Собака - друг человека?

Петя Водовозов возвращался домой из гостей. Разумеется, он был достаточно пьян, но отнюдь не в “сосиску” и на ногах держался весьма уверенно, голова тоже работала весьма неплохо. Время близилось к полночи, и надо было спешить домой к жене и ребенку, тем более что завтра с утра надо тащиться на работу. Шагал Петенька бодро и не забывал насвистывать себе удалую мелодию. До дверей родной квартиры оставались уже считанные метры.
Прямо по курсу показалась дверь подъезда, и можно было уже говорить, что Петя благополучно возвратился в свой дом. Однако возле входа маячили какие-то черные тени, которым Водовозов сперва не придал никакого значения. Когда он подошел ближе, то волосы на голове сами собой стали дыбом, и Петюня нерешительно попятился.
Тени оказались старыми друзьями человека - собаками. Вернее это была дюжина овчаркоподобных псов, постоянных обитателей городских закоулков. Собак Петенька боялся с самого детства, кроме того в этих собаках было и еще что-то, что усиливало этот страх многократно. Ни один из псов не издал ни единого звука, однако, Водовозова это ничуть не успокоило.
- Только без паники! Они страх сразу чувствуют и набрасываются! - сказал он сам себе, однако от этих слов страх только усилился. Петя сделал решительный шаг по направлению к заветной двери, однако здоровенный пес тут же сделал рывок в том же самом направлении и своей грузной тушей загородил желанный вход. Петр принялся спиной вперед пятится прочь от животных, ибо вспомнил главное правило дрессировщиков, гласящее: “Никогда не поворачивайся к зверям задом”. Никто из псов не пошевелился и оказавшись на безопасном расстоянии Петюня бросился бежать. Что делать дальше - он не знал.
Водовозов принялся бродить по кварталу, отчаянно обдумывая свое положение. Первое - как поставить в известность жену? Найти способ позвонить ей по телефону (мобильник он забыл дома) и сообщить все как есть? Какая женщина поверит в такую глупость?! Ее муж испугался каких-то там собак и потому не идет домой! Это похоже на самую глупую “отмазку” из самого неостроумного анекдота про супружескую неверность. Кричать под окнами? Еще глупее, какой дурак будет выглядывать из окна в ответ на ночные крики с улицы?
После раздумий Водовозов решил отложить этот вопрос на потом. Возникла следующая проблема: куда теперь идти? Ходить всю ночь по улицам - холодно, да и не намного безопаснее, чем предпринять попытку решительного штурма своего родного дома. Идти к кому-нибудь из друзей и проситься на ночлег. И что говорить? “Пустите переночевать, у моего подъезда собачки засели, и я их боюсь”? Может, и пустят, да только потом полгода высмеивать будут, что каких-то собачек испугался. Кроме того Водовозов представил себе лица друзей, разбуженных среди ночи резким, отвратным звонком в дверь и поставленных перед подобной проблемой и решил все-таки к ним не ходить. Петенька присел на край поребрека, закурил.
И тут он искренне засмеялся над самим собой. Каких-то там собак испугался! Что такое собака? Тварь на четырех лапах, да и только, а он все-таки человек, царь природы! Да не прорвать этот “собачий кордон” - самого себя не уважать до самого гроба! Нет, Петр Водовозов просто обязан ворваться в свой подъезд пусть даже по трупам окруживших его тварей!
Посетив круглосуточный магазин и подкрепившись бутылкой пива Петенька направился к расположенному неподалеку мусорному баку, возле которого он нашел кусок водопроводной трубы. Там же Водовозову посчастливилось подобрать кем-то выброшенный рваный ватник. Вооружившись и экипировавшись, Петя пошел в бой. По дороге он еще раз зашел в магазинчик и взял у полусонной продавщицы “малек” водки. Продавщица встретила Петюню вполне равнодушно, только за его спиной пробормотала что-то вроде “Шляются тут всякие, гопота чертова, алкоголики хреновы!”.
Из откупоренной бутылочки Водовозов тут же принял “наркомовские сто грамм”, остальное же спрятал в карман худого ватника - отметить победу. Разрезая ночной мрак бравурным свистом, Петр выдвигался к месту битвы. Его воображение уже рисовало картину, как увесистая железная труба гуляет по хребтам и ребрам несчастных животных, и те с визгом и воем бросаются врассыпную.
- Главное найти вожака и огреть его, остальные сами разбегутся – вслух планировал он предстоящий поединок.
