоль невысоких перил по периметру крыши, слегка проводя по ним пальцами левой руки. Дойдя до самого дальнего от входа угла, Ингрен остановилась, облокотилась на металлическое ограждение и стала смотреть вниз. Во дворе одиноко горел фонарь. Он слегка освещал детскую площадку с деревянным крокодилом, выкрашенным в зеленый цвет, несколькими мухоморами, вырезанными так же из дерева и старательно нарисованными белыми кружочками на шляпках, и непонятным зверем, который даже при свете дня едва был ли походил на гигантскую лягушку, а сейчас чернел, превратившись в огромного заколдованного монстра.
- Хватит фантазировать, - сказала она сама себе, переводя взгляд на стоянку автомобилей. Две фигуры, осторожно приблизившись к одному автомобилю, остановились. Включилась сигнализация, и они поспешно скрылись за углом. В соседнем доме зажегся свет и в окне показался мужской силуэт. Сигарета тем временем почти догорела, но уходить Ингрен уже совсем не хотелось. Она подошла к одному из ящиков, открыла и вытащила из него, что первым попалось под руку. Это был старый альбом для рисования. Она пролистала, но толком разглядеть рисунков не смогла.
 Решив, что альбом попался ей неслучайно, она закрыла ящик и устроилась поудобнее на шезлонге. Закурив еще одну сигарету, Ингрен стала листать альбом. Рисунков было немного. При свете зажигалки они казались не совсем реальными и выполненными совершенно по-детски. Она ухмыльнулась, потому что прошел всего-навсего год, а сейчас казалось, что все это было так давно, словно в прошлой жизни. Она захлопнула его, легла на шезлонг, затянулась еще раз и стала с некоторой грустью смотреть в небо. Ночной воздух был чистым и свежим. На небе не было облаков, не было туч и в этом бесконечном ночном прекрасном небе для нее больше не было падающих звезд.