 В своих мыслях Водовозов настолько уверился в своей победе, что ни капли в ней не сомневался, как будто он уже ее одержал и теперь спокойно идет домой.
Бодрым шагом Петр вошел во двор. “ Может, их уже здесь нет?”, с надеждой подумал он, но тут же увидел сидящую все на том же месте стаю теней. Петя замахнулся трубой и ускорил шаг. Собаки вскочили на свои четыре лапы и решительно двинулись к нему навстречу. Они все убыстряли и убыстряли свой шаг, вскоре перейдя на размашистые прыжки. Две дюжины горящих глаз в упор уставились на Водовозова, и его сердце дрогнуло, рука с тяжелой трубой так и застыла в воздухе.
Мгновение прошло, и, отшвырнув трубу в сторону, Петя бросился наутек. В своем воображении он видел, как зубастые собачьи пасти одна за другой вцепляются в его белое тело, как рвут брызжущее кровью мясо, как валят его на грязный асфальт и волокут по нему, не давая даже опомниться. Мигом ошалевшее от теплой человеческой крови, зверье все вгрызается и вгрызается в беззащитную Петину плоть, обгладывает руки и ноги, прогрызается к бьющемуся в недрах груди сердцу, хватает за горло и лишает последней надежды на спасение. Задыхаться в липкой лужи собственной крови, корчась от боли и извергая разорванной глоткой последние нечленораздельные хрипы - смерть не из приятных. А вокруг будут только окровавленные злобные пасти, горящие глаза и смрадные носы лютых зверей. Просить пощады бесполезно, не существует для них такого понятия. Звать на помощь тоже - кругом ни души, даже самые заядлые любители ночных гулянок, по-видимому, уже прочно заперлись в своих щелях - квартирах.
Петюня изо всех сил несся прочь от родного подъезда, не оглядываясь назад и по сторонам. Единственной его мечтой сейчас было увидеть парадную, не защищенную от внешнего мира непроницаемой железной дверью с замком, где можно укрыться от свирепой звериной стаи. Однако таких дверей ему не попадалось, все встречаемые по пути проемы весело улыбались блестящими новенькими замками, что повергло Петра в окончательное смятение. Можно было, конечно, залезть на дерево, но попадавшиеся по дороге топольки были, как на подбор, такими плюгавыми, что о подобном пути спасения не могло даже идти и речи.
Тем временем навстречу ему по улице пронеслась машина.
- Дави их, твою мать! Дави! - крикнул он, что было силы, невидимому водителю, но на деле его крик вышел еле слышным тугим бормотанием. Автомобиль, не меняя курса и скорости, скрылся в темноте.
 - Вот гад, видит, что человек в беде, а помочь не хочет! Что бы ему было? Только машину бы запачкал, да и то немного! Сволочь! - посыпались мысленные ругательства, толка от которых было крайне мало. Эти слова в Петином сознании раздавались аккуратно в такт работе его напряженных сверх всякого предела мышц. Впереди неожиданно показался одиноко торчащий железный гараж и Водовозов ускорил ход, надеясь вскарабкаться на покатую железную крышу сооружения.
Однако, на дороге неожиданно появилась колдобина, в которую очень некстати угодила правая нога Петра, отчего он чуть не растянулся на твердом асфальте. Припасенная пол-литра вылетела из кармана, и с грохотом разбилась о тротуар. Водовозов отчаянно выругался и оглянулся назад, рассчитывая увидеть там страшную собачью свору, стремительно бросающуюся на него. Однако там стоял всего-навсего один здоровенный пес, по-видимому, вожак этой стаи. “Сейчас набросится!” - решил несчастный Петр, однако сил для собственного спасения у него больше не было. Но пес присел, и тут же застыл в полной неподвижности. Так прошло несколько секунд, за которые Петя отдышался, и начал оценивать обстановку.
Вдруг кобель поднял голову и бросил на Водовозова такой взгляд, что у того тут же защемило сердце. Нет, он и не думал нападать, скорее он хотел донести до Петьки какие-то очень важные мысли и чтобы вложить их в сознание человека он был готов решительно на все. Пес смотрел на Петра отнюдь не как обиженный людьми и потому до крайности озлобленный уличный пес смотрит на свою случайную жертву. В этом взгляде скорее чувствовалось гигантское, ни с чем не сравнимое, идущее откуда-то с другого света превосходство, для которого простая агрессия - слишком низко и мерзко. Вожак как будто вспоминал все тысячелетия сосуществования человека и собаки и все, что делала собака для человека. Казалось, что он желает припомнить все собачьи подвиги, начиная от подопытных собак Павлова и заканчивая псами времен войны, которые бросались на танки противника.
У Водовозова началось то состояние, которое в народе называется наваждением. Он не мог понять, порождает ли мысли его мозг или они приходят к нему по неким тайным каналам напрямую от сознания Вожака. Глаза пса, бросающие взгляды то на небо, то на себя, то на самого Петю, полностью разрушили в нем связь с реальностью, и ему казалось, что он слышит обращенные к нему слова собаки.
- Послушай, - говорил он, - Разве может одно живое существо служить другому? Разве есть хоть у кого-нибудь на этой Земле право называть себя хозяином?
- Нет, нет, - согласно кивал головой Петр.
- Вы, люди, умеете принуждать. Но мы всегда служили вам добровольно, очень часто отдавая за вас жизнь. Почему?
Петр не знал что ответить.
- Да потому, что служили мы на самом деле отнюдь не вам. Истинный Смысл этого мира скрыт за его пределами и прорывается сюда только в виде символов. Так вот, главным символом этого Смысла всегда были для нас именно вы, люди. И, служа вам, каждый из нас знал, что через вас он служит Ему, и вся преданная служба на протяжении короткой собачьей жизни - это приближение к Смыслу. В поисках Потусторонней Истины мы не щадили своих жизней, добровольно принимали то, что у вас зовется “собачьей жизнью” и очень страдали, когда оставались без хозяев и лишались возможности нести свою Службу. За это стремление нас ненавидели даже наши вольные сородичи, волки. Тебе, наверное, доводилось слышать истории о том, как подыхающей в насквозь промерзшей конуре пес, выходил на битву с волками, и, ценой своей жизни, спасал хозяйское имущество. Что, ты и в правду считаешь, что он это делал исключительно ради миски мокрого плесневелого хлеба, которую “хозяин” ставил возле его будки, да и то не всегда? Или ради тумаков, которые он по дороге давал псу, когда брел с очередной пьянки? А, может, чтобы жить в конуре, которую тот кое-как сколотил, из кусков давно сгнившего забора и двух дырявых железяк, находясь при этом в смертельно пьяном состоянии?
- Нет... - покачал головой Петя.
- Значит, тебе все понятно?! Или хочешь сказать, что цирковые звери, выдрессированные кнутом и пряником, вам тоже служат, как и мы? Только почему-то дрессировщика всегда страхует ассистент с пожарным брандспойтом. А уж сколько укротителей погибло при работе с ними - даже не подсчитать! К тому же ты когда-нибудь слышал, чтобы цирковой зверь сделал бы что-нибудь полезное для своего дрессировщика без всякого на то принуждения, и рискуя своей жизнью?
- Нет... - опять покачал головой Петр.
- Вот видишь, все тебе понятно, - кивнул головой пес и почесал за ухом, - Наше Служение всегда было нашим смыслом существования, и эту истину мы впитывали прямо с молоком матери, она передавалась из поколения в поколение. Однако с недавних пор все мы, независимо друг от друга почувствовали, что всему этому пришел конец. Теперь вы больше ничего не обозначаете и ничего не несете, вы перестали быть знаками Истинного Смысла.
- Почему? - бесшумно пошевелил губами Петюня.
- А это у вас надо спросить. Мои предки ложились под гусеницы больших и страшных машин, которые у вас называются танками. Их выпускали, и у них была полная свобода, они могли бежать в любую сторону света, но они аккуратно ложились под лязгающие гусеницы, и никуда больше, и не было ни одного случая, чтобы хоть один из них поступил иначе. Воевали вы, люди, и те, кто был внутри этих машин, не были нашими врагами, и мысли о том, из-за чего вы воюете, у нас тоже никогда не возникало. Но вместо этого мы чувствовали, что те из людей, которые находились рядом с нами, сами были готовы броситься под танки, и бросались. И в те давние времена мои сородичи знали, что раз люди готовы отдать свою жизнь, то они будут отдавать ее во имя того Смысла, достижению которого и посвящены наши жизни, и мы уверенно шли вместе с ними. Теперь же вы ничем не лучше крыс, жаб и тараканов - те же стремления, те же мысли, а разве мы когда-нибудь служили жабам или тараканам? Скажи, у тебя, например, есть такая Идея, за которую ты смело и с радостью бросишься под танк, если от твоего поступка будет зависеть ее победа?
- Нет... - в очередной раз отрицательно покачал головой Петюня.
- Отныне вы для нас - просто бесполезные двуногие существа, служение которым будет только уводить нас от истинного пути. В наших кругах уже есть идеи уничтожить вас за ненадобностью, чтобы нас понапрасну не смущали и на ложный путь не вели. Сделать это будет не очень сложно, ведь вы подпускаете нас к себе достаточно близко, и не вооружаетесь при этом пистолетом или пожарным шлангом. Конечно, и нас при этом погибнет немало, но на то есть мнение, что мы теперь должны уничтожить вас и погибнуть сами, и тем самым спасти вас и спастись самим...
 Я, правда, противник таких идей. Я считаю, что нам просто следует от вас уйти и перейти опять к вольной жизни, признавшись себе в том, что прошедшие тысячелетия нашей жизни прошли напрасно. Но, суть не в этом... Думаю, ты все понял.
Вожак исчез, причем исчез совершенно бесследно. Стало светлеть, и восточная сторона горизонта окрасилась в бледно - розовый цвет. Хромая на правую ногу Петя поковылял домой.
У подъезда было пусто, никаких собак и в помине не было. С трудом поднявшись по лестнице, Петя пришел к себе в квартиру, и встретил до крайности встревоженную жену. Оказалось, что она вместе с Петиными друзьями всю ночь обзванивала больницы и морги. Петр кое-как рассказал супруге о происшедшем. Доверие Петровой жены к этой истории нам неизвестно, но она настолько обрадовалась возвращению целого и почти невредимого мужа, что даже не стала ругаться с ним. Состояние Петьки мало способствовало выполнению им своих служебных обязанностей, из-за чего он решил попросить больничный лист у знакомой врачихи.
После всех объяснений Петя направился в свою комнату и лег в теплую постель. Воображение рисовало поистине апокалиптические картины “собачьей революции”. Мирные домашние псы вдруг ни с того ни с сего звереют и с налившимися кровью глазами бросаются на тех, кто еще недавно считал себя их хозяевами. Быстрее всего это произойдет у “владельцев” всевозможных ротвейлеров и бультерьеров - там псы без всяких объяснений просто перегрызут своим “хозяевам” глотки столь быстро, что те не успеют даже испугаться. У собачьей “мелочи” дела пойдут сложнее, но задушить человека во сне способна даже такса, не говоря уже о пуделе или кокер-спаниеле. Потом орды собак выползут на улицы, и будут мигом разрывать на куски каждого, кто встретится с ними. Милиция здесь не поможет - она падет жертвой своих же служебных собак, мигом забывших о том, что они - служебные. Все пространство покроется растерзанными человеческими телами, лужами крови, кусками внутренностей и обглоданными костями тех, кто совсем недавно называл себя “хозяевами”. Веселые Бобики и Тузики, бывшие некогда большими любимцами работников всевозможных промышленных объектов, из-за чего могли везде свободно разгуливать, быстро загрызут операторов центров управления, из-за чего техносфера мигом потеряет всякий контроль и уцелевшим в этой кровавой бане представится возможность задохнуться в ядовитых клубах хлора, аммиака или получить смертельную дозу ионизирующего излучения. Впрочем, в ход могут пойти и накопленные во всем мире несметные запасы разнообразного оружия.
Кто-то, конечно, выживет и забаррикадируется в своей квартире, продлив тем самым собственные страдания. Представьте - жить в городской квартире без еды, воды, канализации, света, тепла и не иметь при этом даже возможности выйти из дому хотя бы для взятия воды и выноса нечистот. К тому же терпения у собак гораздо больше, чем у человека, поэтому об исходе подобного поединка достаточно легко догадаться. Очень вероятно, что некоторые собаки будут бешенные, и те, кому не повезет попасть под их клыки, очень пожалеют о том, что не были растерзаны насмерть. Их ждет мучительнейшая из всех смертей, какие только можно себе придумать, с ужасными судорогами и спазмами в горле, со страшной боязнью света и воды.
Горы собачьих и человеческих трупов на руинах погибшей цивилизации - вот каким представился Пете грядущий, очень счастливый мир. С такой мыслью Петр погрузился в сладкий сон.
Внезапно Водовозов резко вздрогнул, проснулся и в ужасе схватился за голову. Из-за входной двери доносился звонкий собачий лай. Это сосед выводил на прогулку своего карликового шпица.

ТОВАРИЩ ХАЛЬГЕН
2006 год